***
Боже… я уже еле-еле перебирал ногами. Казалось, что я иду уже целую вечность, хотя на деле прошло меньше получаса. Всё-таки моё высказывание «Мне простительно не поспать несколько ночек» слишком уж преувеличено. Ладно не поспать полночи, но целую и уж тем более несколько таких ночей подряд — это явный перебор. Я явно переоценивал свои возможности.***
Утро. Раннее, солнечное, тёплое утро. Проснулся я на том же месте, где и уснул. По началу я ничего не понимал, «Где я? Почему я здесь?». Но вскоре я всё вспомнил. Вспомнил, как я сюда попал и почему. Сам на себя затаил обиду за то, что не смог преодолеть нужно расстояние, не смог дойти до города, хотя помнил, что ощущал в тот момент, я физически не мог идти дальше, как говорил ранее, но это не имело значения. Я не смог. Я остановился, не пошёл дальше, хотя обещал себе же. Как всегда. Одно меня радовало: какое прекрасное сегодня утро. Небо заволокло розовыми облаками, солнце величественно поднималось на небосвод. Его лучи перескакивали с одной ветви дерева на другую, с одного цветка на другой. Красиво, нечего сказать. Один из немногих моментов, когда я чувствовал себя по-настоящему счастливым. —Стоп, — сам себе начал говорить я. —мне же нужно возвращаться, пока никто не заметил моей пропажи! Твою ж налево! Я поднялся с травы и со всех ног рванул на поляну, где должны были оставаться все остальные. Дорогу назад я запомнил, она не должна была занять много времени, ведь сейчас я передвигаюсь куда быстрее, чем ночью. Сон, как оказалось, пошёл мне на пользу. Через несколько минут я выбежал из леса. Остановился на секунду, оглянулся и посмотрел на него, сказав себе: «Я запомню. Запомню и вернусь».***
Поляна, где в это время находились все участники команды «Цветущий май». Все, кроме Кнайфа. Кроме меня. Они проснулись почти разом, переглянулись, и поняли, что одного из них нет. —Всем доброго утречка! — Лампчка проснулась пусть и не на много, но раньше всех и быстро заметила мою пропажу. Я ещё не успел прибыть на поляну, хотя был уже недалеко— А, погодите-ка… ребят, а… а где Кнайфи? —Что? Этот деревянный овощ снова где-то пропадает?! Да сколько можно?! —Ну, с Брялком, думаю, всё понятно и без пояснений. —Брялочек, ну не надо так кричать. Ничего страшного же не случилось. —Бутылыч в лучших традициях жанра начал словесно успокаивать подругу. Хехе, френдзона, вхвх. —Да! Не случилось! Этот дебил с самого начала вёл себя, как лишний! Но тогда это было не так заметно, как сейчас! —Э, чё за… а, точно, меня там ещё нет. Но я почти добежал. — Пялится на луну каждую ночь, оборотень недоделанный, всё время куда-то сваливает и торчит хрен знает, где! Мне начинает казаться, что он что-то замышляет! Может, даже что-то против нас! —Не всё то, чем кажется, Брялок. — сказал я до того, как начал переводить дух. Да, я наконец добежал до них. —О, это ты, деревянный. Неужто уходишь для того, чтобы потом тебя встречали с распростёртыми объятиями? Или что? «Личные дела», как у Краткого? —Даже не думай меня сравнивать с ним. Я никогда а буду таким, как он. —Не уходи от темы, я всё знаю. Что ты замышляешь? —Ты норм? Мне что, делать больше нечего, кроме как что-то замышлять? —Окей, возможно, не замышляешь, но что тогда? Куда ты всё время сбегаешь? А главное, нахрена? Иных версий, кроме как каких-то твоих замыслов, у меня нет. —Боже мой… к сожалению, пока я ничего не могу сказать, как бы мне не хотелось. Пока что это мой секрет. Вы не должны знать. —Ах секрет, да? И ещё что-то пытаешься доказать! Я уверена, от тебя можно ожидать всего, и я говорю не о хорошем! Впредь знай, тебе не удастся пойти против нас! Ни за что! Я и не хотел идти против вас. —дабы не давать продолжения этому тупому конфликту, я решил посто от него уйти. Кажется, Брялок решила заменить Куросана мной, чтобы было, с кем посраться. Увы, но у меня тогда не было настроения на бессмысленные споры. —Эй! Куда это ты пошёл, мы ёщё не закончили! —Мы не закончили, но закончил я. И да, ещё кое-что, не всегда плохо идти против системы. Иногда только так можно прийти к личной свободе, а вместе с ней и к счастью. —Я больше не стал ничего говорить, развернулся и пошёл в противоположную от своей команды сторону в неизвестном для них и меня самого направлении. Я не видел их, когда уходил, но догадываюсь, что они прибывали в небольшом шоке. —Эх, совсем уже Кнайф умом тронулся. И чего ему всё не хватает? —Брялок, ты тоже, ну… это… не ругайся лишний раз ни с кем. Не нужно ссориться. —Да, мой стеклянный друг. Возможно, ты прав. Ладно, пошли хренью маяться, пока Краткий не подготовил очередное тупое испытание, или что там ещё. —Эти двое тоже ушли куда-то. Не за мной, понятное дело. —Что тут опять происходит? —Наша неконфликтная Чарджери, как всегда, подключилась только после спора, что, кстати, умно. Не усложняет себе жизнь лишней руганью, всегда прямолинейна и рассудительна. Я хотел сказать, что правильно себя ведёт, пока другие… ну, не суть —Слушайте, вы бы завязывали со своей руганью, только создаёте себе проблемы. Сока, лучше пошли, пока они снова что-то не затеяли. Сока одобрительно кивнула и вместе с Чарджери они тоже куда-то побрели. На поляне осталась только Лампчка, для которой, судя по всему, утро началось не так уж и замечательно, как могло бы быть. Она стояла на месте, бросая на всех ранее присутствующих здесь загадочный взгляд. Что о ней можно сказать? Неугомонная оптимистка, которая, как мне иногда кажется, живёт в другом мире параллельно с этим. Иначе как можно объяснить её огонь в глазах, который может возникнуть просто так, даже без всякой искры? Или такой же безумно полыхающий огонь, только в улыбке, которая с её лица никогда не сползает? Уверен на все сто, она живёт правилом «Лучше всю жизнь улыбаться, как долбоёб, чем совсем не улыбаться». У меня всё в точности, да наоборот. И я никак не могу понять её позитива и жизненной энергии, которая из неё течёт потоками. Просто, ну как можно радоваться такой херне, которой радуется она? Я этого, к сожалению, не понимаю, и боюсь, никогда не пойму. Я знаю теперь истинные причины её радости всегда и везде, хотя ещё недавно и не догадывался, но вот понять, мне, пессимисту, попросту нереально. Хотя эта её радость порой больше смахивает на шизофрению, и может показаться, что у неё и впрямь бульба вместо мозга, это не так. В ней определённо есть какая-то загадка, которую я, как не крути, не смогу разгадать никогда. И эта загадка вместе с её пламенем души, индивидуальностью и радостью, меня иногда буквально притягивает к ней, уж буду честен сам с собой. Но (снова небольшой спойлер) в ней живёт не только вечная радость. Мне лишь предстоит узнать об этом. Так вот, зная, какая она обычно радостная, можно задасться вопросом: «А сейчас это точно она?». Вечно горящее пламя её души словно приутихло. Она стояла на месте и смотрела по сторонам, а по большей части мне вслед. Я успел отдалиться от поляны, на которой она прибывала, теперь уже, с собой наедине. (Ничего себе, хреновая рифма получилась.) Не было видно её радости, только какое-то замешательство или озадаченность — редкие для неё эмоции, в общем-то. Теперь в её глазах была буря, а не пламя, а в мыслях она говорила себе: «Кнайф и правда слишком загадочный и печальный в последнее время. Я должна узнать, в чём дело!»***
Вечер. Поздний тёмный вечер. Переходный временной период между днём и ночью. Странно, что сегодня мы залеглись так рано, а ещё страннее, что Краткий пусть и изрядно выбешивал, но не заставлял делать какую-то хрень, но упомянул, что нас ждёт сложнейшее испытание. Испытания, исключения, добавления… сколько можно уже? Я понимаю, он может всей душой нас ненавидеть, но это не повод так издеваться! Так я ещё и объект его особой ненависти, куда более сильной, чем к остальным. Чего стоит один случай с канавой, он всё доказывает! Ну а вообще, не знаю, как они, но я уверен, что все эти мучения, которые мы пережили и которые нам предстоит пережить, не стоят никакого миллиона тысяч. Да хоть миллиарда, мне плевать на деньги, которых, вероятнее всего, вообще нет! Никакие миллионы тысяч не стоят жизни, которую я сам же променял на них. Не стоят жизней тех, кто уже покинул как шоу, так и этот мир. Вот же я бестолочь! Если бы я знал тогда, что меня ждёт, я бы в жизни не согласился на такие жертвы, а теперь уже ничего не изменить. Кто станет спрашивать, хочу ли я покинуть шоу? Всем насрать на меня точно также, как и на моё мнение. Пусть это звучит, как нытьё, но я констатирую факт. Я изменился, мы все изменились. Моё желание скорее умереть соперничает с желанием жить дальше, и что самое ужасное, мне трудно понять, что же из этого лучше. С одной стороны, мне дико надоело жить и мучиться, чувствовать себя ненужным мусором, уродом, отбросом жизни, а с другой я хочу жить. Хочу жить, верить и бороться до победного! Чтобы никто и ничто не встало на моём пути к счастью! Чтобы я вершил свою судьбу, а не тупое стечение обстоятельств! Да! Это выход! Я знаю! Знаю также, как и в тот вечер, когда я узнал, как изменить жизнь к лучшему! Я знаю… Вновь посмотрел на вечернее небо, уже усыпанное звёздами и подумал: уже пора Я не собирался оставлять свою цель невыполненной, тем более такую. Я приподнялся с травы и тихо, чтоб никто вдруг не услышал, побрёл к своему месту, где начал вчера составлять план, скажем так, «Получения права на свободу» (название не окончательное, я придумаю что-то позвучнее). Теперь я имел определённые мысли и мог начать что-то делать. Я мог ожидать чего угодно дальше, но не того, что в итоге произошло. По прибытию на свою полянку, как я и говорил, окружённую растительностью, что давало некое преимущество этому месту, я приготовился продолжить, вернее, начать всё с чистого листа. Вероятно, примерно нарисовать что-то вроде карты, показывающей направление отсюда до пункта назначения: «Города». И, опять же, переписать по новой свои старые записи. Они должны были быть примерно такого содержания: «1. Моя цель: 2. Сведения, которые у меня имеются: 3. Причины; все «за» и «против»: 4. То, что я уже совершил для достижения цели: 5. Что планирую совершить для достижения цели: » Ну да, что-то вроде этого, и в плюс некоторые записи, на основе которых будет выписываться основной план. Господи, ну и нудятина, лучше сосредоточусь на истории, а не на ненужных деталях. Всё как следует обдумав и отыскав сумку с бумагой и карандашом, которые находились под одним из деревьев, я начал работу. Усердно и стараясь не медлить, выписывал всё на чистовую, добавляя в том числе свои мысли и что-то вроде недоиллюстраций, дабы всё для себя разъяснить. И ещё начал делать подобие карты. Бумаги у меня было ещё много. Я так сосредоточился на этом, что перестал обращать внимание на что либо и не обратил внимание на то, как ко мне кто-то подкрался сзади…***
Как я в итоге понял, что помимо меня здесь кто-то присутствует? Очень даже комично: до меня дотронулся этот посторонний, который до этого стоял за мной около пяти минут. Сказать, что я испугался до полусмерти — ничего не сказать. Если бы я себя не сдерживался, то уверяю, все бы услышали мои вопли в радиусе пятидесяти километров как минимум. Кто это был? Это была Лампчка. Да. Это была она. Я сам тогда не поверил. —Л-ЛАМПЧКА… ЭТО… ТЫ?! ЧТО ТЫ ТУТ Д-ДЕЛАЕШЬ?! —Кнайф, прости, если напугала, просто… —НАПУГАЛА?! ДА Я ЩАС ЧУТЬ НЕ СДОХ!!! Хух… Суши Боже… у меня к тебе очень много вопросов. Очень много. —Ладно-ладно. Давай по порядку. Как ты здесь оказалась? —А. Я просто… понимаешь… я заметила, что ты в последнее время какой-то… какой-то печальный и странный до невозможности. Мне просто хотелось знать, что с тобой и чем я, возможно, смогу помочь. —Так… а с этого места поподробнее. —Я не спала, как все остальные, а следила за тобой и смотрела, что ты будешь делать дальше. Почему-то я сразу подумала, что ты можешь уходить куда-то именно по ночам. —А потом? —Ну что потом? Я уже хотела заснуть, как ты встал и куда-то пошёл, а я прямиком за тобой, разве что на расстоянии, чтобы ты меня не заметил сразу. Вот. —Ну и ну, как же я сразу не понял… —Ты не подумай ничего, просто я ооооочень сильно волновалась! Кто знает, что с тобой может происходить. Да и вообще, я понимаю, что тебе приходится крайне нелегко после потери лучшего друга. Даже несмотря на то, что прошло немало времени с момента его исключения. Хотя, я бы не сказала, что прям мало, но всё-же. И знаешь, если ты хочешь, то я… —Хм… говоришь, волновалась?.. —А? А, да, конечно! Ещё спрашиваешь, в конце концов, ты-… «Надо же, кому-то всё ещё не плевать на меня. Кто бы мог подумать. Хотя, логично, что именно ей не всё равно на меня, но всё-же, я не ожидал прям… такого… ну… понимания? Надо же, неожиданно от неё. Душа, словно пламя и готова себя отдать, лишь бы зажечь факел, что зажечь, как раньше казалось…» …-вот так! Поэтому с моей стороны было бы крайне неправильно не прийти и не… —Погоди! —Что? —Не говори пока ничего… —А… ну, ладно… можно и помолчать… Тишина продлилась около десяти секунд. —Кнайфи? Всё впорядке? —я ничего не ответил. Будто бы пребывал в ступоре, не знаю даже, как правильно описать. —Кнайф? Ты меня слышишь? Что случилось? Есть кто дома? —А? Что? —Тебе бы поспать что-ли. —Спал уже. Вчера. Пока что хватит. —Зря ты так к себе относишься, ничем хорошим это не закончится, уверяю. —У меня есть особая причина, мне простительно. —Хорошо, ты спросил у меня о том, что тебя интересовало, теперь хочу задать вопрос я. —Ну? —Что ты делаешь здесь в такое позднее время? —Эх. Я никому пока не планировал рассказывать, но тебе могу. Тем более, что ты сама этому поспособствовала. Так вот, вряд-ли ты поймёшь меня, конечно, но уж попытайся, пожалуйста. В общем, со вчерашнего дня я начал работать над одним проектом. Я составляю план, как мы все вместе могли бы сбежать отсюда раз и навсегда, и… ну… —Что? С-сбежать? Но куда? —В город. В город, в котором некогда жила Пшика. Я знаю, это может показаться странным и сомневаюсь, что ты поймёшь меня, но я хочу раз и навсегда покинуть И.Н.М.Т. Это шоу слишком много отняло у всех нас, не только у меня. Мы потеряли друзей и всякие надежды на лучшее. Мы, можно сказать, частично потеряли себя. Только вспомни, как всё было раньше. Мы жили сами по себе, все вместе, жизнь шла своим чередом, мы вершили свои судьбы, а теперь вместо нас это делают другие, и кто знает, вдруг даже наш с тобой диалог кем-то спланирован от и до. А больше всего меня пугает тот факт, что скоро и нас с тобой не будет в живых. Я уверен, никто не получит миллиона тысяч, а уж если и получит, и это будут деньги, а не дорожные камни, то будет ли этот кто-то счастлив? С деньгами, но без всего? Без друзей, без любви, быть может, даже без части себя, а лишь с разбитой душой и сердцем и этим жалким миллионом тысяч. Оно не стоит того. Это ловушка. Конечно, ты меня посчитаешь поехавшим идиотом и… —Я согласна с тобой. —Что? — вот такого я, если честно, вообще не предполагал. Я до последнего думал, что мне всё кажется. —Я согласна с тобой. Действительно, никакой миллион тысяч не стоит того, что мы отдадим за него. Тем более, если это не деньги, а… дорожные камни. Я готова помогать тебе во всём с твоим планом, когда угодно, как угодно и где угодно, несмотря ни на что. —Правда?! —Ну конечно! Мы должны сами решать, как нам жить и что делать! Пусть хосты могущественнее нас во многом, но мы имеем право на жизнь! Имеем право на свободу! —Да! Мы сделаем это! Мы сможем! Эй, Лампчка, только вот ещё что. —Что? —Никому пока не говори об этом, ок? Типо наш общий секрет и всё такое. Ёшке и Краткому тем более. —Да ты что?! Я никогда в жизни! Рот на замок! —Отлично! И да, самое главное. Знаешь, спасибо тебе. —Ну лаадно тебе, за что? —Пожалуй, за всё. Итак, теперь самое время тебе всё показать и со всем ознакомить. Впереди почти целая ночь.***
—Ёшка, наконец ты прибыл, не ожидал, что это займёт у тебя так много времени. —Прости, Краткий, уж так вышло. Там проблемы кое-какие были, но я справился и принёс, что обещал. —Это хорошо. Теперь давай мне. —Что ж, ещё раз благодарю, если бы не ты, то я не знаю даже. —Всегда рад помочь! Обращайся! —И ещё, Ё, я дал тебе тогда возможность подумать ещё, вдруг ты изменишь своё решение. Ну так что? —Нет. Своё решение я не изменю. Ни за что. Я всегда буду придерживаться своего мнения. —А… ну, хорошо, как знаешь, но если что, у тебя всегда есть выбор. —Да… знаю… Краткий, а ты же правда, не будешь рассказывать? —Никогда. Я никогда никому не скажу. Ручаюсь тебе, ты никогда не испытаешь то, что сам-знаешь-кто. Понял? Никто не узнает. Даже не думай спрашивать. —А что же на счёт тебя? Ты так и будешь… ну… —Я не знаю. Я не могу сказать тебе ничего, уж прости. Посмотрим, как дальше дело пойдёт. Кто знает, но сомневаюсь. У меня как раз нет такой возможности, как у тебя…