Оковы королей.

Много народа собралось в парадном зале, туда обратно сновали слуги, второпях исполняя свои обязанности, а в центре сего действа находился Тэхен, который не позволял подданным присесть: то ваза не там стоит, то пол недостаточно чистый, то картина криво висит. Это были сущие мелочи, но омега не хотел допускать хотя бы малейшего недостатка в организации коронации, ибо сегодня его муж получал новый титул. И организацию сего торжества, как самому надежному члену семьи, предоставили Тэхену. — Все пройдет хорошо, мой принц, почему ты так волнуешься? — прижимая к своей груди омегу, произносит Чонгук, и рукой проходится по золотистым волосам своего супруга. — Напротив, это я тебя должен успокаивать. Почему ты так спокоен? — отнимая голову от теплого тела, Тэхен смотрит в глаза будущего короля и не понимает, почему в них тишь да гладь. — Я всю жизнь готовился к этому, Тэхен, для меня эта коронация — как очередной бал, где соберется толпа дворян и будет глазеть, как мою голову украсит корона, — Чонгук после ласково улыбается, гладя омегу по плечу, — вероятно, ты волнуешься, потому что сегодня станешь супругом короля, а не из-за меня, — Тэхен вздыхает. — Я боюсь, что это слишком ответственное звание для меня. Возможно, я все испорчу, — делится омега, не может не рассказать о своих переживаниях, когда на него смотрят так, словно готовы весь мир к ногам положить. — Поверь мне, ты справишься с этим лучше любого другого, только посмотри, — Чонгук взмахивает рукой, обводя коридор взглядом. — Ты так всё красиво украсил, так хорошо управляешься со слугами, все тебя уважают и любят. Мне кажется, в их глазах ты уже достойный король, ты любим в моей семье, они в тебе души не чают, и не за твои красивые глаза, а за нрав и душу. Ты приходил ко мне ежедневно, в то время, когда я занемог и лежал овощем, вел со мной разговоры часами, о чем мне настучал Хосок. Я никогда тебя ни с кем не сравню, потому что сравнимых с тобой в моих глазах нет. Я люблю твои глаза, но больше них, люблю твою душу. Ты стал принцем моего сердца, так отчего же думаешь, что другие сумеют устоять перед тобой? На лице омеги смущение отразилось моментально, а вот слезы проходить не собирались, накопились в уголках глаз и вот-вот покатятся. Чонгук редко похвалой его балует, скорее обнимет иль в щечку клюнет, но когда он говорит, Тэхен тает, как снег под солнцем, но гораздо быстрее. — Теперь я буду ужасно выглядеть, — вытирая слезы, бурчит омега, а после жмется к альфе, напоследок обнимая. Старший улыбается, прижимая своего супруга со всей любовью. — То время, когда ты спал беспрерывно, было ужасным, я так рад, что сейчас ты здесь, со мной и можешь обнять меня в ответ, — чуть тише говорит Тэхен. — Я тоже рад, мой принц. И действительно, коронация не стала совсем уж страшной мукой для омеги, все аплодировали королевской паре, когда та выходила из дворца. Тэхен чувствовал, что с этого дня в королевстве началась новая глава. Это чувство было рождено не восхищением окружающих, не свистом подростков иль смехом детей, оно явилось из теплоты, образовавшейся между ладоней королей, плотно сомкнутых друг с другом. Стоить отметить, что не меньше волнению поддался и сам Чонгук, хоть и не видно было это, ни по лицу, ни по жестам или речи, но голову, на которой отныне будет сидеть золотой обруч, заполняли мысли о завтрашнем дне и народе, что так радостно встречает нового короля. Когда основная часть коронации остаётся позади, начинается настоящее веселье: музыка у местного оркестра звонкая, плясать под нее одно удовольствие, вот и не отказывают себе в таком счастье новоиспечённые главы королевства. Чонгук подает руку омеге, приглашая на танец, второму секунды достаточно, чтобы вложить свою ладонь в чужую. — Помнишь наш первый танец? — спрашивает альфа, в медленном темпе они кружатся по залу. — А разве могу забыть? — поднимая взгляд полный нежности, отвечает вопросом на вопрос. — Я каждый день вспоминаю, как мои колени задрожали, когда впервые увидел тебя, — усмехается старший и отводит взгляд, будто смущается своих слов. — Я был так растерян в тот день и так удивлен, — описывает свои чувства в день свадьбы. — Я не планировал заводить с тобой дружбу, ибо не видел смысла, но после нашей беседы во время танца, меня будто подменили, твои ответы мне нравились ровно столько же, сколько и твои глаза, мой принц, — Тэхен не сдерживает улыбки, если не люди вокруг, уткнулся бы в плечо мужа, ибо не может выдержать его взгляд. — Разве теперь я не король? — решает уйти от темы. — Для всех — да, но для меня ты останешься моим принцем. Я буду твоей крепостью, а ты будешь моим домом. Тэхен не привык к такому разговорчивому Чонгуку, а тем более к этим до ужаса смущающим фразам. Альфа расслабляется во время беседы со своим супругом, ему вдруг становится очень легко, ибо все думы перестают быть тяжелыми, когда понимаешь, что рядом с тобой будет он. А в это время где-то там, в своей комнате, сидит Юнги. Он праздновал со всеми, танцевал и вот решил наконец покинуть празднество, ибо веселье хорошо, но отдых еще лучше. И альфа несказанно рад, что решил это сделать именно сейчас, ведь в коридоре мелькает силуэт Чимина, который из-за дел снует в разные стороны. Юнги успевает словить удачный момент, а затем и самого Чимина, тот начал было ойкать, да притих стоило принцу прижать к себе и захватить в объятия. — Ваше Высочество, тут люди ходят, дверь хотя бы прикройте, — молвит слуга, а Юнги незамедлительно исполняет, не отпуская Чимина, запирает и снова зарывается носом в шелковистые волосы. — Как можно так вкусно пахнуть? — почти что жалуется Юнги, ибо не хочет отпускать это прелестное создание. — Я бы не сказал, это простое мыло, — принюхивается к себе. — А ты не говори, пахнешь и всё. — Спасибо. — Дай еще немного им надышаться. Так вкусно, — притягивает в объятия, не желая отпускать. А кому хочется? Ни первому, ни второму, так бы и стояли, наслаждаясь присутствием друг друга. — Слышали, что Его Высочество планирует объединиться с королевством Ким? — Да, весьма рад этому. — А вы сами, хотели бы владеть королевством? — Чимин любопытствует, не более чем повод еще чуточку побыть вместе. — Единственное, чем я хотел бы владеть, находится вот тут, — тыкая в грудь слуге, отвечает принц, а Чимин отводит взгляд. — В скором времени, я объявлю о помолвке. Вопрос только в том, хочешь ли ты этого? — Я не хочу для Вас проблем. — ладонь принца ложится на щеку младшего, их взгляды встречаются. — Единственная проблема для меня — это увидеть нежелание в твоих глазах. Юнги улыбается, когда видит алеющие щеки. Разве можно в этих глазах разглядеть что-то помимо любви?

***

Шлейф аромата роз тянулся по всему саду, прохладный летний ветер, нагрянувший после столь же несерьезного дождя, ласкал кожу, обжигаемую солнечными лучами. Шёлковая белая рубашка свисала с плеч молодого человека, казалось, она была ему большой, но тем не менее, лишь подчеркивала его хрупкость. Светлые волосы, кожа — фарфор, глаза не сравнимы со звездами, он выглядит так, словно только сошел с Олимпа и был награжден неземной красотой. И кто бы сказал, что эта красота скрывалась за одеждами слуги. — Я желаю Юнги всего хорошего, но этого юношу отдавать ему жаль, — молвит Тэхен, наблюдая за совсем потерянным Чимином. Было видно, что тот чувствовал себя очень неловко. Но что поделать? В его положении все испытывают нечто подобное. — Мой братец и правда хорош раз сумел обрести желаемое, — усмехается Чонгук, поглядывая на среднего принца. Чимин стоит у стойки, усыпанной цветами, рядом с ним Юнги. Последний не в состоянии сдержать улыбки, когда их наконец объявляют супругами. — Слышал? —склоняясь над ухом Чимина, спрашивает он. — Теперь от меня никуда не денешься. — Коль сами того не пожелаете. — Ни в коем случае, мой ангел, ни в коем случае, — и тогда сердце младшего тает. Тому неизвестно, что в груди напротив пламя уже давно сожгло его. — И кто бы знал, насколько просто жить, если в сердце храбрости хватает. — И кто бы знал, что она только от любви появляется.