***
– Качча-ан, – протянул умоляюще Мидория, ближе пододвигаясь к крепкому телу на кровати. Он уткнулся носом в изгиб шеи альфы и положил одну руку ему на плечо. – Нет, – с лёгким раздражением произнёс Бакуго. Глаз уже начал дёргаться из-за неугомонного омеги, жужжащего под ухом весь вечер. – Ну, пожалуйста, скажи это ещё раз! – практически молил омега, крепче сжимая плечо парня. – Если бы я знал, что ты станешь после этого таким прилипчивым, то лучше бы изначально молчал, – пробубнил себе под нос альфа, кладя свою руку на спину Изуку, лёгкими движениями поглаживая. – Ты такой бука, Каччан, – недовольно сказал Мидория, надув свои большие щёки, но отстраняться всё же не стал – Каччан был словно печка в холодную зиму. С ним он чувствовал себя умиротворённо и в полной безопасности. Уголок губ Кацуки слегка дрогнул вверх и он оставил лёгкий поцелуй на макушке парня, следом зарываясь ладонью в мягкие волосы, плавными движениями массируя. Сегодня вечером он с невероятным усилием произнёс те самые заветные слова, которых всегда с трепетом ожидал Изуку. Это уже огромный шаг. Омега прекрасно всё понимал, однако то неописуемое чувство трепета в груди хотелось ощутить ещё раз. Но надоедать и давить на Каччана всё-таки не нужно – тот может только больше разозлиться и снова закрыться. Какое-то время они пролежали в полной тишине, слушая только равномерное дыхание и сердцебиение друг друга. И перед тем, как полностью погрузиться в сон, Бакуго услышал тихое: – Я тоже люблю тебя, Каччан. Всем сердцем. На душе было тепло и спокойно, как никогда в жизни. Теперь он начинал понимать, что такое «дом».***
Находиться в одном помещении с любимой течной омегой, в то время как сам на грани наступления гона, и пытаться себя контролировать, чтобы не наброситься на такое соблазнительное создание, – довольно трудная задача. Причём больше всего удивляло то, что вчера не было ни одного признака наступления течки. По крайней мере, никто из них не заметил ничего подобного. Бакуго на волоске от срыва, но держится изо всех сил, буквально мысленно посадив себя на цепь. Хотя, судя по всей ситуации, данная цепь нужна, скорее, Мидории, который впервые за всё время их знакомства настолько потерял контроль и какую-либо связь с разумом, видимо, оставив его где-то за пределами их квартиры, решив, что это абсолютно бесполезная вещь. Когда Изуку только вернулся домой, Кацуки думал, что у него задержка из-за всех пережитых событий, и сам невольно начал переживать за здоровье омеги на этой почве и снова начал винить себя. Цикл, несомненно, сбился, но, возможно, старания альфы, его поступки и приятные слова растопили всю обиду внутри парня, не оставив там и намёка на подобное. С одной стороны, Бакуго был невероятно счастлив, что со здоровьем его пары всё было в порядке и им не пришлось идти в больницу. Но с другой стороны, Мидория долгое время не подпускал к себе альфу, не желая никакой интимной близости с ним. И Кацуки было трудно даже представить, что он должен продолжать держать дистанцию дальше, потому что не знал позволено ли ему по-настоящему снова прикасаться к своему возлюбленному. Изуку сейчас был... Довольно настойчивым. Это если мягко выражаться. В него словно вселился зверь и его животные инстинкты одержали победу над здравым рассудком, а из-за этого Бакуго было ещё страшнее к нему подходить. Его омега не способна сейчас ясно мыслить и, вполне вероятно то, что он может пожалеть в дальнейшем об их близости. И раз у Кацуки самого с минуту на минуту должен начаться гон, то контролировать себя рядом с такой любимой и упёртой омегой, будет одной из самых тяжёлых задач в его жизни, если даже не самой тяжёлой. Будь на месте Мидории любая другая омега, то Бакуго бы даже и бровью не пошевелил, но это же Изуку. Его сокровище, его ценность, его всё. Хочется поглотить его полностью без остатка. И игнорировать этого парня – что-то за пределами реальности. Возможно, было бы чуть легче, если бы гон Кацуки не синхронизировался с омегой, и он, как и в прошлый раз, мог бы себя контролировать. Хотя в этот раз Мидория сам наступает на него, словно танк, не давая никаких других путей отхода. Он, в прямом смысле этого слова, кидается на альфу, пытаясь силком загнать того в спальную комнату. Пытается сорвать одежду, чуть ли не разрывая её в клочья. В какой-то момент Бакуго даже показалось, что тот начал рычать на него, что обычно совершенно не свойственно омегам. Когда Изуку в очередной раз кинулся на парня, повалив на пол, Кацуки не выдержал – из глотки непроизвольно вырвался грубый рык. Альфа, не прилагая особых усилий, спешно поменял их местами, оказавшись сверху. Зажал рукой запястья омеги и держал их над его головой. Мидория немного стушевался под таким напором и виновато посмотрел в лицо Кацуки. Были бы у него животные уши, так те точно прижались бы к макушке. Немного восстановив дыхание, Бакуго заговорил: – Какого хрена ты творишь, чёртов задрот? Приди в себя! Ведёшь себя, как тупое животное, – грубо высказался альфа, с раздражением смотря на парня снизу. Было видно, что Изуку расстроился из-за его слов, и теперь был на грани слёз. Кацуки снова довёл его до этого состояния. – Чёрт... Прости меня. – Он ненадолго прикрыл глаза, чтобы немного успокоиться. – Я... Я просто не понимаю, ладно? До этого ты говорил, чтобы я и близко к тебе не подходил, а теперь кидаешься на меня, как кошка в течку. Я не железный, Изуку, и не хочу сделать то, чего ты не хочешь и о чём будешь жалеть после. Несколько минут в квартире стояла гробовая тишина и, если честно, Бакуго уже и не надеялся на какой-либо ответ, но, на удивление, Мидория всё-таки смог взять себя в руки и начать говорить: – Каччан, ты идиот. Удивительно, как омега в таком состоянии смог хоть какие-то слова выдавить из себя, но, возможно, рык и крик Кацуки немного привели парня в чувства, и спустили с небес на землю. – Ха? – недоуменно отозвался альфа, сведя брови к переносице. – Если бы я не хотел, то стал бы я тогда, как ты говоришь, кидаться на тебя? Просто... Моя сущность взяла вверх и мне тяжело контролировать себя рядом с тобой... Кацуки-то как раз понимал его сейчас, как никто другой. – Откуда мне знать, если ты вёл себя неадекватно. Ты не давал мне согласия в трезвом уме, а без этого я не могу что-то делать. – Сейчас я, вроде бы, в достаточно адекватном состоянии, но если это для тебя так важно... – Конечно, важно, придурок! Как, блять, может быть иначе? – Я согласен на всё с тобой. И если прямо сейчас, Бакуго Кацуки, ты не трахнешь меня, то я сам это сделаю! А потом прибью за твою тупость! Бакуго ничего больше уже и не нужно было слышать. Ему дали разрешение и он сорвался с цепи, которая мысленно удерживала всё это время. Он ловкими и осторожными движениями подхватил омегу на руки и за пару шагов преодолел путь до спальни, где уложил Мидорию на кровать, в спешке избавляя обоих от мешающейся одежды. Чёрт, прошло слишком много времени с их последнего раза, Кацуки постепенно ощущал, как прежние чувства, вся та страсть и желание, которые он прятал и хранил надёжно глубоко внутри, вырываются наружу. Благо, разум они ещё пока не вытеснили. Альфа хотел растянуть этот секс настолько, насколько это только представлялось возможным. Он безотрывно, со всем вниманием, глазами изучал дрожащее тело омеги под собой, запоминая каждый изгиб, каждую веснушку или же родинку этого прекрасного создания. Изуку был невероятным. Бакуго мог бы даже сказать чересчур. Кацуки склонился над парнем, сначала мягко касаясь его губ своими, а после всё больше и больше углубляя поцелуй. Он прошёлся языком по губам омеги, требуя раскрыть их, чему тот без раздумий подчинился. Альфа исследовал каждый уголок его рта, не обделив вниманием ни сантиметр. Руки же в это время плавно перемещались с низу наверх, нежно поглаживая и будто заново изучая бледную кожу. Решил остановиться на слегка опухшей и невероятно мягкой из-за течки груди, осторожно массируя и изредка сжимая бледно-розовые соски. Мидория, в ответ на такие действия, глухо простонал и немного выгнулся в спине, больше открываясь Бакуго. Кацуки решил попробовать то, чего раньше никогда не делал, но сейчас почему-то был готов завыть от переполняющего внутри желания. Он медленно отстранился, вновь полностью оглядев красного, как рак, парня под собой, ухмылка озарила его лицо и альфа осторожно перевернул омегу, ставя того в колено-локтевую позу. Изуку начал сопротивляться, но Бакуго был непоколебим. – Каччан... Это смущает... И ты же знаешь, что я не люблю быть в такой позе. – Я знаю, Изуку. Просто доверься мне, ладно? Не хотелось говорить, что Кацуки собирается делать, потому что он прекрасно знал, что Мидории будет слишком неловко пробовать подобное и он бы точно отказался. Омега просто не смог бы сказать, что хочет. Когда Изуку всё-таки смирился с такой позицией и лишь нервно ожидал, что альфа там придумал в своей извращенной голове, он почувствовал большие и немного грубые ладони на своих бёдрах, которые крепко, но не причиняя боли, удерживали на месте. Кацуки нежно принялся расцеловывать ляжки парня, плавно переходя на ягодицы, за одну из которых – правую – укусил. – Каччан!.. – вскрикнул Мидория. – Прости, не удержался, – усмехнулся альфа, быстро зализав укус. Каково было удивление Изуку, когда он почувствовал влажный и горячий язык там, где его в принципе не должно быть. Ладони Бакуго лежали на ягодицах омеги, которые мягко раздвигали две половинки и давали больше пространства для удобства. На первые пару минут Мидория потерял дар речи и стоял с открытым от переполняющих эмоций ртом, не имея возможности ни вдохнуть, ни выдохнуть, но после того, как он буквально почувствовал этот самый язык в себе – сдерживаться не представляло возможным. – К-каччан! – выкрикнул омега, сильнее сжимая руками простынь под собой и ещё больше прогибаясь в спине, подставляясь под ласки альфы. Феромоны у обоих выделялись только интенсивнее, полностью заполняя собой всё пространство. Ощущение, что даже в целом температура поднялась, или так казалось только из-за того, что сердце Изуку отбивало какой-то бешеный ритм. Он уже ничего не понимал, но готов был хоть целую вечность находиться здесь, главное – рядом с Бакуго. Эта поза и их действия не переставали быть неловкими, по крайней мере для Мидории точно, потому что чувство стыда у Кацуки явно отсутствовало, но толстая пелена возбуждения имела большую силу. Изуку не соврёт о том, что когда тебя трахают языком – это непередаваемые, крышесносные ощущения, но навряд ли у него появится смелость, чтобы просить о подобном снова. Надежда остаётся только на то, что его парень всё-таки не глупый и сам догадается. Когда Бакуго закончил свои махинации, он обратно ловкими движениями перевернул парня лицом к себе. Альфа смотрел на него так, будто готов был по-настоящему съесть бедную омегу без остатка, но тот не то чтобы был против, конечно. – Блять, Изуку, ты такой чертовски сладкий. Твой запах, твой вкус... Чёрт, ты сводишь меня с ума, – рассмеялся Кацуки, быстро облизав губы. – Скажи, что тебе понравилось. – Он не стал спрашивать так ли это на самом деле, потому что по сбившемуся дыханию и сильному запаху молочного шоколада в комнате понял, что да. Единственное, что ему хотелось, так это услышать напрямую. А Мидория и слова вымолвить не мог – он был готов кончить уже от одного языка, и если бы альфа поработал им ещё немного, то омега бы точно не выдержал. – Я не продолжу, пока ты не скажешь. – Грязную игру ведёт и наслаждается этим. Знает ведь как Изуку стесняется произносить такие вещи, но выбора особого не было – хотелось как можно скорее почувствовать внутри себя что-то большее, иначе он просто взорвётся от возбуждения. – Д-да, – проскулил Мидория, смущаясь пуще прежнего. – Невероятно. – Хорошая омега, – мягко сказал Кацуки, ласково проводя тыльной стороной ладони по щеке парня. – Я специально не дал тебе кончить, Изу, потому что это было бы слишком просто, – с ухмылкой на лице проговорил Бакуго. – Каччан, пожалуйста... – жалобно просил Изуку, подкидывая свои бёдра вверх и призывая альфу к действиям. – Придётся потерпеть ещё немного, солнце. – Он невесомо поцеловал омегу в нос с лёгкой улыбкой на лице и трепетом во взгляде. Кажется, парень даже не осознал, что альфа впервые обратился к нему как-то «сопливо», но Бакуго сейчас слишком сильно переполняли нежные чувства, которые хотелось выражать не только действиями, но и словами. Однако омеге лучше не надеяться, что тот часто будет говорить подобное. Это... смущает. Кацуки приложил средний палец ко входу омеги и, убедившись, что там достаточное количество смазки, аккуратно протолкнул его внутрь, ощущая, как медленно расходятся мягкие стенки. У Мидории слегка сбилось дыхание, он схватился одной своей рукой за руку Бакуго, чуть сжимая, и в предвкушении ожидал дальнейших действий. – Эй, не напрягайся так, – спокойно попросил Кацуки, волнуясь за состояние парня. Не хотелось навредить. Альфа не заставил долго ждать и в скором времени добавил ещё один палец, наслаждаясь тихими протяжными стонами под собой. Он начал чуть интенсивнее двигать ими внутри: медленно прокручивал, разводил на манеру ножницам, немного сгибал, пытаясь найти нужную точку. И когда до его ушей дошёл громкий стон, он понял – нашёл. Ухмылка без промедления озарила лицо, Бакуго спешно облизал губы, а после закусил внутреннюю сторону щеки. Клыки до безумия начали чесаться, так и прося уже хоть что-то сделать, но он мог лишь ещё крепче сжать челюсть, выдавливая из себя низкий рык. – К-каччан... Каччан, пожалуйста... Я б-больше не могу, – омега под ним уже начал тихо скулить, постепенно теряя контроль. Кацуки незамедлительно вытащил свои пальцы, наспех облизав их под удивлённый взгляд Изуку. Слегка дрожащими пальцами, словно заядлый наркоман, так сильно нуждающийся в новой дозе, раскрыл пачку презервативов, достав оттуда один и тут же раскатывая по всему стволу. Приставил до изнеможения твёрдый и сочащийся смазкой член к анусу омеги, и плавно начал входить в это податливое тело, чувствуя, как внутри горячо и всё также узко, несмотря на растяжку до этого. Оба парня застонали в унисон, закатывая глаза от удовольствия. Мидория резко схватил Бакуго за шею, притягивая ближе к себе и грубо впиваясь в любимые губы. Альфа на секунду от такого напора опешил – складывалось ощущение, что это его сейчас съедят, не оставив даже косточки. Изуку не сильно прикусил нижнюю губу парня, нехотя отстраняясь. В его глазах читалась сильная, можно сказать, какая-то агрессивная страсть, и омега каким-то образом смог опрокинуть альфу на спину, седлая его бёдра и резко насаживаясь на всю длину, полностью выбивая весь воздух из лёгких. Мидория прогнулся до хруста в позвоночнике, из глаз хлынули слёзы, а голос на следующий день точно будет охрипшим после такого пронзительного крика. Но, чёрт, он понимал, что Кацуки побоится грубо взять его, посчитав омегу слишком хрупким, поэтому решил перенять инициативу и сделать так, как хочет сам, пусть даже его отчитают за подобные выкиды. Ему было невероятно хорошо, хоть лёгкая боль и прошлась по телу, подобно удару тока, плевать. – Какого хрена?! – выкрикнул Кацуки, ошарашенно глядя на парня сверху. Это было неожиданно. Слишком. Это было пиздецки неожиданно – настолько, что он даже не сразу осознал, что вообще произошло. Изуку положил свои ладони на грудь альфы, опустив голову вниз и пытаясь хоть немного восстановить сбившееся дыхание, чтобы продолжить. Он закусил внутреннюю сторону щеки и поднял взгляд на Бакуго, слабо улыбаясь. – Сам бы ты этого не сделал, – усмехнувшись произнёс омега. – Конечно, не сделал, потому что у меня мозги есть, блять! – с лёгким раздражением прокричал Кацуки, скаля зубы и хмуря брови. – А если бы ты порвал себя, идиот... Теперь слезы в глазах стояли из-за тёплых эмоций, которые разливались по всему телу Изуку. – Ох, Каччан... Не переживай так сильно, я всё-таки не стеклянный, – мягко посмеялся парень, наклоняясь и лениво целуя альфу в губы. – Тебе не понравилось? – немного расстроенно спросил Мидория, склоняя голову набок. Бакуго промолчал. Естественно, ему, блять, понравилось! А кому такое не понравится... Он осторожно стёр слезы с лица парня, а затем устроил руки на его бёдрах, чуть сжимая. Изуку слабо улыбнулся и начал медленно двигаться, привыкая к забытому чувству заполненности. Кацуки помогал держать ритм и наслаждался новой стороной своей омеги. Тот впервые был таким активным и проявлял столько инициативы, что было непривычно, но несравненно приятно. У Мидории глаза закатывались, дыхание всё никак не могло прийти в норму, как и сердцебиение, а лицо имело насыщенный красный оттенок, отчего веснушки немного затерялись на коже. По лбу катилась капля пота, которую парень тотчас же стёр и зарылся рукой в густые волосы, зачёсывая их назад. У Бакуго дыхание перехватило от такого сексуального вида своей омеги – казалось, что член с каждой минутой только больше наливался кровью, не собираясь падать примерно никогда. Ему неописуемо нравился доминантный Изуку, но всё же долго держаться в таком положении трудно, тем более он видит, как тому становится всё сложнее двигаться. Ноги парня начали сильнее дрожать, он находился на грани и хотел ускориться, но сил попросту не хватало и даже помощь альфы уже не спасала. Кацуки вновь поменял их местами, не выходя из парня и не теряя ни минуты начал набирать быстрый темп, выбивая из омеги ещё больше громких стонов. Бакуго сел, утягивая за собой Мидорию и проникая ещё глубже, сильнее проходясь по простате. – К-каччан!.. А-а-а, че-ерт, – выругнулся омега, зажмуриваясь до звёздочек перед глазами, с силой закусил нижнюю губу и откинул голову назад. Кацуки крепко обнял маленькое тело, носом утыкаясь в изгиб шеи и ещё больше вдыхая феромоны Изуку. Клыки вновь дали о себе знать, было неимоверно тяжело держаться, поэтому альфа резко распахнул глаза, мокро поцеловал в место, где должна находиться метка, и аккуратно вонзил клыки в горячую плоть, выбивая протяжный крик из омеги. Бакуго сразу же принялся усиленно зализывать свой укус, собирая все капли крови. Мидория хотел было что-то сказать, но Кацуки снова начал набирать темп. Тело Изуку пробила крупная дрожь, он крепче сжал плечи альфы своими пальцами, до красных пятен и царапин на коже, на что обоим было плевать. Парень без какой-либо помощи излился им на животы, а за ним через пару толчков вслед и Кацуки. Альфа снял презерватив и, завязав, кинул куда-то на пол, с мыслями о том, что завтра устроит нормальную уборку в комнате, а пока он завалился с закрытыми глазами рядом с Мидорией, пытаясь отдышаться и успокоить своё бешено бьющееся сердце. Только Бакуго расслабился и уже был готов провалиться в сон, так услышал всхлипы возле себя и в тот же миг напрягся всем телом, нервно приподнимаясь на локтях и заглядывая в заплаканное лицо омеги. – Эй, Изуку... Я что-то сделал не так? Тебе больно? – Ответа не последовало. – Что случилось, скажи, прошу, – взволнованно начал просить Кацуки, мягко гладя щеку веснушчатого, и с тревогой оглядывать всё тело парня, чтобы понять, что произошло. – Нет, Каччан, всё хорошо. Просто я так счастлив... – он вновь всхлипнул, закрывая лицо руками. – Я так долго мечтал о твоей метке, что не могу поверить, что ты и правда... – Ну, перестань, Изу... Мне жаль, что заставил тебя так долго ждать. Прости дурака, – на лице появилась слабая улыбка. – Теперь ты полностью мой, – с гордостью объявил альфа. – Я всегда был твоим, Каччан, – со стеснением ответил омега, чувствуя, как щеки залились румянцем. Бакуго лёг на бок и притянул парня ближе к себе, нежно поцеловал в макушку и ласково обнял, стараясь успокоить. Мидория устроился удобнее и обвил руками крепкое тело в ответ, утыкаясь носом в шею парня. – Каччан, мне так жаль за те мои слова до сих пор... Ты – самый лучший альфа во вселенной, правда, – тихо произнёс Изуку, прикрывая свои веки от усталости. – Я так сильно люблю тебя... так сильно... Чёрт, теперь Кацуки был на грани слёз, но он старался сдерживаться изо всех сил. – Я тоже люблю тебя, Изуку... Мне чрезмерно повезло с тобой. Ты дал мне всё, чего у меня никогда и близко в жизни не было. Спасибо, – слегка дрожащим голосом произнёс альфа, с силой зажмурив глаза. Мидория с неподдельным удивлением глядел в лицо Бакуго, а затем со всей имеющейся в нём нежностью улыбнулся, ещё ближе прижимаясь к парню. Так они и заснули – довольные и удовлетворённые.