Моя птица

            Участок, сотни различных разговоров и дел. Полицейская форма маячит из стороны в сторону, создавая некий эффект маятника. Среди всей этой «идиллии» нашелся определенный стол. На нем, как и всегда, разбросаны документы, стоят пару кружек с недопитым кофем. На стуле Саша, рядом сидит Игорь, зато Прокопенко предпочел постоять над их душой. Оперся руками на спинки стульев и смотрит в монитор.       Мультяшная картинка, Чумной Доктор, черные крылья, огонь. Компьютерный мужской голос диктует свои правила. Призывает. Предлагает поднять восстание, изменить в городе устрой. «…кто устал от произвола чиновников, беспредела полиции?! Ну если нас так много, то скажите. Почему мы до сих пор это терпим?!..» — Что вы тут смотрите, занимайтесь своей работой, — кричит на сотрудников Прокопенко, которые собрались словно на шоу. — Дружок, ты-то чего дергаешься? — У вас тут объявился Чумной Доктор, а вы ничего не собираетесь делать? — Это просто видео. — Оно выложено вчера. А теперь посмотри на цифру. Федор Иванович, его видел весь Питер. Вы просто представьте. У него сладкие речи, за ним могут действительно пойти и что тогда? Будете смеяться над этим и дальше?!       Новый совершенно спокойный глоток кофе и Прокопенко лишь усмехается. Для него это не больше детской шалости. Дослужиться до его чина и не увидеть нескольких подобных игр? Если бы раньше на такое мог обратить внимание и действительно подумать над делом и опасностью, то теперь все слишком поменялось. — Сашенька, это нездоровая шутка, знаю. Но давай честно. Кто пойдет за мультяшным человечком? — Я бы пошла. Только вот проблема в том, что я окажусь права. И тогда винить придется лишь себя.       Звонкий хлопок удара ладоней по столу, за ним не менее неприятный скрежет стула по полу и гневный взгляд на самых близких людей. Один молчит и не смеет сказать хоть слово поддержки, а другой. Смеется над правдой и будущей опасностью. Совсем как в детстве. Только теперь приходится поднять с пола сумку и взять телефон со стола. Быстрым шагом приходится лавировать меж столиков и в какой-то момент услышать знакомый голос Федора Ивановича: «Воронова, а-ну вернись! Упрямая девчонка…». И все это лишь для драматического выхода с участка.       Съемные квартиры всегда имеют особый шарм. Ты никогда не знаешь, будешь ли ночевать здесь и, тем более без понятия, на сколько останешься жить. Зато можно снять их с мебелью или вовсе пустую студию. Все зависит от желания и возможности.       Воронова, при всем обилии средств, сняла по ощущениям комнату. Дальше зала она никогда не уходила и видела в этом что-то особенное. Даже сейчас, вернувшись домой, бросив сумку где-то в прихожей, она пришла именно в зал. Легла на собранный диван и положила руку на глаза. Плакать надоело еще пол года назад и теперь при всем желании, она лишь могла полежать в этой позе.       А ведь раньше она лежала на подобном диване совершенно в другой квартире. Всего несколько лет назад Саша могла прилечь в такую позу лишь из-за сильной головной боли. Тогда она отчётливо слышала прокуренный голос, фразу: «Хочешь сделаю что-нибудь попить?». Как одной рукой, убирает ее ладонь, а другой осторожно касается лба. Затем целует в лоб, чтобы наверняка понять — температура или иное. А щеки невольно краснели, в горле першило и хотелось отвернуться.       Всегда был Олег. А рядом с ним Сережа, который, будто невинный котенок, крутится рядом и пытается как-то помочь. Носит пустые кружки на кухню, гладит по волосам. И комната не становится такой пустой. Кажется уютной, даже с огромной головной болью.       Только теперь, открывая глаза, она возвращается в гордое одиночество. Нет ни парня, который всегда рядом. Нет и друга, который учил готовить и всегда пах табаком, тяжелый след которого идет из комнаты в комнату.       Зато возникла привычка. Пересилить себя, подняться. Дойти до кухни и найти турку для кофе. Сварить себе напиток и, сев на столешницу, пить его мелкими глотками. Единственное, для чего ей вообще требуется кухня. Зато на лице появляется подобие улыбки. Раньше она устраивала пожар, стояло лишь включить плиту, а теперь может делать прекрасный напиток. Жаль, что только его.       А после телефон, музыка в виде очень тихого рока и соцсети. Кружка постепенно пустеет, но для нее подобное ничего не значит. А на почте пригласительное письмо. Дата, время, имя. — Презентация новой версии «Vmeste». А раньше подобное рассылала я. Какая прелесть.       Новый глоток кофе и стук пустой кружки о стол.       Презентация, как и всегда, делилась на три части. Зал ожидания, который был наполнен высокими столиками, официантами с напитками, любезными улыбками и пафосом мероприятия. Высокие стены, окна, чистота и богатство. Следующее место — зал с самим действием. Несколько лож, где на нижних пресса, на самых верхних элита. Последнее — зал для прессы и вопросов. Пару лет назад вместо Разумовского там появлялась Воронова со скопом коллег. Лишь изредко можно было увидеть Сергея, который держался чуть позади Саши. Отвечая с неохотой на вопросы, он то и дело смотрел на нее или клал ладонь на ее поясницу, ища поддержку. Все-ли он делает правильно.       Теперь правила изменились. Остался зал ожидания и сама презентация. Все те же лица, охрана на первом этаже и менеджер, который проверяет приглашения, будь те электронные или красивые на бумаге. — Александра Львовна?       Знакомый женский голос, удивление в карих глазах. Ей пришлось всмотреться, чтобы убедиться. Перед ней стоит Воронова. Волосы собранные в пучек, пару свисающих локонов, платье по колено и легкая накидка. И чертовы каблуки. Она будто старалась походить на ту себя, пару лет назад. Словно могла этим вызвать воспоминания у любого и жаждала этого эффекта. — У меня электронное, — Саша полезла в черный клатч за телефоном, но заметила какую-то панику на лице собеседницы. — Что вы! Нет, я верю. Лучше скажите, как командировка. Вы так на долго пропали, мы начали волноваться.       Пришлось проморгаться, чтобы осознать сказанное. Командировка? Она исчезла на все это время, а компания была уверена в этом бреде? — Все замечательно. Только я увольнялась. — Разве? Простите мою бестактность. Проходите в зал.       Неловкая улыбка девушки, Саше приходится улыбнуться в ответ и как можно спокойнее войти в помещение. С того времени изменился лишь оттенок стен и штор. Все словно застыло.       Ещё поменялась толпа. Раньше Воронова появлялась здесь за несколько часов, теперь же почти перед презентацией. Отсюда резкое количество людей. Удивительно, как они могут различать вновь прибывшие лица. Девушка лишь прошла к ближайшему у окна столику, но уже поговорила с тремя разными людьми. В конечном итоге, она получила не глоток воздуха, а репортёра, который долго уговаривал сделать фото. Очередное нет и с боку слышится знакомый голос. — Не мучайте гражданку. Если она отказалась, на то есть причина.       Секунда шока, а после ощущение чей-то руки на пояснице. Гром даже не старался скрывать ухмылку, тем более убрать руку. Пришлось согласно кивнуть, взять Игоря под руку и, с некой надеждой, пойти в некий угол. — Что ты тут делаешь?       Фраза сквозь зубы. Негромкая, чтобы не привлечь внимание. И все та же нежная улыбка. — Присматриваю за головной болью. — Гром, — закатив глаза, произнесла девушка и остановилась у стены. — Ты резко появляешься. С непонятными ранами. Не говоришь где и почему. Думаешь я не стану присматривать за тобой?       Легкий шок сменился искренней улыбкой. Порыв эмоций и она уже обнимает его, скрещивая руки за шеей. Каблуки помогают не вставать на носочки, пока Игорь обнимает в ответ и что-то шепчет на ухо. Только, стояло отстранится, Саша почувствовала, будто кто-то внимательно смотрит на нее. Но вокруг лишь толпа людей и желтая пресса. — Что случилось? — Да так. Просто репортёры ищут сплетни.       Очередная улыбка и легкий разговор по душам. На удивление все прошло быстро. Зал сменился, выдались очки. Гром все время был рядом, пока Саша восхищенно наблюдала за работой Разумовского. Столько людей, средств. И его образ, который состоит из классической одежды. Даже с такого расстояния можно заметить дорогую рубашку и брюки. Все ту же любовь к удобным кроссовкам.       Стояло последовать просьбе надеть очки, как появилась она. «Марго». Персональный помощник, который когда-то создавала Саша. Теперь это не просто код, а мультяшное подобие той самой девушки. Белые длинные волосы, зеленые глаза. Вечная улыбка. Летающая голова с руками, но вызывает поистине интерес. — Он ее доделал, — прошептала Саша.       Не для Игоря. Чтобы перестать сомневаться в увиденном. Копия Вороновой, при том созданная ею.       За удивлением следует череда фраз. Символов. А после показанные новинки. И никто будто не мог позволить себе дыхание. Завороженно ждали, аплодировали в конце. За снятыми очками последовало сообщение. Просьба остаться после презентации. Поговорить. — Идешь, Дружок?       Блокировка телефона, взгляд метнулся обратно на давнего друга. Он протягивает руку. Он не предаст. Он будет рядом, даже если все рухнет. Как в детстве. — Конечно.       Девушка даже не подумала о ситуации. Взяла за руку, позволила себя вывести из помещения. Шла рядом по коридору и даже не думала о сообщение в телефоне. А за ним было еще одно. Еще и тишина.       Воронова остановилась возле очередного поворота. Если пойти в бок, можно выйти в уборную для персонала. А если ей сделали рассылку, то может и есть доступ к подобному. Банальный интерес, но так по детски заиграл. — Иди к выходу, я догоню. — А ты? — Уборная. Игорь, со мной ничего не случится, не маленькая. Клянусь тебе.       Недоверчивый кивок, а после Гром зашагал дальше. Пришлось проводить взглядом пару людей, а после подойти к двери. Ввести пароль и, на удивление, действительно зайти в помещение с множеством дверей. — Привет, Пташка, скучала? — Внезапный вопрос прозвучал на грани слышимости, если бы Саша уже на подкожном уровне не привыкла слышать этот голос и вслушиваться — наверняка не разобрала бы ни слова. Раздался шорох, и девушка тихо ойкнула, когда ощутила болезненную хватку тонких пальцев на своем плече. — Сереж, мы ведь все уже обсудили, — стараясь не морщиться от неприятных ощущений, она покорно проследовала за собеседником в сторону серверной, где раньше, как помнила, находился тупик. — Ты ясно дал мне понять, что не жаждешь человеческого общения… — Человеческого? — удивительно, но Разумовский умудрился практически прорычать, хотя с таким набором букв это невозможно. — Ты говоришь мне про человечность? Ты, которая просто развернулась и исчезла, забив на все и всех! — мужчина крепче сжал руку, заставив все же ее вскрикнуть от боли и несильно встряхнул. — Я ведь уже объяснила, так было нужно. Олег… — но договорить ей не дали, мужчина запрокинул голову и засмеялся, жутко, страшно, будто находился на грани истерики. Он даже перестал ее держать, а Саша невольно попятилась, вжимаясь спиной в стену. — Олег. Олежа. Волчик. Волков. Да он вечно у тебя с языка не сходит, — Сергей моментально успокоился, будто и не было этой вспышки хохота и издевательски нежно убрал прядь волос с лица девушки. Та замерла, зажмурившись, сжавшись, будто хотела отшатнуться или потянуться за знакомым холодом руки, — или не с языка? Ну, что молчишь? Думаешь, я совсем идиот? Да на Волкове свет клином сошелся, вам всем всю жизнь дело только до него. Думаешь, я не знаю, что всегда был на втором месте? Всегда был заменой, пока прекрасного Олежи нет рядом? Предателя и труса, который вечно бежит от проблем. И ты оказалась той же породы. Два сапога пара — оба левые. — голос стал ледяным, под стать рукам, а губы мужчины исказила чужеродная, кривая усмешка. — Прекрати. Да что с тобой происходит, Разумовский? — Воронова нашла в себе силы упереться ладонями в грудь мужчины и слегка оттолкнуть от себя. — Что ты несешь? Олег всегда был на твоей стороне, как и я. Мы никогда бы и мысли не допустили о предательстве. — Мы… — Разумовский и рад был зацепиться за подобный промах, глаза в сумраке коридора сверкнули неприкрытой ненавистью и презрением, — а где вы оба были, когда я в вас нуждался? Один ушел самоутверждаться, видишь ли, он не содержанка чтобы пользоваться моими деньгами. А ты? При первом удобном случае сбежала, также прикрываясь Волковым. «Ой, с Олегом что-то не так». А со мной? На это тебе было плевать всегда. Ты не задумалась ни на минуту, что я тебя не отпущу, — интонация вновь сменилась, голос мгновенно стал ниже, глубже, и Саше показалось, что ее утягивает в бездну, как крыс за дудочкой из старой легенды, — Маленькая Пташка. Наивная глупая Птичка. Ты правда думаешь, что, переехав в другой город, сможешь исчезнуть? Я не нашел тебя тогда только потому что не захотел, — с каждым словом мужчина плавно приближался, сокращал расстояние, отрезал пути к побегу. В итоге Саша оказалась вновь прижата к стене, а взлетевшие в очередной попытке оттолкнуть руки за запястья Сергей впечатал над ее головой одной рукой, не давая вырваться. — Знаешь, почему ты на самом деле вернулась? — Взяв свободной рукой за подбородок он грубо повернул девушку лицом к себе, заставляя встретиться взглядами, наслаждаясь ее страхом, беспомощностью и знакомыми искрами из прошлого. Они практически выдыхали друг другу в губы. — Потому что ты тоже этого хотела.       Резко отстранившись, Разумовский развернулся и ушел, оставляя Воронову в коридоре в полном одиночестве съезжать по стене. Прижав кулак к губам, девушка прикусила костяшки пальцев, подавляя всхлип. Ей стало страшно.