Надо меньше пить!

Одним морозным осенним днём, таким, когда туман покрывает землю и невозможно разглядеть ничего дальше вытянутой руки, юноша по имени Дэвид решил сходить навестить свою родную мать. Он не видел её уже два года, хоть и знал, где она живёт. Как раз ровно два года назад она сменила прописку и переехала туда, где в воздухе витает грусть, а из мебели лишь надгробные плиты. Сын не навещал её, потому что не любил ходить по таким местам, ему было неприятно и тошно от одного лишь холода, пробирающего его, казалось, до самых костей. Но могилу посетить всеже надо, чисто из уважения к покойной. Дэвид любил маму и не хотел расстраивать её даже на небесах. Одевшись, потеплей и, взяв белые лилии, аккуратно перевязанные чёрной лентой, юноша вышел из квартиры и направился в сторону кладбища. Именно белые лилии… никакие другие цветы просто не подходили молодой и красивой женщине. Её назвали в честь этого красивого цветка, чтобы он оберегал её. Белые? Да потому что этот цвет обозначает чистоту и святость, ласку и нежность. Именно такой и была Лилия. На кладбище было тихо. Понятно почему: одно из самый страшных мест города, которыми пугают окружных детей, чтобы у тех отбить интерес к призракам, да и спросом оно не пользовалось. Многие просто напросто предпочитали хоронить своих близких на более спокойных местах, не окутанных мрачными легендами. Например, на другом конце города примерно полгода назад открыли новое кладбище, хорошо охраняемое и чистое. Некоторые кресты находились в полуразвалившемся состоянии, другие уже давно сравнялись с землёй. Здесь хоронили бедных и больных, всех которых не собирались навещать после их смерти. Всё кладбище поросло травой высотой чуть ниже колена. Тихое и спокойное, покрытое туманом и грустью место. Для кого-то ужасное, а по мне просто ещё один уголок Лондона. Часто сюда приходили самоубийцы или те, кто не хотел находиться в человеческом обществе. И кладбище принимало всех, не отказывая и не попрекая никого. Пройдя мимо пары десятков могильных плит, юноша услышал странный звук. Он был похож на песню и чисто из любопытства Дэвид пошёл на манящую мелодию. Чем громче она звучала, чем ближе подходил бедный мальчик, тем больше от него отступали мысли, волнения, и вообще какие либо чувства. Он просто шёл, как кукла, которую контролирует своими нитями незамысловатый ритм и туман, казалось, становившийся всё больше и гуще. «Дэвид Лерсон. Дата рождения: 7 декабря 1797 года. Дата смерти:29 сентября 1813 года, полвосьмого до полуночи. Умер от удушья вредными природными газами. Примечания: нет»- это и было последним, что услышал юноша. Он упал без сознания и уснул навсегда. В его тело быстро входит Коса Смерти и с рёвом, характерным для бензопилы (Косы смерти уже не такииииие) и отделяет тело от воспоминаний. -Так просто? И ради этого я дожжен возвращаться домой так поздно? Я же не высыпаюсь! Сколько можно давать мне сверхурочные?! Я, между прочим, у тебя спрашиваю! Ауууууу! -Грелль Сатклифф!..- начал было Ти Спирс, но его прервали на полу слове. -Если ты не успокоишься, единственным твоим домом станет это кладбище, и уж поверь мне, выспишься ты вдоволь, но вот проснёшься ли.- Взгляд из под длинной чёлки добавляет страху и в так уже вжавшегося в землю Греллюшку. Казалось, он стал одного цвета с землёй. Два жнеца смотрели на него так, будто он предложил им групповуху. Хотя он давно об этом подумывал. Шинигами конечно бессмертны, и убить Грелля не получится, но Спирс и Гробовщик слыли огромной фантазией в наказаниях. Один раз даже заставили юного жнеца работать пять дней подряд над отчётами, включив убаюкивающую музыку, и тыкая в него зубочисткой, чтоб не засыпал. Бедняга потом ходил весь в дырочку, сонный и к тому же голодный, ведь все 120 часов ему не давали ни крошки. --Ладно-ладно, я молчу…- помолчать ему удалось секунд десять -- Просто я не понимаю, неужели вы не устаёте!? - Не так как ты,- по привычке поправив очки секатором, Уильям двинулся в сторону следующего задания. Гробовщик и Грелль поплелись за ним всё время, отставая по какой-либо причине. -- А отдохнуть и правда бы не помешало, работаем четыре часа подряд, такими темпами мы пойдём против матушки природы и сдохнем от усталости,-- подметил Легендарный. - Как грубо, ну и лексикон у вас,- привыкший к дисциплине Спирс просто трясся, когда нарушались законы департамента,- по правилу №485 жнецы не должны грубо выражаться. -- Пошёл @#}\ , Уилл!!! Ты уже @#@}{|/ всех со своими грёбаными правилами!!—что тут можно сказать… одновременно, чётко, дружно, как репетировали… на всё кладбище… два придурка…заорали…слов короче нет, один @#{\ мат. -- я понимаю- Грелль, но вы - уважаемый всеми жнец - как можете так говорить,- либо Спирс не расслышал, потому что оглох с первых слов, либо решил не обращать внимания, но его тон оставался прежним - пофигистическим. -- Будь проще и отдохни, нельзя постоянно работать, а то глаза повываливаются. Быть жнецом, не значит слушаться правил и никогда не видеть света белого. Не начальству надо поклоняться, а смерти, она нас создала она и пусть даёт законы. В наше время шинигами стали похожи друг на друга как две капли воды, а раньше…- договорить Гробовщику не удалось, ибо его перебило красное "чудо". -- у жнецов не было формы, косы смерти были косами и вместо начальников были Посланники Смерти, они приносили задания и потом растворялись в воздухе… хм...никогда не видел одного два раза… всё время разные приходили—Грелль задумался на минуту, но так ни к чему и не пришёл. -- потому что те, кто однажды видел Смерть, больше не должны существовать, иначе расскажут. Она брала души людей, на время делала их похожими на смертных из плоти и крови, но разум при этом подчиняла себе. После этого готовые Посланники разносили задания, и когда становились не нужны, их души просто возвращались на место. Сложная схемка ничего не скажешь. Хи-хи,-- объяснил ему Легендарный. -- Ааа, понятно. --я таких ни разу не видел,-- усомнился жнец с секатором. --Потому что тебя тогда ещё в планах не было, ахахахаха,-- Засмеялся Грелль, на глазах у которого Уильям начинал быть похожим на несвежий помидор. Он всегда считал, что старше Сатклиффа, чисто потому что он его начальник, но сейчас он явно запутался. --Между прочим, мне 227 лет, мистер Сатклифф,- толи обидевшись, толи уточняя, ответил Уилл. --Ага, давайте ещё мериться, сколько кому лет. Все равно мы с Греллем старше тебя лет на 300-400 не меньше. Какая вам разница. --ГРЕЛЛЬ СТАРШЕ МЕНЯ НА 400 ЛЕТ?!?!?- забыв обо всех правилах и законах, так же на всё кладбище заорал Спирс,- да какого ***** этот ***** у меня в подчиненных,***** если он такой ****, я думал ему ********** (как можно возраст сказать матно?!). И вообще, не пошли бы вы ***** ****** ******* ******** ** *** со своими комментариями за моей ***** ***** **** спиной!!! Вид был у него жуткий… описать трудно. Волосы взъерошены, глаза по тарелочке, дым, пыль, ну и так далее. За всю свою жизнь Спирс был в таком состоянии только один раз. Ему было лет 10-12, и какой-то мальчик увидел у него фарфоровых собачек коллекционного выпуска. Колли, лайки, овчарки, терьеры, бульдоги, в общем, их было штук тридцать, и каждая стоила по выражениям его мамы «три папиных зарплаты». Они стояли на полочках перед книгами. И по нелепой случайности пацан перевернул ящик со всей коллекцией. После этого мальчика не видели… никто… никогда…лес далеко, а точного места, где закопан ребёнок не у кого нет, да и вообще «он сбежал из дома». После такого «удивления» со стороны Уилла два жнеца стояли в стойке смирно, руки по швам, ноги ватные, глаза как у кричавшего и волосы дыбом (правда волосы длиннее метра, но после ТАКОГО возможно) и уши чуть не отвалились. Когда все ненормальные (один Спирс) успокоились, они двинулись дальше. Грелль и Гробовщик переглянулись и решили молчать всю дорогу. Сказать что-то сейчас, значит замолчать на всю жизнь, поэтому чисто телепатически обещали друг другу слушать начальника хотя бы денёк, а завтра может успокоиться, выходной всёж.)