И всё же свой

      Это был конец миссии по поимке группы бандитов, в которой самой долгой и муторной частью был поиск. Но с этим хорошо справлялись нинкены Риоты, всегда согласные прийти на зов членов клана Хатаке. У этого клана был с ними потомственный контракт. От нас с Хитоми же был прок только в битвах, хотя сенсей со смехом и говорил на наши кислые мины, что если разовьём сенсорику, сможем тоже находить людей и запоминать оттенки их чакры, как псы-ниндзя запоминают запах. Воодушевляющее заявление, от которого мы с подругой куксились ещё больше, заставляя даже пытающегося казаться серьёзным Риоту давить смешки.       Задание в отличие от всех прошлых миссий заняло целых два дня, а всё из-за дождя заставшего нас в середине первого дня. А ведь когда мы выходили на небе не было ни облачка! Но погоду такие тонкости не волновали. Мотаться по лесу в дождь являлось плохой затеей, поэтому найдя пещеру, мы пережидали затянувшуюся непогоду там, слушая рассказы Дэйчи-сенсей. В целом, несмотря на свалившийся нам на голову выверт природы, бандитов мы отыскали. Нинкены — талантливые звери, учуять запах после дождя невероятно трудная задача.       Возвращались домой спокойно и с позитивом, шутливо ругаясь и толкаясь. Задание несмотря на D-ранг было лёгким, всё же даже самый сильный человек по сравнению с шиноби будет чем-то незначительным и маленьким. А если среди отбросов местного общества и попадались те, кто владел чакрой, их способности были даже хуже чем у учеников проучившихся в академии два года. Единственное, что они умели: двигаться чуть быстрее обычных людей, да усиливать своё тело. Хотя сенсей и говорил, что нам пока везёт и в рядах бандитов не нашлось ни одного дезертира или же нукенина. Мы на подобное кивали и имели в виду, везло и хорошо, но лучше не испытывать терпение судьбы и держать ушки на макушке.       Миновав ворота, дружной кучкой двинулись за сенсеем в Стол Назначения Миссий. По сути это просто большая комната с длинным столом и несколькими шиноби, которые и выдавали джонинам список миссий, а потом принимали отчёты о завершение задания, отдавая за неё определённую плату. Мы как команда под руководством наставника по большей части там требовались только для того, чтобы забрать плату, на что-то большее прав иметь пока не приходилось. Ни выбирать миссию, ни сдавать отчёт нам не требовалось, по крайней мере сейчас, а вот если случится что-то из вон рук выходящее и сенсей не сможет рассказать полной картины происходящего, придётся корпеть и генином.       Сдав задание и получив плату, мы с сокомандниками поделили её там же у дверей кабинета, не забыв попрощаться с сенсеем, ожидающего нас вечером на тренировке. Теперь распорядок был именно такой, особенно, если миссии затягивались. Подобное огорчало, но поделать мы ничего не могли — пришлось смириться и пытаться заниматься собственными тренировками либо в промежутке между миссией и наставлениями сенсея, либо по ночам. — Мы идём есть сладости! — безапелляционно заявила Миура и сцапав нас с Хатаке за руки, потащила вон из здания. Мы с мальчишкой на подобное лишь переглянулись, и если Риота обречённо выдохнул, то я подмигнул и расхохотался, заявляя, что это замечательная идея и мы просто обязаны попробовать то блюдо, которое она так хотела нам скормить в прошлый раз.       Стоило мне про это напомнить, как Хитоми вскинула руками, отпуская нас с товарищем и принялась с восторгом рассказывать про новое лакомство в каком-то там магазине. Название я не понял из-за её быстрой и восторженной болтовни, просто с улыбкой наблюдая за светившимся ребёнком, энергию которого так легко можно было переправить в нужное русло. А от неё стоило ожидать много, от битвы: кто больше всего съест сладостей, до чего-нибудь более абсурдного, но теперь ей завладело желание узнать наше мнение и можно не опасаться, что выпадут зубы или что-то там слипнется. — Джирайя! — услышав собственное имя, оглядываюсь, тут же замечая Тсунаде со своим сенсеем и вторым членом команды. Орочимару с ними не было. — О! Тсунаде! Привет! Давно не виделись! Здравствуйте, Хирузен-сенсей. Как у тебя дела, Тсуна? Вы с миссии? А где Орочи? — закидав знакомую вопросами, внимательно оглядываю застывших передо мной людей, убеждаясь, что змея среди них не было.       Вот только лицо Сарутоби мигом сделавшееся каким-то хмурым или скорей печальным, заставило меня напрячься, а мрачный зырк Сенджу-химэ и вовсе ощутить, как сердце рухнуло в желудок. Пальцы слегка задрожали и я сжал их в кулаки, почему-то ожидая самого худшего, поэтому слова Тсунаде не стали сюрпризом, заставляя неосознанно напрячься до состояния хорошо натянутой пружины. — Он в больнице, Джи. Но с ним всё хорошо! — немного панически замахала руками девочка, натянуто улыбаясь. — Он даже не ранен, понимаешь… Кокудза-сан…он, ну…он в коме. А Сэнго-сан, мертва, — голос химэ понизился практически до шёпота, но я всё равно её слышал, ощущая, как горло сдавило спазмом.       Я забыл! Я чёрт его возьми забыл, что Орочи должен стать сиротой! Просто взял и забыл, из-за чего всё это началось, что змей должен остаться один! Вот просто взял и… А ведь я знал. С самого начала и полез дружить, чтобы удержать этого придурка-экспериментатора на краю человечности, ведь это может помочь сделать этот мир чуть лучше. Да чтоб его!!! Как я мог забыть о подобном? Почему я просто наслаждался жизнью, когда мог хоть что-то сделать! Хахахаха, смешно, очень, прям до икоты. Да что я могу сейчас? Жалкий ребёнок, ведущий себя на возраст тела и боящийся взрослеть! Очнись, Джи! Это реальность, и ты застрял не в каком-то там мультике! Всё это реальность, жестокая, опасная, но реальность, в которой у тебя есть дорогие люди! И твоему другу плохо! Что за мысли, биджу тебя задери?! Чего ты стоишь как придурок, пародируя поражённую в самое сердце даму?! — Так, так, так, — втянув носом воздух, опускаю руки на плечи Тсуны, заставляя её как-то странно сжаться, но серьёзно глянуть на меня, заставляя понять, зачем собственно она звала меня. — Он в больнице. Сколько? Нет-нет, — затрясся головой, дёргаю плечом, не позволяя Хирузену попробовать меня успокоить. Я спокоен, чтоб тебя! Очень спокоен, прям дзен ловлю! — Как давно он там сидит и ел ли он? — правильно сформировав вопрос, вижу отрицательное дёрганье головой Сенджу, которая набрав в лёгкие побольше воздуха, затараторила, с самым серьёзным и готовым действовать видом. — Орочи рядом с ним со вчерашнего вечера. Не ел, у меня не получилось его заставить, у сенсея тоже. Поэтому я и ждала тебя, идиот! Он считает тебя другом, вдруг послушает! Ты должен мне помочь, Джирайя! — схватив уже меня за плечи, химэ затрясла что есть сил, заставив зубы звучно клацнуть. — Убьёшь! — рявкнув и отскочив в сторонку, чуть не врезаюсь в не давшую мне грохнуться наземь, Миуру. — Ребят, без меня ладненько? — получив их серьёзные кивки и заверения, что от тренировки они меня уж как-нибудь отмажут, хватаю Тсунаде за руку и мчусь к дому змея. Останавливать нас не стали, значит Сенджу им не так уж нужна.       Просто перескочив калитку, залетаю в дом, не испытывая и доли сомнений по поводу своих действий. Там оглядев кухню, двигаюсь к холодильнику. Не зная насколько правильно приносить змею еду приготовленную его родителями, я хотел рискнуть. Орочи ведь их очень любил и уважал, а значит, возможно, не смог бы проигнорировать подобную еду. А ещё был вариант, что его прорвёт и он поплачет. Сомневаюсь, что он проронил хоть слезинку, чтоб его дурной характер! Фигова хладнокровная натура, не умеющая выражать нормально свои эмоции! — Химэ, ты мышей боишься? — выгрузив из холодильника еду, оборачиваюсь к неловко замявшейся девочке, которая всё же покачала головой. — Точно? — с сомнением скривившись, получаю по голове, не сумев вовремя среагировать. — Идиот, Джи! Не боюсь я мышей! Зачем они тебе?! — рявкнув и тут же поёжившись, девочка опустила плечи. Это заставило меня задуматься, что ей было неуютно в доме. Из-за отсутствия хозяев или же из-за того, что один из владельцев уже мёртв, а второй одной ногой в могиле? — С Орочи всегда Когато, думаю его тоже надо покормить. Вдруг он поможет нам растормошить своего хозяина? — кивнув на мои объяснения, Тсунаде исчезла на втором этаже, на какое-то время оставив меня одного.       Дрожаще выдохнув и прикрыв глаза, считаю до десяти, перед тем как снова приняться за дело, стараясь не обращать внимание на ту бурю эмоций мешающих дышать. Они будто забивали горло, не давали трезво думать и всё время путались под ногами, заставляя отвлекаться и чуть ли не плеваться ядом. Я не боялся смерти, уже видел её и бывал на похоронах ни одного человека, даже родственников, но впервые я знал о смерти, но ничего не попытался сделать. Просто забыл.       Тряхнув головой и упаковав всё в коробку для бэнто, ставлю ношу на стол, чтобы рвануть наверх. Заметив в одной из комнат бубнящую себе что-то под нос Тсунаде, прохожу дальше, в змеиную комнату, начиная звать одну единственную рептилию. Я очень надеялся, что она была здесь. И несмотря на то, что встречаться с этой рептилией у меня не было никакого желания, она была выращена Кокудзой и являлась его любимицей, которой тот очень гордился. Трогать Уру, себе дороже, но она должна знать, что случилось с мужчиной и могла подсказать, как помочь Орочи. Всё же эта чёрная мамба по словам Кокудза-сана, была его долгой спутницей, выращенной лет так десять назад. — Ура, — ощутив поползший по загривку холодок дёргаюсь и резко разворачиваюсь, чтобы заметить выползшую из тени змею, метра так три в длину. — Ха-ха, привет. Я, что тебя побеспокоил, понимаешь Кокудза-сан в больнице, он в коме и там Орочи от него не отходит. Вот мне и подумалось, не хочешь к хозяину? Может и Орочи лучше станет, м? Что думаешь? — давя в себе малодушное желание отступить, замираю, позволяя Уре подползти и приподнять переднюю часть тела, чтобы лизнуть языком воздух и чуть слышно зашипеть. — Я тебя не понимаю, — тряхнув головой, зажмуриваюсь, когда мамба подаётся ко мне. Все инстинкты будто взвыли мне бежать, но я не двигался, повторяя в голове как мантру: «Терпи, Джи, будь стойким, это поможет твоему другу!».       Меня не укусили, нет. Ура просто обвилась вокруг моего торса кольцами положив голову мне на плечо, тихо шипя что-то на ухо. От подобного если честно по спине бежали мурашки, но поделать ничего нельзя. Сам позвал, вот и быть мне транспортом для очень ядовитой змеи, способной убить меня одним укусом. Джи, ты явно ненормальный! Мальчик с прибабахом.       Найдя химэ и убедившись, что она взяла нескольких мышек, кидаю ещё по несколько в террариумы, не забыв покормить потеревшуюся мордой об мою шею мамбу. Сенджу от вида этой рептилии на моём теле кажется чуть не словила приступ, но объяснять ей ничего не пришлось. Довольно быстро поняв смысл моего поступка, Тсунаде скривилась, буркнула что-то себе под нос и предложила отправляться, сообщив, что с Урой меня в госпиталь не пустят, так что ей придётся спрятаться.       Подобному не был доволен, ни я, ни мамба, но деваться опять-таки некуда. Змея полностью скрылась под моим кимоно, а Сенджу тем временем запечатала еду в свиток, который всегда таскала при себе. Проверив всё ли мы взяли — а я даже прихватил Орочимару пару свитков на всякий случай — рванули к госпиталю. Предстояла самая тяжёлая часть плана, растормошить змея и заставить его поесть.

От Автора

      Сложив руки на краю кровати, мальчик упёрся подбородком в предплечье, неотрывно смотря в бледное лицо мужчины. Его отец будто спал, сном спокойным и глубоким, с еле видно поднимающейся грудной клеткой и почти холодной кожей. Тёплые ладони самого Орочи не могли согреть ладонь родителя, оставляя её всё такой же неестественно прохладной даже для них — членов змеиного клана. Это было так странно, неправильно, почти больно, но он просто не мог отвести взгляд, с какой-то жаждой вглядываясь в знакомые черты лица и неведомым доселе отчаянием сжимая податливую ладонь, всегда так приятно гладящую его по голове.       С самого начала, Орочимару не издавал ни звука, просто сидел рядом с Кокудзой, которого на себе в Коноху притащила призванная змея и ждал. В груди несмотря ни на что теплилась уверенность, его отец просто спит и скоро проснётся. Возможно, он просто как все змеи впал в глубокую спячку, ощутив неблагоприятные для себя условия, и если Орочи будет рядом, он проснётся, ведь всё не так плохо — они ещё есть друг у друга… Ведь правда?       Потом он пытался звать. Тихо так, шипя слова сквозь зубы и прижимая щёку к плечу отца. Несильно, просто чтобы коснуться и позвать, услышать тихие-тихие удары сердца и на краткий миг прикрыть горящие огнём глаза. Всего на секундочку, перед тем как дёрнуться, встрепенуться и снова сесть, сжав грубую мозолистую ладонь, в которой на тренировках кендзюцу так уверенно и правильно лежит меч. Стиснуть на неконтролируемую минуту и снова просто попытаться согреть, умостив голову на край кровати, почти на грани слышимости шепча одно единственное слово, всматриваясь в родное лицо с той отчаянной жаждой, поселившейся в груди.       Появления других людей в палате Орочимару будто бы и вовсе не замечал. Он просто смотрел, неотрывно и пристально, желая приметить любое движение, пусть даже совершенно неважное, глупое, но такое естественное. Но ему вечно мешали, пытались отвлечь, трясли, а он шипел раздражённо и почти зло, ощущая на шее напружиненное тело Когато, предупреждающе раскрывающего пасть на нарушителей спокойствия. Это помогло, его перестали дёргать, отвлекать, позволяя сосредоточиться на единственном важном лице, в терпеливом ожидании чужого пробуждения.       Орочи не знал сколько прошло времени, не запомнил становилось ли в комнате светло или же темно, временами ему даже казалось, что он засыпал, но сам мальчик не был в этом уверен. Просто однажды его снова тронули, легко так коснулись плеча и сжали. Вроде бы его даже звали, но Орочимару опять же не был уверен, пока Когато не зашевелился, чтобы покинуть его шею. Это заставило мальчика вздрогнуть и резко развернуть голову, в попытки схватить змею и узнать куда он. Зачем уходит? Неужели он тоже хочет его покинуть, как мать ушедшая на лёгкую по её словам миссию, вылечить одного человека; как отец сорвавшийся с места, стоило приползти Кёку — небольшой змее, всегда сопровождающей мать. Он уйдёт точно также? — Ой, друг, успокойся, всё хорошо, — почти отшатнувшись от резко развернувшегося Орочи, Джирайя непроизвольно задержал дыхание, ощутив сжавшую сердце боль. Он никогда не думал, что увидит на лице змея такое отчаянно-испуганное выражение лица. — Джи? — хрипло просипел мальчик, замечая в руках беловолосого свою змею из пасти которой торчал мышиный хвост. Ощутив себя невероятно странно, Орочимару с минуту смотрел на то, как Когато полностью проглатывает добычу и начинает шипеть, заставляя Джи как-то поспешно пихнуть рептилию хозяину. — Орочи, не хочешь перекусить? — из-за плеча Джирайе показалась голова Тсунаде, после чего она с шипением сунула мальчишке в руки уже раскрытую коробку, которую они чуть ли не в четыре руки протянули заторможенному мальчику. — Нет, я… — метнув взгляд к отцу с каким-то страхом и пониманием, что он отвлёкся, Орочимару опять замер. По загривку прошлись мурашки, когда он встретился взглядом с Урой, свернувшейся по другую сторону кровати Кокудза.       Чёрные глаза рептилии смотрели пристально, внимательно, пока она укладывала голову на грудь хозяина, пробуя воздух языком. Почти колодцы непроглядной бездны, знающие, мудрые, с единственным золотым кольцом, отделяющим круглый зрачок от такой же чёрной радужки. Любимица отца и просто очень высокомерная и знающая себе цену змея, обладающая ядом способным даже его — змеиного ребёнка — вывести из строя как минимум на полдня. — Глупый, теплокровный детёнышссссь~ — с насмешливым укором шипит рептилия, подобно издевки. — Люди умираютсс, змеи умираютсс, все мы когда-нибудьтсс умрёмссс~ — она говорит то, что Орочимару прекрасно знает и без неё, то о чём ему как будущему ниндзя всегда говорил отец. Они все когда-нибудь умрут. Вот так просто и бесповоротно, будто это какое-то правило, которому все следуют не видя смысла бороться. Будто с этим стоит мириться, даже если это так больно. — Знаю, — со сдержаным раздражением и болью шепчет мальчик, уже не смотря на змею — только на отца по прежнему спящего и невероятно спокойного. Сжав кулаки до впившихся в ладони ногтей, Орочи ощущает внутреннее несогласие с собственным ответом, со словами Уры и с совершенно неверным законом природы. Его отец ещё не умер, он жив. Его сердце бьётся, лёгкие работают, а значит он очнётся. Ещё ничего не решено!       Наблюдающие за Орочимару Джи с Тсунаде обеспокоенно переглянулись, после чего мальчик вздохнул, будто перед прыжком и схватив из коробки бэнто палочки, пихнул змеиному другу в рот первый попавшийся кусок еды — которым оказалась рыба. Орочи дёрнулся от неожиданности и чуть не подавился. Химэ приготовилась наорать на товарища — так как руки были заняты — но замерла, заметив, что её напарник проглотил впихнутую ему в рот рыбу и резким движением отобрал у по-идиотски улыбающегося Джирайи палочки. Беловосого это не расстроило, он лишь потёр меж собой ладони в коварном жесте, не реагируя на убийственный взгляд змеиных глаз. — Я буду коварно пихать в тебя пищу, если ты не соизволишь поесть сам, Орочимару! — довольно серьёзно уведомив друга, Джи отобрал у Сенджу коробку с едой, перед тем как сунуть её под нос змею. — Ешь. Или ты думаешь, Кокудза-сан обрадуется, очнувшись увидеть заморенного голодом тебя рядом?       Готовый зашипеть на мальчишку Орочи замер, стискивая в руке палочки и кидая взгляд на отца. Слова Джирайи звучали так убеждённо и серьёзно, словно мальчик не сомневался, что мужчина очнётся, будто это было так же естественно как говорить о рассвете, точно окрасившим горизонт в багровые оттенки встающего солнца. Не те обеспокоенно-сомневающиеся перешёптывания врачей, не знающих, очнётся ли Кокудза, а что-то более незыблемое, правдивое. — Ты…ты думаешь он очнётся? — сглотнув образовавшийся в горле ком, просипел Орочимару, заставляя Джи недоумённо моргнуть, с сомнением глянув сначала на мужчину, а потом снова на друга. Он будто бы не понял вопроса, заставляя сердце маленького змея зайтись в каком-то бешеном ритме. — А ты разве считаешь не также же? Кокудза-сан, сильный, а ещё он один из самых живучих ниндзя деревни! Он жив, а значит очнётся. Надо просто подождать, — беспечно пожав плечами, Джирайя убрал руки за голову, отворачиваясь от друга, делая вид, что не заметил, что у того глаза на мокром месте. — Очнётся, — неуверенно улыбнувшись, Орочи легко коснулся руки отца и всё же взялся медленно жевать принесённую друзьями еду, беспрерывно поглядывая на родителя. Свернувшаяся неподалеку Ура, притворялась спящей, более не решаясь что-либо шипеть детёнышу хозяина. Очнётся Кокудза или нет она не знала, но испытывать на себе его гнев, она в любом случае не желала.       Ударив Джи локтем в бок, Тсунаде признательно кивнула, поджимая губы. С одной стороны она была благодарна беловолосому мальчику, сама бы никогда не додумавшись выманить из-под одежды Когато, тем самым заставив Орочи отреагировать; а с другой… Ещё не было известно очнётся ли мужчина, а Джирайя так легко и без раздумий дал Орочимару надежду, которая могла и не оправдаться. Не будет ли тогда хуже? Смогут ли они всё же растормошить змея, если его отец умрёт, так и не сумев вернуться в сознание? Что ей делать? Как помочь?       Неужели терять близких так тяжело? И не будет ли она точно также как Орочи хвататься за любые соломинки если не дай Ками, на месте Кокудза-сана окажется кто-то из её близких? Людей, которых она любит и навсегда лишиться возможности увидеть вновь ….