Она не ревнует

      Джинкс пинает с ненавистью камень, а затем стреляет в сидящую на кривой коряге ворону. Раздражает карканье, раздражают камни на пути, об которые она спотыкается. Из головы не выходит эта чертова проститутка, она ведь и правда была лучше нее во всем… Этом деле. Да кто угодно будет лучше нее в этом, ведь в этом Джинс не смыслила ровным счетом ничего. От того и было так паршиво. Она хочет и жаждет привлечь внимание Силко. И не просто привлечь, взорвав что-то или пришив кого-то, это пройденные этапы, она желала добиться в его глазах подлинного желания.       Такого же его желания, как такое, какое испытывает к нему она сама. Ей стоит научиться быть лучшей, лучше самой лучшей из лучших, которой теперь нет в живых. Место освободилось, и теперь его займет она. Девушка нырнула в проулок в сторону того самого борделя, взобралась на крышу и влезла в окно, устроилась там, где отлично открывался обзор почти на все комнаты, отделяющиеся друг от друга шторами и тонкими перегородками.       Увиденное её не особо впечатлило. Со стороны это вызывало скорее отвращение, чем воодушевление. Но кое какие пары, а то и тройки человек, все-таки заставили её невольно покраснеть и возбудиться от лицезрения подобного. Она уже было собиралась уходить, как в коридоре показался знакомый силуэт. Она уже видела подобные одежды и маски. Поджигатель.       Что ж, вот ты то и станешь подопытной крысой, проведем эксперимент… Джинкс забралась в одну из палат, в которую судя по всему и собирался этот пришелец, вырубила ту куртизанку, которая должна была его обслужить, натянула маску, стянув с миловидного женского личика, переоделась быстро в ее шмотки и уселась ждать в как можно более эротичной позе своего подопытного клиента. Так… Как там делала эта фифа? Ей было совершенно не интересно, кто под маской. Она уселась на него сверху и принялась поглаживать его бедро, плечи, грудь, смотря прямо в глаза с вызовом, похотью и желанием. Мужчина, или скорее молодой парень шумно вздохнул под маской, тогда она уже прикоснулась к выступающему бугру на неплотных штанах, вильнула бедрами, оседая на нем. Тот что-то невнятно промычал и обмяк. Джинкс не верила своим глазам, паренек был уже в полном экстазе, а она даже не снимала с него одежды. Хмыкнув, девушка брезгливо поморщилась под маской, а затем стремительно вскочив с парня, исчезла. Как только дымовая завеса рассеялась, поджигатель увидел перед собой нагую девушку, а рядом с той валялась одежда и маска, та оглядывалась по сторонам и не понимала ровным счетом ничего, что только что произошло, как и он сам.       Джинкс лихорадочно пыталась уместить в своей голове все то, что сегодня она познала в теории и недопрактике. Пробовать на ком-то еще ей ужасно не хотелось. Ей казалось, что они все одинаковые, все слабые и по сравнению с Силко словно беспомощные слепые котята. Ей нужно больше. Ей нужен он и никто другой. Поэтому сейчас, проболтавшись пару дней невесть где и пребывая в своих раздумьях, она наконец решила - будь, что будет. Она сделает все, что в её силах, а дальше дело за ним. Примет ли он такую Джинкс? Она боялась узнать ответ на свой вопрос. Но при этом не могла теперь спокойно существовать и жить без ответа на этот мучающий, практически наровне с ее кошмарами, вопрос.       — Отправляйся на её поиски.       Силко зло опустил стакан с виски на стол, содержимое каплями попало Севике на плащ. Та поморщилась, произнеся:       — Прошло всего три дня, я думаю еще рано бить тревогу, это же Джинкс.       Силко подошел вплотную к женщине и процедил сквозь зубы:       — Вот именно. Это Джинкс. Поэтому у тебя ровно три секунды, чтобы покинуть мой кабинет и организовать поиски, иначе этим займусь я, а моей работой займешься ты.       Севика кивнула, разворачиваясь к выходу, но только она подошла к двери, как та резко была открыта и попала ей по носу, заставив отшатнуться в сторону.       — Папуля, я дома!       Джинкс целая, невредимая и радостная прошагала бодрой походкой, не обращая внимания на Севику, гневно метающую в нее взглядом молнии в сторону Силко и прильнула к нему, нежно обнимая за плечи.       Силко облегченно выдохнул, но злобного взгляда не поменял.       — Севика, ты свободна.       — Да я уже вижу.       И с этими словами женщина исчезла за дверью, захлопнув ту слегка громче, чем полагается. Силко обнял Джинкс в ответ, а затем спросил:       — Не хочешь мне рассказать, где тебя носило эти три с лишним дня?       Джинкс хохотнула, а затем развалилась на его диване.       — Да так, гуляла. Думала о том о сём.       Тот присел рядом, перед этим взяв свой стакан с недопитым виски с рабочего стола и сделав глоток, проговорил уже чуть менее злобно:       — Будь так любезна, в следующий раз предупреждать меня, что тебе вздумалось погулять, — чуть погодя мужчина все-таки добавил, — чтобы я не сидел не гадал, развлекаешься ты там одна или с кем-то, или уже этот кто-то прирезал тебя и сбросил в сточную канаву…       Джинкс, потеребив кончики своих синих кос, дунула на челку, мешающую созерцать во всем своем великолепии профиль Силко со стороны оранжевого глаза и, позволяя себе чуток залюбоваться им, хохотнула:       — Сомневаешься в моем умении постоять за себя?       — Нет, — бросил мужчина, — я волнуюсь за тебя.       — Ммм, повтори-ка еще раз, а то что-то малось глуховата стала от взрывов своих игрушек.       — Не повторю, ты наказана.       — Эй, — Джинкс обиженно надула губы, после чего спросила: — А как ты меня накажешь?       — Предоставлю тебе в сопровождающие Севику. И три дня будешь под домашним арестом, столько же, сколько и гуляла.       Джинкс закатила глаза:       — Ты мне не отец, чтобы такое проворачивать.       — Да что ты, разве не ты пять минут назад назвала меня «папочкой»?       Джинкс подсела к нему ближе, потеряв интерес к своим косам. Выхватила из его рук стакан и поставила его на столик рядом с диваном. Посмотрела хитро ему в глаза. Силко успокоился, сейчас у него была та самая его сдержанность. И хладнокровие на лице.       — Я вкладываю немного иной посыл в это прозвище.       — Это какой же?       Джинкс подняла руку и положила ее ему на колено. Слишком резко и быстро. В голове у нее было все элегантнее. А вышло, словно она его шлепнула по коленке, почти ударила. Проклиная свою порывистость, Джинкс заставила себя успокоится и продолжила вести свою игру. Теперь уже более нежнее и медленнее погладила его ногу, а затем плавно переместила руку на внутреннюю сторону бедра мужчины. Того начали забавлять её попытки соблазнения его персоны и подражание на манер недавно убитой ею же проститутке. Затем она вскочила тому на колени, залезла сверху на него, уперев руки в его грудь, аккуратно села и сделала пару раз возвратно поступательные движения тазом, а затем прильнула губами к его шее и провела дорожку языком к его уху, а после поцеловала Силко в шрамированную щеку.       Силко смотрел на нее точно также, как три дня назад, когда она наблюдала за похожей картиной со своего места, а на ее месте, где она сейчас, была та блондинка. Но теперь ее нет. Теперь Силко полностью в ее власти. Или она в его? Кто его разберет… Джинкс коснулась еще несколько раз его шеи своими губами, оставляя небольшие еле заметные красные пятнышки, которые вскоре совсем исчезли, а затем отстранилась, склонила голову чуть на бок, выпрямилась, опустив свои плечи и скользнула взглядом по губам Силко.       — Ты ответишь мне?       — На что?       — На это.       Джинкс прильнула своими губами к его, целуясь в первый раз в своей жизни. В голове все завертелось, закрутилось, электрический импульс ударил разрядами тока, Джинкс не понимала что делать и как, но не собиралсь отстраняться. А Силко ответил. Она почувствовала своим языком его язык. Поцелуй был влажный, мокрый, желанный и порывистый. Она прикусила его губу, за что тут же получила по заднице, но к собственному удивлению из её рта вырвался не крик, а стон наслаждения. Её руки потянулись к штанам мужчины, залезли под алую рубашку, погладили грудь, живот, ребра, пах и только она собиралась их опустить еще ниже, как Силко резко шепнул ей на ухо:       — Джинкс, стоп.       Она замерла на месте. Машинально, автоматически, по старой привычке. Он научил ее этому с самого детства, когда та увлекалась, переходила чересчур даже для себя границы дозволенного. Обычно, Силко позволял ей многое. Практически все, если сравнивать с другими. То, что другим было непозволительно и смертельно опасно для жизни, для Джинкс было само собой разумеющееся и в порядке вещей. И сейчас она не могла понять, серьезно ли он это или шутит? Она заглянула ему в глаза, задавая немой вопрос, молясь, чтобы это была шутка. Но взгляд его был серьезен. А еще она почувствовала седалищным местом что-то. И внезапно радость и торжество накатило на нее с головой.       — Ты возбудился от моих прикосновений?       Силко посчитал, что отвечать на этот вопрос нету никакой необходимости, оттого просто поднял теперь слегка затуманенный взор на лицо неугомонной девушке.       — Ха, на меня у тебя встал, а на ту шлюху нет!       Силко закатил здоровый глаз, а после заправил за ухо синюю челку, задержав руку на её лице.       — Джинкс, я не хочу тебе делать больно.       Она положила свою руку поверх его, прикрыв глаза. А затем прошептала:       — Тогда сделай мне приятно.       Она вскочила с его колен, чтобы снова продолжить подражать действиям лучшей из лучших, припоминая как та виляла бедрами и манила Силко пальчиком, приглашая в спальню. И только она хотела все это повторить, как Силко, прекрасно понимая, что та снова собирается делать, не дал ей такой возможности и резво подхватил ту на руки и понес в спальню.       Джинкс по детски взвизгнула и захихикала, как только тот толкнув дверь со спины, прошел в полумрак комнаты и бережно уложил ту на мягкую кровать. Нащупал застежки её топа, расстегнул ремень на ее штанах, начиная постепенно раздевать. Она тоже взяла с него пример. И начала раздевать Силко. В полумраке он был бледен, худ, жилист, и по своему красив. Тонкие пальцы прошлись вдоль ее обнаженной талии, без труда найдя две небольшие обнаженные округлости, сжимая и массируя их плавными равномерными и успокаивающими движениями. К рукам присоединились его губы. Джинкс часто задышала, хватаясь руками за простыни и одеяла, откидывая голову и закрывая глаза, полностью отдавшись во власть умелого мужчины, до конца не веря, что это все по настоящему, а не ее очередные галлюцинации. Нет, они не могут быть такими живыми, а главное такими приятными. Это все было взаправду.       Поцелуи перемещались ниже, руки тоже. Очерчивали узор ее татуировок в форме облаков, которые он сам же и набивал ей. До последнего отказывался участвовать в этой прихоти, но как только та сама схватила ржавую иголку и попыталась набить себе татуировки, Силко обречённо взвыв, отобрал ее у нее и, подготовив все оборудование, сделал все сам. Огонь разгорался внизу, а как только к нему прикоснулся Силко, тот разгорелся еще ярче. Она почувствовала его пальцы и язык внутри себя. Тело содрогнулось, а бедра начали самопроизвольно двигаться навстречу его ласкам. Джинкс была вся мокрой и там и здесь. Вся красной от нахлынувшего возбуждения. Разгоряченное юное тело заставило Силко отбросить все сомнения и муки совести, окончательно сдавшись и поддавшись искушению, он был готов сделать то, что ранее являлось ему только во сне, как и самой Джинкс. И оба до сих пор удивлялись, что это не очередной сон. Силко остановился и навис над Джинкс.       Оба часто и рвано дышали, Оранжевый глаз во мраке спальни смотрел прямо в упор, а растрепавшиеся волосы то поднимались то вновь опускались от порывистого дыхания мужчины. Джинкс открыла глаза и смотрела на него. Таким же затуманенным и опьяненным взглядом как и он сам.       — Ты прекрасна, Джинкс. Как никто другой.       — Силко, пожалуйста. Не останавливайся.       Он усмехнулся этой мольбе. А она, уже что-то решив, поднялась и опрокинула его на спину. Силко уже было собирался спросить, что та задумала. Но потом все и так понял. Ее губы коснулись его, прошлись языком, а затем она принялась посасывать, помогая рукой. Мужчине окончательно начинало сносить крышу, он уже и забыл, как бывает хорошо от секса, тем более от секса с ней.       Пожалуй, от этого осознания было даже больше приятнее, чем от самого процесса. Та хоть и делала все неумело, но ее порывистость, старание и эмоциональность почему-то с каждым разом заводили его все больше и больше. Он был на пределе от её прикосновений, движения становились все быстрее и быстрее, но сдерживал себя до последнего.       Джинкс продолжала ласкать его языком и ртом, поглядывая на его реакцию и полуприкрытый подрагивающий здоровый глаз. Силко приподнялся на локтях и взял ее за плечи.       — Пожалуйста, кончи для меня…       — У меня есть идея получше.       Он снова уложил ее, подкладывая под поясницу пару подушек. Снова прошелся языком по ее половым губам, проникая глубже и лаская туда сюда, водя языком по самому чувствительному месту. А затем нежно раздвинул ей ноги и постепенно вошел, давая время привыкнуть, аккуратно начиная двигаться. Джинкс слегка дернулась, неприятные ощущения начали закрадываться вниз. Она захныкала, а Силко прикоснулся губами к её шее и зашептал, успокаивая:       — Шшш, все хорошо, скоро будет не больно.       И постепенно боль утихала, его слова проникали глубоко в нутро, как и его плоть в нее, боль и дискомфорт уступали наслаждению, потребности ощущать все глубже и глубже, а рука мужчины усиливала и без того сладостные спазмы. Темп ускорялся, но Силко не позволял себе резкости, хоть и тому очень хотелось. Сейчас первостепенная задача - сделать приятно ей, его девочка всегда получает то, что хочет. И в этот раз он не смог отказать, как и ей. Так и себе в этом удовольствии. Джинкс стонала, просила еще. Шептала его имя и наконец содрогнулась, сжимая колени, а чуть погодя и Силко вышел из нее, кончив ей на плоский живот. А затем, переведя дух, Джинкс уже чувствовала, как тот бережно вытирает её откуда-то уже взявшимся полотенцем. От его семени и от её крови. Она отдала себя ему. И сейчас была счастлива как никто другой на этом свете. Разве что и Силко был также счастлив. Обоим стало легче и проще. Мужчина лег рядом с ней, а она устроилась у него под боком, накрывшись его рукой и обнимая его своими. Силко чмокнул её в макушку.       — Все хорошо?       Джинкс усталая, но довольная, мурлыкнула, не открывая глаз:       — Замечательно. Как тебе я?       Силко усмехнулся, вдыхая запах её растрепавшихся синих волос.       — Еще есть над чем поработать.       Та недовольно пихнула его в бок.       — Но в целом идеально.       Силко пил чай из кружки, подаренной ему когда-то Джинкс. Та сидела привычно на краю его стола, болтала ногами и делала наброски чертежей очередных своих гениальных творений. Идиллия была прервана незапланированным визитером.       — Здравствуй, Силко. Сколько лет, сколько зим, м?       Молодой черноволосый мужчина, с выбритой левой частью головы, весь покрытый татуировками, включая лицо, со светлыми глазами и серебряной нижней челюстью деловито прошел вперед, обращая свое внимание теперь и на девушку.       — А ты, должно быть, та самая Джинкс?       Он взял её руку, и прикоснулся верхней губой в знак приветствия и знакомства, целуя. У него были похожие шрамы, как у Силко. Но у Силко были глубже и безобразнее.       — Рад знакомству.       Тот посмотрел на Силко, явно намекая, чтобы тот познакомил их.       — Джинкс, это Финн, химбарон южной части Зауна.       Джинкс внимательно осматривала мужчину во всей этой мишуре украшений и статной одёжке. А затем спрыгнула со стола и ответила:       — Взаимно. Не буду вам мешать. У вас должно быть что-то важное, раз явились без приглашения и предупреждения.       И с этими словами покинула кабинет.       Химбарон проследил за ней до самой двери, после чего вновь обернулся к Силко, усмехнувшись.       —Так чем обязан, Финн?       — О, не беспокойся. Все более чем замечательно. Прибыль, бизнес, поставки, работы - все идет своим чередом. По правде сказать, уж больно было любопытно взглянуть на твою девчушку.       Силко спокойно ответил, поболтав кубики льда в кружке с чаем:       — Она не зверушка, чтобы приходить и пялиться на нее.       — Да, да. Я слышал она тебе как дочь. Его взгляд опустился на то, из чего Силко пил чай.       — Милая кружечка.       — Удовлетворил свое любопытство?       Финн помолчал, повертел в руках зажигалку. Силко не нравился Финн, но выражать свое недовольство он не собирался. Хотя очень хотелось. Такой тип людей вызывал у него отторжение и презрение. Сплошные понты, и ничего более стоящего, лишь красивая обертка, а внутри обыкновенное, ничем не примечательное и не выдающееся дерьмо.       — Круп что надо у твоей кобылки… Дочки в смысле. Смотреть на такую красоту - одно удовольствие. Я бы и не только посмотрел, с твоего позволения конечно.       Силко поднял стальной взгляд и впечатал его в упор в Финна. Поднялся лениво из кресла, отставив кружку в сторону. Обошел рабочий стол и положив руку на плечо парню, произнес:       — Не позволю.       Удар кулаком прошелся по серебряной челюсти, вырывая её с мясом и заставляя отлететь на стол. Обезображенная морда дико взвизгнула, схватившись за нижнюю часть лица, точнее за её отсутствие. Силко усмехнулся про себя, вот оно - его истинное обличье, под всей блестящей мишурой. Взял в руки его нижнюю челюсть, вежливо и учтиво протянул и всунул тому в руку, перед этим оторвав своей от его лица.       — Ты обронил. Севика тебя проводит. Заходи еще, не стесняйся.       Финн зло смотрел на Силко, но ничего не мог на это ответить. И физически и морально. Ему нечего было на это сказать и ничего он не мог сделать. А потому поспешил исчезнуть. С глаз долой из сердца вон. Силко подошел к окну, задумчиво поводив от шрамов до конца подбородка пальцами левой руки. Мальчишка прощупывал почву. И нащупал. Считает, что Силко размяк и теряет хватку, особенно его ослабляет привязанность к Джинкс. Глупый Финн. Сплошные понты, ума грош. Наравне с уязвимостью она дает ему силу. Он понимал, что привязанность бывает губительна. Но даже зная это, её он никому не отдаст и не оставит. Никогда. А с Финном история еще не окончена, о, он предвидел следующие события. Вполне вероятно, сопляк нацепит заместо серебра, позолоченные зубья, дабы выглядеть еще круче и затеет смуту. Силко будет готов. С такими он сможет справиться. А что касается Джинкс… Тут все куда сложнее.       Мужчина покосился на показавшиеся синие косы под сводами потолка.       — Чего хотела эта сучка-блестючка?       Силко снова посмотрел в окно.       — Милая, не ругайся. Того, от чего у него губа треснет, если тот не обзаведется мозгами, за место своих побрякушек.       Джинкс заливисто засмеялась, спрыгивая со своего насеста позади Силко. И обнимая того со спины, усмехнулась:       — Когда ты злишься, это так заводит.       Мужчина обернулся и позволил себе улыбнуться, глядя на свою синеволосую чертовку. Он бы солгал, если бы сказал, что его не заводит вся она целиком.