Она не ревнует

      Она не ревнует. Просто наблюдает со своего насеста за тем, как к Силко приходит гостья. Слишком красиво разодетая, слишком вульгарно, слишком сильно накрашенная. Слишком сильно уверенная в себе и своих силах, в своем мастерстве. Она не видит ее, но зато Джинкс все прекрасно видно с ее места. У нее было место здесь в кабинете Силко, которое она выбрала сама. У этой шлюхи его нет и не будет. Она просто исчезнет также внезапно, как и появилась здесь. Просто нужно подождать и все. Но ждать… Это было не про Джинкс.       Силко сидит на своем диване и лениво потягивает сигару, откинув голову и выпуская кольца дыма, которые испаряются, прежде чем достигнуть потолка кабинета короля Зауна. Все самое лучшее королю. Такова была фраза этой женщины, вместо приветствия. Она лучшая? Это мы еще посмотрим… И Джинкс смотрела. Ловила внимательным взглядом каждое ее движение. Как та садится со стороны здорового глаза мужчины, как неторопливо, но при этом уверенно и опытно кладет руку тому на ногу, а затем ведет к внутренней стороне бедра и начинает поглаживать.       Приближаться к нему ближе, прижиматься и тереться округлой и пышной грудью об него, что-то шептать на ухо, а после касается языком его шеи, ведет к мочке уха и отстраняется, чтобы прикоснуться губами к щеке, не исполосованной шрамами. В глазах Джинкс начинает пылать огонь. Нет, она не ревнует. Её просто бесит сам факт того, что эта фифа специально и нарочно села к нему с той стороны, где был здоровый глаз. А почему не с другой? Неужто так противно?       Противится самому королю Зауна, самому Силко? Ей омерзительно и противно смотреть на его разъеденное токсинами лицо и нечеловеческое глазное яблоко? Она мерзкая, а не он. Даже при всей своей красоте, от этого Джинкс тошнило еще больше. И поймала себя на мысли, что если бы сидела сейчас на месте этой красотки, которой противно даже взглянуть на левую половину лица Силко, то Джинкс бы было на это наплевать. Она бы прикоснулась губами к каждому его шраму и взглянула бы на них даже без грима, с которым сама ему частенько помогала, чтобы сгладить и сделать менее заметными шрамы и чтобы окружающие видели у него одну и вторую бровь, вместо шрамов и мяса вокруг горящего оранжевым пламенем огромного по сравнению с обычным человеческим глаза. Глаза Джинкс метали молнии, горели адским пламенем, а лицо оставалось каменным, но она не смела шевельнуться и отвести взгляда даже при том, что смотреть на это ей стало не только противно и неприятно, но и больно. Силко был неподвижен, лишь изредка скользил взглядом по глубокому декольте фифы, а затем поднимал свой взгляд на неё. На Джинкс. И смотрел, не мигая. Внимательно. Изучая всю её реакцию на происходящее внизу. Джинкс смело встретила его взгляд. Внутри все клокотало, рычало, но она по прежнему не выдавала своего местоположения. Силко отвел взгляд первым. Теперь он что-то шепнул на ухо златовласой, указав тонким пальцем на дверь в свою спальню, с бархатной светлой кожей в красном шлюшечьем платье красотке. Джинкс поняла все без слов. Дама встала и нарочно медленно, не упустив момента повилять задницей перед Силко, направилась туда, куда указал мужчина. Повиляла бедрами тоже, зашла в комнату и поманив его пальцем за собой, скрылась в темноте, не до конца закрыв за собой дверь.       В другую дверь постучали. Силко потушил сигару в разрисованной Джинкс пепельнице и быстро и собрано открыл дверь. Работа прежде всего. Пожалуй, единственная серьезная конкурентка Джинкс в борьбе за сердце Силко. Но и она тоже в конце концов уступит Джинкс.       Черноволосая помощница Силко просунула голову в кабинет, вручила какие-то бумаги, быстро отчиталась о чем-то.       Джинкс было не интересно. Сейчас у нее были другие дела. Силко поставил свою подпись на нескольких бумагах, некоторые отдал обратно девушке, другие забрал себе. Секретарша поспешно удалилась, как только он ее отпустил. Пробежался взглядом по строчкам и как только убедился, что все точно и верно, убрал бумаги в стол и направился в сторону приоткрытой двери. Блондинка сидела к нему спиной, оголенной спиной, но все еще в красном платье, снятом только до пояса. Она была тихой, не двигалась. И не дышала.       Мужчина обошел стул и взглянул на пустое, застывшее в немом ужасе лицо. Даже не успела пискнуть. Чистая работа. Горло перерезано. Платье стало еще краснее. А руки, щеки и лоб были изрисованы мелками, что светятся в темноте, от чего картина была еще более жуткой. Силко вернулся расслабленной походкой в свой кабинет, достал письменные принадлежности и лист бумаги и не глядя наверх произнес будничным тоном, начиная что-то писать:       — Это был подарок. Владелица борделя расстроится. Она хочет с нами сотрудничать и дружить, детка.       Детка была уже на своем месте. Словно бы и никуда не уходила. Словно не она только что прирезала без единой муки совести эту белобрысую красотку. А на слова Силко лишь обиженно фыркнула.       — Ты ей был противен, разве нет?       — Ну, с этим уже не поспоришь, что был.       На губах у Джинкс сверкнула улыбка, подобная оскалу бешеной лисы. Силко слегка приподнял уголки губ.       — Чего улыбаешься?       — Твоя ревность была умилительным зрелищем.       Она спрыгнула на его стол, тот привычно убрал бумаги ровно в тот момент, как она приземлилась на этом самом месте, где секунду назад были бумаги. Подняла на него взгляд огромных голубых глаз в тон ее голубым длинным и прекрасным волосам, заплетенными в длинные тонкие косы.       Приподняла его голову за подбородок тонким пальцем с ярким маникюром. И приблизившись слишком близко и интимно к его лицу произнесла:       — Я не ревную.       А затем резко спрыгнула со стола, убрав руку от лица мужчины. И теперь уже наклонилась над самым его ухом с левой стороны лица и прошептала резко, четко и понятно:       — Я просто убиваю.       Затем лениво потянулась, открывая взор на оголенные части своего худосочного юного, в открытых одеждах, не до конца сформировавшегося тела, но уже довольно сносного благодаря постоянным вылазкам и тренировкам. И уже более будничным и задорным тоном продолжила, задавая риторический вопрос:       — У меня был хороший учитель, верно?       Силко проводил ее взглядом, акцентируя внимание на то, как та пытается соблазнительно вилять бедрами и при этом быстро покинуть его кабинет. Как только синеволосая ушла, он принялся дописывать письмо. А затем, вызвав к себе свою помощницу, велел отнести послание в тот самый бордель, откуда не так давно к нему явилась теперь уже мертвая лучшая из лучших для короля Зауна.       — Передай это хозяйке борделя. Скажи, что в конверте двойная сумма, а также пусть примет мои соболезнования и извинения, девушка не вернется.       — Будет исполнено… Сэр.       Та немного нервно покосилась на открытую дверь в темную комнату, но затем быстро взяла себя в руки и стремительным шагом отправилась исполнять волю Силко.       — Ах да… Еще одно.       Девушка замерла и обернулась.       — Скажи Севике, чтобы заглянула ко мне. Мне потребуется ее помощь в уборке… Помещения.       Та на это медленно кивнула и бросилась прочь из кабинета. Силко покачал головой, плюхнувшись на диван.       — Джинкс, Джинкс, делаешь меня в глазах народа Зауна жестоким убийцей порядочных шлюх… Лишаешь таких подарков…       Он снова закурил, закинув ноги на стол, позволяя себе расслабиться, пока он один.       — Придется довольствоваться твоими подарками.       Он прикрыл здоровый глаз, вновь откинув голову на мягкую спинку дивана.       — Что меня вполне устраивает.