Оковы королей.

Темнота — вестник тишины. Ночью в замке тишина полная бывает, каждый шорох в ней отчётливо слышен, шёпот и шаги быстрые и решительные. Юнги направляется на первый этаж, углубляется в правое крыло, где в самом конце комнаты слуг расположены. Условия для них созданы оптимальные, у каждого слуги своя комната. Хотя есть в этих словах доля лжи: не у каждого здесь отдельная опочивальня, большинство живут по несколько человек на одно помещение, и только те, кто как-то приближен к королевской семье, были удостоены чести иметь своё место в этом замке. Третий принц руку поднимает и стучится в деревянную дверь. Она тоньше и выглядит хуже, чем двери комнат королевских особ, всё-таки всё соотносилось со статусом. Открывают ему не сразу, да принц и не ожидает того. Ведь заявился сюда в позднее время, без предупреждения и какого-либо намека, просто душа того пожелала. Думы на разум давили, не позволяли нормально заснуть уже третьи сутки, вот почему здесь стоит и ожидает, на ходу придумывая, что сказать. — Вы? — в удивлении приподнимая брови, сказал Чимин, а после опустил голову. — Что Вас заставило сюда прийти в позднее время, Ваше Высочество? — всё ещё ведёт себя отстраненно, а оно и не удивительно, учитывая поведение самого Юнги, Чимин и вовсе должен был покинуть дворец. — Как рана? Болит? — глядя на последствие своей оплошности на чужом лице, спрашивает принц. Рука потянулась бы к чужому лицу, да вот только хозяин не позволяет. — Всё в порядке, — Юнги не знал, казалось ему или нет, будто Чимин дрожал, но даже возникновения этих мыслей сводило принца с ума. Неужели омега боится его? — Чимин, тогда, я того не хотел, — оправдывается, понимая, что ничего этим не поменяет. Омега изнутри щеку кусает, не зная, куда себя деть. — Я сам виноват, Ваше Высочество, мне не стоило приходить, — пришёл, желал помочь, а в ответ получил толчок и удар о угол стола. — Да почему ты себя так ведёшь? Скажи мне что-нибудь, что ты на самом деле чувствуешь, накричи, забудь наши места, — тянется за чужой ладонью, чтобы в свою взять, а в итоге тот на шаг назад отходит, показывает свое нежелание физический контакт обретать. — Даже забудь я, всегда будут те, кто напомнит, — слуга — вот его место. — Прости меня, прости, что сказал о своих чувствах, просто забудь об этом, мы ведь тогда были совсем юны, — принц не должен был просить прощения, а омега на себя за разрушенные отношения ответственность взять. Во времена, когда королева была ещё жива, она с особой заботой относилась к Чимину. Он являлся лишь ребенком умершего слуги, которого здесь держали для мелких дел. Королева была женщиной с мягким и широким сердцем, в ее душе, казалось, было место для всех, и даже для брошенного и никем не любимого маленького Чимина, она-то и стала причиной дружбы двух, казалось, совсем разных, но в то же время похожих детей. Юнги, который цеплялся за пышную юбку мамы и на всех с подозрением щурился, будто никому кроме неё не доверял, в какой-то момент стал ходить с Чимином к пруду, около него качели были, и на них принц катал омегу, радуясь тому, что является причиной улыбки этого слуги. К сожалению, королева скончалась, каждый из ее детей горевал по ней, старшие любили свою мать и грустных лиц долгое время не лишались. Однако за душой у Юнги была дыра больше, чем у остальных, привязан был к ней, как самый младший любви и внимания её желал с каждым днём всё больше, но их и вовсе не стало в день рождения Хани. Утешением был Чимин, тот, как никто другой, знал о состоянии принца, ведь сам эти чувства испытал. Слуга должен был поддержать или хотя бы сделать вид, но вместо этого, испугавшись, сбежал от принца, от его компании и всего, что связано с Юнги. Тот лишь признался, что симпатию более, чем дружескую испытывает. Ведь видел, что и омега не менее тепло к нему относится. Но Чимин оказался слаб, труслив до слухов и сплетен, боялся ответственности за возможные отношения, оттого отверг, не позволяя быть ему даже другом. Стоит сказать, что третий принц не так быстро сдался, как могло бы быть. Он пытался восстановить разрушенное, множество раз с извинениями приходил, с просьбами о возобновлении дружбы, ведь свет ему не мил без омеги, и, будь оно неладно, если бы Юнги не видел тоскливого взгляда Чимина не себе, может тогда бы отказался от него окончательно. Не было и не будет покоя в душе принца, покуда Чимин при каждой встрече не станет смотреть на него так же, как и до смерти королевы. — А если не хочу забывать? — не поднимая взгляда, его робкий голос в тишине эхом проходится. — Более не путай мои мысли, прекрасно знаешь, что могу слова за шанс принять и вовсе тебя к себе привязать, — вздыхает Юнги, изрядно устал, и день сегодня выдался трудный, и ночь казалась до одури долгой. — Скажи только, неужели лишь неприязнь ко мне чувствуешь? Чимин не отвечает, что для принца значительно хуже, нежели какой-либо ответ, ибо в догадках топить себя будет. Не в силах отбросить дурные мысли, окружает себя со всех сторон стенами, дёргает за ручку единственной двери, но кажется никто открывать ее не спешит. Слуга по ту сторону не желает открывать. Когда Юнги, развернувшись, делает несколько шагов от проема, слышит нерешительный голос Чимина: — Её я к вам как раз таки не чувствую. Смуту навёл в чужом сердце, то заставляет душу льдом покрыться, то сам же этот лёд топит. Юнги не оборачивается, а после нескольких секунд и вовсе покидает погруженный во мрак коридор. Ибо, если сейчас ступит шаг назад, вовсе отсюда не уйдет.

***

— Это и правда твоя мечта? — несколько удивлённо спрашивает Тэхен, Хани в ответ кивает, не понимая негодования старшего. Когда их разговор, во время пробуждения в одной кровати, перешёл с пожеланий доброго утра до мечт и их исполнений, Хани поделился, что мечтает побывать на семейном пикнике. Дети его возраста желают всякие игрушки иль какие-то небылицы из сказок, а вот маленький омега желал внимания и тепла родных. — Мы с няней были на пикнике, но это было у нас в саду и она быстро устала, поэтому мы не смогли долго посидеть…— с ноткой грусти в голосе говорит мальчик, теребя рюши на своей ночной рубашке. Тэхен очаровывается каждый раз этим юнцом, его виноватым взглядом, когда тот в очередной раз заявляется на ночь, ибо по нраву Хани спать с новым членом семьи. Объятия Тэхена тёплые, запах старшего убаюкивает, наверное, будь у него мама, он тоже самое чувствовал и с ней. — Возможно сегодня устроить пикник? — уже сидя за столом и завтракая со всей семьёй, говорит шепотом он это своему мужу. — Только пожелай, и тебе накроют поляну на весь наш сад, — отвечает Чонгук. Никого не смущают их шептания за общим столом, а король и вовсе рад наблюдать, что эта парочка наконец-таки походит на семью. — А если я попрошу сделать это за пределами двора, помните «волшебное место»? Чонгук кивает. — Тогда сегодня, чуть ближе к вечеру, мы пойдем? Чонгук был весь в делах, обязанностей с каждым днём становилось всё больше, прихотей королевской четы тоже, потому, кронпринц думает с минуту над ответом и всё-таки соглашается. Невозможно устоять перед глазами супруга, не нужно о чем-то просить, стоит только посмотреть, и весь мир к ногам поднесет. Вечером того же дня, когда солнце ещё не успело опуститься за горизонт, а небо уже отливает всеми оттенками оранжевого, супруги вместе с Хани направляются к их излюбленному месту. Маленький омега радостно подпрыгивает, рядом с ним идёт Тэхен, Чонгук же — впереди, в руках у него корзина со всякими лакомствами. Завершение дня обещает быть весёлым. Тэхен раскатывает плед по траве, он довольно-таки большой и смело уместит на себе три человека. Хани стоит у ручья, то руку под воду сунет, то камешки на суше подберёт, порой, в таких мелочах и проявляется детство. Старшие садятся, в то время как юнец продолжает играть совсем недалеко от них. — Сегодня погода особенно хороша, — запрокидывая голову назад, молвит Чонгук, веки его расслабленны и опущены, руками опирается о землю, немного облокачиваясь назад. Казалось, отдых на природе требовался не только Хани, но и кронпринцу. У того круги под глазами стали чуть видны, усталость в себя погрузила и никак отпускать не желала, покуда принц без отдыха трудится. Тэхен смотрит на него с некой жалостью и сочувствием, душа болит за человека рядом, альфа себя не бережет, что очень расстраивает омегу, но сделать что-то с этим не способен, и кто-то другой тоже. Кронпринц выбрал этот путь, и с этим выбором придется смириться. Тэхен не спеша достает фрукты из корзины, перекладывает их на тарелку и берёт в руки пару виноградинок. Теплый ветер по коже проходится, солнце не слепит, но всё ещё греет, погода сегодня действительно замечательная. Время идёт неторопливо, за трапезой Хани подходит и тоже приземляется на плед, уплетает пирожное, сладкоежка маленький. Чонгук изредка поглядывает на дуэт своего брата и супруга, Тэхен больше походит на брата Хани нежели Чонгук, и понимание этого почему-то греет душу. Скромный, кроткий мальчишка, коим всегда Чонгук Хани считал, сейчас задорно смеялся, уплетая виноград с рук Тэхена и паралельно поедая всё то же пирожное. Когда же малец заканчивает кушать, Тэхен тянется к нему с салфеткой в руках, дабы убрать остатки крема с лица омеги, а тот и доволен. — Мне казалось Хани достаточно взрослый, чтобы самому себя чистить, — делает замечание принц, мыслью делится, но звучат его слова, как упрек, оттого сразу же получает недовольный взгляд супруга. А Хани опускает виновато глаза. — Даже взрослым иногда нужна помощь, — в сопровождении своего осуждающего взгляда говорит тоном, подобно ему. Чонгук усмехается, но в ответ ничего не говорит, его радует, что эти двое нашли друг друга, ибо оба были одиноки, потеряны среди королевской жизни. Как бы Чонгук не старался, а должного внимания Хани он уделить был не в силах. Он являлся альфой, его манера и стиль воспитания значительно отличались от отношения омег к детям, не было ласки и нежности, коей требовалось мальчику, потому что Чонгук не умел подобное проявлять, а с другой стороны, не хотел сделать из своего братца нюню и шалопая, желал, чтобы тот, как можно скорее стал самостоятельным и понял, где он находится и в какой роли. Думал, что отсутствие излишней привязанности только пойдет Хани на пользу, но как оказалось, чтобы стать увереннее в своих действиях и поступках, мальчику требовалась поддержка и, видимо, её он нашёл в Тэхене. Просто удивительно и, кажется, даже нереально то, что его супруг нашёл общий язык буквально со всеми обитателями дворца, даже с прислугой, но с другой стороны, как не поддаться его чарам? Чонгук поддался ещё в первый день, хотя понял это не так давно. Его бархатный голос, манеры, уставший, но всё ещё яркий взгляд, буквально всё заставило запомнить себя с первой встречи. — Он, кажется, заснул, — говорит Тэхен, взгляд на лежащего Хани направляя. Чонгук, забывшись в мыслях, и не заметил, как быстро время позднее настало, солнце уже скрылось, его место заняла луна и тысячи её сотоварищей — звёзд. — Хани тебя любит, — делится Чонгук. Они оба находятся в сидячем положении: альфа согнул ноги в коленях и о них же опирается локтями, глядя на водную гладь недалеко, а омега подмял ноги под себя, иногда протягивая руку к корзине и беря оттуда ломтик какого-нибудь фрукта. Тишина, разве, что ручей ее не перебивает, Тэхен влюблён в эту обстановку, все переживания вмиг забывались, хотелось представить другую жизнь и окунуться в нее с головой. — Я его тоже, — улыбка касается губ омеги, они же чуть-чуть блестят от сока персика, который он ел ранее. — Ты хорошо управляешься с детьми. — Я просто даю им, что желал когда-то получить сам: немного внимания, — это личное, Чонгук этого слышать не должен был, но слышит, потому что Тэхен не в силах противостоять желанию пооткровенничать со своим супругом. Хотел бы рассказать всё в мельчайших деталях, не упуская ни одной, только боязно. А ещё зачем оно принцу надо? Тэхена в его жизни скоро не станет, так для чего забивать свою голову чьими-то воспоминаниями, раз они скоро все-равно разойдутся. Чонгук не знает, какой опрометчивый поступок совершает, не знает чужой реакции на это, однако устоять не в силах. Протягивает ладонь к чужому лицу, омега от прикосновения дёргается, испугавшись чего-то, и поднимает взгляд полный негодования на кронпринца. Не знает, луна ли это смелости в его сердце внесла, возможно последней каплей был персик на губах омеги, а может просто не было причины. Сердце так захотело, а Чонгук ему противиться не может и не хочет. Пока омега, замерев, неизвестно чего ожидает, Чонгук неторопливо к нему наклоняется, под пальцами теплоту кожи Тэхёна различает, а губами находит чужие. Пусть друзья, пусть неправильно, но не всегда то, что верно, на самом деле таковым является. Хани сопит под боком, порой улыбается во сне. А тем временем старший омега глаза от удивления расширяет, но отстраняться не спешит, мягкие губы к его прижимаются, а на шее рука альфы покоится.