***
На месте проведения мероприятия королевская семья оказывается с опозданием, всего на несколько минут, но людей уже собралось достаточно. Часть, где народ будет наблюдать за скачками, была заполнена: леди в пышных платьях и шапочках, скрывающих их лица от солнца, всякого сословия мужчины. Некоторые из них прибыли полюбоваться своими сыновьями, которые участвуют в игре, другие же отдохнуть со своей семьёй и не упустить возможности засветиться на светских собраниях. Где-то среди участников виднеется макушка Юнги, тот гладит свою лошадь, что-то говорит ей, но никто этих слов не слышит, а после, когда замечает, что его родня прибыла, движется к ним. Король тем временем садится на уготовленное ему место, в отличие от молодежи он долго под солнцем находится не может, да и старость ноги подкашивает. — Добрый день, — говорит Юнги, настигнув своих братьев и супруга одного из них. Тэхен дарит ему улыбку, скорее взбодрить того желает, — добрый. — Ну как, готов к соревнованиям? — вступает в беседу Хосок. — Если бы оно было иначе, то здесь я присутствовать не смел бы, — хмыкает принц, на лице его виднеется уверенность в своих силах. В тот же момент Чимин к ним приближается, протягивает бокал с соком своему господину, который ранее попросил его принести. Никто и не замечает, как взгляд третьего по старшинству принца на миг меняется, нечто, сродни удивлению, в глазах проскальзывает, стоит Чимину на горизонте появиться. — Разве слугам место здесь? — то ли спрашивает, то ли хочет намек преподнести. Однако все взгляды мгновенно на принца обращаются, лишь один не смотрит на Юнги, тот, чьё имя он не хотел бы вовсе вспоминать. — Я впервые на подобном мероприятии, потому и привел с собой слугу, — отвечает Тэхен, опускает взгляд, его застал врасплох этот вопрос. — Не думаю, что это является проблемой, — бесцветным тоном сообщает Чонгук, на том тема и решена, оспаривать слова старшего никто не изволил. — Юнги, будь осторожен, ты знаешь исход своих последних скачек, потому побереги сердце нашего отца, — второй по старшинству принц подходит к третьему и хлопает его по плечу, одним взглядом желая удачи. Никто из присутствующих его рвения участвовать не одобрял, лишь один Тэхен не знал, почему все так скептически настроены. Юнги на слова Чонгука только кивает, до старта осталось всего ничего, потому он уходит, больше не задерживаясь, лишь взгляд на слугу кидает, полный пустоты и в то же время наполненный неизвестными ураганом. — А на последних скачках что-то произошло? — не сдержав любопытства, спрашивает Тэхен. — Он упал с седла и лошадь чуть было его не растоптала, посчастливилось, что она успела попасть только по ноге принца, — отвечает Чонгук. Это воспоминание заставляет затаить дыхание, совсем как тогда, в тот день, когда они наблюдали за очередными скачками. Когда конь бежал впереди всех, всё было хорошо, пока всадник не дёрнул резко поводья, будто испугавшись чего-то. Лошадь отреагировала бурно, а Юнги не сумел удержаться. Тэхен поникает, ответы на ранее заданные вопросы ему совсем не по нраву. Пока он думает об этом, не замечает, как склонивший голову Чимин, губы поджимает, и руки на подносе сжимает, слышал он эту историю не раз и каждый будто первый. Потому он и не любит эти соревнования. Солнце, что ранее нещадно лучами людей согревало, скрылось за серыми тучами, те затягивались быстрым темпом, и, подобно портящейся погоде, настроение омеги заплывало тучами. — Если так продолжится, то скоро нам придется от дождя укрытие найти, — молвит Хосок, взгляд на небосвод устремив. Важные персоны на первые ряды устраиваются, там же и королевская семья, позади уже все те, кто ниже по рангу. Участники в ряд собираются, каждый о победе своей думает и ни один проигрышем завладеть не желает. Юнги лошадь свою гладит, будто повторения прошлого боится, на самом же деле, любит своего жеребца, потому и гладит. Его мать эту любовь ему привила: королева на седле держаться научила, она же каждый раз в воспоминаниях всплывает, стоит ему на коня забраться и встречный ветер встретить, что будто ласковые касания мамы, такие же мурашки по коже вызывает, но прежнего тепла ему не подарят. Не тщеславия порыв спешит утешить, лишь хочет в воспоминания окунуться с головой, забыться в днях, когда королева ещё жива была. Сердце болит, а адреналин же на скачках заставляет все другие чувства на второй план отойти, бороться за что-то, не терпимо ему в покое находится. Взмах флага перед глазами и сам не замечает, как несётся вперёд, навстречу ветру. Люди вокруг с интересом наблюдают: гул в толпе прекращается, все в предвкушении победителя ожидают, молодые леди за своих кавалеров болеют, старшие — за своих сыновей. Сердце Чимина болит за принца, не за победу его переживает, а за самого Юнги. Первый круг завершается без проблем: принц уверенно ведёт коня, казалось, не замечает никого вокруг себя, будто он единственный на этой земле. » — Однажды, ты тоже сможешь участвовать в скачках, — опуская взгляд на сына, молвит королева. Они наблюдают, как участники друг друга обогнать пытаются, каждый вперёд рвётся, будто за собственную жизнь цепляется. — Тогда я…посвящу победу тебе, — в ответ лепечет юнец. Королева на слова Юнги снисходительно улыбается, — будь счастлив, вот это будет настоящая победа, ее можешь посвятить мне.» Третий принц обошёл всех, победа изначально принадлежала ему, она не являлась его наградой, лишь напоминаем о том, что настоящую победу одержать он не в силах. Мгновение, и все ликуют: толпа взрывается аплодисментами, в тот же момент дождь начинается, не маленькими каплями, а ливнем на людей обрушается. Все спешат под крышей скрыться, лишь Юнги, по-прежнему на коне восседая, под дождем промокает, глаза закрыв, их открыть не спешит. Его это чувство в душе снова застыть заставляет, будто вот оно, то что он искал, и будто это оказалось не тем, что ему нужно было. Минуты тянутся, дождь всё сильнее становится, холод не мешает, но тепло на ладони вдруг глаза открыть заставляет. Снизу на него смотрит он, тот кто истинную победу одержать не даёт, его рука ладонь принца накрывает, а взгляд полный нежности душу трепетать заставляет. — Вы простудитесь, принц, — голос чуть подрагивает, Чимин надеется, что за шумом ливня этого не слышно. — Прошу, спускайтесь, — ладонь соскальзывает с его руки. Юнги раздражается тем, что тот себя ведёт, как самый чужой, тем, что заставляет ненавидеть себя, и в то же время, своей заботой эту ненависть колебаться заставляет. — Нет. — Вы заболеете, Ваши братья будут беспокоиться, — пытается уговорить, сам весь промок, но уходить не собирается. — Так почему прибежал ты, а не они? — склоняясь, молвит принц. Ведь они не знают о душевных терзаниях третьего принца, о его муках, и знать не должны. Юнги не винит их, тщательно свои чувства скрывает, только самый внимательный заметит в его глазах печаль. Заметил ее Чимин, ещё давно, ведь самым близким душе человеком был и остаётся, даже если хозяин той души этого не желает. Чимин взгляд отводит, не знает, что ответить, защитить желает, но рта открыть не в силах. — Не отказывайся от своих слов и веди себя им же подобно, — говорит принц, прежде чем двинуться в сторону помещения с лошадьми. По приезде обратно во дворец каждый поднимается к себе в комнату. Чимин к комнате своего господина приближается, уже собирается помочь тому переодеться, но в последнюю секунду, прежде чем войти, слышит голос Чонгука и, не решаясь им мешать, уходит. На душе скребут кошки, снова в прошлое желание вернуться возникает, переиграть и возможно изменить исход событий, ибо взгляда тяжёлого на себе Чимин выдержать не в силах. А его мысли пусты и не правдивы, ведь вернись он назад, поступил бы точно так же. Сказал бы те же слова, которые по сей день Юнги забыть не в силах.***
Идёт по коридору, сам не ведая, приближается к двери спальни третьего принца и руку поднимает, собираясь постучать по ней, второй рукой поднос держит. И по неведомому закону дверь распахивается, а в проёме появляется принц. С мокрых волос капли падают на его обнаженную грудь, штаны сухие — их переодеть он успел. Чимин взгляд испуганный на пол опускает, щеки краской заливаются, сердце в ритме загоняется. Корит себя за то, что не в силах на расстоянии держаться, сам же руку вытянул, прося принца не приближаться, сам же этой рукой до Юнги дотронуться желает. — Второй день в моих покоях появляешься, последних слов моих не услышал, повторить? — проходя в спальню, молвит старший. Вчера тоже здесь появлялся с просьбой на устах, но его не послушали, выгнали из комнаты. — Прошу, выпейте бульон, Вы можете заболеть, — протягивая поднос с чашкой на нем, молвит слуга, голову склоняя. — Снова о чем-то просишь меня. Вчера просил в скачках не участвовать, сегодня выпить это, — указывая на чашу, — почему ведёшь себя так? Почему я должен слушать тебя? Кто ты мне? — Я больше не приду, прошу прощения, — опуская поднос с содержимым на тумбу, кланяется Чимин. Юнги не сдерживает агрессии, ему было плохо, а от прихода слуги, стало только хуже. Он хватает за запястье Чимина, не позволяя тому уйти, — ты жалкий слуга, помнишь? Ты сам сказал это, так почему не можешь усвоить своё место, почему всё время вокруг меня? Хочешь свести меня с ума? Чего ты хочешь, Чимин? Скажи мне, я не понимаю этого по твоим поступкам. Почему плакал вчера, в слезах просил остаться? Запомни, слуги не должны относиться к своим господам так, будто влюблены в них, иначе пойдут слухи, ты же этого не хочешь? — то громким тоном слух режет, то сбавляет голос до шёпота. Чимина отпускают, он уходит, быстрым шагом спальню покидает. Ответить не сможет, ведь сам не знает. Омега заплутал в своих мыслях, а в глазах слёзы копятся, но падать им не дают — рукавом вытирают. Кулаками о стену ударяет принц — не в силах с чувствами справиться.