Мой сосед по камере

26 мая 2018. Маленький фонарь, который разбавлял темноту, и календарик, который стоял на стуле. Открылась дверь, впустив свет и послышались шаги. Мужчина быстро спрятал гвоздь, которым царапал стихотворения, в штаны и посмотрел на лестницу, по которой спускался врач. Он подошёл к клетке, внимательно глядя на своего пациента, а далее прошёл чуть дальше, к другой клетке и начал разглядывать другого больного. – Что ж, настало время процедур, Софочка, будьте добры, позовите охрану и приступим. – произнеся эти слова, психиатр присел на стул – Что ж вы никак не поддаётесь? Почему не хотите открыть себя? Это ж для вашего же блага. – Может, потому что у нас нет такой херни?! - вдруг, набросившись на клетку, закричал пациент. На его лице были шрамы, чем-то похожие на крылья бабочек. Но недолго длились его крики, две пары мощных рук схватили его, а далее резко вкололи в шею укол. Парня кинули прямо на пол и фигуры охранников направились к другой клетке. – Стойте. – внезапно прозвучал тихий, но отчётливый голос. – Не трогайте этого. Пока что оставим его без лекарств. – Врач направился к выходу, а следом за ним охрана. Не проронив ни слова, мужчины вышли из подвала. И снова тишина, такая напряженная на первый взгляд, но такая привычная для здешних постояльцев. Один из больных достал свой гвоздь, продолжая царапать строчки из знакомых и любимых ему стихотворений. Прошёл час, и вдруг, за его спиной послышалась какая-то еле слышная возня. Темноволосый парень повернулся за звук и взору предстал его сосед, который приподнимается на локтях и тащится к ближней стене из металлических прутьев. К счастью, или может нет, ближняя стена оказалась по-соседству с камерой нетронутого. – Что на счёт пообщаться? – расслабленно предложил первый. – И о чём же? – удивился второй, глядя на парня. – Тебя эта собачка Рубинштейна накачала опиатами, а затем кинули и ты ударился головой сначала об прутья, а уже потом об пол. – после этих слов, парень взглянул на своего собеседника, в ожидании ответа на его вопрос, но тот лишь молчал, глядя на свои ноги. – А, ну да, ты же заторможенный от этой наркоты. – Ты никогда не задумывался о том, на сколько красивы бабочки? Они ведь так летают, порхая своими чудесными крыльями. – медленно, с улыбкой на лице и немного туповатым взглядом рассуждал жертва Вениамина, потом резко выпрямился, ведь понял вопрос соседа. – А о чём поговорить? Вот тебя как зовут? А то ты всё заладил «Поэт, Поэт». У тебя же есть настоящее имя. – Сказал тот, кто называет себя Кризалисом. Скажи честно, откуда ты себе такой псевдоним взял? Пересмотрел май литл пони или осознанно выбрал себе такое имя? – ухмыльнулся Поэт, прижавшись спиной к решётке. – А зову я себя так, потому что мне так комфортно, да и просто с детства люблю поэзию, стихи. Ведь в них так много всего. Они отражают в своих строчках настоящие чувства, возможно, какие-то переживания, радости. В некоторых произведениях даже можно найти себя. Многим, в тех местах, где я учился, не поддавались стихи. Все сердились, психовали из-за того, что не могут выучить всего лишь несколько четверостиший, что мне, в отличии от них, давалось достаточно легко. Я мог выучить одно стихотворение за полчаса, а что уж говорить о нескольких? Бах! И что-то упало сзади. Брюнет повернулся, не спеша, чтобы не вызвать агрессии у Кризалиса, а то фиг знает, что этому любителю бабочек в голову ударит. Однако, заметив, что тот спокойно лежит на боку, успокоило Поэта, но всё же на лице застыла вопросительная эмоция. Мужчина тихо вздохнул, и как можно удобнее устроившись, ну если быть точнее, то он снял штаны, сложил одежду во что-то, напоминающее подушку, и лёг, закрыв глаза. Утро началось не с кофе, и даже не с чая, а с онемевших рук и ног, а также шеи. Поэт сел и приступил разминать шею, после нескольких хрустов. «Ага, пузырьки синовиальной жидкости полопались, хорошо.» – отметил для себя проснувшийся и встал с пола. Он прошёлся по всему периметру клетки, проводя своего рода разминку, ведь если совсем не двигаться, так можно и заработать какие-нибудь осложнения. Он решил узнать, как дела у его соседа, но план резко обломался, когда парень увидел пустую клетку. «Сбежал? Нет, не получилось бы. Нет никаких таких предметов, чем это можно сделать, ведь про гвоздь Кризалис ничего не знает. Выписали? Тоже нет, ведь этот "гений", ака Рубинштейн, оставил нас тут для дальнейших испытаний и каких-то своих целей. Забрали? Возможно, даже скорее всего это тот самый, верный вариант» И Поэт не ошибся. Его сосед шёл в цепях, которые сковывали как руки, так и ноги, и даже шею Кризалиса. Он пытался вырваться, как-то кричать, но после сильных ударов дубинкой по пояснице и шокерами по рукам, парень молча направлялся туда, куда его ведут. Двое крупных мужчин привели его куда-то в кабинет с различными вещами. Парень осмотрел всё, что лежало на столе и заметил много всего интересного, а именно шприцы, какие-то склянки с жидкостями, хирургические инструменты и ремни. Не успел Кризалис и осознать всё, как его отвели в специальную комнату, где были стеклянные стены, посадили на кресло и тут же послышались щелчки. – Очень рад вас видеть, Кризалис. – натягивая перчатки, кивнул психиатр. Он взял шприц, снял защиту с самой иглы и подошёл к своему пациенту. – Я очень долго думал, с кем же мне делать открытия, которые в будущем войдут в историю, и многие не прошли тест, только ты смог это сделать. Вчера моя коллега ввела в тебя дозу опиата. Судя по камерам наблюдения, ты получил кайф, а потом уснул и, как я заметил, сейчас выглядишь весьма здоровым. Будто после большого употребления алкоголя сходил в душ и протрезвел. – Поэт сразу понял, что меня чем-то накачали. – задумался Кризалис, после чего взглянул на врача самым что ни на есть злым взглядом и дёрнулся, в надежде разорвать оковы. – Что тебе от меня надо?! – Остальные требовали ещё дозы, но ты, ты не такой. – Продолжил свою речь Вениамин, будто не замечая и не слыша своего подопытного. – В 1969 году психиатры хотели разработать эффективный метод лечения от наркозависимости, но что? Это не помогло. Тысячи, сотни, миллионы людей остаются наркоманами и им не помогает никакое лечение. Поэтому я решил сделать это, чтоб помочь миру. Я сам буду проводить эксперименты и наблюдать за тобой. Увлекая пациента словами, Рубинштейн запихнул в его рот таблетку эфедрина и закрыл рот, не давая выплюнуть дозу. Жевать или проглатывать таблетку. Другого выхода не было, но Кризалис решил обхитрить врача. Он сделал вид, будто жуёт таблетку, и далее проглатывает измельчённые остатки. – Я свободен? – задался вопросом парень, на что не получил ответ, но Рубинштейн вышел из комнаты, закрыл её на замок и перекинул балку, полностью блокируя выход при попытке побега. Врач сел за стол и пристально уставился на пациента. «Что он от меня хочет? Хочет, чтоб я прыгал тут как цирковой и выполнял его приказы? Запихнул мне в рот каких-то таблеток. Смею предположить, что это наркота, и вчера его эта тётка вколола мне эту дрянь. Меня накрыл кайф, если отталкиваться от слов Рубинштейна. А что он мне дал сейчас? Тоже самое? Скорее всего. Но что?» Поднимая взгляд, Кризалис начал понимать, что просто так сидеть нельзя. Нужно действовать, но как? От подобных веществ можно получить разное. Страх, кайф, сексуальное влечение, а можно вообще расплакаться. Времени думать небыло, поэтому Кризалис встал с кресла и прошёлся по помещению, внимательно осматривая стены. Он подошёл почти вплотную к стене, приложил к ней руки и ахнул, ведь как так, что за фигня? Что за невидимая хрень? Кризалис просто начал играть в дурака, что получалось у него весьма неплохо. Далее, заметив Рубинштейна, подопытный подошёл к нему, но не прямо к нему, что мешала сделать стена, и начал водить пальцем по стеклу, стараясь привлечь внимание врача. – Улучшение настроения... – пробубнил себе под нос Рубинштейн, записывая свои слова в тетрадь. «Значит вот, что ты мне дал! Какой-то амфетамин!» Улыбку было никак не скрыть, но нужно ведь было прикинуться под действием препарата, поэтому после улыбки Кризалис прикусил губу и всем своим видом показывал, что врач ему очень сильно интересен в каких-то своих сексуальных фантазиях. – Ну и чего вы, Вениамин? Вроде как, вы не женаты, так не хотите помочь мне с одним дельцем? – больной решил пустить в ход разговор. – Кстати, а у вас есть дети? Если нет, то я постараюсь вам в этом помочь. – И каким же образом, мистер Кризалис? – не удержался от слов психиатр, задавая вопрос с ухмылкой на лице. – Я могу называть вас папочкой. – цирк цирком, но реальные эмоции и чувства никто не может скрыть, как не пытайся. На щеках Кризалиса появился румянец, а на последнем слове у него дрогнул голос. Решая, что нельзя молчать, он всё же добавил. – Ну, если вы хотите конечно. Несколько секунд доктор просто вертел ручку на пальцах, а затем встал, быстрым шагом направляясь к двери. «Он понял, что я не проглотил таблетку!» Поворот ключа, снятие балки и мужчина оказывается в одной комнате с Кризалисом. Вениамин подходит к парню, внимательно глядя ему в глаза. На глазах у подопытного появляются слёзы и дёргается губа от испуга, но, несмотря на это, врач произносит всего два слова. – Открой рот.