Невозможное

Шан Цинхуа казалось, что он тонул в воздухе. Он не мог думать, не мог ни на чем сосредоточиться, все существование сузилось до одного желания: Дышать! Пожалуйста! Он барахтался, беспомощно дергал руками и ногами, хватал ртом воздух, как рыба, которую выбросили на лед. Колючие синие глаза напротив не оставляли ему шанса. В них не было и капли той теплоты, к которой он успел привыкнуть. Нет, только арктическая зима. — М-ой Ко-роль… — Умоляюще прохрипел заклинатель из последних сил. Но эти глаза остались чужды к мольбам. Вековой лед в них сверкнул и всего одно слово низким безразличным голосом вынесло приговор. — Ничтожество. Хватка на горле сжалась сильнее. Черные когти вспороли в кожу, пуская тонкие струйки крови. Нет, пожалуйста нет! Нет! Нет! Режущая боль в легких стала нестерпимой, он перестал чувствовать тело и что-либо видеть. Шан Цинхуа остался в темноте один на один с обжигающим недостатком воздуха. Сознание неумолимо меркло. ✧✧✧ Вопль разбил ночную тишину. Заклинатель резко сел на постели, распахнутыми глазами уставившись в темноту. Сердце колотилось, как сумасшедшее, в грудной клетке жгло, воздуха не хватало. Он дышал, дышал и никак не мог надышаться. «Успокойся» Не вполне понимая, что делает, Цинхуа влепил себе пощечину. Моментально, пока паника не вернулась, сел в позу для медитаций и сосредоточился на токе ци, разгоняя ее по меридианам. Собственная духовная энергия приятным теплом смыла судороги, позволяя вдохнуть спокойно. — Фух, еп твою... — Хриплым ото сна голосом пробормотал Самолет, расслабляясь. Приснится же. Теперь, когда воздуха, наконец, стало достаточно, можно было снова лечь и поспать. Вокруг темно, а это значит, он имеет право дрыхнуть еще минимум шичень. Только вот сна ни в одном глазу. «Страх спровоцировал выброс адреналина» — Прозвучал в голове голос разума, подозрительно похожий на Шэнь Цинцю. Цинхуа, честно, было не важно что он там спровоцировал. Главное, что просто взять и уснуть теперь точно не получится. В груди все еще покалывало, а всполошенный разум заставлял раз за разом обшаривать глазами комнату, пугаясь силуэтов. Темнота казалась ему воинственной. Подрагивающей рукой Шан Цинхуа пригладил волосы. Спокойно. Все в порядке. Просто сон. Блуждая взглядом по пустой комнате, он заставил себя не думать о глупостях. «Просто сон, все в порядке, все хорошо, все хо…» Минуточку. Но если это просто сон, тогда почему так холодно. Или ему кажется? Его покои с некоторых пор отапливаются так, что иногда становится жарковато. С трудом нарощенная корочка спокойствия треснула и осыпалась. Во мраке, прямо перед ним, возвышался темный силуэт. Демоническая метка полыхала синим пламенем, такие же синие глаза уставились на Цинхуа. И нет ни черта ему не показалось, что стало холоднее! Неужели, он все еще спит? Сон во сне, такое ведь бывает, правда, но что если он не сможет проснуться вообще и застрянет в этом всем… его мучает демон снов? Но разве Мэнмо не подконтролен Ло Бинхэ, что тогда происходит? Проклятие? Или это вообще галлюцинации? Шан Цинхуа уже не мог остановиться, мысли скакали, как его почерк на документах. Мобэй стоял, молчал и смотрел, прожигая в нем дыру. От демона исходили давящие эманации темной энергии, заставляя кожу покрыться мурашками. Чем дольше он молчал, тем больше заводился Шан Цинхуа, накручивая итак взвинченные нервы. — М-мой король? — Проблеял заклинатель, отодвигаясь к стене. Он снова пришел его убить? Или нет? Или да? Сон-не сон, а делать что-то надо. У него под подушкой были талисманы, он точно помнит. — Что-то случилось? — Ты кричал. — Наконец произнес Мобэй-цзюнь. Голос не звучал так же безразлично и холодно. Скорее угрюмо и чуточку взволнованно. Это заставило внутреннего паникера замолчать и присмотреться повнимательнее. В блеске синих глаз отражалась его собственная фигура в одеждах для сна. Не было той ненависти, лишающей всяких надежд. Только знакомое хмурое выражение. Все-таки реальность. Хвала Небесам! Заклинатель выдохнул, прекращая незаметные попытки нащупать талисман. — Мне просто приснился кошмар. Все в порядке. — Пробормотал Шан Цинхуа, уже предчувствуя, каких люлей ему сейчас навесят за такие форс-мажоры. Это же надо, демон среди ночи рванулся на его крик в полной готовности сражаться, а он просто сон стремный увидел. Заклинатель кожей ощущал желание Мобэя дать ему крепкую затрещину и уже сгруппировался, но её не последовало. Вместо этого раздался тяжелый вздох. Воздух перестал искриться от напряжения. Мобэй-цзюнь зыркнул на собственного вроде-подчиненного-а-может-уже-и-нет, раздумывая над чем-то. Вздохнул еще раз. А потом вдруг сел на край кровати и сгреб того вместе с одеялом, усаживая к себе на колени. У Шан Цинхуа аж чуть снова приступ не начался. Холодные руки завернули одеяло получше и крепко обняли. — Мой Король, что вы делаете? — Сиди. Как всегда, немногословен. — Сижу. — Оставалось ответить. И сразу после потерять дар речи, потому что произошло нечто невероятное. Невозможное. Его Король, Мобэй-цзюнь, любимое его творение с нордическим характером… запел. Удивительно чистый голос, тембром чуть выше, чем когда Мобэй разговаривал, окутал заклинателя вторым одеялом. Странноватая мелодия, которую никак не получалось угадать, полилась, прогоняя из мыслей остатки страха. Демон медленно гладил его по спине. Его дыхание ерошило волосы на макушке. Он пел на ином языке, чуть более шипящем и насыщенном согласными. Цинхуа прописывал демонам свое наречие? Он этого не помнил. Это было не важно. Все было не важно, кроме легкой дрожи в костях и душе, которую рождало тихое спокойное пение. Мышцы медленно расслаблялись под поглаживанием. Цинхуа уткнулся в одеяло и осторожно дышал запахом мороза, боясь спугнуть наваждение. ✧✧✧ — У Вас очень красивый голос, Мой Король. — Тихо сказал Шан Цинхуа, когда снова обрел дар речи. — Не знал, что Вы поете. — Я и не пою. — Но тогда только что… — Слышал, человеческих детенышей успокаивают песнями. Н-да. Самолет поздравил сам себя. Кампания под эгидой «казаться жалким» прошла более чем успешно. Теперь его сравнивают с несмышленым дитём. «Эй, между прочим, фактически это я тебя создал а не наоборот!» — мысленно возмутился Шан Цинхуа. Впрочем… Кого он обманывает. Уж точно не сердце, бухающее в ушах (совершенно точно не от возмущения). Если для того, чтобы Мобэй решил обнимать его и петь колыбельные нужно казаться жалким, без проблем, Шан Цинхуа в этом мастер. Мобэй-цзюнь же предпочел умолчать о том, что песнями успокаивают и некоторых демонических детенышей. Его мама делала так, когда демоненок вновь пугался своих снов или случайно увиденного зверства. Об этом не знал никто, даже Линьгуан-цзюнь, которому маленький Мобэй доверял безоговорочно. А потом мама умерла. ✧✧✧ — С сегодняшнего дня спишь со мной. — Мой Король, в каком смысле?! — В прямом. Не собираюсь перемещаться каждый раз, как тебе привидится дурной сон. — … — Идем. — Подождите, дайте хоть одеяло захвачу! — У меня есть одеяло. — Подушку. — И подушка есть. — Н-ну, тогда я — Шан Цинхуа, прекрати попытки бегства. Идем.