Глава 10.
— Прости, Джеффи, у нас больше нет времени играть. Стоя у кровати больного, Джек грустно улыбается, проходясь когтистой рукой по чужой щеке, медленно переходя на шею. Желание задушить этого мальчишку было велико, хотелось прекратить его мучения за один раз, остановить дыхание собственными усилиями, сохранить лишь последний вздох благодаря своей силе и оставить его тело лежать здесь, в безопасности. Было бы интересно посмотреть насколько кожа мёртвого Джеффа будет белее, чем когда он жив, хотя, состояние парня прямо сейчас не сильно отличалось от предсмертного. Может быть ему стоило помочь? Только с чем, выжить? Хотел ли сам Джефф подняться сейчас с кровати, сделать что-то и спасти остальных от неминуемой гибели? Или же оставить его так лежать дальше. Безжизненно, даже не подозревающего о скорейшей гибели. Стоила ли игра денег? У смерти Джеффа, на самом деле, было много плюсов, к примеру, он больше не сможет повлиять никаким способом на Джека, никогда не помешает его планам, не придёт посреди ночи весь израненный и на него не придётся тратить бинты. Не придётся приглядывать за этим дураком из маленькой коробки, не нужно будет отправлять на его поиски других людей и также врать остальным. Но минусы перевешивали плюсы. Этот интересный мальчика, старший близнец из семейства ныне почивших Вудсов был идеальным созданием природы, что решила избавиться от Смеющегося. Вудс давно перерос любимый возраст Джека, но его умение мыслить, разрушение поставленных условий и эта изворотливость была единственной! До сих пор ещё никому не удавалось так хорошо поцарапать Джека, даже при драке с Безликим он так не напрягался, как при решении человеческой загадки сердца. Этот парень нашёл иголочку из ларца, сломал, но хорошо склеил скотчем, держа все их отношения на добром слове. Наклонившись ниже, дотрагиваясь своими губами до чужих, вдыхая приятный запах капельниц и пота, клоун отстранился, оставляя на губах Джеффа след недавно съеденной конфеты. Такой же чёрно-белой, как и его душа. Монстр окинул чужое лицо взглядом. Умереть при таких обстоятельства так и не проснувшись. Являлась ли такая смерть для Вудса достойной? Хотя, мы же говорим о Джеффе. Для этого человека, лучше сказать, монстра, что так часто отнимал чужие жизни лучшая смерть будет под пытками в Тауэрской тюрьме, но прямо сейчас они не в Лондоне и судьбу несносного парня решать лишь Смеющемуся. Странное ощущение где-то внутри продолжало расползаться, не понимая собственных желаний, Джек в последний раз дотронулся до чужого тела. Время такой ценный продукт сейчас, а он стоит около трупа, смотря на него будто тот чего-то стоил! Какая глупость! Под ровное выстукивание аппарата следящее за чужим сердцем, будто в такт переставляя свои ноги, Джек вышел из комнаты, исчезая из этого мира уже навсегда. Последние цепи разрушились, сгнили от чужой крови, а стены, которые ранее были возведены как предохранительные, лежали в руинах прежней славы. Больше никто его не остановит, никто не сможет сказать «как правильно».Наверное, правильно — это как захочется.
В реальном мире за пределами четырёх деревянных стен и одного железного рычажка было пасмурно. Небо вторя настроению клоуна собирало громовые тучи в одном городе прямо над детской площадкой. В любой момент мог пойти дождь, которого так ждали разноцветные всполохи зонтиков в парке. Смеющийся стоял в стороне, наблюдая за качающимися на качелях детьми, переводя свой опечаленный взор на небольшую коробочку Джека. Ту самую, которую он пару месяцев назад отдал Вудсу. Прошло уже столько времени, правда? В реальном мире, казалось, ничего не изменилось, но каждый раз, проходя через тонкую грань между подпространством и настоящим люди искажали реальность, давая злодеям шанс на выигрыш, также усугубляя свою жизнь. Если подождать ещё немного, буквально пару месяцев в настоящем, если не сократить население внутри импровизированного мира, то и наше дражайшее прошлое, вместе с будущем потеряет свою ценность, а Джеку такой мороки не нужно. Он хочет просто повеселиться вместе с друзьями. Сколько Смеющийся простоял под деревом? Может быть пару минут, а может и часов, небо так и не прояснилось, а смотреть есть ли на площадке люди совершенно не хотелось. Протянув когтистую руку до маленькой шкатулки, клоун начал медленно её вращать, приводя древний механизм в действие. Заиграла мелодия, которую так старательно вырисовывал раньше мастер. К Элизе, Бетховен. Плывя по волнам музыки, он ждал, ждал пока произойдёт тот самый взрыв, кульминация произведения, где он, плавая по вращающемуся кругу в своей небольшой лодке не будет тонуть, а лишь наслаждаться происходящем, как одновременно поднимется и опустится, как будет тихо горевать на берегу о забытых давно чувствах. Музыка усиливалась, игра фортепиано выдавливала одни аккорды рукой, а второй ритмичными движениями перемещалась по клавишам, Джек летал в воображении, пропускал через себя мелодию, принимал все тяготы играющего и наконец, услышав главную тему, остановил рычажок перед самым концом. Эта мелодия как и Джефф навсегда останутся в его памяти ещё живыми, но так и не законченными. — Было весело с тобой проводить время, жаль, что не удалось посидеть подольше. Коробочка, лежащая раньше в чужих руках так бережно, будто была сокровищем, быстро упала на землю, ударяясь краями о слякоть летних дождей. Нога резко надавила на коробку, разламывая на маленькие части. Игрушка в последний раз выдавила из себя фальшивую ноту, полностью угасая. Потекло масло в перемешку с чем-то ярко-алым, но наблюдать за этим уже никто не стал. Джек пошёл искать для себя новый небольшой мирок, чтобы поселить туда совершенно других людей, почувствовать их натуру и конечно же, найти хоть кого-нибудь, кто будет также интересен, как и Джеффри Алан Вудс, прекрасный убийца с улыбкой на лице.