И всё же свой

      Вздрогнув и с силой втянув в себя прохладный свежий воздух, сглатываю, уткнувшись лицом в подушку. Сердце гулко и быстро билось в груди после кошмара практически причиняя боль. Всё тело будто пульсировало от тока крови, что усиленно бежал по венам вместе с чакрой, сейчас в ощущаемом количестве скопившейся в комнате. Стоило успокоиться, взять дыхание под контроль и, возможно, помедитировать, очистить разум, прогнать по каналам энергию... Но делать этого не хотелось. Не сейчас. Не тогда, когда в душе горело желание просто поорать или разразиться отборной русской бранью. Будто это могло помочь!       Раздосадовано зарычав в подушку и подскочив на ноги, заглядываю в будильник, сейчас показывающий четыре часа утра. Это было не плохо. Нет, это было очень даже хорошо! Воодушевившись и загоревшись вспыхнувшей в голове идеи, быстро переодеваюсь, чтобы вскрыть тайник и вытащить оттуда определённую сумму денег. С бюджетом проблем не было и я мог позволить себе небольшие незапланированные траты, но сначала...!       Метнувшись к вчерашней одежде, так и оставшейся кучей лежать в углу ванной, вместе с подсумками и вещмешком, забираю всё нужное, озадаченно уставившись на свитки, внутри которых что-то определённо было запечатано. Озарение пришло через секунду, заставляя с досадой стукнуть себя по лбу, в голове составляя новый план действий. Брать чужие вещи — особенно если это вещи одного из нанимателей —не очень хорошая идея и стоило их вернуть. Вчера я просто об этом не подумал — не до этого было, а мужчина не удосужился напомнить, видимо, тоже совершенно забыв про собственные вещи. Или же он просто-напросто так напугался, что не нашёл в себе сил подать голос у ворот?       Нахмурившись и тряхнув головой, взваливаю на плечи сумку, не забыв пихнуть в неё ещё несколько небольших запечатывающих свитков. В скором времени стоило сходить в магазинчик, который держали Узумаки: купить бумагу и тушь. Мои запасы подходили к концу, очень значимо ударяя по бюджету. Ведь ни то, ни другое не было дешёвым, а доход генина не мог покрыть моего расточительства. Но прекращать издеваться над печатями фуин и символами в них я не собирался. Это было интересно, а свитки не могли дать мне определённого ответа на все возникающие вопросы, как и жабы, немного больше разбирающиеся в этом. Вот и приходилось выкручиваться, действуя методом тыка и экспериментируя на собственной шкуре. Благо количество чакры в активации или рисовании печатей можно было контролировать, не опасаясь почить глупой смертью, подорвав с собой всё общежитие.       Выскочив в окно как самый настоящий ниндзя, создал клона, чтобы вместе с ним оббежать деревню в поисках Такаши. Сенсорика развернулась метров на сто в каждую сторону, заставляя скривиться и ощутить тоску с раздражением. И вот с этим вот я умудрился пропустить нукенинов. Даже если они скрывали чакру, я должен был заметить их раньше, ощутить до того, как они подобрались достаточно близко, чтобы видеть нас. Но не сумел, пропустил, слишком расслабился и мающуюся дурью сокомандники не были оправданием.       Подавив тяжёлый вздох и таки найдя правильный дом, приземляюсь ему на крышу, понимая, что все его жильцы ещё спят. Правильно. Солнце ещё даже не выглянуло из-за горизонта, только небо посветлело, да появилось зарево, окрасившее облака в красновато-фиолетовые цвета. Красиво, но в Конохе в такое время встают только шиноби и то не все. Слишком рано для обычных жителей, именно поэтому недолго помявшись на чужой крыше, я убежал на ближайший полигон, сделать разминку и слегка потренироваться.       Всего лишь физическая нагрузка в виде приёмов тайдзюцу — ничего сложного. Но и это заставило отвлечься, с головой уйдя в практику, контролируя дыхание и движения, почти намеренно не позволяя себе двигаться автоматически, на рефлексах. Только чтобы не думать, забыть про всё, чувствуя каждую клеточку собственного тела. А мысли были назойливые, глупые, даже какие-то отчаянные, вызывающие хмурость и плотно стиснутые зубы. Насколько я готов измениться под мир, не опасаясь потерять себя? И ведь убийство человека желающего мне смерти — не предел, даже не грань той черты, которая могла взволновать, затронуть душу и покрыть сформировавшуюся уверенность рябью. Даже не близко.       Пугало другое. До дрожи и почти звериного отчаяния: я боялся собственной реакции. А скорей её отсутствия? Той пропасти, в которую пришлось вчера заглянуть, поразившись сковавшему душу безразличию и пустоте. Мне ни капельки не было жаль... ни грамма! Вообще! Почему?! Разве не должно быть хоть что-то? Ну не знаю, печаль там, грусть, терзания совести? Хоть что-то, чтобы это не было так страшно! Что ещё я мог сделать не испытав дискомфорта? Отравить колодец на территории вражеской страны? Пытать кого-нибудь или, о ками, стать приспешником в экспериментах над детьми?       Передёрнувшись и ощутив ужас, заставивший волосы на затылке пошевелиться, выдыхаю с невероятным облегчением. Даже мысль о подобном приносила отрицание...пока... и я надеюсь, что это не изменится! Не хочу становиться монстром! Машиной для убийства или чем-то в этом духе. Пожалуйста, я люблю детей и пусть временами считаю, что люди не заслуживают своего существования, держать кого-то взаперти или умышленно причинять кому-то боль — мерзко. Просто убить ведь намного милосерднее, правда?       Заскулив от отчаяния и стиснув кулаки, трясу головой прежде, чем заскочить на дерево и рвануть в сторону нужного дома. Солнце встало, а, значит, следует вернуть вещи хозяину и пробежаться по магазинам. Купить что-нибудь Акире в больницу и цветов. Да, определённо. Также не будет лишним заскочить в кондитерскую. Какие сладости любили Хитоми и Тсунаде — знал, так что уверенно мог купить подругам презент. Ведь думал уже об этом, да и послушать их болтовню не было бы лишним. Ничто не отвлекало так, как бесполезная, но интересная информация, с возможностью позадавать вопросы, раззадоривая пылких особ.       Довольно быстро передав Такаши и его семье, которая уже жила в Конохе, вещи, искренне извиняюсь, широко улыбаясь и нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Меня поблагодарили и даже предложили накормить, отчего я всё же отказался, сославшись на срочность и убежав. Следующие визиты в магазины прошли также резво и энергично, пусть временами и приходилось слегка задерживаться, чтобы обменяться приветствиями со знакомыми продавцами или же людьми, не раз видевшими меня рядом с этими заведениями.       Закончив с покупкой всего необходимого, сразу же двинулся к госпиталю, переместившись с улиц на крыши. Так было быстрей и надёжней — всё же деревня проснулась, и сейчас, там, внизу, туда-сюда сновали люди, спеша на работу или же просто отправляясь за покупками. Оживлённо и шумно, как любое хорошо населённое место. И это вызывало некий трепет и тепло в груди. Жизнь, движение, энергия. Всё это было здесь. Внутри Конохи, среди людей, что двигались по улицам как по жилам живого организма. Не оттого ли ценны жизнь и счастье, когда человек понимает насколько всё это неустойчиво, трепетно, легко разрушимо. Одно неловкое движение и мир рухнет, подобно карточному домику...       Недовольно нахмурившись из-за подобных мыслей, весь день скатывающихся в странные, совершенно не нужные сейчас размышления, борюсь с желанием приложиться головой о что-нибудь твёрдое. Вдруг мозговая встряска поможет выбить дурь и философский настрой, приправленный ощущением неуверенности, почти что страха. Смерть не конец, пора прекратить нервничать из-за ничего. Акира жив, Юко тоже, не говоря уже о гражданском лице... А если бы нет, они просто переродятся, продолжат жизнь с нового листа, возможно, в более лучшем мире или месте — кто знает. Точно также, как и истинный Джирайя, место которого я непроизвольно, но занял.       Трудно ли убедить в этом самого себе, опасаясь погружаться в размышления... Насколько велик шанс рехнуться, осознавая, что тот нукенин не был первым убитым мной человеком, ведь это место уже занято и довольно давно. С того самого момента, как я открыл глаза здесь, в этом мире — таком жестоком и неправильном, но от того не менее впечатляющим и удивительным. Как быстро можно потерять желание к движению, стоит просто осознать и принять этот небольшой, но оттого не менее опасный факт... — Джирайя!!! — вздрогнув от яростного окрика и быстро развернувшись на звук, непроизвольно пячусь, увидев несущуюся ко мне на всех порах Тсунаде. — Химэ! Привет! Как жизнь? — подавив порыв развернуться и дать срекоча, весело улыбаюсь и машу подруге рукой, почти ожидая, что она схватит меня за грудки. Вот только Сенджу этого не делает, останавливаясь в шаге от меня, смотря раздражённо, но внимательно, как-то угрожающе щурясь. — В следующий раз прежде, чем просить Орочимару о чём-то связанным с медициной, оповещай об этом меня! — недобро ухмыльнувшись, скорей требует, чем просит Тсунаде, упирая руки в бока, пытаясь угрожающе нависнуть надо мной. — Ась? Ты о чём? — непонимающе моргнув, отстраняюсь, озадаченно посмотрев на нахмурившуюся девочку. — Яды, Джирайя! Иммунитет к ядам! Ты хоть понимаешь, что перед этим тебе стоит провериться у медика? Я уверена, что нет. Так что ты идёшь со мной! — завершив свою тираду уверенным кивком и нетерпящим возражений взглядом, химе схватила меня за руку и потащила в сторону госпиталя, пыхтя и по-прежнему бурча что-то гневное себе под нос.       Послушно позволив ей тащить меня к зданию, к которому я и сам направлялся, задумчиво сверлю светлый затылок взглядом, прежде, чем задать посетивший голову вопрос. А как она узнала? Сомневаюсь, что Орочи просто так рассказал Тсуне о нашем разговоре. Да и просить у неё совета он бы тоже не стал — для этого подойдёт больше Кокудза-сан, чем мелкая Сенджу.       Ответ оказался прост: химе застукала змея читающего мою медицинскую карту в госпитале. Удивившись, что подобное здесь вообще существует, мигом задаю новый вопрос, пристраиваясь рядом. Тсунаде хмыкает, косится на меня со скрытым превосходством и весельем, начиная объяснять: зачем эти карты, что туда вносится и какое обследование я должен пройти перед тем, как Орочимару сможет приступить к своему змеиному делу. Сенджу звучит уверенно и гордо, блестя глазами и заявляя, что её учитель позволил провести процедуру самостоятельно, уверенный, что она справится.       Сама процедура по итогу оказалась ничем иным как сдачей анализа крови и сканированием организма чужой медицинской чакрой. Тсунаде хмурилась, подозрительно на меня поглядывала, но задавать вопросы не спешила, подлечивая синяки и ссадины, оставшиеся после вчерашнего, которые я не удосужился убрать самостоятельно. В общем это и было всем, что от меня требовалось.       Немного разочарованно поблагодарив химе и вручив ей коробочку со сладостями и небольшой букет из цветов нарциссов, мигом убегаю, не забыв крикнуть, что это в благодарность за её заботу обо мне. Бежал быстро и не оглядываясь, сенсорикой найдя Акиру ещё по пути к кабинету, в котором маленькая Сенджу брала у меня кровь. Реакции Тсуны я не то, чтобы боялся, просто не хотел искушать подругу выбором: бить меня или всё же благодарить.       Добравшись до нужной палаты и прислушавшись к тишине за дверью, тихо стучу, чтобы заглянуть внутрь и удостовериться, что Шимура не спит — просто сидит на кровати и смотрит в окно. Казалось, он меня не слышал, из-за чего ведя себя громче, чем требовалось, я врываюсь в комнату с порога, спрашивая как он. Парнишка вздрагивает, удивлённо смотрит на меня, а затем начинает смеяться в каком-то слишком уж покровительском жесте ероша мои волосы. — Я в порядке. Честно! — с возмущённой уверенностью фыркает Акира на мой скептический взгляд, пока я устраиваясь на близстоящем стульчике, расположение которого говорило о том, что к нему уже кто-то заходил. — Хорошо если так. О, и я не знал, что ты любишь, поэтому вот, — быстрым движением достав из сумки свиток, распечатываю фрукты и немного сладостей — мало ли. — Хааа, не стоило. Мой брат скоро должен будет принести мне еды. Но спасибо, — прикрыв лицо руками, неловко замечает Шимура, качая головой, когда в ответ я просто пожимаю плечами. — Находиться в госпитале скучно, быть тут совсем одному — ещё тоскливее! — уверенно кивнув, широко улыбаюсь подростку, вспоминая насколько приятно осознать, что к тебе в палату кто-то пришёл. Хорошее чувство, счастливое. — Думаю, с тобой многие согласятся, — с той же неловкостью бормочет Акира отведя взгляд, прежде, чем серьёзно посмотреть мне прямо в глаза. — Не думал, что ты придёшь. Ты не виноват, Джирайя-кун, даже если думаешь, что это так. В отличие от нас с Юко, ты до сих пор генин, — с горечью и самоунижением шепчет парнишка, стискивая пальцами пододеяльник одеяла.       Его слова почти вызывают у меня фырканье и заставляют отвести взгляд. Разве можно говорить кому-то, что он не виноват, при этом возлагая всю ответственность на себя? Если уж на чистоту, сглупили все трое. Ведь никому и в голову не пришло разумной и здравой идеи, и наши ранги тут не играют роли. Юко старше меня на пару лет — не больше, Шимура чуть взрослее. Ненамного, чтобы это что-то значило, но он видимо думает совсем иначе. — Задание выполнено, сопровождаемый не пострадал и никто не умер, так что всё нормально, разве нет? Будет нам уроком, — с деланой беспечностью пожав плечами, быстро перевожу тему. — Юко к тебе заглядывала? И не поверишь, я её вспомнил! Ты был прав, мы когда-то учились вместе, не долго, но всё же!...       Просидев в его палате приличное количество времени, я ушёл только тогда, когда к Акире пришёл его старший брат. Не собираясь им мешать и быстро распрощавшись с Шимурой, я покинул госпиталь, чтобы начать бродить по улицам. Было около полудня — слишком много времени, чтобы потрать его на тренировку, да и настроения не было. Вместо этого я искал. Пытался найти хоть кого-то знакомого и мои поиски увенчались успехом. Вырулившие мне на встречу Джун и Кио стали спасением, заставляя мигом рвануть к ним, голося и размахивая руками.       Эти ребята были способны занять меня на весь день, из-за чего я быстро и уверенно сграбастал друзей в охапку, спровоцировав вечного задиру Море на спарринг. Танака тоже смеясь согласился, и мы медленно двинулись к одному из полигонов, обмениваясь новостями, шутками и приколами, походившими больше на мини баталии, чем на что-то ещё. Но это приносило облегчение, расслабляло и заставляло смеяться. Более искренне и счастливо. Даже если следующий день грозился принести неприятные вести, я был к этому готов.