Trial

Изуку стоял в ванной чуть ли не вплотную к зеркалу и рассматривал ровный след зубов, украшавший его шею. Лицо тут же расплылось в мягкой улыбке, как у маленького ребёнка, увидевшего любимую сладость. Неужели. Даже не верилось, что Бакуго всё-таки поставил метку. Теперь же он полностью был его омегой, ровно также, как и Кацуки его альфой. Раньше о таком парень мог только мечтать, а сейчас это стало реальностью. На душе было тепло и спокойно, преследовало приятное чувство лёгкости, которое словно окрыляло. Он был на седьмом небе от счастья и спускаться на землю совершенно не хотелось. Мидория всё никак не мог насмотреться на свою шею, даже потерял счёт времени, сколько так простоял, пока в ванную не зашёл Бакуго. Альфа уставился на него с удивлённым лицом, совершенно не осознавая, чем омега занимается. – Ты что делаешь? – с непониманием спросил он, сощурив глаза и скрестив руки на груди. – Рассматриваю твою метку, – беззаботно отозвался Изуку, слабо улыбаясь. – А что с ней? Не нравится? – спросил с лёгкой тревогой в голосе, мгновенно отлипнув от двери и сделав шаг вперёд. – Что?! Нет, она прекрасна! Просто не могу перестать смотреть... – скулы полыхали досадным румянцем и он отвернулся, неловко прячась в сгибе локтя. Выдавали только также горящие кончики ушей, спрятать которые он забыл. – Я... рад, – будто с облегчением сказал Бакуго. – Только мне вот ванная нужна, – произнёс он с лёгким смешком. – Ой, прости! – начал извиняться Мидория, размахивая руками в стороны. – Я что-то засмотрелся, – неловко произнёс омега под очередную усмешку альфы. До сих пор было непривычно видеть Кацуки... таким. Мягким, заботливым, нежным, ласковым. Это было странно... Но невероятно приятно грело сердце. Иногда он думал, что сгорит изнутри, но в целом не был против, если всему виной будет Каччан. Мидория, преодолев расстояние между ними за пару шагов, встал вплотную к Бакуго, поднялся на носочки, положил руки на щёки и невесомо поцеловал в лоб, покрываясь лёгким румянцем, и отвёл взгляд в сторону, тщетно пытаясь скрыть своё смущение от алых глаз. Теперь, при виде своего парня, на него накатывали какие-то непередаваемые словами мягкость и теплота: тотчас же появлялось желание поцеловать или обнять, неважно, главное – хоть как-то коснуться, и показать с помощью этих действий свою глубокую привязанность, свою любовь. Кацуки не сторонник подобных телячьих нежностей либо же просто хочет казаться таковым, поэтому Изуку не проявляет свои чувства в полной мере и часто сдерживается от каких-то слов или же действий, стараясь не переходить некую границу, которую альфа чётко обозначил когда-то в начале их пути. Он решил вводить подобное в их отношения постепенно, чтобы дать парню привыкнуть и не оттолкнуть. Бакуго осторожно положил свои руки на талию, слегка сжимая и заглядывая в большие изумрудные глаза напротив. – Ах, Каччан, я хотел спросить кое-что... – Мидория немного замялся, но всё же робко продолжил, тихо спрашивая: – Как я выгляжу? Кацуки какое-то время стоял в ступоре от такого неожиданного вопроса, пытаясь переварить его, но так и не смог понять смысла. Может быть, это какая-то проверка?.. Или Изуку просто не хватает комплиментов? Может он что-то изменил в себе, а Бакуго даже не заметил? Он оглядел омегу с ног до головы ещё раз и никаких новшеств не приметил. Вопрос звучал подозрительно и он старался найти в нём какой-то подвох, но так и не смог. Остаётся только спросить напрямую. – О чём ты? – спросил он, нахмурив брови. – Всё хорошо, – с осторожностью произнёс. Складывалось чувство, будто он ходит по тонкому льду, который вот-вот да треснет. Мидория задумался. Стоит ли напоминать альфе о его словах ранее? Кацуки, сам того не подозревая, поселил в милую голову омеги сомнения и тревожные мысли. Навряд ли он запомнил такую мелочь, но Изуку это периодически терзало изнутри и всё никак не давало покоя, он снова и снова возвращался в тот день, а фраза временами играла на повторе, словно не имея кнопки «стоп». Когда он вспоминал о тех словах, то мгновенно расстраивался и вся уверенность тут же расщеплялась в пыль, развеваясь по ветру, и улетала куда-то очень далеко, а обратный путь находила с трудом, ведь приходилось пробираться вновь через сотню беспокойных и навязчивых мыслей. Лучше же мирно поговорить с партнёром и решить какие-то недомолвки сразу, нежели чем молчать и дальше копить обиду, которая в будущем даст не самый лучший результат. Кацуки было немного волнительно, вдруг он что-то сделал не так? Но психолог говорил, что Бакуго стоит научиться разговаривать со своей второй половинкой, слушать и слышать, поэтому парень не собирался отступать: – Я вижу, что тебя что-то беспокоит, Изу. Скажи мне, – попросил альфа, слегка отстранившись и заглянув омеге в глаза. – Помнишь, пару месяцев назад я вышел рано утром заплаканный из ванны и не сказал, что случилось. Тебя на работу вызвали и я ещё заболел. Тогда ты намекнул на то, что я поправился и мне нужно... меньше есть, – тихо ответил Мидория, опустив взгляд в пол. Он начал теребить край футболки – привычка, от которой с раннего детства не может избавиться. Каждый раз так делает, когда нервничает, в надежде успокоить себя. – Я... Не помню такого. Я правда так сказал? Чёрт... – Казалось, что пульс альфы подскочил до небес и не собирался падать, но он старался не выдавать своего состояния. – Это было неприятно, Каччан. Я рассказал всё Шото, потому что мне больше не с кем было поделиться. Он тогда сказал, что я всегда хорошо выгляжу, но всё же на твоём месте откормил бы меня, – Изуку издал лёгкий смешок, не осмеливаясь поднимать взгляд – не знал, как Кацуки отреагирует на то, что он в принципе хоть что-то рассказал Тодороки об их отношениях, а тот ещё комплименты делал да советы давал. – Но, наверное, обиднее всего то, что другие альфы чаще делают мне комплименты, чем ты. Это кажется мне... неправильным, – подавлено изрёк тот. – Вообще я тогда и вправду стал есть меньше и сильно похудел, но мне казалось, что ты ничего не заметил, а Шото потом начал вправлять мне мозги, за что я ему очень благодарен. Это могло плохо закончиться, не окажись рядом нужного человека. – Мне жаль... Я сказал не подумав, но это уже неважно. Не меняй в себе что-то только потому, что я сболтнул лишнего. Ты не перестанешь быть для меня... важным человеком из-за таких мелочей, правда. – Мидория слабо улыбнулся и кивнул головой. – Впредь я постараюсь чаще говорить тебе всякую приятную хрень, лишь бы ты не засорял свою голову подобным мусором. – Я был бы рад, – на лице Изуку проступила лёгкая улыбка, а с души будто упал тяжёлый камень, который всё это время не позволял нормально вздохнуть полной грудью. – К слову... Я хочу познакомить вас с мамой, если ты не против, конечно, – тихо произнёс парень, смотря на вытянутое от удивления лицо напротив. Мидория явно решил довести его сегодня до гроба, не иначе. Он заметил некое замешательство и, наверное, испуг в глазах напротив, что уже не удалось бы скрыть никаким способом. – Что? – единственное, что смог выдавить из себя Кацуки, проглотив ком в горле. Он даже не знал, как правильно реагировать на подобное предложение и что сказать в ответ. Радоваться ли или же наоборот бояться. Почему рядом нет сидящего на плече Ямато, который бы шептал правильные ответы?.. – Ты поставил мне метку, Каччан, это... Мы с тобой связаны теперь на всю жизнь и я хотел бы, чтобы моя мама знала того самого, кого я выбрал. – Омега ненадолго задумался и продолжил: – Я хочу, чтобы два самых дорогих мне человека познакомились. Но если ты ещё не готов к этому, то... – Нет, Изуку, я... Я, наверное, даже рад, просто это так... неожиданно, что ли, – пролепетал альфа, будто находясь в прострации. – Меня никто никогда не знакомил со своими родителями, но я рад, что именно ты будешь первым человеком. Я постараюсь не облажаться. – Каччан, не говори так, – ласково попросил Мидория, нежно поглаживая щеку блондина. – Всё будет хорошо. Будь собой. Если я полюбил тебя таким, какой ты есть, то и моя мама тоже сможет, – радостно произнёс Изуку, широко улыбаясь. В этом как раз-таки Бакуго сильно сомневался. Если бы Инко узнала все подробности их отношений, то навряд ли одобрила бы этот союз. Вероятнее, сказала бы как можно скорее бросать такого не путевого альфу, бежать куда подальше и подыскать лучшего человека. Вот Тодороки точно бы ей понравился, он буквально идеал альфы, которого можно было бы представить своим родителям и даже не переживать насчёт одобрения. Мидория видел сомнения в глазах Бакуго и вновь погладил его большим пальцем по щеке, стараясь успокоить. – Каччан, всё будет хорошо, я же рядом, – мягко сказал парень, коротко чмокнув перед уходом того в губы. Кацуки в это мало верил, однако всё же хотелось надеяться на лучшее, иного выбора у него не оставалось. Когда-то должен был настать этот момент. Всем же всегда страшно знакомиться с родителями своей пары, правда? Никто от этого не умирал и с Бакуго всё будет хорошо. Хотя это не остановит его от просмотра статистики в интернете, на всякий случай... Если таковая вообще имеется... Ладно, всё же не стоит зазря тратить время на бессмысленные переживания, лучше подумать о том, как себя следует вести, чтобы произвести хорошее первое впечатление перед родителем своей омеги. Всё-таки это неотъемлемая часть развития отношений у людей, которую никак не избежать и не пропустить. Остаётся только принять и пережить... Мидория не мог уже ждать, поэтому в скором времени набрал матери, оповестив её о том, что завтра они приедут в гости. Инко невероятно обрадовалась тому, что наконец-то увидит своего зятя, ведь ждала этого больше самого Изуку. Да и сына она своего давно не видела, уже соскучилась. Инко начала задавать множество вопросов заранее о каких-то предпочтениях Бакуго в еде, что слегка рассмешило парня. Он сильно соскучился по дому и маме, так что ему уже не терпелось приехать и познакомить их. Правда, Кацуки же наоборот весь день ходил как в воду опущенный. Мало говорил, часто тормозил или глупил, не слушал, летал где-то в своих мыслях, пропуская всё мимо ушей, что на него было совершенно не похоже. Вечером они решили расслабиться: посмотреть какой-нибудь фильм и заказать еды. На самом деле, Изуку предположил, что Бакуго сегодня будет не в состоянии готовить, учитывая его рассеянность за весь прошедший день. Именно поэтому они заказали по удону и тамагояки, а после решили выбрать фильм. Если это можно так назвать, конечно, ведь Кацуки как будто до сих пор не спустился с небес на землю и не всегда с первого раза реагировал на вялый голос Мидории, который уже выбился из сил по десятку раз звать своего парня по имени. – Каччан, всё в порядке? Ты сам не свой весь день, я переживаю, – взволнованно произнёс Изуку, мягко касаясь плеча Бакуго кончиками пальцев, чтобы привлечь его внимание. – Не бери в голову, – хмуро прошептал Кацуки, даже не удосужевшись наградить взглядом Мидорию. – Я не хочу давить на тебя, но если ты захочешь поговорить, то ты же знаешь, что в любой момент можешь это сделать? – слегка неуверенно спросил он. – Мне тяжело и непривычно видеть тебя в таком состоянии. Сердце кровью обливается... Если ты всё-таки не готов к знакомству, то мы можем перенести его. Маме я придумаю, что сказать, не стоит так переживать, правда, – очень ласково и тихо говорил Изуку, медленно подсаживаясь ближе к парню, чтобы поддержать его ещё и физически. Бакуго на эти слова и действия никак не отреагировал и дальше ветал в своих мыслях. Мидория же положил голову ему на колени, удобнее там устраиваясь, и обнял его руками за талию. В квартире стояла кромешная темнота, лишь свет от экрана телевизора освещал небольшой участок перед парнями. За окном уже была ночь, из-за чего посторонний раздражающий шум стих. Поднялся лёгкий ветер, изредка проникавший в их квартиру через форточку и мягко развевавший тёмные шторы. Изуку продолжил смотреть фильм, но через пару минут в такой тишине и спокойствии его начало клонить в сон, противиться которому омега был уже не в силах. Он медленно прикрыл веки, крепче прижимаясь к исходящему от Кацуки теплу. Сегодня Мидория, наверное, слишком морально вымотался, что больше бодрствовать не мог. – Знаешь, Изу, я никогда не производил на людей первого хорошего впечатления. Да что там, в целом практически никто не был какого-то хорошего мнения обо мне, хотя я ни разу и не старался для этого. Но одно дело, когда это какие-то мудозвоны, мнение которых мне совершенно неинтересно, а другое – твоя мама. Твоя семья – первые люди, перед которыми мне страшно облажаться. С тобой я уже провалил это задание, но ещё есть твоя мама и здесь я уже не имею права совершить ошибку, понимаешь? – с небольшой грустью в голосе произнёс Бакуго. В ответ ему послужило молчание. Сначала он подумал, что, может быть, Мидория просто подбирал правильные слова для ответа, но когда эта тишина затянулась, Кацуки всё же решил проверить, в чём дело, ведь это не было похоже на его омегу. Альфа не спеша склонился вниз, убирая прядь зелёных волос за ухо, чтобы разглядеть лицо. Оказалось, что Изуку уже давно сладко спал, изредка легонько жмурясь во сне. – Придурок, и кому я тут распинался... – со смешком прошептал Бакуго. Он осторожно расцепил руки вокруг своей талии и, придерживая голову с туловищем Мидории, тихо встал с дивана, решив немного размяться после длительного сидения. Кацуки улыбнулся картине перед собой: Изуку стало холодно из-за ухода альфы и он будто с непониманием нахмурился, сжимаясь в клубочек, чтобы согреть себя самому. Бакуго аккуратно подхватил его на руки и отнёс в спальню, удобно устроив на кровати и накрыв его до подбородка одеялом. Снял в спешке футболку, откинув её куда-то в сторону, и лёг рядом с омегой, заключая того в свои объятия. Мидория, видимо, даже через сон всё чувствовал и понимал, а потому теперь на его лице играла лёгкая улыбка. Кацуки шёпотом пожелал ему сладких снов, при этом поцеловав в лоб, и сам почти моментально отрубился.

***

Несмотря на все свои переживания день ранее, сегодня Бакуго чувствовал себя достаточно спокойно. Утром у него был часок подумать над предстоящим ещё больше: он проснулся раньше Изуку, с которым они всё также лежали в обнимку, и ему совершенно не хотелось портить их утреннюю сонную идиллию. Да и, честно признать, Мидория во сне весьма забавный и тут грех не воспользоваться выпавшей возможностью. Кацуки частенько таким образом наблюдал за спящим омегой, который даже ни разу не подозревал о подобном занятии своей половинки. Бакуго, в силу своего характера и воспитания, не мог допустить того, чтобы парень узнал об этом, поэтому его наблюдения никогда не затягивались надолго и он уходил до пробуждения Мидории, да и он никогда не хотел как-то это рассказывать. Слова бы застряли где-то поперёк горла от неловкости всего происходящего. Однако сегодня у него не возникло желания уйти раньше и он терпеливо ожидал, когда Изуку откроет свои большие глаза и первым, что он увидит, будет его альфа. За прошедшее время у него уже затекло всё тело лежать в одной позе, практически не двигаясь, чтобы не разбудить Мидорию. В то же время он почему-то был в предвкушении и не хотел портить момент, потому продолжал через усилия спокойно лежать и разглядывать миловидное лицо, которое пусть слегка и опухло во сне, но не стало выглядеть менее привлекательным, чем обычно. Кацуки с огромным удовольствием бы пролежал таким образом до конца их дней, если бы это представилось возможным. Тем не менее всё когда-то заканчивается, как и сон Изуку, который сквозь усилия разомкнул веки и потёр глаза руками, протяжно зевая и потягиваясь. Через пару минут он осознал, что лежит в постели не один и, мягко говоря, удивился. Это было что-то новое: вот так обычным утром смотреть на умиротворенное выражение лица Бакуго, который не сводил с тебя глаз. – Что-то случилось? – ещё неокрепшим голосом спросил Мидория, с небольшим недоверием разглядывая альфу перед собой. Вдруг тот за ночь окончательно сошёл с ума, кто знает. – Почему ты спрашиваешь? – Ну, не знаю... Ты вчера так переживал, а сейчас выглядишь вполне... Довольным? – будто не веря в свои же слова произнёс. Кацуки хрипло рассмеялся, нежно улыбаясь. Вот это уже что-то за гранью, подумал Изуку, и тут же решил ущипнуть себя за руку, но ничего не изменилось. Он слегка нахмурился, всё ещё не веря во всё происходящее, а потому решил приложить ладонь на лоб Бакуго, дабы проверить нет ли у того случайно температуры. В комнате, вроде, не было душно или жарко, но на всякий случай проверить хотелось – всякое бывает. Кацуки мягко отстранил маленькую руку, спрашивая: – Эй, да что с тобой? Ты сам не свой. – Вообще-то я точно также подумал про тебя сейчас, – мямля сказал Мидория. – Со мной как раз всё в порядке, а вот ты ведёшь себя немного странно, – с коротким смешком сказал он. – Я просто не привык просыпаться рядом с тобой. Наверное, дело в этом, да. С чего это вдруг на тебя нашло? Обычно ты уходил в душ и затем готовил завтрак, – задумчиво и в какой-то степени озадачено рассуждал Изуку. Тут Бакуго ненадолго замолчал, боясь прервать тишину. Сказать, что на самом деле он каждое утро хотя бы пару минут да наблюдает за омегой и из-за этого даже ставит будильник раньше нужного – не мог чисто физически, но Изуку всё же ждал хоть какого-то объяснения и явно не отстанет, пока не получит то, что хочет. Кацуки навис сверху омеги, открыв рот, но так ничего и не смог сказать. Вместо этого он одной рукой провёл по мягким волосам Мидории и слабо поцеловал в губы, после чего ушёл умываться в ванную и заодно успокоить сердцебиение, внезапно вышедшее из-под контроля. Такое странное чувство. Раньше он частенько подавлял подобные эмоции и старался держаться невозмутимым камнем, но со временем с помощью Ямато стал более открытым и мягким, что поражало далеко не только одного Изуку. Все его чувства по отношению к омеге находились где-то глубоко внутри, только изредка вырываясь наружу небольшими всплесками, которые он был в состоянии контролировать. Однако сейчас... Это становится делать всё труднее и труднее. Иногда он словно разрывается на две части, не зная как лучше поступить или повести себя. Бакуго столько лет жил в черствости и жесткости, что сейчас, можно сказать, ломал себя, лепил заново и перевоспитывал. Порой он вовсе забывался, наслаждаясь и полностью отдаваясь моменту, но временами его прошлое поведение прорывалось наружу, вновь и вновь напоминая о себе. Это было тяжело контролировать, ведь за столько лет он привык так жить и ему казалось это правильным. По крайней мере до того момента, как его жизнь не перевернулась с ног на голову. Ему предстоит ещё много работы над собой и Кацуки это прекрасно осознаёт. Иной раз ему хочется всё бросить и продолжать жить так, как он привык, но как только он видит перед собой сияющие изумрудные глаза, ослепляющую улыбку, радость на лице Мидории и услышит его похвалу, получит его поддержку – хочется работать в несколько раз усерднее, чтобы видеть счастливую омегу как можно чаще.

***

– Ты точно взял всё, что нужно к моей маме? – в сотый раз обеспокоенно спросил Мидория, мечась по всей квартире, проверяя всё ли они положили. – Изу, спокойнее. Я уже не раз говорил тебе, что да, я всё взял, – с небольшим раздражением произнёс Бакуго, закатывая глаза. – Чего ты носишься, как в жопу ужаленный? Мы едем не куда-то за границу отдыхать, а просто к твоей маме на два дня. Изуку до дрожи возмутили слова Кацуки. Он резко остановился, развернулся на носочках и быстрыми шагами подошёл к Кацуки, слегка хмурясь: – Вот как мы уже заговорили. Просто к маме? – нервно спросил он, дёрнув уголком рта вверх. Кажется, у него начал дёргаться глаз. Возможно, Бакуго лишь показалось... – А не ты ли случаем недавно чуть в истерику не впал из-за этого? Сидел тут, как параноик, зациклившись на какой-то... хрени, и не хотел слушать меня от слова совсем! Я думал, что тебя вообще откачивать сегодня придётся, так что же изменилось? – на повышенных тонах спросил омега, разведя руки в стороны и затем хлопнув ими по своим бёдрам. Его переполняли эмоции, причём далеко не самые положительные. Почему-то с самого утра Изуку всё никак не отпускало беспричинное беспокойство и они с Бакуго теперь поменялись местами. Какой неожиданный поворот. – Не повышай на меня голос. Сейчас ты ведёшь себя, как истеричка, – он слабо ткнул в грудь Мидории указательным пальцем. Кацуки постепенно начинал выходить из себя, но изо всех сил пытался контролировать слова и действия, чтобы окончательно не испортить сегодняшний день, который и так для всех будет непростым. – Не повышать на тебя голос? По-твоему только тебе можно это делать? Сколько раз я терпел все твои крики и слова не сказал против! Чем же я тогда хуже, скажи? Бакуго крепко сжал кулаки и челюсти, чтобы из него не вырвалась какая-нибудь желчь, о которой после он будет жалеть. Он закрыл глаза и сделал пару глубоких вдохов, пытаясь хоть немного успокоиться и прийти в себя. – Ты, как никто другой, прекрасно знаешь, почему я так себя вёл. И прекрасно знаешь, как я стараюсь это исправить. Лучше ты мне скажи: когда я кричал на тебя последний раз? – в ответ послужило молчание. – Вот именно. Я знаю, что был тем ещё мудаком, но сейчас мне нужна твоя поддержка. С тыканием в прошлое дерьмо я прекрасно справляюсь и без помощи других, а теперь, пожалуйста, давай оба успокоимся и не будем устраивать конфликт из-за такого пустяка. Мы скоро встретимся с твоей мамой и ссориться сейчас не самый лучший вариант, согласись. – Мидория пару десятков секунд простоял будто и не дыша вовсе, а затем лишь слабо кивнул головой, опустив взгляд в пол и ссутулившись. Весь его запал мигом куда-то пропал, испарившись в воздухе. – Давай вместе проверим все вещи и уже поедем, хорошо? Некрасиво будет заставлять твою маму ждать нас. – Когда ты успел так... – шёпотом произнёс омега, так и не договорив, надеясь, что его не услышали. – Прости. Всё это время я был очень рад, что вы наконец-то познакомитесь, но почему-то сегодня во мне появилась какая-то навязчивая тревога, которая, наверное, затуманила разум. Я и правда повёл себя, как самая настоящая истеричка, – слабо посмеявшись, сказал он. – Оказывается, это так неприятно, когда любимый кричит на тебя. Даже не знаю, как ты терпел меня раньше, – Бакуго хрипло рассмеялся. – Я хочу насладиться сегодняшним днём не меньше твоего, так что давай оба засунем эту чёртову тревогу подальше и получим удовольствие от проведённого времени в кругу семьи. Иди ко мне, – ласково позвал его альфа, раскинув руки для объятий, в которые тут же не раздумывая бросился Изуку. – Ты лучший, Каччан. – Мидория прижался к Кацуки ещё сильнее, будто желал слиться с ним в единое целое, как и каждый раз. Бакуго лишь грустно улыбнулся на этих словах, зная, что до лучшего ему ещё далеко, но он обязательно им станет. Парни ещё раз обошли всю квартиру и, когда поняли, что взяли всё необходимое, сели в машину. Инко живёт за городом, поэтому им предстоит ехать около двух часов. Благодаря весёлой музыке и непринуждённым разговорам, они отвлеклись от небольшого конфликта ранее и предстоящего стресса, и расслабились, наконец-то находясь в хорошем расположении духа. Заодно по пути заехали в цветочный – хотелось сделать что-то приятное для такой замечательной матери и, что тут скрывать, произвести хорошее впечатление. Когда они приехали, то решили постоять на парковке ещё пару минут, чтобы собраться с силами. Вроде, обычное знакомство с мамой, но оба переживают так, будто сейчас конец света и с минуты на минуту на них упадёт огромный метеорит, который не оставит от них ничего, кроме праха, развивающегося по ветру. – Каччан, ты... Ещё переживаешь? – робко поинтересовался Мидория, начав вновь теребить края своей футболки, в надежде хоть как-то успокоиться. – Просто я, если честно, до сих пор немного беспокоюсь... Не потому, что думаю, что ты не понравишься моей маме, – он неловко посмеялся, размахивая руками в стороны. – Это невозможно. Не знаю... Наверное, я просто боюсь, что что-то пойдёт не так, как я представлял. И мне уже заранее очень неловко... Ты всё-таки первый, кого я познакомлю с ней... – немного смутившись и покраснев, прошептал Изуку. – И последний, – ухмыльнулся Бакуго. – Я бы соврал, если бы сказал, что не волнуюсь, но что это даст сейчас? Давай уже пойдём в дом, Изу, – спокойно предложил Кацуки, касаясь подбородка Мидории и мягко целуя его в губы. – Я уверен, что у тебя прекрасная мама, которая встретит нас с распростертыми объятиями, – он ободряюще улыбнулся напоследок, придав тем самым уверенности и Изуку. – Всё-таки Каччан замечательный... – произнёс он шёпотом, слегка подняв уголки губ вверх. Бакуго забрал все сумки из машины и они направились в дом. Мидория сделал глубокий вдох, стараясь унять дрожь во всём теле, а затем постучался в дверь, нервно кусая губы. Если бы Кацуки мог, он бы приобнял омегу в попытке успокоить, но его руки были заняты тяжёлыми пакетами и букетом цветов для матери. Сердцебиение было настолько громким и быстрым, что отдавало в уши, закладывая их. Волнение подступило к горлу, не позволяя вдохнуть полной грудью. Бакуго в бога не верил, но, казалось, в тот момент, когда замок на двери начал щёлкать, он неожиданно прочитал все молитвы мира у себя в мыслях, пусть никогда на самом деле и близко подобным не занимался. Дверь открылась и мимолетно Кацуки удивился – перед ним никого не было. Пока он не догадался опустить свой взгляд вниз, вот же идиот. Он сходу отметил то, насколько они похожи, и тут же вспомнил о своей матери. Такая же её копия. Инко была чуть ниже и полнее Изуку, но имела такие же изумрудного цвета глаза и ослепительную улыбку, завидев которую Бакуго тотчас стало спокойнее на душе. Он радостно улыбнулся, сказав: – Приятно с вами познакомиться. Я Кацуки Бакуго, альфа Изуку. К слову, это вам, – он протянул большой букет, состоящий из пионов и ещё каких-то симпатичных цветов, про которые ему рассказывал Изуку, но он, естественно, забыл все эти названия сразу же, как только их услышал. Главное, что цветы красивые и его мама такие любит, этого Бакуго было предостаточно. – Не стоило! Но мне очень приятно, давно никто не дарил мне цветов, – она улыбнулась с небольшой грустью в глазах, которую тут же скрыла. – Я Инко Мидория, мама этого чудесного мальчика. И я тоже рада с вами познакомиться, наконец-то у моего сына кто-то есть! А то моё материнское сердце уже начало переживать... – Мама! – Изуку густо покраснел, пряча своё лицо в ладонях. – Мы с Каччаном давно вместе, просто я не говорил тебе... – пробубнил он, смущаясь ещё больше. – Ой, вы же ещё даже не зашли... Проходите скорее! Раздевайтесь, мойте руки и проходите в гостиную. Мне нужно ещё кое-что закончить на кухне и я приду к вам. Изуку, покажи пока что дом Бакуго-куну, – быстро проговорила Инко и убежала на кухню. – Она у тебя очень милая, – тихо сказал Бакуго. – Да, но, я думаю, нас сегодня ждут очень неловкие вопросы... – На них могу отвечать я, если хочешь, – спокойно предложил Кацуки. Всё-таки ему нечасто становится неловко, да и эмоции свои он сдерживать умеет явно лучше Мидории, поэтому ему не составит труда. – Да, я буду рад, – облегчённо выдохнул Изуку, убирая их обувь на полку. Он прошёл на второй этаж, а Бакуго хвостиком тащился за ним, с интересом оглядываясь вокруг. Они вымыли руки в ванной и Мидория решил начать показывать их дом с его комнаты. В верху двери висело пластиковое лицо Всемогущего – героя комиксов, которые были популярны в своё время. Вокруг него были разные яркие наклейки, в этой же стилистике. Кацуки уже примерно понял, что стоит ожидать внутри комнаты по такому многозначительному началу, и тихо хмыкнул себе под нос, стараясь сдержать смех. Всё-таки это очередное доказательство задротства Изуку. Как он только свой курс не написал и не начал продавать где-то в социальных сетях, вот что действительно удивляет. Сейчас же это, как никак, имеет спрос, люди скупают всё подряд, а в случае Мидории – невооружённым взглядом понятно, что он полнейший отаку. Даже проверять ничего не нужно было бы. Как только они зашли в его комнату, то Бакуго всё же не смог сдержать смешка, который вырвался совершенно непроизвольно. Создавалось ощущение, что он попал в какую-то секту, где поклонялись нарисованному персонажу. Он бы не удивился, если бы сейчас его привязали к стулу и начали промывать мозги. – А ты, я смотрю, фанат Всемогущего. – Каким бы профи Кацуки ни был в контроле чувств, даже он, в конце концов, не смог сдержать смеха, пройдя внутрь. Все стены были заклеены плакатами, на полу лежал небольшой ковёр с героем, на полках над компьютером стояло множество фигурок и огромная стопка комиксов, наклейками была усыпана вся мебель. Чёрт, да даже постельное белье было со Всемогущим. Куда не посмотри, он был повсюду. Что даже в какой-то степени жутко, столько пар глаз, смотрящих прямо на тебя... – Каччан! – Изуку вновь покраснел и отвернулся от альфы. – Ну, да, я немного увлекался... – Немного? – рассмеялся тот, не в силах больше сдерживаться. – Изу, да у тебя и сантиметра свободного без него нет. – Неправда! – воскликнул Мидория, скрестив руки на груди. – Если бы продавались обои, паркет и мебель со Всемогущим, то я уверен, что ты бы скупил и это. Изуку отвернулся, сделав вид, что обиделся, хотя на самом деле в душе был согласен с Каччаном. Однако ему не нужно было это подтверждение вслух. – Я бы не смог заниматься здесь сексом. Его глаза буквально повсюду! Даже меня это напрягает... – задумчиво произнёс Кацуки, осторожно садясь на кровать. – Каччан! – Мидория покраснел пуще прежнего, уже не зная куда себя девать. – У тебя только одно на уме. Да и вообще, тебя бы ничто не остановило... – пробубнил он себе под нос, приземляясь рядом с Бакуго. Тот, в свою очередь, лишь пожал плечами. – И мы не будем проверять! Даже не думай об этом. – Я же молчал! – возмущённо воскликнул он. – У тебя всё на лице написано. Не стоило показывать тебе мою комнату. Я ведь знал, что так выйдет, – устало выдохнул омега, ложась на спину. – Эй, Изу... – Бакуго поставил руки возле головы Мидории и склонился над ним. – Не дуйся, просто это правда забавно, – он усмехнулся. – Я рад, что ты показал мне важное для тебя место. – Не считая мамы, ты единственный, кто увидел мою комнату, – сказал Изуку, касаясь своей ладонью щеки Кацуки, поглаживая её большим пальцем. Бакуго перехватил его руку и поцеловал тыльную часть. Они смотрели друг другу в глаза в течение нескольких минут, пока не были прерваны зовом Инко спускаться на ужин. Кацуки мягко поцеловал парня и встал с кровати, потянув за руку и Изуку, который моментально заключил альфу в крепкие объятия, чуть не задушив. И откуда в нем столько силы? Всегда удивляет. Парни спустились вниз, где Бакуго тут же спросил нужна ли какая-то помощь Инко. – Нет-нет, что ты. Всё-таки ты мой гость, я сама справлюсь, но спасибо, Бакуго-кун, – она мягко улыбнулась, расставляя все блюда на столе. – Что предпочтешь выпить? Хочешь соджу? – Нет, спасибо, я не пью. У вас есть сок? – Конечно! Изу, мальчик мой, а ты? – Мне то же самое. Спасибо, мам, – Мидория улыбнулся ей в ответ, занимая место за столом, где сразу возле него уместился и Кацуки. Через пару минут женщина вернулась со стеклянными бокалами, наполненными вишневым соком, и села напротив парней. Они пожелали друг другу приятного аппетита и принялись есть, пока на заднем фоне тихо играла спокойная музыка. – Расскажите, как вы познакомились? – Инко решила не тянуть и быстро заполнить эту тишину разговорами про отношения парней. Всё-таки интерес уже сжирал её изнутри. Мидория мимолетно посмотрел на Бакуго, а затем начал говорить: – Я увидел Каччана ещё в старшей школе. Мы проявляли явный интерес друг к другу уже в университете, но даже несмотря на это долго не общались. – На лице Изуку так и читалась приятная ностальгия. – Каччан сделал первый шаг где-то в середине нашего обучения. Мы знакомы уже столько времени, а встречаемся всего год. – Я правильно понимаю, что вы живёте вместе? – поинтересовалась Инко. – Да, мы съехались где-то чуть больше полугода назад, я думаю, – медленно произнёс Мидория, задумавшись. Время с Бакуго течёт совершенно по-другому и у омеги сложилось ощущение, что они живут вместе всю жизнь, хотя на самом деле цифры были смехотворные. Настолько, что тяжело было поверить даже им самим. Люди столько за пять лет совместной жизни не проходят, как они за один год – вот, что действительно поражает. – Я и метку уже вижу на своём сыне, – с весёлой интонацией произнесла женщина. – У вас же всё серьёзно? – Ну, конечно, мам. Метку не ставят кому попало, сама же знаешь... – пробубнил Изуку, неловко потираю шею, где как раз-таки и находилась та самая долгожданная метка. Пару минут они снова посидели в молчании и Изуку уже понадеялся, что расспрос его матери закончился и был готов с лёгкостью вдохнуть полной грудью. Однако всё не было так просто... – Вы предохраняетесь? – легко спросила Инко, уставившись на парней. От подобного вопроса поперхнулся даже Бакуго, явно не ожидая такого. – Да, – попытался уверено сказать Кацуки, хотя сам даже не узнал свой голос. Всё-таки оказалось, что и его такого рода вопросы очень даже смущают. – Мама! – выкрикнул красный как рак Мидория, прикрыв свое лицо ладонями, надеясь, что хоть так это поможет ему спрятаться от такого позора. – А вы вообще планируете детей? Мне уже так хочется поняньчиться с внуками... – мечтательно проговорила Инко, прикрыв глаза. Изуку уже к тому времени покинули все силы на какие-либо ответы и он решил эту часть скинуть на свою альфу, пусть сам разбирается, иначе Мидория помрёт тут же со стыда. Кацуки прокашлялся, сначала ответив лишь простое «да», но по выражению лица Инко понял, что этого недостаточно. В раздумьях над ответом немного пожевал собственные щеки, а затем плотно сжал губы. – В ближайшее время мы не планируем. Думаем, что пока ещё слишком рано, но, безусловно, мы хотели бы... – тише обычного сказал Бакуго, упёршись руками в колени и плотно сжав их. Почему-то эта тема до сих пор ему каким-то образом не давала покоя и каждый раз, когда она поднималась, – а сейчас был всего лишь второй – в нём бушевали совершенно разного рода эмоции, которые так сходу и не опишешь. Но всё же преобладало больше волнение и некий трепет. – Ох, я так рада! Вы так хорошо смотритесь вместе, очень гармонично. Даже представить страшно, каких красивых детей родит мой сын, – неловко посмеялась женщина, в то время как Изуку уже постепенно начал скатываться под стол, полностью готовый провалиться под землю. – Да... Да, мне тоже, – улыбнувшись проговорил Кацуки. Он осторожно взял руку Мидории под столом, надеясь хоть так придать тому немного уверенности и сил. Изуку, конечно, был благодарен за заботу, но от такого разговора уже ничего не могло его спасти. – Смутила же я вас своими вопросами, – она легко рассмеялась, прикрывая рот ладошкой. – Изуку, унеси пока всю посуду на кухню, я хочу поговорить с Бакуго-куном наедине. Мидория был только рад уйти подальше отсюда – лишь бы не слышать этого всего снова. Он вскочил из-за стола, чуть не опрокинув свой стул, судорожно собрал всю грязную посуду и пулей вылетел из гостиной. – Бакуго-кун, я вижу, что ты очень нравишься моему сыну. Пожалуйста, будь с ним ласков и нежен, он у меня... Ну, ты знаешь, я даже слова подобрать не могу, – она вновь издала смешок. – Я, как мама, очень переживаю за него и его будущее... Но, я думаю, он нашёл себе достойную пару. Не обижай моего мальчика, иначе у нас с ним сердце разорвется... – Что вы, Инко-сан, я... – Кацуки на небольшую долю секунды задумался и продолжил: – Мы любим друг друга и решили провести вместе всю жизнь. Я уверяю, что вам не о чем переживать. – Я рада, – мягко произнесла женщина. – Ты хороший альфа, Бакуго-кун. Кацуки ненадолго замер, удостоверяясь правильно ли он расслышал. Казалось, что сердце в груди остановилось, как и все остальные органы перестали выполнять свою работу. С плеч упал тяжёлый камень и он умиротворенно вздохнул. – Спасибо, – это было всё, что он смог выдавить из себя, склонив в благодарности голову. – Можете называть меня просто Кацуки, – чуть тише добавил он, но знал, что его точно услышали. Изуку вернулся в гостиную с чаем и тортом, который сегодня Инко сама испекла специально для своих гостей, и теперь они решили поговорить на какие-то более отвлеченные темы, не касающиеся их отношений, ведь по сути они совсем ничего не знали друг о друге. За разговорами пролетело несколько часов, за время которых Инко узнала много нового, даже о своём сыне. Он решил рассказать ей про свою дружбу с Шото. Не считая отношений с Бакуго, это было единственным, чего не знала его мама. Но всё же большую часть они посвятили Кацуки: его работе, друзьях, интересах и хобби. Он не стал рассказывать о своих прошлых отношениях, психологических проблемах и о том, что по сей день ходит к психологу. Однако немного рассказал о своих родителях – что они не поддерживают связь и детство у альфы прошло достаточно трудно. Полностью посвящать её во все подробности своей жизни Бакуго не хотел, иначе боялся, что женщина попросту не вынесет такого. Зато когда парни отлучились в комнату Изуку, то омега уже узнал полную историю. Мидории было тяжело поддержать альфу словами в этот раз, поэтому он решил крепко его обнять, дав понять, что тот может в любой момент на него положиться и доверить свои самые сокровенные тайны.

***

Утром они проснулись от приятного аромата еды, который каким-то неизвестным образом смог попасть и в их комнату. Желудки у парней тут же заурчали, мгновенно дав понять, что пора вставать и идти завтракать. Мидория с неприязнью поморщился от светящего в глаза солнца, немного потянулся и обнял Бакуго поперёк груди, пряча своё лицо за чужой грудью. Он с великим удовольствием вдохнул побольше воздуха в лёгкие, наслаждаясь запахом альфы, и улыбнулся. Кацуки усмехнулся и потрепал его по макушке, проговаривая: – Вот это действительно доброе утро. Губы Изуку растянулись ещё шире, обнажая зубы, он согласился с Бакуго, коротко чмокнул того в щеку и убежал в ванную комнату. На душе было радостно и спокойно, он наконец-то чувствовал «белую полосу» в своей жизни и казалось, что постепенно всё начало налаживаться. Быстро умывшись, он спустился вниз к своей маме, поцеловав в щеку и её в знак благодарности за предстоящий вкусный завтрак. Чуть позже уже подошёл и Кацуки, занимая место рядом с омегой. Инко всё не могла нарадоваться за своего сына – продолжала также тепло улыбаться, смотря на парней, быстро уплетающих завтрак за обе щеки. Парни поблагодарили за еду и прибрались на кухне после готовки, а затем все направились в гостиную – Инко настаивала на просмотре старых альбомов с маленьким Изуку. Сам Мидория этому не очень обрадовался, вспоминая, какие фотографии там имеются, а Бакуго же наоборот присел на диван с большим интересом. Ему нравилась семья Мидории, пусть она и была маленькой, зато их близким отношениям и такой дружелюбной атмосфере дома можно было позавидовать. У самого Кацуки никогда не было подобного, поэтому сейчас он полностью отдавался этому мгновению и ощущал себя на правильном месте, ощущал себя частью этой семьи и был несказанно счастлив. Впервые за долгое время, по-настоящему. Они провели все выходные у Инко и совершенно не хотели уезжать, но работа не ждёт, да и сами парни уж очень сильно хотели уединиться... Инко крепко обняла Изуку, а после подошла и к Кацуки, заключая того в свои объятия. Альфа сначала слегка опешил, затем расслабился и приобнял женщину в ответ. – Я была очень рада познакомиться с тобой, Кацуки, – мягко произнесла она. – Я тоже. Спасибо за тёплый приём. Инко провожала их со слезами на глазах и просила почаще приезжать в гости, на что они, естественно, согласились. Всю дорогу до дома они ехали в полной тишине, Бакуго выглядел очень задумчивым, как подумал Мидория, поэтому решил не беспокоить его мысли. Самому было о чём подумать и не хотелось как-то разрушать эту слегка грустную атмосферу. Приехали домой они уже очень уставшие, Изуку хотелось только принять душ и завалиться в кровать спать. Как только они переступили порог квартиры, то Мидория тотчас же побежал в ванную. Кацуки решил подождать в комнате. Ничего не подозревавший Изуку спокойно вышел из душа и медленно поплелся в сторону спальни. На первый взгляд он не заметил ничего особенного. Лишь спустя пару минут понял, что альфа выглядит уж слишком встревоженным, чему удивился. Его не было от силы минут 15, так что он даже догадаться не мог, что могло произойти за такое короткое время. – Каччан, ты выглядишь обеспокоенным. Что-то случилось? – немного растерянно спросил Мидория, подходя ближе к Бакуго. Кацуки как-то странно посмотрел на него – Изуку не смог разобрать его эмоции и впал в ступор. Омега уже начал потихоньку переживать, что, наверное, отразилось на его лице. – Изуку, я... – Бакуго запнулся на пару секунд, стараясь подобрать нужные слова, в то время как у Мидории пролетела вся жизнь перед глазами. – Ты знаешь, что я не мастер сладких речей, но я всё же попытаюсь, – он неловко посмеялся. – Я так рад, что когда-то познакомился с тобой, знаешь. Я, похоже, никогда не смогу забыть то чувство... При виде тебя со мной до сих пор происходит что-то необъяснимо странное, но приятное. Ты всегда был терпелив ко мне и принимал меня таким, какой я есть. Всегда старался помочь и дать поддержку, в которой я нуждался, хоть и отрицал это. Ты... Подарил мне ту самую жизнь, о которой я когда-то только мог мечтать... Поэтому я буду продолжать стараться ради тебя и дальше, чтобы отблагодарить за твою доброту и заботу, за твою любовь. Я... Люблю тебя, – последнюю фразу он проговорил шёпотом, смотря прямо в сияющие зелёные глаза Мидории. –Ты... – Кацуки вновь запнулся, набираясь смелости, и встал на одно колено. –Выйдешь за меня? – с надеждой спросил он, доставая из-за спины небольшую коробочку, которую открыл слегка дрожащими руками. Изуку увидел аккуратное и тонкое золотое кольцо, без всяких дополнений, как он и хотел. На глаза выступили слёзы, омега быстро проглотил ком в горле, чтобы спустя несколько мучительных для обоих секунд, ответить: – Конечно! Бакуго вынул украшение из бархатной коробочки, а Мидория протянул уже теперь свою дрожащую руку, на безымянном пальце которой оказалось кольцо. Кацуки после этого подскочил на ноги и обхватил Изуку за талию, начав крутить в воздухе и расцеловывать всё его лицо. Альфа попросил посмотреть на внутреннюю часть кольца. Омега осторожно снял его и заметил красивую гравировку внутри «Amor vincit omnia», что переводится с латинского, как «Любовь побеждает всё». Мидория был тронут до глубины души и понял, что всё-таки не зря учил латинский в университете и хоть где-то в жизни он ему пригодился. – Я люблю тебя, Каччан. Это... Самое трогательное, что я когда-либо слышал от тебя... Я даже удивлён в какой-то степени, – он тихо посмеялся. – И эта надпись... Она действительно про нас. Изуку смазанно поцеловал Кацуки и следом крепко его обнял, не собираясь никогда отпускать. После всех пройденных событий теперь оба были уверены, что они смогут преодолеть вместе любые испытания и стать счастливой семьёй.