Мой сосед по камере

На глазах у подопытного появляются слёзы и дёргается губа от испуга, но, несмотря на это, врач произносит всего два слова. – Открой рот. Парню ничего не оставалось делать, кроме как послушаться врача и выполнить его просьбу. «Говорить, что всё правда действует и не нужно проверять? Ещё больше укрепит его сомнения, так что всё же придётся открыть рот.» Пальцы Рубинштейна схватили его за уголки губ и начали оттягивать в разные стороны, после чего Вениамин заглянул под губы к парню, под язык и на нёбо. Убедившись, что таблетки и правда нет, психиатр отошёл от пациента, снова заключив в наручники, два крепких мужчины подхватили его и повели в подвал. «Прогулка» прошла молча. Кризалиса снова посадили в камеру, насильно всадив в его плечо игру с успокоительным, после чего дверь захлопнулась и снова наступила тишина. Парень начал расхаживать туда-сюда по клетке, что-то бурча себе под нос. – Ты ещё долго будешь продолжать свои недовольства? – процедил Поэт, как всегда сидящий на полу. В это время он медитировал, так как нервы были уже не пределе, но внезапно появившийся сосед сбил всё спокойствие. – А? – обернулся Кризалис, ведь он как-то забыл, что тут не один. – Да этот Рубинштейн совсем с ума сошёл! – Как и мы, мой дорогой любитель бабочек. – с некой иронией хмыкнул Поэт. Парень встал и подошёл к стене, которая оказалась ближе к «дружку», а далее взялся за прутья и задал следующий вопрос. – И куда тебя водили? – Ты не представляешь! Он решил на мне проводить эксперименты! Типа вот, какие-то там его давние «друзьяшки» пытались, но у них не получилось, а у него получится! – начал возмущаться подопытный, размахивая руками. – А ещё таблетку с амфетамином! – Так так так, стой! – перебил его Поэт и вздохнул. – Давай всё по порядку, хорошо? – Короче! Я сам не заметил, как в меня ввели дозу какого-то снотворного что-ли, потом я очухался уже весь в наручниках и меня куда-то ведут. Я пытался сопротивляться, однако меня побили. – Кризалис заметил, что собеседнику становится не очень интересно из-за спешки темпа, что становится причиной непонимания текста, ну и событий в целом. Поэтому рассказчик решает более спокойно рассказывать. – И далее начинается самое интересное: меня приводят в какую-то стеклянную камеру из, видимо, непробиваемого стекла, сажают в кресло и меня быстро захлопывает по ногам и рукам. Я понимаю взгляд, а передо мной Рубинштейн! – Кризалис замечает, что после названной фамилии интерес слушателя повысился, поэтому снова приступает к монологу. – Он напялил на себя эти перчатки медицинские, взял какую-то таблетку и мне в рот запихал! Я долго не мог понять, что ему от меня надо, и в конце концов понял, что это какой-то амфетамин и нужно как-то показать нужные реакции, ну я и показал! – Это конечно всё очень хорошо, однако, у меня есть вопрос. – поняв, что Кризалис закончил свой рассказ, решил позадавать дополнительные вопросы Поэт. Вопросы эти очень сильно помогли бы понять всю картину в целом, а не чтоб сидеть и думать, как и что. – Как ты так быстро отошёл? И вообще, как тебе удалось это так провернуть, ведь Рубинштейн по-любому не дурак и не поверил на слово, что ты принял таблетку. – Помнишь, как у меня полезла восьмёрка? Так вот, я эти зубы вырвал, и видимо как-то не так, у меня остались дырки в десне. Они затягиваются, но не очень-то и хорошо. Поэтому я запихал таблетку в одну из дырок! Вот, смотри! Кризалис открывает рот и оттягивает кончики губ, чтоб показать «хранилище» таблетки, но Поэт закрывает глаза руками и приказывает не показывать это всё, ведь ему не очень-то и приятен вид слюней, которые текут изо рта соседа. Такая вещь вполне естественна, но всё же одно дело, когда слюни у собак, а другое, когда у людей. Пожав плечами, любитель бабочек прямо руками залез в рот и достал таблетку, глядя на неё. Когда брюнет понял, что Кризалис уже достал таблетку, всё же повернулся и посмотрел на таблетку, а далее вопросительно изогнул бровь, как бы задавая вопрос «А что мы будем делать с этой таблеткой?». Действительно, что? Просто бросить её в какой-то угол – не вариант. Почему? Во-первых: не факт, что закинут в дальний угол, во-вторых: не факт, что получится спрятать куда-то в одежду. В чём проблема попроситься выйти в туалет и смыть? Так в том, что даже в туалет наши герои ходят по расписанию, или же, если уж совсем сильно приспичит, то прямо на пол, повернувшись лицом к прутьям и высунуть свой половой орган между ними, делая свои дела за пределами жилища. Про то, как ходить по-маленькому вроде понятно и вполне удобно, за исключением запаха, а вот как ходить по-большому? Ждать, когда придёт охрана, чтоб отдать порцию еды, ну или же сделать «тёмные дела» в угол камеры, а потом убраться, конечно же руками. Зрелище не из приятных, но что делать? – Можем снюхать. Каким-то образом размять и снюхать. – предложил парень с русыми волосами, сразу же взглянув на Поэта, лицо того не выражало восхищения от этой идеи, но и небыло с точностью, на сто процентов злым от неё. – Это единственное, что можно с ними сделать, да. – согласился Поэт, присев на пол и смотрел на таблетку, в ожидании действий. Кризалис же сел напротив, плюнул на ладони, тем самым хоть как-то помыв руки, а потом сжал между ладонями таблетку, стараясь привести амфетамин из твёрдого состояния в рассыпчатое. Когда дело было сделано, первым, конечно же принял некую дозу «создатель» порошка и довольно улыбнулся, ведь раньше, ещё до того, как попал в больницу, он хоть и не очень часто, но игрался с веществами. Получив кайф, парень протянул руку, едва его ладонь прошла между прутьев клетки, как Поэт тут же прижался носом к порошку и вдохнул голубоватое вещество, после чего отстранился и довольно улыбнулся. Такого сосед по камере явно не ожидал, ведь брюнет был равнодушен к затее об употреблении, а сейчас как муха на навозе – улыбка чуть ли не до ушей и взгляд на него. – Что такое? – удивился Поэт, когда заметил реакцию «дружка», но сразу решил объясниться, чтоб избежать лишних вопросов. – Я просто не смог удержаться, ты так вдохнул это в себя, что мне стало завидно! Вместо какого-либо ответа, не обязательно какой-то большой, можно даже по типу «ясно»; «понятно»; «окей», и тому подобные слова, ловец бабочек просто пожал плечами, и поднеся порошок к носу, снова вдохнул амфетамин. По очереди - Кризалис, Поэт и так далее, они нюхали, и нюхали. Немного вдохнуть и оставить ещё на потом, чтоб не упороться и не вызывать подозрений у охранников, и уж тем более у Рубинштейна, не удалось. Сначала стало плохо Кризалису, уже через полчаса, или может чуть больше, парень поднялся с пола и заходил кругами по «комнате», что-то бубня себе под нос, а дальше схватился за волосы, чуть ли не вырывая их, ломая посередине волоса, продолжая бубнить, но уже громче, а в глазах появился испуг. Далее, хоть и не вместе с ним, но накрыло Поэта, он резко достал гвоздь из переднего кармана своих штанов, затем упал на колени, но довольно-таки мягко и начал писать строчки стихотворений и рисовать какие-то символы, даже не символы, скорее всего, это были руны. – Omne malum, ego sum bonus, omne malum, ego sum bonus, omne malum, ego sum bonus! - повторял Поэт и параллельно с этим писал сказанные строчки. Глаза его были не такие, как тот же +/- час назад, а более безумные, но в то же время понимающие всю ситуацию. Вдруг, Кризалис повернул голову в сторону Поэта, а затем схватил камень, который то ли выпал из подошв охраны, то ли каким-то чудесным образом оказался под рукой, и кинул прямо в сокамерника. Камень пролетел прямо меж прутьев и попал прямо в задницу Поэта. Камушек был маленький, но тем не менее, когда коснулся зада, то это было ощутимо, из-за чего Поэт медленно выпрямился, взглянул рассерженным взглядом и резко, можно сказать, одним прыжком оказался у прутьев, после чего сильно сжал их и зашипел на Кризалиса, а тот только улыбнулся, а затем засмеялся. – Что, смешно, сука?! – не менее агрессивно, чем шипел, орал Поэт. – Я тоже могу в тебя камень кинуть! Хочешь?! – Да, Поэт, очень смешно! Даже не поверишь, на сколько. – улыбнулся русый, после чего посмотрел на Поэта с более заинтересованым взглядом, опустив взгляд на губы, а затем снова поднял на глаза. – Выглядишь устало, сладкий. Кризалис потянулся, ну и снял рубашку, лёг на пол, ближе к Поэту, повернулся к нему и накинул на себя одежду в качестве одеяла. Он всё это сделал так быстро и без каких либо слов, что сокамернику нечего было даже возразить, из-за чего он последовал примеру и повторил все действия, ну и лёг, только спиной к решётке. Кризалис же, не собирался поворачиваться, а наоборот, пялился на «дружка», вынуждая повернуться, ведь у каждого такое бывало, что вы чувствуете, как на вас кто-то смотрит, и вы оборачиваетесь или же поднимаете глаза на этого человека. Так поступил и наш брюнет. Он повернулся и вопросительно выгнул бровь, чтоб узнать, какого хера нужно этому любителю поговорить про бабочек. Наркотик ещё действовал, не так сильно, но всё же. Кризалис снова осмотрел с головы до ног и обратно Поэта, прикусывая губу и кладя руку на пах. Трудно было не смотреть вниз, мозг понимает, что этого не нужно делать, а внимание, следовательно, и взгляд предательски устремляет свой интерес туда. И, да, у Кризалиса стояк, самый, настоящий, мать его, стояк. – Гмх... – волна смущения накрывает Поэта, он прикрывает лицо рукой, но сквозь тонкие, но при этом длинные пальцы можно разглядеть стоящий орган парня. Не останавливая своё внимание на этой ситуации, он, не переставая держаться рукой у лица, произносит – Может, пойдём уже спать? А то мне кажется, что на улице ночь и нужно отдохнуть. – Вытяни руку. – просит Кризалис и сам протягивает руку к парню, показывая то, что ему нужно от него. – И зачем же? – снова, с такой же интонацией, как и до употребления, спрашивает Поэт. – Просто протяни, хочу потрогать тебя. – Какова вероятность, что ты, под воздействием нарокты, не будешь меня прижимать к прутьям, или же выворачивать пальцы? – Идея хорошая, но не буду этого делать. Протяни, пожа-а-алуйста! Закатывает глаза, но он это делает. Кладёт, свою ладонь, на ладонь Кризалиса. Просто кладёт, не стремясь сжать, как-то погладить. Просто кладёт, устало и с желанием поспать хотя бы несколько часов. – У тебя такие мягкие руки, а у меня твёрдые, хоть и находимся мы с тобой в одном и том же положении. – решил поговорить Кризалис, и, разрешив себе, немного сжал руку Поэта. Тот никак не отреагировал на это действие, хотя, по-идее, должен. Обратив внимание на «друга», он понял, что Поэт уснул. Ловец бабочек принял решение задержать свой интерес на этом прекрасном виде. Никогда ещё ему не удавалось смотреть на лицо этого человека. После любований, Кризалис и сам закрыл глаза, ну а далее прошептал, нежно и с особой аккуратностью, едва открывая рот. – Спокойной ночи, мой самый мягкорукий соседушка по камере.