Завтра была война

Александру Аникину Александру Аникину “И когда Он снял третью печать, я слышал третье животное, говорящее: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь вороной, и на нем всадник, имеющий меру в руке своей. И слышал я голос посреди четырех животных, говорящий: хиникс пшеницы за динарий, и три хиникса ячменя за динарий; елея же и вина не повреждай. (Откр 6:5 — 6)” 9 мая 1925 года. Феликс Эдмундович повернулся к окну. Вечерело. Небо окрасил ярко-розовый закат. Это уже был мир без Савинкова. "Да уж, прожил Савинков скандальную жизнь, и также мутно и скандально её окончил! Но сколько шуму! Может, его и правда нужно было отпустить?". - Подумал про себя Феликс. Шум вокруг противника его раздражал. Он поехал в ресторан - говорили о Савинкове, даже не дали послушать музыку. Поехал в театр, на оперетту - тоже самое. Феликс вышел из театра перед вторым действием и вдохнул в себя прекрасный майский воздух. 9 мая 1925 года. Пахла сирень. Призрак ещё долго будет являться после смерти. Дзержинскому было неприятно. "Где окровавленная тень ко мне являлась каждый день"... - почему-то ему вспомнились слова Онегина из оперы Чайковского "Евгений Онегин" и тут же рефреном в голове отозвалась музыка: "Нет, нет..." это когда он подумал, а был ли смысл спасать Бориса Викторовича? Ну да, выпусти его, он бы их всех перевешал. Это на суде он вёл себя как агнец Божий. Феликс Эдмундович выехал в Царицыно, где за несколько дней до смерти отдыхал Савинков. Его привезли на дорогую дачу. Он побродил по парку. Наверное, что-то вспомнил и попросил спешно его увести. К вечеру Савинков объяснил, что это, мол, от боязни открытых пространств. Хотя, возможно, ему померещилась тень Сергея. Одной из последних записей в дневнике Савинкова было: "Я бы служил советам верой и правдой, и это ясно, это во-первых. Во-вторых, моё освобождение примирило бы с советами многих. Ну на самом деле почему же меня не расстреляли?". Савинкова арестовали 23-25 августа. И был назначен суд с председателем во главе. Председатель: Признаёте ли Вы себя виновным в том, что с октября 1917 года до ареста в августе 1924 вели борьбу с большевиками? Савинков отвечал: "да, признаю". Председатель задал следующий вопрос: "Какими методами Вы пользовались в этой борьбе и в 1918 году?". Савинков: Наша организация носила характер боевой организации. Нашей целью были восстания в Ярославле, Муроме, Рыбинске, и мы использовали любые методы борьбы вплоть до террора. В зале суда пошёл шёпоток. Председатель объявил перерыв. Савинков чувствовал, как с него градом бежал пот. Ему кто-то дал голубой платок. Он вытер пот, и попросил кофе. Выпив кофе, который уже остыл, Борис после ряда тяжёлых для него вопросов, сказал: - Граждане судьи! Расстреляйте меня! Я жизнью не дорожу.... Феликс Эдмундович перекрестился. - Оля, - крикнул он женщине, что приходила ему помогать с уборкой, - принеси мне кофе. И да, когда я лягу спать, пожалуйста, не выключай свет. Я боюсь привидений. Оля принесла кофе, и когда Феликс бросил читать очередную газету, просто ушла домой, оставив свет включённым. отрывок.