Абсурдно и верно

      Если спросить Белого о самых больших глупостях — в его сознании тут же возникнет Пчёл с разбитой губой. Он жалеет не о том, что ударил лучшего друга, а о том, что ударил его ни за что. Какая-то то тварь чуть не отправила Сашу на тот свет, и он сам, по факту, оказался не лучше этой твари. Только конченный бы подумал на своего близкого и родного человека. А ведь Саша даже не попытался извиниться. И, возможно, даже не столько риск умереть, сколько этот инцидент с Витей всё никак не давал ему уснуть.       Рядом с Беловым в свадебном платье лежала теперь уже его жена, которая явно досматривала не первый сон. Оля… За неё он испугался даже больше, чем за себя. Если Саша имел все основания на то, чтобы быть убитым, то его женщина — нет. Кто бы это ни был, Белый пообещал себе найти урода и задушить его голыми руками, медленно, с наслаждением наблюдая за безнадёжными попытками выжить.       На часах было давно за полночь, когда Саша понял, что сон ему не грозит. Он неспешно поднялся с постели, стараясь не издавать звуков, и сразу же обернулся на Олю — не разбудил ли? Белов побрёл в гостиную Юрия Ростиславовича, надеясь, что тот самый коньяк никто не допил, и был приятно удивлён, когда заметил на столе бутылку с янтарной жидкостью, которая будто бы ждала одного Сашу.       Он выдернул пробку из горлышка и жадно отпил, не наливая в стакан. В мыслях снова ясным образом встал перепуганный взгляд побитого друга, от чего Белов громко выдохнул. Казалось, будто весь вчерашний день Белый только и думал о Пчёле. До, во время и после свадьбы — всё время он был озабочен им. И даже когда все вокруг кричали «Горько!», Саша закрывал глаза, а сознание по-прежнему подчинялось Вите. Возможно поэтому их поцелуи с Ольгой становились столь страстными и возбуждающими. Моментами ей было очень неловко, и она краснела, опуская взгляд. Но Сашу волновало не это — ему до жути было любопытно, что думает и как смотрит на него Пчёл. Испытывает ли он радость или глубоко грустит, как и сам Белый?       Все, кто пришли на их праздник, были уверены в зародившейся любви, но истинную причину торжества понимал только сам Саша. У него не было чувств, лишь надежды, что они появятся и позволят переключить внимание с одного человека на другого. И даже совершив такой серьёзный шаг, Белов осознал — у него по прежнему ничего не получается. Будто всё это было напрасно. Будто всё это давит ещё сильнее.       «Может проведать его?». Не успел Саша даже подумать об этом, как ноги неторопливо, будто чего-то опасаясь, понесли его к Пчёле.       Замявшись на пару секунд перед дверью с бутылкой в руках, Белому вдруг показалось, что Витя тоже не спит, но удостовериться в этом окончательно Саша смог, когда всё же решился к нему заглянуть.       Скрестив руки на затылке, раздетый Пчёлкин лежал и пристально глядел в потолок, поначалу даже не замечая Белова.       — Пчёл. — тихо и робко позвал Саша.       Услышав чей-то шёпот, Витя поднял голову. Его сердце пропустило удар, а конечности похолодели.       — Сань? Ты чего не спишь? — Пчёлкин резко сел на кровати, опустив босые ноги на пол.       Саша закрыл дверь и оставил их с Витей наедине, будто отгородив от внешнего мира. Сделал несколько шагов в сторону кровати, не спуская взгляд с лучшего друга, который в недоумении ждал его дальнейших действий.       — Ты сердишься? — Белый сел рядом на кровать и прижал его одной рукой к себе за плечо.       По правде говоря, Витя ещё как сердился. Он не думал, что его брат способен так просто, ни в чём не разобравшись, налететь на него с кулаками и обвинить в предательстве. Но стоило Саше оказаться так близко и по-родному притянуть Витю к себе, как вся обида, бурлившая в нём уже несколько часов, смогла отойти на второй план. И думал он уже не о том, что Белый сделал с ним совсем недавно. Он думал о том, что хочет продлить момент их уединения настолько, насколько это могло быть возможно.       — Есть такое, — Пчёла кивнул и опустил глаза в пол, почувствовав, как рука Белова сжимает плечо сильнее.       — Извини, брат. Я вчера обезумел совсем. Не держи зла, ладно?       — Ладно, Сань, проехали, — Витя легонько шлёпнул его по колену и заметил в руках Саши бутылку. — Ты чего пьёшь то? Нам в аэропорт рано вставать.       — Да я не пью, пару глотков только сделал, — сказал Белый и протянул коньяк Пчёле. — Будешь?       — Ну, — ухмыльнулся Витя, забирая бутылку. — Пара глотков не повредит.       Как только жидкость коснулась рта, Пчёл, поморщившись от боли, втянул сквозь зубы воздух.       — Чё такое? — вскинув бровями, обеспокоенно спросил Саша.       — Губа.       Белый приподнял пальцами подбородок Вити и, чуть приблизившись, в тусклом тёплом свете торшера виновато взглянул на разбитую припухшую губу.       — Сильно я тебя? — на выдохе спросил Белов. — Хочешь — можешь мне тоже врезать.       Нет, не может.       — Сань, да забей. Всё чего я хочу — чтобы ты живой рядом со мной сидел, — Пчёл поставил на пол бутылку, а затем, притянув друга за шею, прижался своим лбом к его и прошептал, — я так пересрался когда в подъезде окна вылетели. Бежал туда и места себе не находил — вдруг тебя задело? А потом, как по лицу получил — сразу успокоился, — Витя улыбнулся.       Белый прыснул от смеха и, запустив руку в волосы Пчёлы, расслабленно потрепал его по голове.       «Ещё…»       — Ты переживал, а я, идиот, набросился… Должен же я что-то сделать для тебя.       Витя точно знал, чего он хочет, но, казалось, просить об этом не имел никакого права и озвучил лишь то, что было дозволено.       — Нет, Саш. Ты должен только рядом быть.       — Я рядом, Пчёл. Всегда буду рядом. — произнёс Белый, а затем сказал чуть тише. — Последнее отдам за это.       Саша внимательно заглянул Вите в глаза, надеясь отыскать в них доверие, но понял он только то, что их головокружительная близость больше не оставляет ему какой-либо воли держаться.       Белов приблизился медленно, глядя на Пчёлу с намёком, будто мысленно рассказывая о своих намерениях. Не заметив протеста, а лишь интерес, ярко заигравший в голубых глазах, Саша осмелился коротко и нежно коснуться губ друга, ожидая его дальнейшей реакции. И, как только Белов почувствовал руку на затылке, настойчиво тянущую его вперёд, он позволил себе забыться.       Витя напористо и влажно впился в его рот, игнорируя всякую боль. Саша скользнул между горячими пульсирующими губами Пчёлы, жадно лаская его язык своим. Витя почувствовал под собой мягкую поверхность кровати, а его пальцы судорожно смяли ткань белой рубашки Белова. Саша спустился мокрыми поцелуями к шее Пчёлкина, задевая кожу зубами. Ладонь Белого надавила на влажную ткань, которая скрывала возбуждённый член Пчёлы, от чего тот, сильно сжав волосы на затылке друга, слабо и хрипло простонал «Бля, Белый…». Пьянящий голос Вити и его руки, намертво вцепившиеся в Сашу, завязали у Белова тугим узлом острое напряжение внизу живота. Бьющиеся в сознании мысли были затянуты в действия и в них же утоплены. Белый сцеловал тяжёлое дыхание с израненных губ, а затем скользнул вниз по телу, оставляя тёмно-красные отметины.       Прижимая Пчёлу к смятой простыне, он спешно стянул с него боксеры. Вдохнул нежный аромат кожи, раскрасневшейся от играющего, будто бегающего по телу, жара. Прошёлся рукой по бедру, а затем слизал выступившую предсеменную жидкость, пропустив член в рот. Горячий язык обвил головку и прошёл дальше, давя на вены, оглаживая их кончиком. Губы проложили путь от уздечки к мошонке, набирая темп и оставляя за собой блестящую влагу.       Глухие стоны Вити в кулак вырывались в ритм движениям, пока сквозь прикусанную кожу не послышался сдавленный рык, выбившийся из быстрого томного дыхания. Саша перехватил свободную руку Пчёлы, чуть надавливая на запястье, и взглядом из-под густых бровей усмирил бурную реакцию на тихое поскуливание.       — Тише, Витя, тише. — отстранившись, Саша улыбнулся, пытаясь перевести дыхание и успокоить сердце, чтобы то не пробило грудную клетку.       Вязкая слюна свисала тонкой ниточкой изо рта и Белов утёр её, покусывая свои губы.       — Тебе не противно? — Пчёлкин замялся, отведя взгляд.       — Не противнее, чем тебе от меня. — рука после лёгкой усмешки упала на подрагивающее колено. — Я же тебе не противен?       — Нет, Саш, просто…       — Пчёл, да не просто. — Белый поддался вперёд и затянул Витю в глубокий поцелуй, сменяя страсть на нежность. Затем малоразборчиво прошептал что-то в губы, от чего уголки рта Пчёлы полезли вверх.       Белов вновь прильнул к стоящей пульсирующей плоти. На этот раз движения, более уверенные, были направлены на пик — быстрые, настойчивые, вызывающие мелкое покалывание во всём теле, смешанное с дрожью.       На руке у Вити появилась ещё одна отметина — яркая, чётко повторяющая прикус зубов. Она саднила, но Пчёле, бьющемуся взахлёб от сдерживания собственных эмоций, было всё равно. В голове било лишь одно желание — притянуть Сашу за волосы и пропустить член в глотку, толкаясь в неё ради ощущения сглатывания на уздечке. Но осознание того, что Витя может сделать больно — останавливало этот сумасшедший порыв.       Вскоре невыносимое напряжением в паху вышло тонкими белыми струями, выступая на Сашиных губах. Белов обессиленно упал щекой на бедро Пчёлы, пытаясь восстановить напрочь сбившееся дыхание. Он почувствовал дрожащие пальцы, блуждающие в его волосах и горячую кожу, под которой бешено ходил чужой пульс.       Спокойствие давно обходило Белова стороной. И стоило избавиться от страхов и сомнений, обнажить свои чувства перед Пчёлкиным, чтобы вновь испытать то счастье, наполненное неподдельной радостью, а главное — согласием с самим собой. И пусть первая брачная ночь, проведённая не с женой, а с лучшим другом, со стороны могла показаться настолько абсурдной, Саша и Витя понимали — именно такой она и должна была быть. Именно такой, чтобы Белый ни дня не прожил в браке.