Любовь с привкусом снега 2

Наверное, у всех отношений есть такой период, который психологи называют «застой». Он характеризуется повседневной рутиной, отсутствием красок и страсти в жизни как пары. И подсознание у многих устроено так, что, вступая в романтическую связь, они начинают ждать этого самого застоя. Чонгук не был из тех, кто часто думал о будущем, он просто жил одним днём. Моментом. И, конечно, в его голову даже не просачивались мысли о том, что они с Тэхёном начнут отдаляться. Это случилось, наверное, через полтора года с начала их отношений. По крайней мере до этого Чонгук не замечал особых перемен. Но когда его парень уже третий день подряд ходил как в воду опущенный, то это послужило неким звоночком. Тэхён стал часто пропадать вне дома, иногда даже не предупреждал Чонгука о том, что задержится на работе или после неё позависает с друзьями. Сначала Чонгук закрывал на это глаза и старался особо не париться, но в последнее время он не выдерживал. — Тэ, — он подошёл к нему и сел рядом на диване. Тэхён промычал, не отрывая взгляда от книги. — Нам нужно поговорить. Вздохнув, он всё же отложил чтение и посмотрел на Чонгука. В его глазах не было огонька и хоть малейшей заинтересованности. Не сказать, что это не пошатнуло уверенность Гука. — Что такое? — голос у него хриплый, уставший. Будто он заставлял себя вымолвить эти два слова. — Я не понимаю, что происходит с нами в эти дни. Точнее, с тобой. — А что со мной? — Ты, как бы это сказать, словно закрылся в себе. Я волнуюсь о многих вещах из-за этого. Мне кажется, что я сделал что-то не то и заслужил такое. Но мне хотя бы хочется узнать причину, потому что… — и Чонгук, сам того не замечая, начинает шмыгать носом, потому что его стало щипать. Влага накрыла глаза и заставила прервать речь. Ему действительно было тяжело находиться в этих переживаниях прошедшие несколько дней. Тэхён убирает книгу с колен и берёт своего парня за щёки, просит посмотреть на него. Сейчас Чонгук улавливает в его действиях настоящее, неподдельное беспокойство. И он позволяет себе выдохнуть с облегчением, потому что не всё потеряно, раз Тэхён всё ещё волнуется за него и ему не всё равно на его слёзы. — Почему мой малыш плачет? — и снова Чонгук не слышит ответа на свой вопрос. — Зайчикам больше подходит улыбаться. У Чонгука едва хватает сил, чтобы посмотреть на своего парня. Тот ком в груди, который разрастался на протяжении некоторого времени, сейчас давит с такой ужасной силой, что хочется не просто плакать, а выть в голос. Чем он заслужил такое? — Тэ, пожалуйста, поговори со мной. Голос выдаёт всё отчаяние и даже некое унижение, потому что Чонгук думает, что лучше лишний раз переступить через себя и всё выяснить, чем позволить и дальше сжирать себя изнутри. Тэхён смотрит грустно. Именно грустно. Он не убирает рук от лица парня, продолжая дарить ему хотя бы физическое тепло. За окном слышатся завывания, говоря о приближающейся метели. А двое безнадёжно глупых и влюблённых человека продолжают прожигать друг друга взглядами: один смотрит умоляюще, а другой с неприкрытой тревогой. — Я надеялся до последнего, что тебя это не коснётся, потому что ты не достоин терпеть такого меня, — наконец говорит Ким, убирая слегка вспотевшие ладони на свои колени. — О чём ты говоришь? — Чонгук продолжает пытаться подавить дрожь в голосе, но всё тщетно. — Я не понимаю, о чём ты. И снова тяжёлый вздох. Настолько тяжёлый, что кажется, будто в нём несколько тонн неозвученных, терзающих душу чувств. — Раньше я жил так, чтобы каждый день был необычным. Старался сделать его интересным, не похожим на все те остальные, прошедшие. Мне казалось, что так будет всегда: я смогу чувствовать себя глупым подростком даже через двадцать или тридцать лет. И я действительно чувствовал себя таковым. Когда, два года назад, мы встретились и всё так быстро закрутилось, я словно… вдохнул свежего воздуха. У меня была такая безумная окрылённость из-за чувств к тебе. В голове теперь стоял вопрос не только о моей жизни, я взял ответственность и за твою. И с каждым днём я стал понимать, что конец моей молодости, — Тэхён прерывается, смотря на Чонгука мокрыми глазами. — Я всё ещё так же сильно люблю тебя, малыш. Но мне нужен отдых от всей этой однообразности. Чонгук ожидал услышать всё, что угодно. Он даже готовился к словам об измене, прости, Господи! Но это оказалось больнее. Чон понимает, что они ведь с Тэхёном совсем разные: тот совсем не домосед, в отличие от Чона. И всё, что сейчас происходит с душой его парня — вина самого Гука. Тэхён часто переступал через себя, уступал в мелких ссорах, делал то, что его просили. Он старался сдерживать свою врождённую тягу к приключениям. И Чонгук вспоминает, сколько раз отказывал ему в просьбах поехать куда-нибудь, посмотреть мир. Да что уж тут. Чонгук отказывал ему в банальных прогулках. А ведь сейчас будет третье их совместное Рождество. Любимое время Тэхёна, когда выпадает снег, всё блестит, а за окном стоит свист метели. Чонгук полный дурак, что лишал его таких счастливых моментов, которые Тэхён наверняка хотел разделить именно с ним и ни с кем более. Внутри вспыхивает непреодолимое желание именно здесь и сейчас показать Тэхёну, его любимому парню, хёну и, возможно, будущему мужу, что Чонгук искренне ценит его и любит. Что он уважает его как личность. Поэтому он резко поднимается, заставляя Кима вздрогнуть от неожиданности. — Милый! — от такой быстрой смены настроения, Тэхён начинает волноваться и выгибает в недоумении бровь. — Я жду тебя через десят минут во дворе. Только Ким тянется к руке Чонгука, чтобы спросить его о том, что он собирается сделать, как тот срывается с места и бежит в прихожую. — Ты с ума сошёл? Там самая настоящая буря поднимается! — охает Тэхён, стараясь отобрать куртку из рук младшего. — Даже я не настолько безумный, чтобы выходить в такую погоду на улицу. Отдай сейчас же! — Нет, хён! Пусти! Ты должен сделать это ради себя же! — Ради себя же? Да о чём ты говоришь? Мне же тебя лечить придётся, умник! Проспорив так минут пять, Чонгук всё же убеждает Тэхёна, надевая под его присмотром купленные им валенки и меховую шапку, ещё и перчатки позже находит в кармане. Тэхён продолжает ворчать про себя, даже когда дверь за Чоном закрывается. Но потом он смягчается, потому что чего это он? Где тот озорной Тэхён-затейник? А тут ещё и Гук сам что-то выдумал, нужно обязательно посмотреть на это. Поэтому он быстро переодевает пижаму, не забывает и себя укутать по самую макушку, на всякий случай захватывает фотоаппарат, который Чонгук подарил ему на День рождения, и выходит из квартиры. Открыв подъездную дверь, Тэхён сначала не видит ничего, потому что мелкие льдинки бьют в лицо и заставляют жмуриться. Он буквально на ощупь идёт к детской площадке, где видно мельтешащее пятно. Гук что-то активно катает, совсем не замечая прихода своего парня, а когда всё же оборачивается, то, растянув улыбку на половину лица, говорит: — Что встал, помогай! И глаза Тэхёна вспыхивают тем самым озорным огоньком, которого он был лишён долгих полгода. Он понимает, что его парень пытается слепить снеговика в эту ужасную вьюгу и мороз, потому что хочет порадовать его, Тэхёна. По его щеке даже скатывается слеза, но сразу замерзает. Они действительно лепят снеговика. Криво, без шляпы, но зато с морковкой вместо носа, которую Чонгук предусмотрительно прихватил с собой. Тэхён чувствует себя словно дитя, когда они начинают просто дурачиться, кидаясь снежками и плюхаясь бомбочками в сугробы. А Чонгук счастлив снова слышать смех любимого, такой родной и незаменимый. Он совсем не жалеет, что вышел из квартиры в такой дубак и слепил этого снеговика. Ведь это не просто снеговик, это словно их ребёнок, над которым они вместе постарались. После того, как Чонгук озвучил эти мысли, Тэхён схватил его на руки и понёс в квартиру, потому что: — Нам нужно сделать ребёнка, который не растает весной. — Дурачок, — смеётся Гук, закинув руки на крепкую, укутанную в шарф, шею. — Мы не можем. — Можем-можем, главное — стараться! И ведь Тэхён действительно старается. Он всю ночь трепетно относится к Чонгуку, целуя каждый сантиметр его золотистой кожи. Заставляет таять от малейших прикосновений и движений. Чонгук снова плачет, пугая Кима, который останавливается и смотрит на него взволнованно. Он спрашивает, всё ли в порядке и не больно ли. На что Чонгук коротко, с улыбкой и слезами отвечает: — Я чувствую себя настолько счастливым, что хоть умирай.

***

— У тебя всё готово? — Тэхён заглядывает на кухню, где всё утро трудился Чонгук для рождественского ужина на всю семью. Тэхёну же он поручил украсить их квартиру. — Да, осталось только фрукты помыть и нарезать, — он обтирает мокрые руки о фартук и смотрит на тарелку, в которой лежат персики, мандарины и яблоки. — Хорошо, закончишь чуть позже. А сейчас пошли со мной. — Твоя улыбочка не внушает доверия, — хихикает Чонгук, улавливая лукавое поведение парня. Пара входит в светлую гостиную, гду уже разложен длинный стол, поскольку должны приехать родители Чонгука и тётя Тэхёна, что всё ещё живёт по-соседству. Гук удивлённо ахает, когда замечает развешанные вдоль стены гирлянды, на которых прикреплены их совместные фотографии. Он подходит к одной из них и вспоминает этот момент: тогда Тэхён сам решил испечь малиновый пирог, но в итоге только повеселил Гука и испачкал кухню. Дальше висит фотография, где почти во всё пространство красуются ярко-жёлтые розы, а за ними лишь часть макушки счастливого Чонгука. А на следующей, сделанной буквально на днях, селфи — Тэхён показывает знак «ви», а Чонгук пробует обхватить обеими руками того самого снеговика. И все эти моменты настолько бесценны и уютны, что еле хватает сил сдержать себя и не броситься на шею своему замечательному парню, который так сильно любим и дорог. Рождество — лучшее время, чтобы быть счастливыми и делать счастливыми близкий.