И всё же свой

      Просыпаться не хотелось, и даже когда сон стал отступать, я не спешил шевелиться или открывать глаза. Мне просто-напросто было хорошо и лениво. Ничего не болело, лишь в голове витал неприятный туман, не позволяющий собрать мысли в кучу. От этого в висках слегка давило, а в горле царила сухость, вызывающая желания напиться холодной воды, чтобы избавить от этого ощущения и прогнать с тела странный жар. Он не причинял неудобств, но всё равно теплящимися углями свернулся в груди, затрудняя дыхание от духоты.       Раздающиеся не так далеко голоса, до этого просто бессмысленный шум, медленно приобретали чёткость, интонацию, выделяясь из биения сердца стучащего в ушах. Разобрать голоса из-за чего-то получалось плохо, как бы я не напрягал слух. Даже голова заболела от натуги, заставляя со стоном перевернуться на спину, ощутив при движении неприятную стянутость, зарождающуюся меж лопаток и тянувшуюся почти до поясницы. Появившееся вслед за этим зудящее чувство и вовсе заставило нахмуриться и через пару мгновений подорваться с кровати, шипя от вспыхнувшей в спине тягучей боли. По голове и вовсе, будто набатом ударили, перед глазами на секунду даже потемнело.       Обхватив голову руками, со стоном опускаюсь обратно на кровать, аккуратно, на бок, опасаясь ещё больше потревожить спину. Воспоминания о серьёзной ране, пришли вместе с болью, как и почти иллюзорным прикосновением к затылку. И стоило бы предположить, что приснилось, да голоса с кухни очень прямо намекали на обратное. Ещё и какие голоса! Не узнать Орочимару и Тсунаде я не мог, особенно сейчас, когда они с таким энтузиазмом что-то осуждали, периодически прерываясь на хихиканье или недовольное ворчание. Вот только смысл их беседы, отчего-то ускользал, не желая задерживаться в гудящей голове.       Окинув взглядом комнату и бинты на торсе, завязанные иначе, чем это сделал я, не сдерживаю обречённого стона, проведя ладонями по лицу, запустив их в торчащие во все стороны волосы. По ощущениям мои раны хорошо так подлечили, а для подобного даже химе потребуется больше суток. Как бы ей не хотелось, уделять моей травме много времени, Тсунаде никто бы этого не позволил, да и, учитывая необходимость организма поспевать за принудительным лечением... Прошло не меньше пары дней, возможно три-четыре, не больше.       Осознав всю глубину задницы, в которую я сам себя загнал, с кривой усмешкой ерошу белые пряди, не сдерживая смешка. Тсунаде сто процентов в ярости, да и Орочи никогда за словом в карман не лез, а то, что змей мне тоже много чего выскажет, сомнению не подлежало. Будь здесь Хитоми, пожалуй, валить с собственной квартиры являлось наилучшим решением. Но встречу с эти двумя я точно мог пережить, наверное. Очень на это надеюсь.       Встав с кровати, медленно и осторожно, двигаюсь в сторону кухни. Миновав дверь спальни, и остановившись в коридоре, аккуратно выглядываю из-за проёма, примечая играющих в карты друзей, попивающих чай. Вон стопочки данго на шпажках, кажется ставка, если брать во внимание приличную такую горку рядом с Орочимару и всего несколько штук у химе. А сладкое она любила, - значит неспроста. На плите стояла кастрюля, и пахло отменно, из-за чего желудок не выдержал и заурчал, обрывая увлечённую беседу играющих. - О, кто проснулся, - с приличной долей сарказма и яда шипит Орочи, недобро ухмыльнувшись и пройдясь по мне внимательным взглядом. - Да пора уже, - с нескрываемой насмешкой поддакивает Тсунаде, откладывая карты и поднимаясь со стула. – Садись, давай, проверим спину. Что-нибудь болит? – размяв кулаки и потянувшись, вызывая у меня нервное сглатывание, девушка кивает на свободное место. - Да нет, а может…, - запнувшись под взором яростно сверкнувших глаз, покорно усаживаюсь на предложенное место, подозрительно поглядывая то на слишком уж спокойную химе, не старающуюся начать поучительную отповедь, то на ухмыляющегося змея, правдоподобно прикидывающегося спокойным, да слишком узкий зрачок выдавал.       Сидим, молчим. Тсуна уже снявшая бинты, принялась проводить полное обследование организма, волной медицинской чакры обдавшей всё тело. От этого головная боль окончательно утихла, а сознание прояснилось, позволяя взбодриться и даже заулыбаться, игнорируя внимательный взгляд змеиных глаз. Через пару минут всё той же тишины, я успокоился окончательно, начав пускать слюни на шарики данго, - единственную видимую еду, находившуюся достаточно близко. Уже было, соблазнившись, и медленно потянув руку к тарелочке со сладким, не успеваю какие-то жалкие миллиметры. Тара со шпажками перекочевывает на противоположную сторону стола, к улыбающемуся Орочимару, нагло умыкнувшему себе все сладости.       С грустью и болью проследив за тем, как содержимое палочки оказывается съедено черноволосым, недовольно подаюсь вперёд, мигом ощутив шлепок по плечу, за которым следовало мрачное рычание приказывающие не дёргаться. Возмущённо глянув на сосредоточенную подругу, не замечающую ничего вокруг, кидаю взгляд на довольного жизнью змея, своим длинным языком, за раз стянувшего шарики сразу с трёх шпажек. Обида и злость мигом вспыхнули в груди, заставляя меня недобро ухмыльнуться. - Тсунаде, а ты знала, что Орочи шулер? – от этой фразы парень даже подавился очередной партией данго, бросившись к кружке чая, настороженно блестя жёлтыми глазами. - Да? – в рассеянном голосе Тсуны отчётливо слышались заинтересованные нотки, говорящие о том, что меня услышали. И змей это тоже слышал, напряжённо отстраняясь от стола, чтобы выпрямится на стуле и под мою проказливую улыбку забыть про сладкое. - Ага! Сам был удивлён! Притащил, я значит нашего змеиного друга на сбор чунинов, отдыхающих после заданий и поручений, а они в карты режутся. Знала бы, как я удивился, когда Орочи согласился сыграть, после получасового наблюдения за тем как играем мы. И выиграл в перовой же партии! Потом ещё! Я даже уверовал, что у него талант, пока после не растормошил Орочимару и не узнал страшную правду, хахаха! – не выдержав, захожусь хохотом, с удовольствием поглядывая на нахмурившегося друга, сложившего руки на груди и раздражённо сверкающего глазами. Весь его вид так и выражал желание меня стукнуть или покусать, хехехе. - Не трясись! – получив ещё один шлепок, ойкаю и затихаю. – Какие интересные подробности из жизни Орочи. Почему меня не позвали? – в словах подруги слышался еле сдержанный смех с обидой, заставившей черноволосого скривиться. - А ты тогда на миссии была, ай! – дёрнувшись от довольно сильного пинка по ноге, чуть не опрокинувшего стул, резко отпускаю взгляд вниз, чтобы через секунду с подозрением покоситься на змея. – Не удлиняй конечности! Это не честно! – в ответ на подобное возмущение, Орочимару лишь мило улыбнулся, самодовольно поблескивая глазами. Злопамятная зараза! - Мальчики, сейчас вдвоём получите, прекращайте! – предостерегающе показав нам кулак, химе устало выдохнула и осела на ближайший стул, заняв последнюю свободную поверхность. – Как себя ощущаешь? Есть на что жалобы? - Нет, мне лучше. Спасибо, Тсунаде, - улыбнувшись девушке, тут же напрягаюсь, услышав слова Орочимару. - Раз на этом закончили, может наш дорогой Джи объяснит, что это за самоубийственные выходки с игнорирование госпиталя? - мстительно оскалившись, негромко прошипел змей, заставляя слегка отпрянуть, чуть не навернувшись со стула. Вот это было поистине страшно, от него даже жаждой крови на миг повеяло. - Конечно, но сначала... Орочи, налей ему супа, - нахмурившись, нетерпящим возражений тоном почти приказала химе, вызывая у Орочимару кривую усмешку и недовольное фырканье. Но даже несмотря на это, черноволосый плавно поднялся из-за стола и двинулся исполнять требуемое. - А теперь! – сосредоточив своё внимание на мне, Сенджу серьёзно и крайне недовольно принялась меня отчитывать, достаточно подробно описывая, в каком состояние я находился, когда они пришли.       Оказалось, из-за раны на спине, которую правильно и хорошо не обработали, у меня поднялась температура и даже чакра не смогла этого предотвратить. В купе с усталостью и истощённостью организма к приходу друзей, я горел, находясь в состоянии очень близкому к бреду. Высокую температуру им двоим, пришлось сбивать очень долго, зато со всем остальным проблем не возникло, - как с мрачным смехов выразилась Тсунаде, глянув на меня так, что захотелось покаяться во всех грехах. Она ещё много что говорила, по большей части перечисляя все исходы подобного наплевательского к своему здоровью отношения, способного привести чуть ли не к смерти.       Возможно, она преувеличивала, вероятно, так и было, но от стыда и червячка вины, завозившегося внутри, это не спасло. Они ведь волновались, переживали, а потом суетились тут надо мной, чтобы подлатать и привести в норму. А я… одним словом поступил по-свински, ещё и заставил их караулить своё сочувствие и момент, когда приду в сознание.       Делать всё это они были не обязаны. Просто оттащили бы мою бессознательную тушку в госпиталь и успокоились, а проблемы, возникшие у меня из-за этого, их бы в любом случае не коснулись. Это я проигнорировал приказ, усугубив тем самым своё состояние, а не они. Но друзья остались, а Тсуна и вовсе взяла ответственность за моё восстановление на себя, избавляя от необходимости лежать в палате или наведываться к другим ирьенинам. - Как вы узнали, что, ну, мне нужна помощь? – разорвав повисшую после отповеди химе тишину, неуверенно обвожу приятелей взглядом, без особого желания помешивая суп в тарелке, - явное творение Сенджу. - Акира-кун пришёл ко мне, а я уже потом позвал Тсу. Моих способностей бы не хватило, - под конец недовольно скривился из-за подобного факта Орочи, которого, похоже, это знатно задело. - А..эм.., спасибо, - неловко улыбнувшись, получаю толчок в плечо, после чего Тсунаде с улыбкой кивает мне на тарелку, мол, заткнись и ешь уже.       На этом тема и была закрыта. Ни химе, ни Орочимару более, ни сказали не слова по поводу этой ситуации, рассказывая, что стряслось за эти несчастные дни моей болезни. Первой за всё время пребывания в мире ниндзя, и надеюсь последней.       Змей покинул мой дом первым, за ним последовала и химе, строго наказав сидеть смирно и не вляпываться в неприятности, а ещё лучше даже не думать заниматься чем-то серьёзным. Мой организм, видите ли, ещё не полностью восстановился и не стоит нагружать его по прихоти и пустякам. На всю эту речь я лишь серьёзно покивал и заверил подругу, что не буду маяться дурью, а так и быть сяду выполнять скопившееся задание Юумы-сенсея. А так как Тсунаде знала неопасность и даже какую-то занудность его поручений, спорить не стала.       Проводив исчезнувший за дверью силуэт девушки, возвращаюсь в комнату, чтобы достать то самое задание Узумаки и несколько потрёпанных свитков, добытых мной во время миссий. Давно хотел их разобрать, да времени не было, зато сейчас, после такого долго сна и точно имея в запасе больше трёх дней, я мог с полной отдачей погрузиться в изучение заключённых в них техник.

Два дня назад

      В очередной раз, отправив подсохшее полотенце в тазик с прохладной водой и хорошенько его выжав, черноволосый подросток звучно шмякнул мокрую ткань на загривок находящегося без сознания друга, отчего тот непроизвольно вздрогнул и что-то забормотал. Злорадно ухмыльнувшись и тут же нахмурившись, юный змей поджал губы, кинув выжидающий взгляд в окно, прежде чем взяться обтирать невредимые участки кожи мокрым полотенцем.       Влитый в горло Джирайи отвар сбить температуру не помог и теперь сидя рядом с походящим на разгорячённую печку приятелем, Орочимару ждал Тсунаде, за которой некоторое время назад уползла небольшая, но шустрая змейка. Одному ему было не справиться, не лечил он ни разу людей, да и Сенджу в этом в любом случае знала побольше. А тумаки от химе Джи пойдут только на пользу, сейчас и он не отказался бы придушить этого идиота, да жалко было, вон, как тяжело дышит, шепча что-то еле слышно, но так отчаянно.       Из воспалившихся на спине рубцов, занявших почти всю спину, кровь уже не сочилась, но выглядеть от этого лучше они не стали. Орочи приходилось только удивляться, как беловолосый умудрился получить такую травму, походящую на то, будто его за шиворот протащили по скалистому горному утёсу. И если верить славам Шимуры, который и рассказал ему про глупость этого платинового блондина, каменные глыбы развалившегося от взрыва потолка вполне могли сойти за рухнувшую на голову гору. И как только Джирайя так подставился? Невнимательный идиот.       Негромко шипя всевозможные ругательства в сторону сгорающего в температуре друга, Орочимару встрепенулся, услышав, как хлопнула входная дверь в квартиру Джи. Раздавшийся вслед за этим поспешный топот и вовсе убедил парня, что запропастившаяся Сенджу наконец-то пришла, влетев в комнату подобно несдержанному урагану, чуть не сорвав с петель деревянную дверь в спальню, с грохотом врезавшуюся в стену. - Где этот придурок?! – рявкнув с порога, Тсунаде с прищуром обвела комнату взглядом, натыкаясь на недовольного Орочи и находящегося без сознания Джирайю, спину которого было очень хорошо видно. Вся злость девушки от этого схлынула моментально, делая её серьёзной и сосредоточенной.       Приступив к осмотру пациента, химе принялась выспрашивать у Орочимару, что он уже успел дать Джи и приходил ли тот в сознание. Подросток, отойдя в сторонку чтобы не мешаться, отвечал коротко и по существу, наблюдая за задумчивым киванием подруги, которая под конец фыркнула, невесело улыбнулась и подтвердила, что поступила бы также. Почувствовать себя лучше подобные слова змея не заставили, но он всё равно вежливо перевёл тему, интересуясь, потребуется ли ей его помощь.       Получив отрицательный ответ, Орочи ушёл, обронив, что вернётся чуть позже, ближе к полуночи и сменит её. Парень и так наткнулся на Акиру-куна, возвращаясь с миссии, прямо у административного здания, не успев зайти домой. Сейчас ему стоило сменить пыльную дорожную одежду, покормить питомцев и немного отдохнуть, хотя бы пару часов, выбрав с собой литературу, которую он возьмет, отправившись сторожить самочувствие друга после Тсунаде. Терять время попусту не хотелось, как и оставлять Джирайю в таком состояние без присмотра. Мало ли, что может случиться.       Сенджу тем временем, распечатав пилюли и настои, поспешно брошенные в свиток, стала перебирать содержимое, чтобы напоить парня жаропонижающим и приняться за спину, ввергающую её в ужас и злость. И как только с такой травмой умудрился добраться до дому, да так, что ни одна знающая его душа не заметила. В другом случае о возвращение Джирайи в Коноху она бы узнала не от змеи Орочимару, а от кого-нибудь другого, как это обычно и бывало.       Погрузившись в процесс лечения, химе обратила внимание на позднее время только тогда, когда температура была сбита, а спина Джи более менее подлечена, не напоминая больше ободранное когтями дикой кошки дерево. Осев на пол, рядом с кроватью, Тсунаде скривилась и еле сдержала желание ущипнуть поганца. Довести себя до подобного состояния и проигнорировать госпиталь…да ладно госпиталь и других ирьенинов, почему этот идиот не пришёл к ней!? Хоть домой, будто бы она прогнала его и отказалась помочь, понимая нежелание некоторых шиноби оставаться в палатах, где расслабиться и нормально отдохнуть мало, у кого получалось. - Только проснись, Джирайя, я тебя так отделаю, в госпиталь загремишь, - зло прошипев, Сенджу на миг сжала кулаки, прежде чем потрогать тёплый лоб парня и облегчённо выдохнуть, убрав растрёпанные белые пряди со спокойного, спящего лица. Сон лечит и поможет восстановить силы, чуть позже ей просто следует скормить больному восстановительную пилюлю и беспокоиться о его состояние не придётся. Джи поправиться быстро, он сильный и выносливый, а ещё невероятно живучий. - Лечишь, калечишь. Не думаешь, что именно поэтому он ничего не сказал? - появившись как всегда тихо и незаметно, Орочимару умудрился напугать девушку, вздрогнувшую и рефлекторно швырнувшую в него флакончик с настоем, ловко перехваченный подростком, поставившим снаряд на прикроватную тумбочку. – Пожалей предметы и нас, не хочу сейчас убираться. Как он? – сев рядом, сгрузив неподалёку пару свитков, змей окинул спокойно отдыхающего друга внимательным взглядом, после чего также внимательно осмотрел усталое лицо скривившейся подруги. - Однажды, я привяжу к тебе леску с бубенчиками, чтобы не пугал честных шиноби, - раздраженно скривившись, предупредила змееподобного друга химе, услышав в ответ смешок. – Он в порядке, но воспаление пошло глубже и это может занять время, - покачав головой, блондинка решила проигнорировать брошенный Орочи камень в её огород. Ведь она это понимала и злилась, отчего поколотить Джи хотелось ещё больше. - Тсунаде, что ты знаешь про прошлое Джирайи? – неожиданный вопрос черноволосого подростка заставил химе вскинуть голову, чтобы с изумлением глянуть на серьёзного и слишком внимательно на неё смотрящего Орочимару. - О чём именно ты спрашиваешь? – нахмурившись, уточнила Сенджу, догадываясь, что ей ответит друг. - Родители, - одно обычное слово, заставившие химе отпустить плечи и кинуть взгляд на спящего платинового блондина. - Как давно? – её интересовало лишь это, а змей не собирался врать или углубляться в подробности. - Достаточно, я ведь гений, - сарказм отчётливо слышался в его шипящем голосе, отчего Тсунаде не сдержала улыбки. – А ты? - Я тоже не дура между прочим, а кровь Джирайи ко мне попала давно, - после этого повисла тишина, в которой девушка смотрела лишь на двоюродного дядю, оказавшегося её близким другом и почти что братом. Вспоминать о своей реакции до сих пор было грустно, ведь она не поверила, проверяла очень-очень много раз, пока не сдалась и не разнесла в щепки пару деревьев, успокаиваясь и принимая тот факт, что у дедушки Тобирамы есть сын. Сын, о котором никто не знает, ребёнок всю жизнь осознающий себя как безродная сирота. - Ты спрашивала? – пожалуй, в этом вопросе было всё: ожидание, напряжение, нетерпение и любопытство. Что великий Тобирама Сенджу мог на это ответить? - Нет, - Тсунаде почти шептала, так и не найдя в себе сил спросить, задать один единственный вопрос, узнать ответ на который боялась. Почему? И было ли у неё право спрашивать и осуждать? Возможно, у дедушки была причина? Хоть какая-нибудь веская причина, из-за которой тот отказался от своего ребёнка, - непростительное поведение для её клана. От своих детей они не отказывались, даже если второй родитель был из бесклановых или вообще обычным гражданским, так почему двоюродный дедушка, воспитанный правилами общности клана это сделал? - Он знает? – вынырнув из своих мыслей, химе непонимающе глянула на Орочимару, на немой вопрос кивнувшего в сторону Джирайи. Знал ли о своей крови Джи, подозревал ли о родственных узах между ними? - Не знаю, - честно отозвалась Тсунаде, с замиранием сердца понимая, - он мог знать. Их беловолосый друг несмотря ни на что идиотом не был и вполне мог докопаться до правды, как и они. Могут ли они втроём знать правду, живя с этим знанием глубоко внутри, опасаясь спросить? Задать этот болезненный вопрос, который может всё изменить, разрушить и проделать огромную трещину в их дружеских отношениях. - Когда он очнётся, не кричи и не ругай его. Это раздражает, но ничему не учит, - мягко сменил тему Орочимару, усмехнувшись и заслужив в ответ точно такую же усмешку. - А сам-то сдержишься? – игриво прищурившись и ощутив толчок в бок, Тсунаде расхохоталась, приваливаясь к плечу сидящего рядом змея. Уходить не хотелось, так что она совсем не против подремать здесь до утра. И бабушка с дедушкой её поймут, - химе в этом не сомневалась. - Ложись, - с раздражением зашипел Орочимару, надавливая блондинки на плече, тем самым укладывая её голову себе на колени. Сам спать этой ночью он не собирался, а вот Сенджу стоило. - Спасибо, Орочи, - с теплотой поблагодарив заботливого друга, химе уснула, ощущая аккуратные тонкие пальцы у себя в волосах. А подросток, углубившись в текст, продолжил мягко перебирать светлые пряди, пока за окном не забрезжил рассвет, знаменующий новый день.