***
На перевязку, обработку и прочее ушло много времени. Дилюк уже и успел рассмотреть бардак в комнате Венти, и удивиться, как при такой несобранности он вообще умудрялся в университет приходить. Чжун Ли пришёл с спящим Венти на руках и, виновато пожав плечами, пояснил: — Он всегда после тренировок засыпает. Стоя, сидя, в ванне, на кухне — ему всё равно. Я пока раны обрабатывал, он уже засопел. Знаешь, — Чжун Ли благодарно глянул на Дилюка, расстелившего постель перед юношей в пижаме — осталось его только уложить, — прошу, не буди его. — Я и не хотел, — тихо ответил парень, глядя на сопящего Венти. — Идём, хотя бы чаем угощу. У меня отличный чай из Инадзуми, — хмыкнул преподаватель.***
Чжун Ли в домашней обстановке оставался таким же, как и на занятиях. Спокойный, собранный и очень тактичный. Как его племянник умудрялся быть такой противоположностью — уму непостижимо. Хотя, возможно, Венти был копией родителей… — Мне интересно, он и в детстве так сильно травмировался? Поэтому бросил катание? Чжун Ли замер с чашкой в руке. — Не так сильно травмировался. Просто травмировался не так серьёзно. Дилюк вопросительно посмотрел на мужчину. Сейчас-то что изменилось? Чжун Ли замялся. Врать он не любил, но и полностью правды сказать не мог. Поэтому приходилось выкручиваться. — Мне кажется, всё связано со взрослением. Лет до двенадцати, до созревания, альфы и омеги не слишком отличаются. Это потом альфы становятся сильнее, омеги хрупче. Да, вероятно, это связано с тем, что он взрослеет. Чжун Ли выдохнул. Это было правдой. В обличье человека Венти был хрупким из-за своего статуса. Дилюк хмыкнул: а ведь верно, он как-то об этом не подумал. — Тогда почему вы разрешили ему выступать? — Его трудно переубедить порой на самом деле. Ты ещё поймёшь, порой он крайне неуступчив. Он очень мягкий человек, но некоторые вещи для него словно пунктик. Взять хотя бы цветы. Чжун Ли сел за стол. — Венти обожает сессилии. Я понятия не имею почему, но это буквально мания. Когда они цветут, он умудряется их воровать из оранжереи. Знает и про закон, и про ответственность, но таскает то один, то второй цветок. Когда мы жили в другом городе, он любил их даже в волосы вплетать. Дилюк отпил ароматного напитка. Вот люботнейшая информация — ничего не скажешь. — Так же с обещаниями и желанием доказать что-то себе. Если цель он поставил — не отступится, как бы тяжело ни было. Это хорошая черта, но порой проблемная. — Надо поговорить с Барбарой. Она сильно его перегружает. И наверное, — Дилюк замолчал, и ему вдруг вспомнилась ситуация с уважением семьи, — я прошу прощения, дело не моё. Но что случилось с его родителями? Мне показалось, он крайне уважительно относится к семейным узам. — Давай ты спросишь о подобном у Венти. Сейчас я и есть его семья. Впрочем, он всегда был ко мне привязан как к отцу, к людям он относится легко, но вот привязывается редко. Например, взять тебя. Он действительно к тебе привязан, хотя вы не так уж и долго знакомы. Я даже больше скажу, вряд ли это увлечение, Венти из тех людей, которые не влюбляются на день или два. Он любит и делает это со всей отдачей, на которую способен. Пусть и может натворить глупостей, но всё же, никогда не делает что-то из злого или меркантильного умысла. А насчёт твоей семьи, он уважает их только из-за тебя. Я уверен, это так. Дело не в регалиях или статусе, ты ещё убедишься: для него подобное — пыль. Просто эти люди важны тебе, а ты важен ему. Всё просто. Дилюк хмыкнул ещё раз. Чжун Ли сделал глоток чая. — Но вы словно не беспокоитесь о нём. Ему же шестнадцать, в конце концов, я… — Я беспокоюсь, — Чжун поставил чашку на блюдце, — но вмешиваться не буду до тех пор, пока Венти счастлив. Но, если что-то пойдёт не так, я найду способ за него заступиться, и мне будет всё равно, чей ты сын и на что способен. Но, Дилюк, я был твоим куратором на первом и втором курсах, поверь, я тебя знаю. Ты не из тех, кто способен на подлость. Да и Венти гниль издалека чувствует. А вот сейчас стало легче. Всё же Чжун действительно хороший опекун для Венти. Не побоялся сказать сыну короля подобное в лицо, больше того, рассказал много важного. — Вы не против, я посижу возле него? Пусть он спит, просто ощущение, будто не видел его год, а не две недели, — Дилюку сложно было выдать эту просьбу спокойным тоном. Чжун Ли опять сделал глоток и пожал плечами. Хотя во взгляде мелькнуло что-то похожее на улыбку. Не насмешку, а улыбку. Совершенно доброжелательную и даже довольную. — Конечно. Будешь уходить, не отвлекай меня от работы. Просто дверь прикрой. Дилюк благодарно кивнул и ушёл в комнату спящего. Разговор прояснил многое, но, разумеется, далеко не всё. Хотя в чём-то было даже забавно — определённо, любовь Венти к цветам была более чем милой. Венти даже спал с какой-то осторожностью. В ту ночь, когда он остался ночевать, вертелся и под конец даже свернулся калачиком. А сейчас лежал так же, как и его положили, разве что положение рук немного изменил. Парень осторожно сел рядом. Очень хотелось немного послушать Венти: беззаботного, щебечущего, как птица весной. Но даже спящий он был таким… Дилюк закатил глаза. Что за чушь у него в голове? Он начал осторожно гладить спящего по волосам, осторожно пропуская мягкие пряди сквозь пальцы. Венти заулыбался во сне. На душе стало легче. Дилюку показалось, что он провёл рядом времени совсем немного, но, взяв в руки завибрировавший смартфон, удивился. Прошло больше часа. Осторожно встав, он поцеловал в щеку спящего и пошёл на выход. Пора было помогать родителям.***
Её Величество Мирабелла, супруга Его Величества короля Августа, слыла дамой более чем романтичной. Нежная, воздушная, настоящая леди со стальной выдержкой солдата, закалённой двумя сыновьями, склоками и интригами при дворе, — спорить с ней не решался никто. Вот и сейчас, за семейным ужином, женщина просматривала варианты празднования годовщины брака. Мужская часть семейства, включая самого короля, искренне надеялась, что торжество будет не пышным, ведь чем ярче праздник, тем нервозней мать и жена, а значит, больше вытрепанных нервов. Увы. Идей для званого вечера не было. Ну День влюблённых, ну годовщина. Но это же скучно! А нужно было что-то оригинальное, ну что она за хозяйка вечера такая, раз не может ничего придумать. Женщина вздохнула. — Как у вас с учёбой дела, дети? Всё хорошо? — тоскливо спросила женщина. Кэйя стоически выдержал взгляд отца, прекрасно знающего про таланты сына. Дилюк чинно ответил, что всё в порядке. — Понятно. Два взрослых увальня, нашли бы уже себе кого-то приличного! Можно было бы помолвку в такой праздник устроить, невероятная тема для праздника. Оба сына молчали, прекрасно зная, мать сейчас начнёт перебирать варианты. — Дилюк, ну вот разве нет там никого, хотя бы в академии нормального? Ну девушки хорошей, ну омеги адекватного; да быть такого не может, чтобы ты и твой повеса брат без внимания остались! Послушай, я вот недавно общалась с Барбарой. Чудо девушка! Добрая, детей любит, образованная, талантливая. Просто… — Идеальная кандидатура в невестки, — буркнул Кэйя. — Да! Не то что твои фифы из клубов. Юбки до ушей, слушаешь — ужасаешься, не девушки, а… — Я понял, — вздохнул Альберих, принимаясь за суп. — Ох, Август. Сидеть нам в замке, ну да ладно. Идей, куда отправиться, у меня нет, ты как обычно не проявляешь никакой инициативы, вот уж… Король закатил глаза. Началось. Женщина будет пилить его до второго пришествия. Кэйя посмеивался; он был даже доволен, потому что недавно отец с ним серьёзно разговаривал насчёт учебы, так что мачеха отомстит за потрепанные нервы, пусть и нехотя. А вот Дилюку отца было жалко. — Между прочим, Барбара не такая уж и святая. Она в своей подготовке к выступлению на льду стала ненормальной. Представляете, мне угрожала, что вам пожалуется, если я мешать буду, — со смешком сказал Альберих. — Она катается? Как мило, — протянула женщина и тут же вспорхнула со своего места озарённая идеей. — Мы устроим праздник на льду. На площади! Со всеми покатаемся, мы ведь тоже семья и должны отдыхать вместе. — Я ненавижу фигур… — Дилюк, мы все помним, как ты чуть не убился на катке в детстве, — поучительно сказала женщина, гладя великовозрастного сына по голове под насмешливый взгляд Альбериха, — о, я попрошу Барбару, она тебя научит. — Тогда уж лучше Венти, — протянул Альберих. Дилюк в упор уставился на брата. Только бы мать не начала распроссы. — Венти? А это кто? — Партнёр для выступления Барбары, — мрачно сказал Дилюк. Женщине показалось, что враждебность в голосе вызвана неприязню к этому самому Венти. А вдруг скрытный Дилюк тоже заметил, насколько хороша Барбара, и ревнует её? О, было бы изумительно. — Ой, не всё ли равно. Так. Пойду отдавать указания. Приятного аппетита, мои хорошие. Королева ушла из столовой. Король выдохнул с облегчением и тут же хмыкнул: а вот сыновья, кажется, сейчас поскандалят. — Да? Всего лишь партнёр? Дилюк на провокацию не отреагировал. Молча уставился на свою тарелку, мечтая, чтобы Кэйя прикусил свой язык. — Да, Барбаре он всего лишь партнёр. А ты для него и вовсе неудачный собутыльник. Эх, Альберих, а мне казалось, ты умеешь пить. — А мне казалось, ты научился отбиваться от моих нападок. Ох, если маменька узнает про Венти — вот уж тебе весело будет. Слушай, а может рассказать? Она так тебя женить хочет, будет в полном восторге. Король предусмотрительно отодвинулся. В скандалы сыновей он не вмешивался. Дилюк глянул на брата так, что у того вещи загорелись, и тут же Альберих попытался льдом достать Дилюка, но отец ударил кулаком по столу. — Оба! Прекратить! Хуже фрейлин Мирабеллы, языки длинные, давайте в волосы друг другу вцепитесь и подеритесь! Торговки, а не сыновья, — фыркнул король, вставая из-за стола. — Кэйя, распускай язык на занятиях, ещё раз завалишь зачёты — отправишься к Розарии. Дилюк, мне казалось, ты умнее и не будешь срываться за пустую болтовню! Сыновья замолчали. Август, тяжело ступая, подошёл к двери. Как назло, дворецкий распахнул перед ним дверь, и из коридора донеслось: — Было бы очень романтично, если бы мы с Августом открыли праздник на коньках. Ну или дети наши. Хотя у Кэйи вертихвостки, у Дилюка учёба. Значит, займусь Августом! Мужчина непроизвольно отступил на шаг назад. Сыновья хранили невозмутимый вид, хотя паника во взгляде отца откровенно смешила. — Август! Дорогой, я полагаю, ты сделаешь мне романтичный подарок в честь такого праздника. — Ноги моей на льду не будет! — Август, но это было бы правильно, если бы мы открыли праздник. Да, ты давно не катался, но… — Мирабелла! Женщина поджала губы. Август стоически смотрел на жену. — Давай я тебе что-то подарю? — Ага. Драгоценности? Вещи? Это всё такие глупости. А я, между прочим, тебе детей подарила! Я… Отец так умоляюще на сыновей глянул, даже у Кэйи сердце дрогнуло. Мирабелла точно бы замучила отца на катке. Да и потом бы он сорвался именно на них. Дилюк вздохнул. Всё. Финиш. Конечно, он пожалеет о том, что скажет, но всё же так лучше. — Мама, я открою торжество. — С кем? — женщина тут же переключилась на сына. — Пока не скажу. — Не с Барбарой? Ну, — женщина выдохнула, — ладно. — С парнёром Барбары, я так полагаю. — О, он омега, — королева замолчала, — нельзя девочку оставлять без кавалера. Значит ты, Кэйя, танцуешь с Барбарой. Ох, как же замечательно! — М-м-м, — у Кэйи дар речи пропал, — а можно кого-то другого? — Нет! Итак, замечательно. И да, насчёт материального, платья надо обновить. Да, определённо. Мирабелла поцеловала мужа и с нежностью глянула на сыновей. — Вы у меня такие хорошие. Такой праздник будет! Королева выплыла из столовой. — Спасибо, что спас. Если бы я на льду убился, это был бы позор, — вздохнул король, — а ты иди к Барбаре! — последнее уже предназначалось унылому Альбериху. Неожиданно тот хмыкнул и засмеялся. — Я уже в предвкушении твоего дебюта на льду, братец, — протянул Кэйя.***
Мирабелла подозвала своего дворецкого ближе. Дочитав собранную информацию, ей было необходимо с кем-то её обсудить. — Племянник преподавателя. О родителях известно только то, что погибли далеко от Мондштадта, а с самого детства воспитывался дядей. Хрупкое здоровье, но сейчас всё хорошо. Любимец академии, маг воздуха. Добродушен, ребячлив, — вслух перечислила женщина. Мирабелла замолчала. Отложила коротенькое досье. — Ну и пусть. Развлечётся, опыта наберется. Это несерьёзно. Потом куда-то отправим подальше на практику, найдём Дилюку кого-то достойного. Этот мальчишка, судя по всему, наивен и толку не будет. Будущему королю нужна опора, а не инфантильная игрушка. Пусть и симпатичная. Впрочем, это у них в крови — увлекаться кем-то без лишнего ума, — женщина ухмыльнулась, вспоминая мать Кэйи, — но с большим сердцем. Дворецкий поклонился, забирая листы с отчётом. Прямо при королеве он сжёг коротенькое досье. — Пусть меня простят, но я не могу допустить, чтобы в нашу семью, даже на время, вошёл кто-то, настолько простодушный. Если сама Минчи дала характеристику, что мальчишка хоть и умен, но наивен, это плохо. Глупого, но хитрого ещё можно научить. А вот наивность лечится только болью и лишениями. Он и так сирота, я не хочу его добивать. Дилюку, нет, стране нужен кто-то другой. Мирабелла устало подошла к окну. Порой она и ненавидела себя, но понимала: таков её долг. Обязанность короля — защищать страну. Обязанность королевы — защищать короля и детей. Увы, эта жизнь никогда не станет простой. — Вы как всегда правы, Госпожа, — чинно ответил дворецкий, — но по поводу праздника на льду. Если Его Высочество Дилюк будет с кем-то, многие придворные могут посчитать это серьёзным увлечением. Одно дело академия, можно закрыть глаза на увлечения в подобном кругу, а вот выступление, открытие праздника… люди могут понять это превратно. И если в случае Его Высочества Кэйи никто в серьёз не воспримет партнёра — все знают, у Господина Альбериха фаворитки и фавориты меняются по настроению, — то для Господина Дилюка появиться с кем-то при всех — серьёзный шаг. — Здесь уж ты прав, Ганс. Впрочем, не так уж я и хотела на лёд. Устрою домашние посиделки, Август будет доволен. Позвони моим сыновьям и скажи: я решила, что лучше семейного ужина ничего нет. Дворецкий поклонился и вышел. Королева выдохнула с облегчением. Всё шло по плану. Увы, тут же зазвонил смартфон, и, поморщившись, женщина взяла трубку, чтобы поговорить со старой и такой ненавистной знакомой, от которой не избавиться.