И всё же свой

      Прошёл день, два, неделя. Минуло почти полмесяца, а жизнь несмотря ни на что почти вернулась в своё русло. Кокудза-сан не очнулся, но его состояние и не ухудшилось, давая надежду на то, что мужчина очнётся. Тешил ли себя подобными мыслями Орочимару, не знаю, но он будто бы перегорел или же это называется принятием? Он больше не наблюдал за состоянием отца в оба глаза, но продолжал коротать ночи, да и свободное от тренировок и заданий время в палате, в куче свитков и книг. Те как обычно были разнообразны, но в них появилось больше медицинских трактатов, исследований по человеческому организму и кучи литературы подобного рода, заставляя нервничать, но пока не бить тревогу. Во вспыхнувшем интересе к такой информации не было ничего необычного или странного, учитывая его умершую мать и лежащего в коме отца, но напрягало. Этого не отнять.       И если увлечение и перемены змея я понимал, то от Тсунаде мне хотелось сбежать, особенно, если эта фурия появлялась в поле видимости, с радостным оскалом несясь в мою сторону. Нет, меня не хотели пригласить на чашку чай и даже не избить, а вызвать на спарринг. Почему я — понять так и не смог, ведь у неё была уйма других кандидатов, которым можно пересчитать рёбра в перерывах изучения ирьёниндзюцу, но своей целью девочка избрала меня, сразу же после сокомадников. И если вид Орочи ещё можно было считать приемлемым, то их товарищ по команде — Хиро кажется — походил на хорошо отбитую боксёрскую грушу, валяясь здесь же. После подобного мне хорошо если удавалось вывести наш бой в ничью, в противном случае моя тушка валялась на земле, рядом с другими мальчишками. Очень-очень боевая химэ.       Единственным уголком спокойствия и какой-никакой адекватности была моя Команда №12. Мы продолжали тренироваться — огонь таки поддался мне, да и улучшения в ближнем бою были колоссальными, спасибо Сенджу-химэ и Хитоми, которые кажется вознамерились своими боями со мной, вбить в мою бедную тушку не только рефлексы, но и знания. Обезьяньи попытки повторить некоторые их стойки или удары, вызывали у девочек чуть ли не приступы раздражения, но мне помогали, от чего эти две азартные души кажется сдружились и планировали общий план моего эффективного избиения.       С миссиями было всё не так весело. Один раз наша команда таки нарвалась на ниндзя отступника, что чуть не стоило Риоте руки, а мне размельчённых в кашу рёбер. В тот день не только я, но и все мои товарищи, впервые увидели силу Дэйчи-сенсея и первое убийство. Не нашими руками, конечно, но Сенджу с чётким хладнокровием подгадал момент, чтобы снести мужчине голову. Тело шиноби камня, с перечёркнутым символом деревни мигом рухнуло, а голова покатилась по земле, чтобы остановиться у ног Миуры. Девочка взвизгнула, встретившись с остекленевшим взглядом трупа и на эмоциях пнула несчастную черепушку, которую нам с ней пришлось искать, пока наставник оказывал Хатаке первую помощь.       Риота тогда пару дней ходил с перевязанной рукой и таким видом, будто планировал чьё-то убийство, пока ему не позволили снова приступить к тренировкам. Просьба врачей действовать постепенно, чтобы не нагружать конечность, прошла мимо горячего юного нрава, заставляя нас с Хитоме периодически вытаскивать его с полигонов и тащить в какую-нибудь закусочную. Мальчишка сопротивлялся до тех пор, пока мы с подругой на два голоса не принимались тянуть насколько наш маленький командир не имеет тормозов, желая сгубить работу старательных медиков. Подобное действовало только первую недели, а дальше тормозить сокомандника мы уже не стали, приобщаясь к темпу тренировок.       В подобном скачущем режиме, где я иногда умудрялся заснуть на полигоне в процессе медитации, смерть дедушки Юичи прошла почти мимо. Мне о ней сообщил Хиро, заставляя на мгновение даже растеряться. К старику я ещё сперва заглядывал, когда только стал генином, а потом как-то замотался, забегался, что попросту забыл. Это не спасло от лёгкой грусти по дедушке-извращенцу, заставляя найти его небольшую могилку на кладбище Конохи и мысленно помолиться о том, чтобы следующая жизнь у него была такой же яркой, полной приключений и долгой.       В тот момент, мне показалось, что смерть возможно не такая уж плохая штука. От неё становится плохо только живым, а у мёртвых всё только начинается, главное, чтобы ни как у меня — ведь, иногда, воспоминания невероятно мешали, пусть и блекли со временем — оставляя стойкое ощущение тёплой грусти глубоко внутри. Сначала было сложно, до сих пор трудно, но это ничего, справимся, преодолеем, главное — не сдаваться и идти дальше. Жизнь подобна череде испытаний и выборов, так почему бы не идти по ней с гордо поднятой головой, не сомневаясь и не оглядываясь назад. И если, нет, когда мои собственные руки окрасятся в алый, я хочу испытывать сочувствие к павшему, тем не менее не испытывая вины. Так просто получилось, сложились обстоятельства — осталось убедить в этом себя.       Не представляю, что увидели на моём лице члены увязавшейся следом Команды №7, но озвученная Орочи просьба помочь ему, найти могилу Сэнго-сан стала неожиданностью. Удивившись, но не став задавать вопросы, мы мигом разбежались по кладбищу. Надгробную плиту для женщины делали её сослуживцы-медики, ведь Кокудза-сан валялся без сознания, а Орочи просто не смог бы сделать что-то подобное в силу эмоционального потрясения и возраста. Поэтому где может находиться нужная нам плита не знали, могилой назвать её было нельзя, тело женщины осталось там, где она и погибла — за пределами деревни.       Потратив около пяти минут, нам всё же удалось найти нужное выбитое на камне имя. Тсунаде нервничала, украдкой поглядывая на присевшего над надгробьем змея, а Хиро закусив губу и повесив голову, со странным выражением лица о чём-то напряжённо раздумывал. Это навряд ли было что-то плохое, скорей тоскливо-понимающее, заставляющее взгрустнуть и меня, с лёгкой улыбкой вспоминая собственных родителей. Именно поэтому присев рядом с Орочи, я на миг сжал его плечо и низко поклонился надгробной плите, сообщая, что с её сыном всё хорошо, он тренируется, становится сильнее и в следующий раз мы занесём букет цветов. Просто потому, что змей не проронил бы и слова, продолжая с отстранённым видом поглаживать выбитые на камне иероглифы. А теперь он просто немигающе смотрел на меня, кажется недоумевая и опять не понимая, что я несу. — Говорят, если у умершего остались дела в мире живых, он не уходит на перерождение, пока не убедится, что у родных всё в порядке. Так почему бы не сообщить Сэнго-сан, что с тобой всё хорошо? — возможно это глупо. Также неверно как любые предположения, но подобное успокаивало мою двоюродную сестру, заставляя в самые тяжелые минуты идти на кладбище, чтобы излить душу холодному металлу надгробного креста, закурив одну из сигарет, так любимых её матерью. — Где ты это слышал? — с недоумёнными нотками интересуется Тсунаде, заставляя меня пожать плечами и светло улыбнуться. — Наверное в прошлой жизни, — говорю чистую правду, тут же уворачиваясь от тяжёлого кулака химэ. Её даже не смутило место, из-за чего мне пришлось в срочном порядке валить с кладбища, опасаясь, что Сенджу в порыве страсти что-нибудь сломает. Вот же ж неугомонная.       И всё бы ничего, пока в очередной раз разыскивая среди полигонов затерявшегося Орочимару, я случайно не угодил к самому началу тренировочного боя между Хокаге и Хирузен-сенсеем. Змей с Тсунаде и Хиро нашлись здесь же, чуть в сторонке, давая понять, что у них должна быть тренировка, но увы, фонивший раздражением и чуть ли не сдержанной злостью Тобирама явно решил проверить навыки своего ученика, в попытке остыть. Ничем иным то количество техник и агрессивность боя объясниться не могла, заставляя членов Команды 7 и меня сидеть на ветвях деревьев, на безопасном расстоянии от разошедшихся взрослых.       Смотря на этот вот бой, не нацеленный на убийство, а значит не раскрывший всего профессионального навыка дерущихся, хотелось либо спрятаться, либо начать рвать жилы в попытках хотя бы приблизиться к подобному уровню. До мурашек вдоль хребта и вставших дыбом волос, когда нам пришлось быстренько менять место насеста, спасая шкурки от огненной техники пролетевшей в опасной близости. И птицей забившееся в груди сердце, наполнившее тело адреналином, было полностью согласно с последним выводом. Тормозило энтузиазм понимание того, что выше головы не прыгнешь и сейчас мы видим не только результат тренировок, но и опыт наработанный в битвах, до которого дай Ками, нам ещё расти и набираться сил.       Тихо выругавшаяся Сенджу-химэ, вызвала у меня нервный смешок, а у Орочи какую-то странную улыбку. Хиро же залился краской, заставляя меня по-доброму пихнуть его в бок, интересуясь — не он ли научил нашу дорогую Тсуну-тян ругаться. В следующую секунду, я опять спасался бегством, прячась за змея от мигом вспыхнувшей девчонки, что гордо фыркнула на подобное моё действие и непривязчиво скривилась, осведомляя несведущих нас, что её дедушка — всеми уважаемый Хокаге — находится в процессе медленного закипания не первую неделю, мотивируя всех окружающих ходить вокруг него на цыпочках и не лезть на рожон. Понять причину буйства Нидайме никто не смог, отчего огорчённая этим Тсунаде, стала мять кулаки, тихо, но угрожающе бормоча, что обязательно найдёт и изобьёт того, кто испортил её дедушке настроение.       Подобные искренние слова отозвались мурашками не только у меня, но и у других мальчишек. Даже Орочи повёл плечом отворачиваясь от подруги, сейчас напоминающей дьяволёнка. Рожки и хвост ей, и черти точно примут за свою. Озвучивать собственные мысли я не спешил, тем не менее ловя себя на мысли, что доводить Тсунаде было просто напросто весело и очень занимательно. Вспыхивала она быстро и с огоньком, так забавно багровея, что сдержаться и не брякнуть что-нибудь эдакое — не получилось. Ощущаю себя мазохистом, не иначе.       Когда шиноби завершили свой спарринг, мне в голову стукнула просто замечательная мысль, осуществить которую я попытался на следующий же день. Вот только Дэйчи-сенсей сразу же обломал мне зубы, объявив, что даже если он знает технику теневого клонирования, обучать ей ни меня, ни других членов команды он не собирается, по крайней мере пока. Праведно возмутившись подобной несправедливости, я отправился бегать вокруг Конохи, вместе с Риотой и Хитоми, которых наказали просто за компанию. Для поднятия командного духа.       Не сдавшись, я тем же днём нагрянул к Орочи в госпиталь, решив, что вот он-то эту технику точно знает. Не прогорело. Змей про технику-то знал, но пожав плечами, заявил об отказе Кокудза-сана учить его ей, по причине недостаточного количества чакры. Почуяв в таком оправдании подвох, я увидел его же во взгляде друга, поэтому не став ничего говорить, двинулся на поиски Тсунаде. Девочка нашлась тут же, в госпитале, обучаясь мистической руке на несчастной рыбине.       Мне оказались не рады, но вопрос с явной неохотой выслушали, оповестив, что нет и она её не знает. Натурально расстроившись и упав духом, я кажется заставил химэ смутиться, от чего она и поинтересовалась, почему я так хочу выучить эту технику. Быстро сообразив, как нужно ответить, воодушевлённо протараторил всю имеющуюся у меня информацию, не забыв упомянуть про способность клонов делиться сведениями с оригиналом, отчего обучение может пойти быстрее.       Уже по загоревшемуся огоньку в глазах химэ, я понял, что план сработал и если не завтра, то в ближайшем будущем технику из дедушки она таки вытрясет. И Тсуна не подвела, через пару дней демонстрируя теневого клона. Одного, но больше ей было и не надо. Следующие полчаса, которые последовали за моей просьбой показать необходимые печати, я был вынужден слушать наставления от мелкой Сенджу, которые звучали как цитирование уже чьих-то слов. Даже догадываюсь чьих.       На осваивание техники теневого клонирование ушло дня три, не больше. Самым трудным оказалось не переборщить с копиями, чтобы не бухнуться на пол, с кровью из носа. Пока приноровился, научился ходить с головной болью и зудящим ощущением в очаге чакры. В следующие дни пришлось восстанавливать контроль над чакрой, но это того стоило. Дела сразу пошли веселей, и каждый раз, когда я просто маялся бездельем на подобие ходьбы с сокомандниками в какую-либо забегаловку или же медитацией, один клон сидел в комнате и шерстил притащенные из библиотеки книжки или тоже медитировал. Ничего трудного, зато эффект! Даже Тсунаде после изучения техники пусть и ходила уставшей, но невероятно довольной.       Где-то тут, по окончанию приблизительно трёх недель как у Орочимару умерла мать, а отец оказался в коме — я услышал новость заставившуюся внутри всё возликовать, а меня радостно вскрикнуть. Кокудза-сан пришёл в себя! Он очнулся! И встреченная мной по пути к палате мужчины Тсунаде, кинувшаяся обниматься, только подтвердила слух, заставив сжать девочку в объятьях и расхохотаться. Да! Он очнулся! Орочи не остался один! Всё можно изменить!       Тогда я даже не подозревал, что всё оказалось намного сложней, чем я думал, а будущее уже давно не шло по сценарию аниме. Это был другой мир, другая история и совершенно непохожая ни на что — реальность. К худшему или же к лучшему, жизнь оказалась непредсказуемей и непонятней — прокладывая для всех нас неизвестный путь в будущее, пройти который мы обязаны были сами, выбирая необходимые повороты и развилки.