البعثة

Конрад привык видеть Рейка перемазанным в чужой и его собственной крови вместе с грязью, собранной, должно быть, с уголка любой из стран третьего мира. С тех самых мест, где царствует нескончаемая засуха и бесконечная жара, где в воздухе постоянно висит пыль, которую Джеймс просто на дух не переносит — он предпочитает влажные тропики. Конрад привык считать, что Рейк всегда берёт на себя всю самую тяжелую и самую грязную работу — любой другой нормальный наёмник не стал бы тратить своё время даже на простое рассмотрение такой потенциальной сомнительной возможности заработать, но только не Тайлер. Однажды Конрад услышал разговор Рейка с одним из его товарищей: — За это задание никто не хочет браться. Слишком рискованно. — Его возьму я, — с полной невозмутимостью ответил Тайлер, как бы пропуская мимо ушей всё, что волновало его напарника. Эта фраза, как тогда подумалось Джеймсу, с точностью описывает отношение Рейка к его собственной работе. Кто ж знал, что нынешний «спецназовец в запасе» оказался прав? Рейк привык видеть Конрада «в меру чумазым»: даже когда Джеймс испачкан во всякого рода дерьме, он всё равно как будто бы в несколько раз чище всех окружающих; в несколько раз чище его, — Тайлера. Стоит ли говорить о том, что в непролазных и диких джунглях «очищающий» дождь льётся гораздо чаще, чем в условном Афгане? Стоит ли говорить о том, что поиск или выслеживание пропавших с минимальным количеством человеческих жертв — работёнка куда более чистая, чем то, чем привык заниматься Тайлер? Впрочем, Рейк также привык считать, что внешность и личность Конрада совсем не подходят для его профессии — слишком уж аристократичные у него черты лица, слишком невоинственная натура, а этот лёгкий стан… Когда Тайлер впервые увидел Джеймса в деле, бегающего с оружием наперевес, паззл под названием «Конрад и спецназ» в его голове так и не сложился, но, справедливости ради, Рейк всё же по достоинству оценил умения Джеймса — с такой ловкостью и гибкостью ему бы к Тайлеру в команду, перепрыгивать через бесконечные песчаные балконы южного гетто да ютиться в нищих квартирках и крохотных комнатках простого люда, избегая погони от местной полиции и/или бандитских группировок. Но нет же, этот засранец всегда предпочитал всё самое лучшее, и дело всей жизни— не исключение. Даже в, казалось бы, такой грязной сфере Джеймс умудрился выбить себе «элитное» местечко, чтобы реже пачкаться в крови, в то время как Рейк всю свою жизнь использует в работе грязные методы: ударить противника в пах? Запросто. Укусить? Только подставьте чужое тело под мощную челюсть для очередного увечья. Выдавить пальцами глаза? За милую душу. Зато к детишкам Тайлер относится снисходительно, — жалеет, отпускает, оставляет в живых и, в большинстве случаев, даже не калечит. Странный и своеобразный, но всё-таки кодекс чести. По сравнению с Рейком Конрад — отпетый пацифист с исправно работающим моральным компасом (насколько это вообще реально в их профессиях). Тайлер ему не завидует — скорее удивляется тому, насколько они вдвоём разные и одинаковые одновременно. Такое вообще возможно?

***

Джеймс, — скорее по привычке, нежели из необходимости, — осматривает корабль перед скорым отплытием, замечая между бесконечными коробками с боеприпасами, медикаментами и провизией давно знакомую рожу. Конрад достаточно прямолинейный для того, чтобы не играть с Тайлером в «горячо-холодно», тем самым водя его за нос (хотя соблазн ой как велик). Более того, что-то подсказывает Конраду, что Рейк прекрасно осведомлён о том, что на борту находится Джеймс. Иначе бы он не полез туда, где его не ждут. — Пробрался на корабль без приглашения? Я даже не удивлён. Ты всегда был мужланом, сколько тебя помню, — а знакомы они уже давно: слишком давно для «товарищей по работе», слишком тесно для «просто друзей». Наверное, поэтому Конрад с трудом сдерживает внутренний трепет, когда осознаёт, кого видит. Это не удивление, — Джеймс знает, что от Рейка можно ожидать, чего угодно, так как он мыслит максимально нестандартно, — но эмоции накрывают так, что сдержать их становится трудно. Военная профдеформация не впервые играет Конраду на руку в таком деле, хотя скрывать друг от друга уже, по сути, и нечего. Джеймс замечает на лице Тайлера, — том самом лице, которое он в своё время успел изучить вдоль и поперёк своими пальцами и губами, — боевое ранение: маленькую кровоточащую ранку над надбровной дугой. Когда Рейк всё же сдаётся, особо не сопротивляясь, и подходит ближе, Конрад при свете ламп начинает различать грязноватые подтёки на его лице — признак того, что Тайлер буквально десять минут назад сорвался с другого задания, как солдат, дезертировавший прямо с горячей точки, чтобы скорее оказаться дома. Впрочем, кто знает этого взбалмошного наёмника?.. Может, так оно и есть. — Мне казалось, в британском спецназе вас учили делиться заданиями со своими напарниками, капитан, — шутливо отвечает Тайлер, уже не прячась за ящиками. Да он, в принципе, и не то чтобы прятался!.. Так, изучал борт, на который попал «без приглашения». Не стоит, наверное, Джеймсу пока знать о том, что все эти учёные собирались в «плавание» с такой спешкой, что помимо военного подкрепления и «опытного следопыта из британского спецназа» наняли ещё и Рейка — так что он находится здесь на вполне законных (насколько это вообще возможно в данном случае) основаниях. Тайлер уверен, что лишняя пара рук этим ребятам явно не помешает. Конечно, уверен в этом он стал только после того, как узнал, кто именно составит ему компанию в этой экспедиции. Рейк, равно как и Конрад, привык извлекать для себя любого рода личную выгоду почти во всём. Снова профессиональная деформация?.. — А мне казалось, что наёмники вроде тебя тяготеют к приключениям поинтереснее, — в тон Тайлеру произносит Джеймс, обводя взглядом одно из многих корабельных помещений, в котором они находятся вдвоём. Конрад согласился на эту авантюру только потому, что ему обещали заплатить в несколько раз больше изначально названной суммы. Хочешь жить — умей вертеться. Джеймс, равно как и Тайлер, привык выкручиваться из любой ситуации, даже той, что на первый взгляд кажется безвыходной. Не зря ж его, белого, как снег, и наглого, как коренного жителя, не грохнули где-то во вьетнамском баре днями ранее — везунчик. Кому-нибудь, наблюдающему за этой сценой со стороны, разница акцентов показалась бы просто колоссальной. Для Конрада и Рейка же это так, пустяки — оба давно привыкли ко всему, связанному друг с другом. — …все мы порой совершаем ошибки, — улыбается Тайлер. Гиенит, будучи таким же вредным бараном, как Джеймс. Может, в начале знакомства именно эти качества и сроднили их?.. Конрад не находит, что ответить, и кивает головой, одаривая Рейка тихим смешком, но Тайлер будто подхватывает его молчаливое согласие, задерживая лёгкую улыбку, больше похожую на язвительный оскал, на обычно суровом лице Джеймса. — Уж я-то устрою тебе запоминающееся приключение, будь уверен, — он сгибает руку в локте и касается им тяжелых закрытых ящиков: Рейк расчётливо выбрал для своей расслабленно-уверенной позы именно те коробочные башни, которые точно не упадут под его огромным весом. — Даже не сомневаюсь.

***

Лагерь, наспех установленный возле реки, совершенно не вписывается в окружающую обстановку: на многие мили вокруг расстилаются дикие непреступные джунгли, куда ни разу не ступала нога цивилизованного человека. Правда, капитан Конрад в любом случае знает здесь всё, как свои пять пальцев — это его среда обитания. Джеймс чистит оружие, сидя на одном из военных ящиков, и иногда поглядывает на Рейка: тот уже успел подготовить всё своё тяжёлое обмундирование для очередного «похода», а потому сам сейчас валяется прямо на земле, со снаряжением под головой и солнцезащитными очками на глазах. Сразу видно, кто из них давно отошёл от дел, а кто даже не брал длительные перерывы для отдыха между миссиями. Тайлер кажется Конраду таким… умиротворённым? Он идеально вписывается в любую местность, будь то вечная засуха Востока или постоянная влажность тропиков. Но на секунду Джеймсу кажется, что этому Тарзану всё же было бы лучше находиться рядом с Конрадом, — прямо как сейчас. Им обоим всё время хочется забыться и забыть обо всех проблемах, однако Джеймс в какой-то момент сошёл с их общей дорожки трудоголизма на алкоголизм. Конрад никогда не признается в этом самому себе, а уж тем более Тайлеру, даже если бы последний вытащил Джеймса за шкирку из одного из восточных баров, которые сам привык обходить стороной. Там всегда тусуется всякий сброд. Впрочем, Рейку ли говорить об отбросах этого общества? Иногда ему думается, что они с Конрадом уже давно находятся на обочине жизни, но никого из них это не напрягает — у каждого свой путь. — Ты ведь знаешь, что я не сплю, да? — слабо шевеля губами, почти бубнит Тайлер, не думая о том, чтобы сменить позу. Джеймс отрывает глаза от его широкой шеи, на которой разбросаны хаотичные линии татуировки, и поднимает взгляд на лицо Рейка — с ракурса, открывающегося Конраду, видно, что у самого Тайлера глаза закрыты. — Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы думать, будто ты умеешь спать, — отшучивается Джеймс, и они с Рейком растягивают губы в улыбках. Тайлеру кажется, что он может снова привыкнуть к этому закрытому спецназовскому аристократу, склонному контролировать всё вокруг, если их «совместная миссия» ненадолго затянется. Конраду кажется, что он, согласившись на это сомнительное дело в алкогольном угаре, сорвал куш в виде самого лучшего приключения в своей жизни.