О коньках, зайцах и всяких дурацких проблемах

Арсений подкатил к условленному месту, но, огланувшись, нигде не увидел никого выше метра восьмидесяти. Телефон завибрировал. — Арсюш, а ты где? — На месте. А ты где? — Всмысле на месте? Я тебе внутри жду. На базе. Я коньки не могу зашнуровать… — Так ты же сам мне написал… Блять… — Что? Что написал? Арс? Арс! Чего случилось?! Арс, слышишь?! Арсений увидел, что парень у снеговика махал ему, точно. На нем были красный шарф, шапка и перчатки, и на коньках он держался очень уверенно. Нет, ну так тупо я не могу попасть… Птица-еблан, блин… Что я Тоше скажу?.. Непонятно было, как все повернется, да и не хотел Арсений ждать, пока парень наконец продъедет к нему. Надо было валить и искать Тошу, который еще продолжал орать в трубку. Все это напоминало какую-то трэш-комедию с элементами ужастика. Он в раскорячку по бортику, еле-еле, за ним едет чувак, чуть ли ни фигурист, который мечтает иметь с ним романтическое сношение, вокруг, конечно, толпа людей, но, во-первых, уже темно,. во-вторых, тут все дурачатся, толкаются, катаются, таскают друг друга за руки, так что если вдруг он его догонит, и куда-то потащит, никто не обратит внимание. Значит, нужно гнать. А если догонит… Падать. И отбиваться, кто-нибудьь да заметит, что что-то не так. Только не останавливаться, пока есть возможность.

***

— Что? Что написал? Арс? Арс! Чего случилось?! Арс, слышишь?! — но Арсений уж не отвечал, хотя и трубку не бросил. — Сука…что там происходит?! Антон слышал только шорох ткани и громкое дыхание Попова, чуть слышно доносилась музыка и голос девушки в костюме Снегурочки, благодаря чему можно было понять, что Арс в централньой части, рядом с детским кружком льда. Но бежать ему навстречу… Ведь можно разминуться, и совсем потеряться, тогда он не сможет помочь, если вдруг надо будет. А Арсению, видимо, нужна помощь. — Арс, пожалуйста, скажи, что слышишь! Не отвечай, если не можешь, но хоть как-нибудь дай знать, что мне делать, куда мне бежать… — ни на что особо не надеясь проговорил Антон. — Пожалуйста… — Тош… — Арс! Ты слышишь? Ты где? Ало, Арс! Арс?! — Я на базе, где прокат, только с другой стороны. Ты же еще не ушел оттуда? Тош, он здесь! Как он узнал, что мы тут?! Как? Тут светло, но меня увидит, а я не могу бежать на коньках по плитке. Пожалуйста, я тебя жду… — Арсюш, я почти рядом, мне чуть-чуть дойти. Только говори со мной, не отключайся. Ты его видишь? — Нет… — Хорошо, давай потихоньку найдем какой-нибудь ориентир. Есть рядом что-то такое? Автомат с едой или еще какая-нибудь подобная штука? — Да… — Хорошо, подойди к нему, но стой к нему спиной, и сбоку а не спереди, понял? А лучше сядь на пол. Чтобы быть между ним и подоконником, и смотри вокруг, я скоро тебя найду. Не отключайся. — Шаст… — Не волнуйся, все хорошо… Я внутри. Скажи мне, что перед тобой и не видишь ли ты его еще, — Антон как сумасшедший крутил головой, но в огромном зале, где все торчали с коньками, буйствовали краски зимних пуховиков и гудели целых шесть разных автоматов со сникресами и грячим глинтвейном, потерять прячущегося человека было очень легко. — Его пока нет… Тош, я рядом с большим окном, — Шастун понял, что ему нужно пересечь зал. — Но близко ко входу, у самой стойки почти, где коньки выдают прокатные. — Все, хорошо, я иду к тебе. Это пятьдесят метров. Я на другой стороне. Только скажи мне какой рядом с тобой выход — первый или второй. — Пе.Блять! Сука! — Арс! Что, Арс? Он там? Сердце Антона пропустило удар. Оставалось какие-то жалкие несколько метров, и если сейчас что-то произойдет…он никогда себе этого не простит… — Тоша! — Антон услышал громкий крик и сразу же увидел Арсения, который резко поднялся с пола. А прямо рядом с ним, только за окном, с другой стороны, стоял и не двигался человек в красном шарфе и шапке. Практически прилипнув к стеклу. Антон рванул к нему со всех ног, и человек в окне тоже поторопился ко входу. «Сука, — подумал Антон, — нет бы слиться, так он не сдается, тварь». Он подоспел как раз вовремя, чтобы дернуть Арсения себе за спину, когда человек в красной шапке зашел в помещение и сделал шаг навстречу к Арсу. — Я бы на твоем месте, падла ты ебливая, подумал десять раз, прежде чем еще шаг сделать, — зло проговорил Антон, чувствя, как сзади Арс вцепляется в его куртку. — У тебя еще есть шанс свалить в туман, но двинешься к нему хоть на шаг ближе, живым не уйдешь. Человек как будто не видел Антона совсем, смотрел сквозь него, пытааясь поймать взгляд Арсения. И когда он пошел в перед с явным намерением просто Антона сбоку обойти, Шастун просто…зарычал. Парень как будто очнулся, вздрогнул, перевел взгляд на высоченного блондина перед собой и отступил на шаг. Антон не двигался, но пристально смотрел, телефон был в руках, он был готов в любую минуту кинуться в драку (ну, или полицию вызвать, если повезет). — Уходи, — по слогам произнес Шаст, кивая на выход. Он смотрел, как незнакомый парень-псих покидает каток, как он проходит мимо окон и скрывается за поворотом к выходу с территории катка. И только после этого после этого позволил себе выдохнуть и обернуться к Арсению. — Ты как? — тихо спрашивает Антон, рассматривая ледяные руки Арса. — Надо бы обработать раны, — Арсений практически слышит, как у Антона скрипят зубы, и пытается вырвать из его ладоней свои израненные руки. — Просто об лед саданулся. Я очень плохо катаюсь… — Я понял, — говорить почему-то было неловко. Хотелось и смеяться, и плакать, хотелось целоваться до невозможности, и вцепиться друг в друга до синяков, потому что было…страшно. Только что и все еще было страшно. Обоим. — Тош… — М? — А сам чего в таком виде? — Торопился, — Антон только сейчас понял, что стоит в носках на покрытии, бежать в коньках было не с руки. — Дурак, заболеешь. — Полечимся вместе. Сам тоже без шапки. — У меня прическа. — Ну и кто из нас дурак? — улыбнулся Шастун, поправляя всклокоченные волосы Арса. Плевать на людей. И на все. Один единственный раз в жизни — плевать. Потому что сейчас так нужно было понимать, что все хорошо. И пусть уходить отсюда им придется в сопровождении кого-нибудь, потому что мало ли, что удумает чокнутый поклонник, но это все потом — они позвонят друзьям, расскажут все, через какое-то время даже смогут над этим посмеяться. Арсений еще будет рассказывать, как гнал на коньках на сверхскорости, и еще какой-нибудь раз он снова всех сюда затащит, и они пойдут в фотобудку сначала сделают дурацкие фотки вчетвером, потом дурацкие, но сопливо-слащавые фотки вдвоем, и потом все бкдкт с разных ракурсов фоткать Арсения еще полчаса. Или час. И, в общем, все у них будет хорошо. Потому что все вокруг — такая незначительная хуйня, вообще никакого дела до нее. Пока он может сидеть в ногах Арсения, слушать его шипение и протирать перекисью красные израненные руки, тихо целовать пальцы, гладить виднеющиеся на запястьях венки. Все у них будет хорошо. Пока Арсений ворчит, когда Антон чихает и сипит на следующий день, и отказывается вставать, и капризничает, чтобы и Арс не пытался подняться. Пока ждет, чтобы котеныш уснул, только потом идет разбираться со всяко бытовой фигней — прибраться, после вчерашнего шебутного вечера, приготовить покушать, может, поработать…или почитать… Но почитать можно и в кровати рядом с Тошей… Все у них будет хорошо.