***
Аякс любит горы. В каждой стране, которую они пересекают, его тянет к ним, будто магнитом. Он чувствует себя в куда большей безопасности вдали от людей, охотящихся за ним. Куда безопасней, чем в городах. И, даже если бы они не были в бегах, Аякс все равно хотел бы жить в горах. Зубастые скалистые громадины, холмистые зеленые склоны и все богатство природы, заключенное между ними... Он чувствует себя спокойно высоко в горах, окруженный нежной силой камня. Скорее всего, это как-то связано и с выбором Аяксом своего мужа. Когда-то, давным-давно, Аяксу приснился сон, что они с Чжун Ли счастливы и поселились в уютной хижине, затерявшейся в горных хребтах. Поэтому, когда он увидел этот заброшенный домишко, то сразу же вспомнил сон и потащил Чжун Ли прямо к небольшому строению. На починку ушло несколько недель. Расположившаяся глубоко в высоких горах Фонтейна, хижина представляла из себя месиво из гниющего дерева и замшелого камня. Но колодец снаружи не опустел и не иссох, и лес вокруг изобиловал ресурсами. И вот после части проделанной работы это место уже стало походить на настоящий дом. Они в бегах уже целых три года. Царица все еще охотится за Аяксом за то, что он оставил ее службу и отрекся от Фатуи, которые теперь повсюду. Добавьте к этому тот факт, что он является сбежавшим из Ли Юэ преступником, и сразу станет ясно, что они с Чжун Ли просто не имеют возможности оставаться на одном месте дольше месяца. Они знали, во что ввязываются, когда Чжун Ли освободил Аякса из подземелий Цисин, и они вместе бежали из страны. Но такой долгий кочевой образ жизни утомил бы кого угодно. Поэтому, когда Аякс предложил им задержаться в этой крошечной лачуге на подольше, облегчение Чжун Ли было весьма ощутимым. Три года постоянных скитаний просто доконали его после тысяч лет жизни буквально в один момент. Они были счастливы в течение четырех месяцев, проведенных в этой хижине. Это безвременье было так похоже на сны Аякса, что иногда казалось, что настоящее тоже сон. Сейчас их окружают ароматные сосны, в долине под ними раскинулось озеро, а горные вершины блестят от снега. Они совершенно одни на многие мили вокруг, и Аякс не смел бы желать большего. Он любит горы и любит Чжун Ли. Они могут отдохнуть здесь какое-то время. Странно, что даже после двух лет брака у этих двоих не появлялось возможности остепениться и узнать друг друга как следует. Но теперь в их распоряжении тишина гор и шум ветра, и Аякс с каждым днем все больше и больше влюбляется в своего мужа. Жизнь далека от совершенства, но в этом уютном маленьком пузыре, который они нашли, Аякс чувствует себя намного более завершенным, чем когда-либо раньше. Каждый день — это крошечный кусочек нормальности и покоя. Они готовят пищу, читают и тренируются вместе. Вместе пытаются починить эту полуразрушенную хижину. Сажают сад. Каждую ночь они засыпают в объятиях друг друга. И впервые с тех пор, как Аякс покинул дом в возрасте четырнадцати лет, он может вздохнуть спокойно. Он был так одинок до встречи с Чжун Ли. Семья отправила его в армию, будучи в ужасе от того, кем он стал после тех дней, которые якобы провел в лесу, пропав без вести. Он никогда не заводил друзей в рядах Фатуи, работал до изнеможения и быстро продвигался по служебной лестнице. Все относились к нему лишь со страхом или холодной преданностью. В течение многих лет Аякс подавлял любые эмоции, обученный быть закаленным воином; он думал, что настоящий монстр, безэмоциональная машина для убийства. Аякс понятия не имел, как сильно ему не хватало простого утешения и возможности быть любимым. А потом в его жизнь вошел Чжун Ли. Их отношения были весьма непростыми. Так много всего произошло с момента конфликта в Ли Юэ, последующего заключения Аякса в тюрьму и его спасением руками Чжун Ли, когда дела пошли совсем плохо. Но на этом сложном пути Чжун Ли заставил его почувствовать себя достойным любви, сумел подарить те чувства, которые никто раньше не дарил. Аякс понял, кем он был на самом деле — не безжалостным убийцей, а просто пережившим трагедию человеком. Он решил начать новую жизнь с Чжун Ли, свободную от жестокого мира, в котором когда-то жил. Ни один из них больше не одинок. И теперь каждый день проходит в подобии той нормальной жизни, о которой оба так мечтают. Каждый долгий день проведен в тепле и комфорте. Однако сегодня в воздухе витает нечто другое. — Итэр собирается посетить нас, — Чжун Ли входит в дверь без предисловий, крепко сжимая в руке письмо. Аякс останавливается у маленькой плиты. — Он прибудет сюда? Чжун Ли степенно кивает. — Не ожидал, что он так быстро обдумает это. В своем последнем письме я рассказал ему, как найти нас по следам стихии, которые я оставил, но тогда я подумал, что он будет слишком занят, учитывая... — Учитывая Люмин, — тяжело заканчивает Аякс. Чжун Ли тяжело опускается на кухонный стул, как будто совсем обессилев. Традиционная одежда Фонтейна, которую они украли, все еще странно смотрится на нем, грубая голубая ткань удивительно контрастирует с янтарными глазами. Шерсть вместо тонкого шелка теперь покрывает сильное тело. — Может, у него есть новости? — Спрашивает Аякс. Он поворачивается к плите, берет половник и вздыхает. Аякс действительно надеется, что у Итэра не будет ни одной новости. Любые вести, которые тот приносил им в последнее время, были плохими или ужасными. А если уж он решил присутствовать лично... — Когда он прибудет? — Аякс помешивает варево в кастрюле. — Сказал, что выдвигается сразу по отправке письма, так что, думаю, совсем скоро, — Чжун Ли глубоко вздыхает. — Он может сообщить о том, чего мы боялись. Аякс не хочет об этом думать. Потому что континент приближается к войне. Повсюду возникают предпосылки надвигающейся бури — крестового похода Криоархонта против сил Селестии. Чжун Ли с Аяксом не видели Итэра уже несколько месяцев; без сомнения, тот, как всегда, оказался в центре событий. Люмин снова объявилась, и, насколько известно Аяксу и Чжун Ли, Итэр вел переговоры с ней и силами Бездны. Везде, где бы Аякс с Чжун Ли не были бы, бурлила нестабильность. Жгучий страх и беспокойство. Все Боги и их нации впали в беспокойство и думают о выборе стороны. Над ними нависла угроза еще одного геноцида. Селестия стерла прежние грехи людей из истории, но, на этот раз, если они снова решат все уничтожить, доказательств масштабной мировой войны будет слишком много даже для них. — Аякс, — тихо говорит Чжун Ли, словно читая его мысли, — я не видел ничего подобного со времен войны Архонтов. — Я знаю, — Аякс сильнее сжимает половник в руке. — Но в этот раз Селестия приближается. Даже без Архонтов на их стороне, я думаю... Страха в голосе мужа для Аякса достаточно, чтобы заставить его с силой стиснуть пальцы. Деревянный черпак ломается с оглушающим тишину треском. На мгновение Аякс застывает, уставившись на обломки. А потом Чжун Ли подходит к нему сзади с лицом, полным беспокойства. — Давай просто поужинаем, — говорит Аякс нарочито веселым тоном. Он находит другой половник. — Будем беспокоиться, когда придет Итэр. Чжун Ли принимает от него чашу с супом, но его глаза остаются темными. После ужина они вместе моют посуду. Над ними парит тишина, столь необычная для их типичной атмосферы. Аякс этого не выносит. Когда они заканчивают, он крепко обнимает Чжун Ли все еще влажными от мытья посуды руками. Слова неуместны. Прикосновение тел достаточно красноречиво, объятья согревают душу, а Чжун Ли размеренно дышит Аяксу в плечо. Они неохотно отрываются друг от друга, и Аякс предлагает поработать над починкой протекающей крыши. Физический труд должен очистить разум. Но не успевают они даже собрать все необходимые материалы, как раздается внезапный стук в дверь. — Настолько скоро? — тихо говорит Аякс. Он бросает взгляд на Чжун Ли, прежде чем направиться к выходу. Он медленно отходит от кухонного стола, прежде чем на секунду остановиться и чутко прислушаться к звукам за дверью. Вероятно, это все же Итэр, но три года пребывания в бегах укоренили в Аяксе инстинкты осторожности. Стук раздается снова, на этот раз он сопровождается голосом. — Ребята, это я. Аякс открывает дверь, и за ней действительно стоит Итэр. Буквально одно мгновение требуется Аяксу, чтобы осмотреть внешний вид пришедшего. Итэр одет в темный дорожный плащ, под глазами залегли глубокие тени, а общее состояние пыщет неопрятностью. У Итэра явно тяжелые времена. Он выглядят почти изможденными. Определенно, старше, чем Аякс его помнит. Прежде чем Аякс успевает что-либо сказать, руки Итэра крепко обнимают его, и Чайльд чуть не отшатывается от удивления. Это объятие быстрое и яростное, а затем Итэр смотрит ему в глаза. — Я так рад, что вы в безопасности, ребята. «Ненадолго» в голове Аякса заменяется на лаконичное: — У тебя были сомнения? Глаза Итэра темнеют. — Я предполагал, что это место довольно отдаленное, но никогда нельзя быть уверенным. Аякс не знает, что могут нести в себе слова Итэра, но они звучат слишком зловеще. Он жестом приглашает Итэра войти и закрывает дверь. — Итэр, как твои дела? — Чжун Ли зажигает плиту и хватает чайник. Плита находится всего в десяти шагах от двери в этой маленькой комнате. Итэр падает в кресло по предложению Аякса. — Я... выживаю, вроде как. Аякс сглатывает, садясь рядом с ним. — Ты в порядке? Итэр пожимает плечами. — Было тяжело. С твоим бывшим боссом нелегко работать, знаешь ли. Аякс пытается представить себе, как Итэр в качестве посла ведет разговоры с Царицей. Ему хочется засмеяться. Никто не посмеет вести с ней переговоры. Она не будет устраивать дебаты, а просто объяснит. Объяснит, что не проигрывает, потому что никогда не играет. Она и есть игра, всегда в тылу, и всегда на пять шагов впереди. — Ты же хорош в этом, — говорит Аякс. — В разговорах с людьми, я имею ввиду. Всегда заставляешь их понять причину. К тому же после всех Богов, с которыми ты успел познакомиься, вряд ли Царица может быть такой уж страшной. Итэр фокусируется на нем взглядом, в котором явно мелькает фраза «Ты что, совсем идиот?». — Не имеет значения, что теперь мы союзники. Она думает, что может использовать меня. У каждого своя повестка дня. И я просто пытаюсь... пытаюсь... — Итэр бессильно кладет подбородок на стол. Свист чайника прорезает напряжение. Чжун Ли разливает чай, в то время как Итэр тупо смотрит на стол. Он выглядит измученным. Какое-то время они ждут, пока чай остынет. Чжун Ли бросает тревожный взгляд на Аякса, и до последнего доходит: у Итэра плохие новости. Он мог бы спокойно отнестись к этому, если бы Чжун Ли не выглядел таким опустошенным. — Как поживает твоя сестра? — спрашивает Аякс в тишине. Итэр испускает в кружку долгий, глубокий вздох. — Так странно видеть ее снова, знать, что сейчас мы хотим одного и того же, но... она совсем другая. Меня пугает то, что она видела. Он смотрит на Аякса, и Чайльд знает, что в его глазах сейчас стоит страх. Потому что он видел то же самое. Он все еще сражается, как Вестник Бездны, после всех этих лет. То, чему он там научился, никогда не покинет душу и тело. И Люмин... проведшая в Бездне сотни лет... — Ей никто не доверяет, — продолжает Итэр. — Трудно заставить Царицу поверить, что мы все теперь на одной стороне. И Люмин тоже думает, что Царица хочет использовать силы Бездны как пушечное мясо, а не как настоящих союзников. Аякс вполне может в это поверить. Звучит как бред: Фатуи, Бездна и все остальные, — самые маловероятные союзники во всем Тейвате. Так много противоречивых убеждений со всех сторон. Так много ненависти друг к другу. Итэр взял на себя невыполнимую задачу. — Сейчас ничто из того, что Бездна и люди Тейвата сделали друг с другом, больше не имеет значения. Мы можем быть врагами, но в данный момент у нас есть более великий общий враг, — Итэр смотрит на Чжун Ли. — Боги, которые причинили боль всем. Чжун Ли молчаливо смотрит на свой чай. — Ты все это время все знал, да? — тихо говорит Итэр. Аякс хочет броситься на защиту Чжун Ли, но тот выглядит таким виноватым, таким потерянным, что любые слова умирают на губах Аякса. — Я заключил множество контрактов с людьми, — говорит Чжун Ли. — Некоторые вынужденные, некоторые добровольные. И все при условии молчания, — он качает головой. — Я все еще связан ими, цепями, которые одела на меня Селестия. Прости, но даже сейчас тебе нужно пытаться выведать все у Царицы, не у меня. — Я узнал кое-что довольно давно, — жалость застилает глаза Итэра. — Кое-что, о чем я хотел тебя спросить, но тогда не смог. Гнозис, сердце Архонта, он использовался, чтобы контролировать Бога. Как настоящая шахматная фигура. Сердце Аякса замирает, когда Чжун Ли склоняет голову. Это правда? Все время, когда Чжун Ли говорил о том, что был «пешкой» Селестии — это было сказано в буквальном смысле? Его контролировала та же вещь, что и давала почти безграничную силу? Неужели они использовали его сердце в качестве нитей марионетки в течение тысяч лет? — Итэр... — начинает Аякс. — Я не могу ничего подтвердить, — вздыхает Чжун Ли. — Но если теперь ты знаешь правду, то, возможно, сможешь проявить великодушие и простить нас, Архонтов, за то, что мы не смогли помочь в твоем путешествии. У нас так же мало власти перед теми, кто управляет всеми нами. Мы беззащитны перед Принципами Небес. И если и можно простить за все то, что мы сделали, служа им... — Здесь нечего прощать, — Итэр возвращается к своей характерной доброте. — Не думаю, что твоя сестра согласилась бы, — в темноте глаз Чжун Ли ясно видно ответ, то, о чем Аякс только догадывался: семеро Архонтов ответственны за разрушение Каэнри'аха, за создание Бездны. Сердце Аякса разрывается из-за мучений его мужа, из-за боли, которая растет во взгляде Чжун Ли. Они уже ходили вокруг да около этой темы раньше, но не было смысла вспоминать прошлое, когда они пытались жить настоящим. Теперь прошлое само нашло их. — Ты добровольно отказался от своего гнозиса, — говорит Итэр. — В конце концов, ты поступил правильно. — Спустя тысячи лет. — Ты использовал его, чтобы защитить свой народ, — Аякс хватает Чжун Ли за руку. — Чтобы построить Ли Юэ. Ты помогал человечеству. Ты просто пытался поступить правильно! Чжун Ли снова вздыхает. — Я знаю. — Мы все — часть системы, — мягко говорит Итэр. —Можем ли мы отказаться от чего-то, что является основой всякого порядка в этом мире? Нельзя винить тебя за то, что ты пытаешься выжить. Несмотря на поддержку Итэра, глаза Чжун Ли становятся еще темнее. — Ты бы не сказал то же самое, если бы увидел... — но Чжун Ли задыхается от собственных слов. — Я не могу сказать. Прости... я... не могу... Чжун Ли глубоко склоняет голову, и Аякс крепче сжимает его руку. Какой смысл поднимать всю эту древность снова и снова? Прошлое ушло и растворилось во времени, и воспоминание о трагедии может принести только боль. Аякс поворачивается к Итэру, чтобы заговорить, но тот опережает его. — Сейчас ты можешь все исправить, у тебя есть выбор, — продолжает он. — Теперь у всех есть выбор, — Аякс смотрит Итэру в глаза с растущим ужасом, когда тот мрачно произносит. — Потому что война уже началась. Тело Аякса реагирует прежде, чем его разум успевает осознать ситуацию. Это похоже на те давно минувшие дни, когда приступы паники охватывали его без предупреждения. Его дыхание замирает, а сердце колотится все громче и громче, пока он не слышит, как кровь начинает стучать в ушах. Они с Чжун Ли знали это, и были так глупы, пытаясь игнорировать ситуацию. — Теперь у нас есть все гнозисы, — продолжает Итэр. — Как посол Фатуи и Бездны, я объезжаю народы, обращаясь ко всем Архонтам и людям, которых встречал ранее, чтобы убедить их присоединиться к нам. Потому что Селестия рано или поздно придет за всеми нами. Аякс смотрит на Чжун Ли. Тот кажется замерзшим во времени, его руки так крепко сжимают чашку, что начинают появляться трещины. Глаза темнеют с каждой секундой все сильнее и сильнее. — Я хочу, чтобы вы двое были рядом со мной, — Итэр просто не дает им времени на обработку информации. — Лучший из Адептов был бы очень полезен в бою. Чжун Ли, ты пережил подобное, ты знаешь стратегию боя против Селестии лучше, чем кто-либо, ты — Бог войны. Чжун Ли испускает напряженный вздох, и Итэр продолжает. — И Аякс, ты, конечно, можешь сражаться, но мне бы очень пригодилась твоя помощь в налаживании связи между Бездной и Фатуи. Настала очередь Аякса напрячься. Ответ на вопрос «почему я?», был очень прост. Потому что Аякс сумел бы понять Фатуи и Бездну лучше всех в мире, — две самые кровожадные организации в Тейвате, каждая из которых, в свою очередь, использовала его ради насилия, сделала из него убийцу. — Но я в бегах, — это единственный ответ, который может дать Аякс. — Не думаю, что Царицу это все еще волнует, — говорит Итэр. — У нее есть более серьезные причины для беспокойства. Мы поговорили, и она готова простить тебя. — С чего бы ей вообще захотеть меня слушать? — спрашивает он. — Особенно после того, как я предал ее? — Потому что ты знаешь, что сказать, — произносит Итэр. — Ты знаешь, как работает ее разум. И как работает Бездна. Аякс не может с этим спорить, как бы ему ни хотелось. Отправить его сражаться было бы лучшей участью. Но заставить его говорить с людьми, которые разрушили его жизнь, которые превратили его в монстра? Эта мысль невыносима, настолько, что съедает душу. — Прости, — взгляд Итэра напрягается от выражения его лица. — Я знаю, что прошу многого, но... Но Аякс знает продолжение фразы Итэра. Это не то, чему он может сопротивляться. — Ты прав, — говорит он. — Я могу быть полезен. — Все наши силы стекаются в Снежную в следующем месяце, — говорит Итэр. — У нас не так много времени. Силы Селестии уже столкнулись с отрядами Бездны в Сумеру. Нам нужно организоваться и обеспечить поддержку. — Каков план Царицы? — спрашивает Аякс. Даже он, Предвестник, все это время понятия не имел, в чем заключался ее истинный план. Итэр морщится. — В этом и есть проблема. Она ничего не говорит. По крайней мере, она не посвящает Люмин ни в какие свои планы, и, так как знает, что я бы ей сказал, хранит полное молчание в этом вопросе. Но я думаю, что она намерена завлечь силы Селестии, используя гнозисы в качестве приманки. Из того, что я понял, она разрабатывает какое-то оружие. И Аякс, и Чжун Ли напрягаются. Оружие? Что-то, что убьет даже небесных созданий? Итэр делает глоток чая. — Мне еще многое нужно вам рассказать, ребята, но сейчас пора идти. Аякс моргает. — Даже на ночь не останешься? Улыбка Итэра становится извиняющейся. — Мне нужно встретиться с еще очень многими. Паймон уже разговаривает с людьми за меня, — Итэр поднимается. — Увидимся в Снежной. Я сказал Фатуи присматривать за вами, так что никто не доставит неприятностей. Они сопровождают Итэра до двери, пока он не выходит в прохладный ночной воздух, из которого появился меньше получаса назад. — Берегите себя, — Итэр бросает последнюю улыбку на прощание, прежде чем надеть капюшон и убежать в темноту. Аякс не знает, что должен чувствовать, наблюдая, как Итэр исчезает из поля зрения. Как будто его бросили в океан, и ему не за что зацепиться. Он все еще пребывает в шоке от холодной воды. Чжун Ли тоже остается в оцепенении, когда они закрывают дверь. Он хватается за спинку стула. — Похоже, мой долг перед миром все же еще не исполнен. В его голосе слышится тяжелая покорность судьбе. Но также и ужасный страх. — Война уже здесь, — говорит Аякс, все еще пытаясь сосредоточиться. — Все, ради чего Царица работала сотни лет, все, ради чего я работал... Что-то меняется в воздухе. В песне ветра звучит нотка надежды, легкая мелодия, которая перекрывает страх. Мир скоро может стать свободным. Они действительно могли бы сбросить тиранию Небес. Это было похоже на смутную надежду, далекое видение, которое уже давно... Поначалу, когда Аякс только присоединился к Предвестникам, эта идея казалась безумной и странной. Простой народ ничего не знал об амбициях Царицы. Селестия была обыденной частью жизни, чем-то, что нужно уважать, на что нужно смотреть с благостным лицом. Верность Криоархонту, конечно, превыше всего, но все они предполагали, что она была из Селестии, так что Селестии тоже стоило поклоняться. Потом Аяксу объяснили, что были вещи, о которых Царица не могла рассказать даже своим самым могущественным и дорогим слугам, и он был достаточно осведомлен. Селестия правит Тейватом, воздействуя жестоким, железным кулаком. Они намеренно искажают правду о мире под Тейватом, чтобы держать их в рабстве, чтобы заставить их поклоняться Богам, которых они не избирали. Сама материя Тейвата сформирована по их воле. Целые цивилизации были стерты с лица земли за нарушение Принципов Небес. Каждый раз, когда человечество делает шаг к чему-то большему, каждое алхимическое достижение, каждая песчинка информации, которую они узнают от чужаков, Селестия воспринимает как личное оскорбление. И безжалостно поражает тех, кто достаточно высокомерен, чтобы думать, что могут сравниться с Богами. Их Архонт не могла рассказать им всего, поэтому Фатуи пришлось провести собственное расследование. Они обыскивали весь мир в поисках следов древних технологий, алхимических секретов, всего, что могло бы продвинуть дело. Они создавали иллюзии, обходили мандат Селестии, чтобы использовать стихии без Надзора Богов. То, что исследовали Дотторе и Скарамуш и о чем догадывались, напугало Аякса. Напугало их всех. Все, чему их учили, все, чем, по их мнению, был этот мир, оказалось ложью. Но теперь Тейват мог стать свободным. Противоречие страха и надежды внутри Аякса нарастает, как буря. Будто чувство многих народов, но в то же время очень личное для Аякса. Царица простит его. Он сможет вернуться домой. Им больше не нужно будет скрываться. Но еще им придется столкнуться с войной... Аякс смотрит на Чжун Ли, который так и стоит каменным изваянием на месте, темнота украшает его лицо. Он был прав во всем: в хрупкости их мира, в неизбежности войны. И хотя Аякс чувствует некоторую надежду, в глазах Бога войны нет и проблеска света. Аякс помнит их свадьбу (или, точнее, побег). В то время они знали, что будущее нестабильно. Аякс сказал, что хочет ощутить жизнь в полной мере, пока они еще могут это сделать. Поэтому в течение двух лет они играли в брак, в мир, в нормальную жизнь. Они никогда не были нормальными, но это то, чего они хотели больше всего на свете. Жизни, свободной от обязанностей. Больше не быть убийцей и Богом. Быть просто Чжун Ли и Аяксом. И сейчас, когда они нашли свой маленький мир на краю света, среди сосен и скал, все рискует разрушиться за секунду. Сожаление никогда не было основой их союза. И Аякс никогда ни о чем не пожалеет: невероятный опыт осознания того, что есть кто-то, кто действительно понимает и поддерживает, позволяет ему, наконец, стать тем, кем он должен быть. Он бы сражался в тысяче войн за Чжун Ли и пожертвовал бы своей жизнью, если бы это было необходимо, без единого сожаления. Темнота в глазах его мужа разжигает в Аяксе чувство решимости. Их покой далеко не безопасен, и это еще больше заставляет Аякса желать сражаться, бушевать, разрывать этот мир на части, чтобы стереть боль, распространяющуюся по чертам лица Чжун Ли. Он совсем не уверен в себе, но не может отказаться от надежды. Аякс верит в них. Разве они не смогут победить, если будут сражаться вместе? Их совместная жизнь только началась. Аякс уверен в этом. Он всегда был борцом, и теперь, обретя свой покой, он тоже будет бороться за него.***
Аяксу приснился сон в ночь перед тем, как он прибыл в гавань Ли Юэ много лет назад. Он стоял в поле лиловых лилий с желтовато-коричневыми серединками, фиолетовое зарево покрывало все до кромки горизонта. Небо над головой темнело и заволакивалось черно-синими облаками. Сильный ветер терзал его фигуру, стоящую на коленях в окружении нежных цветов. Палевые лилии. Его любимое многолетнее растение с самого детства. Они расцветают только в редкое тепло в конце весны. Целые поля пурпурного цвета великолепно распускаются, только чтобы потом увянуть и умереть в течение одной недели. Во сне Аякс сорвал цветок. Он был прекрасен: нежно-фиолетовый, тронутый белым, который обвивался вокруг его пальцев. Реальность исказилась, и Аякс увидел себя в этих изящных лепестках. «Кажется, это я», подумал он тогда. Гроза над ним нарастала и бушевала, воздух был холодным, а вдалеке слышались раскаты грома. В то время Аякс не понял, почему цветок иссох в его пальцах. Сморщился и поблек, потерял свой цвет и красоту. Аякс нежно держал хрупкий цветок кончиками пальцев, пока тот рассыпался в пыль у него на глазах.