Вернись навсегда

Гермиона была уверена, что хочет остаться в семейной библиотеке Блэков до конца своих дней. Собрание книг было действительно обширным и разнообразным, а их содержание… Что ж, любой книжный червь легко отказался бы от еды и сна ради намного более убедительного очарования знаний. Однако Гермиона Грейнджер не выбрала для себя привычную миссию по установлению фактов и не собирала данные для исследования. У нее была цель. Цель, к которой она стремилась, и она была уверена, что ответ лежит в скрипучих стенах дома номер двенадцать на площади Гриммо. Тайна, ответ на которую она искала, с каждым днем становилась все ближе. Ей оставалось только открыть нужный том, чтобы прочитать описание ритуала, который вернет его. Она не сомневалась, что он скоро вернется к ним. После того, как война закончилась, а жизнь должна была продолжаться несмотря на все что произошло, Гермиона не могла заполнить пустоту внутри себя, которая, казалось, росла с каждой новой свадьбой, каждым рождением ребенка и каждой новой дружбой. Чего-то не хватало, кто-то должен был быть здесь. То, как Сириус Блэк исчез за Завесой, было таинственно и несправедливо, и Гермиона знала, что с этой историей что-то не так. Люди просто так не исчезают. Завеса забрала Сириуса не просто так, в этом было нечто большее, чем просто еще одна смерть одного из их друзей. Его смерть не была окончательной, и, если и было что-то, что Гермиона Грейнджер ненавидела, так это незаконченные дела. Какой бы обширной ни была библиотека, информации о Арке было не так много, чтобы подтолкнуть Гермиону в правильном направлении, хотя она и узнала больше, чем ей было известно до этого. Например, в современном волшебном фольклоре считалось, что Завеса разделяет мир живых и потусторонний мир, тогда как в древние времена Завеса представлялась каналом между двумя измерениями. Ее исследования показали, что общение, если не прямое путешествие, через Завесу теоретически было возможно. Гермиона вздохнула и закрыла еще один личный дневник предка Блэков, найдя в нем лишь догадки и предположения. Она попыталась поставить книгу обратно на полку, но оказалось, что ей что-то мешает. Место было свободно, но книга не скользила в пространство. Девушка нахмурилась, уставилась на пустое место на полке и с любопытством подняла палец, чтобы посмотреть, действительно ли там что-то есть. К ее удивлению, палец наткнулся на книгу, невидимую для ее глаз, но осязаемую на ощупь. Это было нечто большее, чем заклинание иллюзии, которое сделало бы обложку книги безобидной, или отвлекающее внимание заклятье. Она сняла невидимую книгу с полки и уставилась на нее. Она видела только свои руки, поднятые перед грудью, ладонями вперед, но она ясно чувствовала несколько потрепанную кожаную текстуру книги. Она перепробовала все заклинания в своем арсенале, чтобы заставить книгу раскрыться, даже прошептала в отчаянии: — Торжественно клянусь, что замышляю только шалость! — безрезультатно. Книга оставалась скрытой от ее глаз. Каким-то образом она просто знала, что в книге будет нужный ей ответ. Было необходимо раскрыть этот секрет. Поужинав и упав в постель, Гермиона, как ныне единственная обитательница родового дома Сириуса, задумалась, каким будет ее следующий шаг. Очевидно, требовалось провести дополнительные исследования, но это был ее ответ на все возникающие вопросы. Невидимая книга лежала на ее прикроватном столике, ожидая скорейшего раскрытия. По какой-то причине девушке стало плохо, когда она подумала о том, чтобы положить книгу обратно на полку. Ей казалось, что если она это сделает, то никогда не найдет ее снова. Она наклонилась и погладила обложку, убеждая себя, что она все еще там, затем погрузилась в беспокойный сон. Она снова была связана, всегда связана. Она не могла видеть веревки, но чувствовала, как они скручиваются и натягиваются. Вокруг нее раздавались крики, и запах крови ударил в ей в нос. Она ничего не видела в темноте, а из горла не выходило ни звука. Она все сильнее ощущала оковы, которые держали ее руки, поднятые над головой. Ее ноги тоже были связаны, они слепо шарили в поисках опоры по холодному камню под ней, но ничего не находили. Внезапно все стихло, и вдалеке послышался слабый шепот. Он становился все сильнее, пока не послышались неясные голоса. Голоса, которые, казалось, умоляли ее, но она была не в том положении, чтобы уступить им. Голоса становились все громче, пока не оглушили ее какофонией звука у нее в голове. Что-то холодное и острое коснулось плоти над ее сердцем. Нож скользнул по ее коже и вонзился, сорвав с губ беззвучный крик. Рана была нанесена быстро, но боль не отступала, и она чувствовала, как теплая влага льется по ее бокам и вниз по животу. Слишком много крови для пореза, который казался поверхностным, но она все текла из нее и падала вниз на камень. Шум в голове наконец затих. Она не могла дышать, не могла двигаться, кровь скапливалась под ней, скользила по камню и пропитывала ее тело. Слишком много крови. Она еще раз тщетно попыталась высвободить руки из оков, прежде чем ее сознание потемнело. Гермиона проснулась, задыхаясь, схватившись за сердце, чтобы остановить кровотечение. Сухая. Она была сухой. Крови не было. Ее руки были сжаты до боли, ногти отчаянно впивались в мягкую плоть ладоней. Она попыталась выпрямить пальцы, но ногти впились в кожу. Она быстро вытянула их и почувствовала, как кровь стекает по руке. Этот сон никогда раньше не был таким ужасным. В полумраке Гермиона потянулась через прикроватный столик, нащупывая книгу, которую не могла видеть. Как только она почувствовала и убедилась, что фолиант все еще там, она потянулась дальше и схватила свою палочку. Пробормотав исцеляющее заклинание над обеими ладонями, она снова погрузилась в долгожданный сон без сновидений. Когда Гермиона проснулась, у нее было такое чувство, будто она вообще не спала. Она помнила свой кошмар, как и всегда, и была встревожена его содержанием, но не испугана. В конце концов, сны не равны реальности! Она томно растянулась на кровати и взглянула на будильник, чтобы убедиться, что было раннее утро. Ее внутренние часы были точны, как всегда. Быстро одевшись, она направилась на кухню, чтобы заварить чайник чая. С тостом и чаем в руке она прошла в чрезмерно большую столовую, задаваясь вопросом, зачем здесь так много места, и чувствуя себя совершенно незначительной на этих больших деревянных стульях. Она думала о том, что будет делать сегодня. Хотелось бы увидеть Гарри, но пока не стоило рассказывать ему о найденной книге. По причинам, которые она пообещала себе обдумать позже, она хотела сохранить существование книги в секрете, пока не узнает точно, что же там внутри. «В конце концов, эта книга может оказаться семейным альбомом рецептов», — сказала она себе. Нет смысла волноваться из-за бабушкиного овсяного печенья с шоколадной крошкой. Она знала, что Гарри оплакивал Сириуса и не ожидал его возвращения так же, как и не ожидал возвращения Дамблдора или Ремуса. Для всех остальных Сириус был мертв, как и все остальные. Но что-то подсказывало Гермионе, что он еще не совсем умер. И поэтому она держала свой план в секрете, зная, что причинит Гарри еще большую боль, если даст ему надежду, а затем ее разрушит. Теперь, когда война закончилась, не было никакой достаточной причины для существования Ордена Феникса. Теоретически он все еще существовал, но встречи давно не проводились. Площадь Гриммо стала не более чем реликвией, перевалочным пунктом для людей, которые приходят и уходят. Гарри позволил ей остаться здесь в обмен на то, чтобы она следила за этим местом, поддерживала защиту и предотвращала появление докси. Иногда здесь останавливались и другие люди: Лаванда осталась на неделю перед своей свадьбой с Роном, Джинни сделала то же самое перед своей свадьбой с Гарри. Аластор Грюм приходил и уходил очень часто, вероятно, для проверок, чем вызывал ворчание Гермионы. Она привыкла, что все ее названные отцы в Ордене обращались с ней как с дочерью. Иногда ей нравилось, когда здесь были другие люди, но Гарри предпочитал свой перестроенный семейный дом в Годриковой Впадине, а Рон и его семья оставались в Норе. Она была одна и в основном предпочитала, чтобы так и оставалось. Они с Роном расстались после войны, когда оба поняли (Рон с небольшим пинком в правильном направлении), что им лучше быть друзьями. Ни один из них не испытывал к другому никаких романтических чувств, а Гермиона, хотя и была книжным червем, оставалась страстной ведьмой, как ей казалось. Однако у нее никогда не было возможности изучить эту мысль получше, поскольку она была девственницей, когда они с Роном расстались, и оставалась ею из-за отсутствия жизнеспособных вариантов и заинтересованности в этом с ее стороны. Она ходила на свидания, в основном назначаемые ее неугомонными друзьями, но в основном предпочитала свое добровольное изгнание. Однако ей все же пришлось пойти на работу, как бы она ни хотела остаться и еще немного изучить книгу. Она работала в Министерстве в Административном отделе, хотя предпочитала думать, что это лишь ступень, которая приведет ее к великим свершениям. Ей предлагали более престижные звания, но ей нравилось дополнительное свободное время, которое удавалось выкроить на работе для ее личных исследований, которые она публиковала при любой возможности. У нее даже были собственные деньги от награды Орденом Мерлина, и в целом она жила довольно полной жизнью, за исключением мучительной мысли, которая не покидала ее, нашептывая, что Сириусу нужна помощь. И поэтому она пыталась помочь единственным известным ей способом, зарываясь с головой в тома и читая, пока у нее не вставал туман перед глазами. После того, как она вернулась с работы, измученная и морально уставшая, Гермиона быстро приготовила ужин и приняла ванну. Было странно быть такой одинокой. Иногда ей казалось, что она вообще не открывает рта, чтобы заговорить. В какой-то степени это было правдой — как только она возвращалась домой с работы, она редко говорила вслух. Стоит поблагодарить судьбу, что она не начала разговаривать сама с собой, но беспокойство, что этот день не за горами, не отступало. Гермиона завернулась в полотенце и потянулась к ящику прикроватной тумбочки за увлажняющим кремом. Ее рука замерла в воздухе, когда она осмыслила то, что увидела. Книга. Книга! Она была там, это ясно как день, прямо у нее перед глазами! Девушка ахнула, не осмеливаясь прикоснуться к ней, и села на кровать, не отводя глаз. Что же случилось? Набравшись смелости, она провела пальцем по обложке и могла бы поклясться, что почувствовала, как в ответ иллюзорный палец скользнул по ее позвоночнику. Слегка дрожа, Гермиона положила книгу себе на колени. Название, хвала Мерлину, было «Древние ритуалы и артефакты некромантии». Едва веря в свою удачу, она осторожно открыла книгу. У нее перехватило дыхание от названия страницы, на которую книга сама по себе перевернулась. Арка смерти. Но как только она начала читать, слова исчезли у нее перед глазами.  — Нет! — воскликнула она, наблюдая, как ответы, о которых она и не смела мечтать, рассеиваются. Осталось только название главы, памятник тому, какую сильную неудачу она потерпела. Она оставила книгу открытой рядом с собой на кровати, уставившись на нее, пока одевалась, не смея оторвать глаз, чтобы не пропустить момента, если слова снова вернутся. Что в первую очередь заставило книгу появиться? Она была уверена, что это часть головоломки. Каким-то образом за одну ночь книга решила сообщить о своем присутствии. Она что-то сделала? Каким-то образом произнесла «волшебное слово» во сне? Она закрыла книгу, позволив себе более подробно изучить обложку, теперь, когда содержание все равно отсутствовало. Казалось, она была обтянута человеческой плотью. Это вызвало у нее отвращение, но не удивило. Так много древних Темных текстов были сделаны из плоти и написаны кровью, хотя именно этот, казалось, был написан магией, ведь кровь не обладала способностью исчезать и появляться по собственному желанию. Она провела пальцами по обложке в отчаянной попытке как-то успокоить ее, когда ее взгляд привлекли два маленьких пятна ржавого цвета на обложке под названием. Казалось, пятна были такими же старыми, как и сама книга, но они казались почти влажными под ее пальцами. Что-то щекотало ее память: прошлой ночью она задела книгу ладонью, чтобы убедиться в ее присутствии, прежде чем залечить раны на руке. Она коснулась книги своей кровью! Была причина, по которой волшебники и ведьмы не занимались магией крови, чтобы получить все, чего они хотели. Она что-то забирала у человека, требуя жертв в обмен на эгоистичные наслаждения, часто постфактум и всегда больше, чем человек был готов отдать. Но Гермиона была полна решимости — она отдаст свою кровь, чтобы прочитать текст, и она вернет Сириуса, чего бы ей это ни стоило. Это было все, что заботило ее последние три года после окончания войны. Она примет вызов, и Гарри получит обратно своего крестного отца. Гермиона нашла церемониальный кинжал среди предметов на чердаке, проверила его на наличие собственной Темной магии и простерилизовала. Она положила книгу на кухонный стол, перо и пергамент справа от нее, а кинжал, готовый к использованию, сжала в своей левой руке. Теперь можно было начинать. И снова книга открылась на странице, которая нужна была больше всего. Гермиона, не теряя времени даром, вонзила кинжал в кончик пальца, едва заметно всхлипывая от боли в своем безумном желании прочитать слова. Она выдавила капли своей крови на страницу, и книга мгновенно впитала их. Медленно, слово за словом, появился текст. Она переписывала их в спешке, не тратя времени на то, чтобы усвоить то, что читала. Страницу за страницей она смазывала своей кровью, создавая четыре свежие ранки на кончиках пальцев, пока, наконец, не провела лезвием по ладони для более свободного потока крови. Боль почти не вытягивала из нее силы. Она снова перевернула страницу и увидела заголовок: «То, что мы желаем, возвращается к нам». Это было оно! Она капнула еще крови на страницу, но, хотя книга впитала ее, слова так и не появились. Она взвыла от разочарования. Это было еще не все, она знала, что ответ был прямо там! В отчаянии она воткнула нож поглубже в ладонь, но, хотя рана сильно кровоточила и у нее закружилась голова, слова так и остались невидимыми. Внезапно что-то холодное и острое коснулось плоти над ее сердцем. Гермиона ахнула. Это должно быть ответ. Ее сон подсказал ей, что делать — книга хотела крови из ее груди, из ее сердца, а не из ее руки! Самая свежая кровь, самая чистая! Теперь это было так очевидно, что Гермиона рассмеялась про себя. Она сорвала с себя свитер, оставив только тонкую кофточку. В доме было холодно, но ее тело блестело от пота, и она не чувствовала никакого холода, кроме того, что был в ее душе. Она приставила лезвие к своему сердцу и остановилась, зная, что это тот самый момент, после которого она уже не сможет повернуть назад. Как только она прольет эту кровь, темная магия овладеет ею. Не давая себе времени на колебания, она резко приставила кинжал к своему сердцу и вскрикнула. Боль была намного сильнее, чем в ее руке, почти невыносимой. Казалось, что рана будто горела и замораживалась одновременно. Как будто кинжал проник гораздо глубже поверхности кожи. Будто он проник прямо в ее сердце, в саму ее душу. Она встала, слегка пошатываясь, и склонилась над книгой. Кровь равномерно капала на страницы, и слова появлялись мгновенно, гораздо быстрее, чем раньше. Она скопировала два абзаца информации, снова не полностью вникнув в слова, а затем перевернула страницу. Кровь все еще капала, и кофта болезненно задевала рану. Эта страница была рецептом зелья. Пока она его переписывала, подумала о том, что все ингредиенты известны, кроме одного, но она знала, кто сможет с ним помочь. Последняя страница перед новой главой, посвященной земным духам, являлась заклинанием на языке, которого она не знала — ни одно слово не было знакомо, поэтому она могла только понадеяться, что произнесет его правильно, когда придет время. Когда она переписала последнее слово заклинания, книга захлопнулась, и Гермиона упала в обморок.