¿Es Chantaje?

      Входная дверь распахнулась с невероятной силой, громко ударяясь об стену, пропуская внутрь обеспокоенную девушку. Слёзы успели исчезнуть, лишь оставив на щеках неприятные липкие тёмные полосы. Ноги сами вели в комнату своей точной копии, а взгляд метался по разбросанным в коридоре вещам. В голове мелькали кадры, как её собственная сестра летала по квартире, сшибая все вещи своим хрупким телом. На глаза снова навернулись слёзы, а ноги, спотыкаясь друг о друга, продолжали вести в спальню. Непослушные руки дотронулись до двери, со скрипом открывая её. В темноте царил полный хаос, а на кровати виднелась фигура сестры, чьё состояние выдавали подрагивающие плечи. Щёлкнув выключателем, девушка уселась на край кровати, прижавшись щекой к спине Кравцовой, от чего та вздрогнула. — Она же обещала... — Нет! Не начинай! — прервав поток очередных нотаций, охрипшим голосом произнесла Лариса. — Ты всё купила? — Да...в пакете пластыри, вата и мазь... — выдавила Оля, поднимаясь с кровати и вставая перед лицом сестры, голова которой была опущена, а лицо прикрыто волосами. — Посмотри на меня... Девушка лишь мотнула головой, продолжая смотреть в пол. Руки предательски тряслись, выдавая напряжение, а по щеке скатывалась очередная слеза. Тело ломило, то ли от боли, то ли от страха, то ли от всего сразу. Ей не хотелось сидеть перед сестрой в таком виде, но что-то предпринимать было уже поздно. В каком бы состоянии не находилась Лариса, она никогда не пряталась от Оли. Но сейчас ей хотелось просто напросто уберечь девушку, хоть в глубине души и сидело понимание, что это нереально. — Ларис... — все до единой мысли тут же оборвались, стоило Кравцовой опустится на колени, поднять за подбородок голову сестры и увидеть её лицо. На левом глазу, и без того опухшем от слёз до такой степени, что он просто не открывался, виднелся синяк. Лариса нервно сглотнула, но опускать голову не стала. — Если ты скажешь о том, что знала, что всё закончится именно так, я заставлю съесть тебя банку кукурузы. — после минутного молчания произнесла девушка, высвобождаясь из хватки. От одной мысли о таком наказании лицо Оли исказилось в гримассе отвращения, но она быстро взяла себя в руки и вернулась в прежнее состояние. — Не переживай за меня... — прошептала Лариса, обнимая себя за талию. — Я всегда буду переживать за тебя, брат. Особенно, если случается...такое. — прервала её сестра, поглаживая её руки. — Пожалуйста, скажи мне, что между вами всё кончено... Лариса, которой сейчас больше всего была нужна поддержка, а не осуждение, лишь улыбнулась, помотав головой, что означало ответ «Нет». — Я люблю её... — Но почему любовь должна приносить тебе боль? — в недоумении прошептала девушка. — Так не должно быть... — Пожалуйста, давай не будем это всё обсуждать. Я в порядке... — устало произнесла Кравцова, обнимая себя за плечи. — Но... — Я в порядке. Полном. — строго произнесла девушка, после чего оказываясь в крепких объятиях блондинки. — Просто знай...если ты снова решишь... — всхлипнув, девушка уставилась на открытое окно, вспоминая прошлые отношения сестры. — В этот раз я пойду за тобой. — Я люблю тебя, брат... — уткнувшись в плечо Оли, произнесла Лариса, оставляя на одежде мокрые следы.

***

      Проклиная всё и всех вокруг, шатенка бежала домой. В голове сидело непонимание. Как можно было так поступить с близким человеком? Этот вопрос эхом разносился в голове, заставляя ненавидеть себя ещё больше. Она и не заметила с какой скоростью влетела в квартиру, а затем и в комнату подруги, застав её сидящей на полу. Первым желанием было упасть рядом и прижать её к себе настолько сильно, насколько это было возможно. Так она и сделала, после чего почувствовав как сильно сжимаются руки на её спине, а над ухом раздаются всхлипования. — Тише...всё хорошо, моя девочка...всё хорошо... – шептала девушка, поглаживая подругу по спине. Скажи она так в повседневной обстановке, давно бы осталась без руки, ноги или ещё чего-нибудь, что помогало передвигаться. Сейчас это вполне могло сойти за наказание, которого Лебедева с полна заслуживала. Но Кашириной было явно не до этого. Она продолжала сжимать в руках одежду Маши, бормоча что-то себе под нос. Честно говоря, девушка не понимала ни слова, но переспрашивать не решалась, давая подруге возможность просто высказаться. И это помогло. Спустя полчаса, Таня оторвалась от успокающего плеча Маши, стирая рукавом сопли, и подняла глаза. — Я опять всё проебала...снова... — произнесла девушка, смотря на подругу с какой-то надеждой. — Что мне делать? — Оставь её... — нехотя произнесла Лебедева. — Что? — открыла рот Таня, привыкшая к совершенно другой поддержке со стороны Маши, которой уже порядком надоело врать и говорить, что рано или поздно всё будет хорошо. — Не пойми меня неправильно, но... — начав, она прикусила язык, словно ей не хотелось говорить эти слова, но иного выхода не было. — Тань, тебе нужно лечить голову. Твои приступы агрессии ненормальны. Так не должно быть. Ты рано или поздно убьёшь человека, понимаешь? И сейчас на первом месте в списке возможных жертв стоит Лариса. Пока ты не научишься контролировать это, ни о каких отношениях с кем-либо и речи быть не может. — стараясь быть как можно спокойнее, говорила девушка, поглаживая руки Кашириной. — Но...мне плохо...без неё... — И ей плохо без тебя...но с тобой ей...ещё хуже. Перед глазами всплывали картины прошлых срывов Тани, её истерики и слёзы Ларисы, а после примирение. На пару дней. Честно говоря, Маша до сих пор не понимала, почему Лариса прощает и возвращается в эти отношения уже который раз. Поступи так кто-нибудь с Лебедевой, давно бы лежал на больничной койке. По крайней мере, она так думала, наблюдая за отношениями этих двух чокнутых. «Да им обеим надо головы лечить. Ненормальные...» — пронеслось в голове, прежде чем девушка продолжила разговор. — Сходи к психологу. Это нельзя так оставлять. — Думаешь? — еле слышно прошептала Каширина, вытирая надоедливые слёзы. — Уверена. А я пойду с тобой и буду поддерживать, если тебе это понадобиться. — так же шептала Лебедева, ловя на себе недоверчивый взгляд подруги. — Пожалуйста...я всего лишь хочу помочь тебе... Таня лишь кивнула, сказав о том, что устала, и бесцеремонно выпроводила шатенку за дверь.

***

      Утро начинается не с кофе. Именно эта фраза подходила под состояние Лебедевой, которая проспала уже половину пары. Засыпать прямо во время пар было привычным делом, но, обычно, этого никто не замечал. Но не в этот раз. Настойчивое толкание порядком раздражало, поэтому девушке ничего не оставалось делать, кроме как поднять сонные глаза на причину её пробуждения и с ужасом обнаружить обеспокоенное лицо Наточий, которая тут же указала пальцем в сторону преподавателя. Повернув голову и поймав на себе её возмущённый взгляд, Маша тяжело вздохнула, состроив страдальческую гримассу. — María, buenos días. Qué pasa?¹ — раздражённо произнесла женщина. — Lo siento...ha sido sin querer²... Она устало вздохнула, снимая очки и прикрывая глаза. — Мария, вы прекрасно знаете моё отношение к вам и к вашим знаниям испанского языка. Но...это не даёт вам право засыпать на моём предмете. — очки снова оказались на её лице. — Не советую вам терять моё расположение... — У меня была тяжёлая ночь... — со всех сторон послышались смешки, которые тут же прекратились, стоило шатенке метнуть злой взгляд в ту сторону. — Ещё раз извините... — Ох уж эти тяжёлые ночи... — мечтательно вздохнула женщина, заводя очередную историю о своей молодости. От рассказа преподавателя девушку оталек телефон, оповещающий о новом сообщении. Схватившись за него, как за спасательный круг, шатенка тут же начала читать, совершенно не обратив внимания на имя отправителя. Ничего не понимая, Лебедева несколько раз перечитывала эти несколько строк, с каждым разом раздражаясь всё больше и больше.

«Ponte tú mejor traje. Hoy a las 18:00. Besos, mí amor³💋»