Думали, теперь у Питера пойдет белая полоса в жизни? Вот и он так же думал, когда с радостью просыпался в субботу, с нетерпением ожидая, когда встретится с Гарри в новейшей лаборатории Старка и наконец поработает над своим изобретением. Занятия такого толка, если и ломали его мозг, они также расслабляли. Он всегда мечтал о таком и теперь его целью было не облажаться. Может, он даже увидит Тони, хотя Питер еще не определился, готов ли он к этой встрече. Тони хорошо относился к Питеру, но явно пренебрегал важностью Человека-Паука. Только вот Питер не мог делить себя на двое. Даже если никто не знал, кто именно Человек-Паук, для Питера это была яркая часть его личности. И он не уверен, где он более настоящий. Быть Человеком-Пауком, супергероем, было просто, он прятался за маской и мог открыться по-настоящему. Он мог болтать сам с собой, шутить глупые шуточки, показывать свои потаённые стороны и не бояться насмешек со стороны одноклассников. Но Питер также был им, более скрытный, но такой же целеустремлённый, с грузом ответственности на плечах. Такой же искренний, желающий помочь и слегка неуклюжий. Человек-Паук или Питер — неважно, это все лишь части целого, которые существует, в любой из его частей, отчаянно желая показать миру, какой он на самом деле.
Питер часто думал об этом. Что, если показать миру себя, не прячась под маской, быть свободным и, может быть, в последствии по истине счастливым. Но он обрывал себя, не позволяя продолжать такие раздумья. Он не великий железный Человек, у него нет многомиллионной поддержки и суперсовременных лабораторий, Питер обязан защищать не только себя, но и Тётю с друзьями. Он не мог позволить собственному эгоизму встать выше этого. А открытое разгуливание по крышам, он никак не мог гарантировать близким безопасность. Даже Мистер Старк попадал под мстительные планы злобных людей, спасаясь из последних сил. Питер бы в таких условиях не выжил. Да, пока что он не так известен и мало кому был интересен. Но это только начало, у Питера были огромные планы и в одном из них было желание заставиться Тони Старка признать: «Человек-Паук важен». И он сделает это! Так что да, он не знал, хочет ли он увидеть Тони сегодня, но его душа пела, желая как можно скорее заняться любимым делом.
Проснувшись утром, Питер увидел в окне, как слегка моросит дождь, поливая только просыпавшуюся растительность. Он казался совсем небольшим, а идти было совсем недалеко, из-за чего тот принял решение надеть поверх футболки красное худи, снабженное капюшоном. Зонт? Нет, Питер ненавидит зонты с самого раннего детства, когда он был еще совсем малышом, что сильные порывы воздуха просто сбивали его с ног, вырывая ручку зонта и покрывая холодной водой с головы до ног, не оставляя никакой защиты. Сейчас, конечно, такого не было, но ненависть к зонтам не так просто вытравить из головы.
Дорога полна луж, и Питеру приходится прыгать, чтобы не намочить кроссовки. Не очень хотелось, чтобы те в конце концов развалились. В планах было ходить в них до конца школьного года, как минимум. Только вот погода решила, что если уж начался дождь, то нужно играть по-крупному. Дождь начинает потихоньку усиливаться, дополняя себя мелкими шариками града, летящего на большой скорости прямо в лицо. Питер чувствует, как мелкие крупицы падают ему за шиворот, тая и растекаясь по груди холодной водой, довольно сильно раздражая. Он пытается идти быстрее, но холодный порыв вера не дают этого сделать.
— Хей, Питер! — слышит он такой знакомый и неожиданный сейчас голос откуда-то сбоку. Питер оборачивается, видя, как на проезжей части рядом с ним останавливается черный автомобиль. Стекло лобового стекла отъезжает вниз. Демонстрируя Питеру Тони собственной персоной.
— Здрав-ствуйте, — отзывается Питер, слегка заикаясь. Его тело дрожит от холода и сырости, а губы слегка посинели, не желая в точности выполнять поставленную задачу.
— Ты почему без зонта? И одет ни пойми во что! — возмущается мужчина, открывая дверь и отодвигая подальше. — Садись сюда, в одно место путь держим.
И Питер, может быть, и хотел застенчиво отказаться, но мозг пока не успел полностью пострадать от холода, из-за чего он выбирает разумность и садится внутрь теплого, сухого автомобиля.
— Я думал, вы в башне живёте? — полу спрашивает, полу утверждает Питер.
— Да. Только вот поселить там всех, с кем мне приходится связываться в городе, по моим подсчетам, слишком накладно, — усмехается мужчина, и Питер смотрит на эту по-волшебному магнитную улыбку не в состоянии отвести взгляд. Эта простая деталь делает лицо красивого мужчины еще красивее, словно добавляя некую изюминку. И когда та исчезает, всеми силами хочется вернуть её обратно. Все внутренности Питера желают этого, и тот пока решает сильно об этом не задумываться. Мысли такого рода пугают.
— Я не думаю, что это было бы проблемой.
—Да, я тоже, но видеть лицо Кэролин каждый день? Нет уж, я лучше уйду на пенсию.
— Вы всегда можете вызвать всех их к себе.
— Да, но, когда я уезжал, все еще светило солнце, не думал, что погода так изменится, — хмыкает Тони, смотря на брызги на окне.
— Ну, у вас есть машина, необязательно думать о погоде.
— А вот у тебя, Питер, насколько я знаю, нет, так, где же твои мозги? — складывает Старк руки на груди, преследуя цель прожечь его взглядом заживо. Питер не знает, что Тони использует этот разговор, чтобы рассмотреть его получше, запечатлев в своей памяти совсем бледные, редкие веснушки, такие манящие, пухлые губы. Питер манил, заставляя чувствовать себя неправильно, чего мужчина за всю свою жизнь припомнить не мог. Его карие глаза, такие яркие, по-мальчишески светлые, они горели, освещая все вокруг, делая такой пасмурный день немного лучше. Этот уже не ребенок заставлял мысли бурлить внутри его черепной коробки, желая чего-то большего, чем просто смотреть со стороны. Почему-то с самой первой встречи эти чувства становились все сильнее, а мысли все настойчивее.
— Мой мозг всегда со мной, Мистер Старк, и у меня есть капюшон, — Питер натягивает уже насквозь промокшую ткань себе на голову, наглядно демонстрируя свою пусть не совсем качественную подготовку.
— И ты считаешь, что этого достаточно? — приподнимая мужчина бровь, смахивая капюшон обратно, с тяжестью заставляя себя не расчесать непослушные кудряшки пальцами.
— Ну тут же не далеко, — утверждает Питер, заглядывая в окно, — Только если не стоять в таких пробках, как сейчас.
— Ну ничего, не опоздаешь, а если и опоздаешь, то ваш куратор не сильно расстроится, — с сарказмом парирует Тони.
Всю оставшуюся поездку они едут в тишине, слушая звуки капель, разбивающихся об металлическую крышу и тихую фоновою музыку, которая делает атмосферу чуть менее напряженной.
Звонок телефона настигает Питера тогда, когда он уже выходит из машины, тихонько благодаря Тони за поездку. Он согрелся и чувствовал, что готов начать работать. Питер точно знал, кто на другом проводе, из-за чего игнорирует тихую мелодию, поставленную на минимальную громкость, не нуждаясь в большем при его новых навыках.
Тот сразу находит глазами лучшего друга, стоящего к нему спиной, и что-то недовольно бурча Эм Джей, прижимая мобильник к уху.
— А вот и я! — он запрыгивает Гарри на плечи, пугая его криком и заставляя вздрогнуть, от чего телефон падает на землю и лишь быстрота его реакции позволяет спасти его от плитки.
— Питер! — кричит на него друг под озорной девичий смех так, будто одно это слово было оскорблением. Думается, прямо сейчас это именно так.
— Нужно быть осмотрительным.
— Ты опоздал!
— Я вовремя.
— Нет, Питер, ты опоздал, — хихикает Эм Джей.
Одиночество. Одно слово, одиннадцать букв и так много смыслов. Тони порой кажется, что он был одинок всегда. Его мать, его прекрасная мама Мария погибла, когда он был еще совсем мал и мало понимал происходящее вокруг. Он любил её, но в один из дней она просто больше не вернулась, чтобы обнять его и пожелать сладких снов, поцеловав в лоб на ночь. Он ждал, думал, что она просто задерживается на какой-то важной работе, лишь спустя годы он понял, что ожидание было бессмысленно. Отец никогда не был особо любвеобилен, он много работал и еще больше зарабатывал, желая обеспечить маленькому Тони хорошее, обеспеченное будущее, желательно в продолжении семейного дела. Он не помнил, чтобы у него были друзья, он помнил лишь одиночество, одиночестве в толпе. Оно ступало следом за ним по всей его жизни, порой очень сильно пугая и загоняя в угол, не давая шанса вздохнуть. Но сейчас он чувствовал, как смирение накатывало на него сильной волной. У него были лёгкие интрижки, но никогда сильной любви. Он пробовал с мужчинами и женщинами, но ничего, кроме мимолетного удовольствия, почувствовать не мог.
— Он вовремя, — встревает Тони, улыбаясь подросткам, когда видит, как в шоке распахиваются их глаза.
— Здравствуйте, Мистер Старк, — раздается дружный хор голосов, приветствующих своего руководителя, и он так рад видеть этот свет в их юношеских наивных глазах.
— Рад всех видеть, проходите. Уже пора начинать, — они дружно забегают в класс, рассаживаясь по местам и занимаясь своими работами. Старк стоит вдалеке, с любопытством смотря за работой нового поколения гениев, радостно понимая, что именно он дает им возможность раскрыть свои новые способности, дать мозгам волю занять руки, перенести с бумаги в реальность давно мучившую их мозги идею. У него всегда была такая возможность и видеть, как люди борются за это, немного грустно.
Но как он не всматривался в группу людей, его взгляд магнитил только один юноша. Питер был не таким, как все, это не бросалось в глаза, но читалось между строк, Тони ни мог не почувствовалось.
Каждый разговор, каждое взаимодействие заставляло думать о мальчишке все сильнее, Тони начал замечать, как мысли о Питере стали проникать в его мысли уже после всех встреч и работы. В тишине спальни, за тихим ужином наедине с самим собой в памяти вспыхивали любопытные карие глаза, нахмуренные брови, в гордости поднятый нос и веселое хихиканье, которое, к сожалению, не было адресовано ему самому. Старк смотрел, как мальчик наклонялся над столом и взгляд непроизвольно очерчивал его высокую, стройную фигуру, выделяя особенно прекрасные части тела.
Тони никогда особо не задумывался о своей личной жизни, всегда казалось, было много времени впереди, всегда была харизма, которой он был готов очаровывать всех вокруг, и где он сейчас? Когда он чувствует, как внутри зарождается то самое редкое и важное тепло, он просто не может сдвинуться с места, не может отвести взгляд, а в голове ни единой нормальной строчки, которой можно было бы начать разговор. Да и должен ли он? У них разница в возрасте лет пятнадцать.
***
Руководить подростками, на удивление, кажется, несложно, хотя может ему просто такие спокойные достались. По сути, Тони даже не делает ничего, он стоит в сторонке и следит, чтобы никто не надумал взорвать его совсем новенькую лабораторию, изредка отвечая на робкие вопросы и поглощая взглядом Питера, хотя это, кажется, в курс программы не входило. Работа шла быстро, и хотя было очевидно, что у многих были проблемы, ученый понимал, они должны сами с этим разобраться, юношеский максимализм бурлил в них как никогда сильно.
Находясь в среде себе подобных, хочется выделяться, справляясь со всем самостоятельно, хочется быть крутым, показать, чего ты стоишь. Но даже это рвение при тщательном просмотре было у всех разным. Он видел, как Стив яростно пытался улучшить свою установку, бурча что-то злобное под нос и с завистью поглядывал по сторонам. Огненно-рыжая Эм Джей, если и была заинтересована в конкуренции, то только со своими друзьями, на которых изредка кидала взгляд, её не заботил никто иной. А вот Питер с Гарри, казалось, не испытывали таких чувств вовсе, они радостно переговаривались и шутили между собой. Такое простое взаимодействие было таким легким, обыденным, что Тони чувствовал, как небольшой червячок грыз его изнутри, и все мысли крутились вокруг единственного вопроса. А точно ли друзья эти двое?
И чем больше этот вопрос крутился в его голове, тем сильнее он раздражал сам себя. Ну какое ему вообще дело? Они до сегодняшнего дня и не разговаривали толком, да и сегодня не сильно-то повлияло. Пора что-то с этим делать! В голову приходит только одна мысль.
***
Брайан рассматривает здание перед ним, стоя в тени ближайшего дерева, в его работе не принято привлекать к себе внимание. Он пришёл за несколько десятков минут перед встречей, чтобы оценить обстановку, он в этом бизнесе не первый день и прекрасно знал, что даже самый надежный сообщник может сдать тебя ментам, если те найдут его слабую точку и хорошенько надавят. Его, слава дьяволу, такая учесть обошла стороной, но он видел это множество раз, порой сам с тяжелыми последствиями сбегая из таких ловушек. Да посадили его однажды все же за другое, но это не значит, что он перестал предохраняться. И всем рекомендовал.
Вот и сейчас он стоял, разглядывая новое место, он уже украл у сверх охраняемого места, судя по всему, супердорогую штуку, осталось только передать её потенциальному покупателю. Это должно стать одной из самых больших его сделок за всю его долгую криминальную карьеру. Такая рыба просто не должна сорваться, он мог очень надолго уйти в тень на такую сумму и, честно говоря, был не против, но был уже слишком стар для всего этого дерьма и хотел простого человеческого отдохнуть на старость лет. И почему по воровской карьере не выдают пенсию? Это проблема.
Поправив лямку массивной сумки, свисающей с плеча, мужчина еще раз провел по зданию взглядом, но не заметив ничего примечательно, заходит внутрь заброшки, уже видя своего нового покупателя. Он представился, как Отто, и, честно говоря, Брайан уверен, имя настоящее, тот не выглядит, как настоящий преступник, скорее, как псих-ученый. Взлохмаченные волосы, дикий взгляд, наспех накинутая, но не застегнутая куртка, покосившаяся на один бок. Всё это в атмосфере серых теней и затхлого запаха давно брошенного задания выглядело жутковато-то. Но Брайан еще и не такое видел, его вот недавно два парня в чем-то похожем на латекс обезвреживали. И дураков-коллег даже поймали, но то было таким легким, даже повседневным делом, что все просто должно было пойти не по плану.
В руках у Отто чемоданчик, как думается, с деньгами, и мужчина слегка расслабляется, не показывая этого.
— Привет, старикан, где мои деньги? — актерски улыбается мужчина, слегка подмигивая напряженному ученому.
— Ты принес? — голос громкий, эхом разносится по всему зданию. И вызывает мурашки по всему телу, но не тут-то было, кто из нас профессионал.
— Принес, но, если не увижу, что внутри вашего чемоданчика, вы не увидите их, — Отто тяжко вздыхает, измученный толпами тупых ученых и проклятой бюрократии, открывая свой чемодан, наполненный всем, что у него осталось, на прошлой работе платили достаточно много.
— Вот это по-нашему, — присвистывает Брайан и отдает сумку полную… Кибер рук? Щупалец? Неважно, важно аккуратно передать их мужчине и тихо уйти в тень, теперь все остальное уже не его забота.
Отто с переполнявшим его волнением открывает сумку и его глаза загораются, вот теперь-то он покажет всем этим псевдоумникам, кто такой Отто Октавиус и на что способен его гений. Они о нем еще услышат, поверьте!
Так, как становятся суперзлодеями?
