***
Джеймс проснулся довольно рано. Бодрый, он чувствовал, что действительно выспался. Такого с ним давно не было. Ему казалось, что он уже забыл то приятное чувство удовлетворения, что сейчас грело его изнутри. До вчерашнего дня он и не знал, какими пресными были последние пара лет. Несмотря на то, что его вечера были насыщенны вечеринками и развлечениями, особого удовольствия он не испытывал. По крайней мере оно было не сравнимо с тем наслаждением, что он вкусил вчера. — Да что с тобой, происходит? — с усмешкой бросил он своему отражению. Хотя он знал причину. Во всем виновата Виктория. Хотя, на первый взгляд, вчера между ними не было ничего примечательного. Джеймс так много натворил и сказал ей, что теперь боялся ее спугнуть. Он даже не попытался поцеловать девушку. Хотя это было не свойственно такому парню как он. Парень весь вечер говорил, слушал, наблюдал. Такие отношения у него были еще в младших классах. Тогда разговоры и были отношениями. Тогда, мальчишкой, он и помыслить о другом не мог. Вот тогда Виктория со своими невинными глазками, была бы кстати… — Мулен-Руж? — рассмеялась девушка. Они болтали о разном. Потихоньку тема коснулась их любимых фильмов. — Ты шутишь, да? — недоверчиво продолжила она, — это не твой любимый фильм, парни не смотрят мюзиклы, если только… — Ладно, ты раскусила, — сдался Джеймс, — это не мой любимый фильм, но я смотрел его раз сто. Виктория не поверила. — Серьезно, я, кажется, выучил его наизусть. Моя бывшая девушка заставляла его смотреть. Она была ярой фанаткой Николь Кидман и любила петь. Боже, слышала бы ты ее, у нее был красивый голос. — Твоя первая любовь? — осторожно уточнила Виктория. Она и не подозревала, но упоминание бывшей девушки задело ее. Джеймс говорил искренне, и это не осталось без внимания. — Моя первая любовь? — рассмеялся Джеймс, любуюсь тем, как Виктория расправляется со своим десертом. Парень был уверен, что та даже не догадывается, что бессовестно его провоцирует на очередной срыв, облизывая десертную ложечку, она невольно соблазняла его. — Слишком личный вопрос? — спросила девушка. — Нет, моей первой любовью была Карла Робертс. Моя первая учительница. Молодая латиноамериканка. Но у нас ничего не вышло. Точнее у меня ничего не вышло, — рассмеялся Джеймс, вспомнив посвященные ей рисунки. Потом, мисс Робертс объяснила семилетнему мальчику, что для него она старовата. Вот тогда он обратил внимание на рыжеволосую, пухлую девочку. — Нет, это не считается, — не согласилась с ним Виктория. — Почему? Я намеревался на ней жениться, — возразил Джеймс. — И все-таки? — настаивала Виктория. — Ладно, моей первой девушкой была Дуаер, — признался Джеймс. — Постой, Ренесми Дуаер? — Да, когда нам было по одиннадцать мы впервые поцеловались. Ну, если честно, это она меня поцеловала, а я испугался и обозвал ее дурой. Виктория рассмеялась вновь. Было бы забавно посмотреть на это. Любопытно, но сейчас она не могла соотнести этого парня, с тем хамом, что домогался ее в туалете. Теперь ее не смущали даже такие щекотливые темы. — Ну, я не разобрался, что к чему, — слегка обиженным тоном выдал парень, — это было неожиданно. — А, что случилось потом? — спросила Виктория. Ей было любопытно, есть ли у него чувства к Дуаер сейчас. Джеймс замялся. С Ренесми у него было много приятных моментов. Самое лучшее - это то, что они были наивными, добрыми детьми. А потом на их дружбу обратили внимание их родители, точнее, отец Ренесми и отец Джеймса недолюбливали друг друга. Фил Дуаер позарился на кресло мэра, и разразился скандал в духе Ромео и Джульетты. Девочку отправили в женский пансионат, а Джеймсу запретили ей писать. И все же он пытался связаться с ней, но постепенно все забылось. Через полгода, когда она вернулась на Рождество, все уже было по-другому. У них были уже другие друзья и другие интересы. — Появилась другая, — улыбнулся Джеймс. — Ты разбил ей сердце? — нахмурилась Виктория. — Прекрати, мы были детьми. Может быть, немного взгрустнула, но ведьмой на метле она стала не из-за меня. — Она милая, — вступилась Виктория в ее защиту. — Была милая, — поправила Джеймс, — я ее знаю лучше. Теперь она стала злой и одинокой. Знаешь, так бывает, особенно с хорошими людьми. — Что ей мешает снова стать доброй? Люди меняются. — Быть доброй, значит стать уязвимой, — коротко проговорил Джеймс. Это он сказал без прежней улыбки. И он знал, о чем говорит. Наблюдая за Викторией, он гадал, когда она изменится. Насколько изменится. Начнет ли она пить, как его мама, или соблазнится наркотиками. Начнет лгать и ненавидеть? Все меняются. Насколько сильно она изменится. Джеймс спустился на завтрак, и с удивлением обнаружил там вместо служанки свою мать. Миссис Дирк готовила завтрак. Такое бывало нечасто. Точнее, Натали Дирк никогда не вставала рано, если этого не требовали обстоятельства. В одной ее руке дымилась сигарета, а другой она энергично взбивала яйца. — Доброе утро, — проговорил Джеймс. Его мать обернулась. — Джулс заболела, я решила позаботиться о твоем завтраке, — с улыбкой проговорила она. Парень подошел к матери. — Спасибо, мам. Джеймс обнял мать в благодарность. Он был рад такому вниманию, но тут же его настроение переменилось. — Что это за запах? — спросил он. — Что, — странно повторила Натали. Джеймс внимательно посмотрел на мать. Теперь он заметил мешки под глазами. — Ты что, пила? — резко спросил он. — Нет… - промямлила женщина. — Мам, ты серьезно? Ты уже пьешь с раннего утра? — Джеймс, это только сегодня. Я не могла заснуть и… Куда ты? Парень схватил свою куртку, желая уйти. — Завтрак… — Спасибо, мам. Отличный завтрак и я сыт по горло, — прокричал парень, направляясь к двери. — Джеймс, — отчаянно протянула его мать. Женщина бежала за сыном, пытаясь остановить его. Тут зазвонил дверной звонок. Но мать и сын не обратили на это внимания. У них повторялась одна и та же сцена. Чувство вины и беспомощность матери и разочарование сына. Все бы давно приелось, если бы не степень разочарования, которая с каждым разом становилась все больше и больше. Джеймс уже не мог это выносить: путанные извинения, пропитанные алкогольными парами. Парень рывком открыл парадную дверь и едва не сшиб с ног незнакомую женщину. Джеймс замер, почувствовав себя в довольно неловком положении. Он не знал, кто эта женщина, и что ей нужно. Она была молодой и невероятно красивой. Раньше он не встречал ее, из с чего сделал вывод, что она в городе недавно. — Здравствуй, Натали. Гостья первая нарушила тишину. Однако дружелюбие этой незнакомки разозлило миссис Дирк. Она рывком затолкала Джеймса в дом. — Тебе здесь не рады, Кармен. Пора бы уже и понять, — прокричала она, захлопывая перед ней дверь. Джеймс недоумевал. — Мама, кто это? — Неважно, просто забудь, - раздраженно бросила его мать. - Кто это? - заупрямился Джеймс. - Тебе пора в школу, а мне нужно выпить, - буркнула женщина. Натали направлялась в минибар, и Джеймс не видел смысла ее останавливать. Он вышел из дома и краем глаза заметил ту незнакомку. Она, увидев его, тут же завела машину и уехала. Вот только Джеймс загорелся желанием узнать ее. Лицо женщины было знакомым, и он хотел узнать, чем она так досадила его матери.***
Если бы Лею попросили нарисовать самую невероятную картину из области фантастики, то это не было нашествие зомби, и даже не стая оборотней. Нет, вот чего она точно никогда не могла представить, так это свою мать в домашнем костюме. Ее мать актриса в прошлом и безупречная бизнес леди сейчас была наряжена в домашний костюм. Бирюзового цвета спортивка выглядела на ней, как минимум, непривычно. А голубого цвета тюрбан на голове и вовсе странно. Она была похожа на домохозяйку из тех слезливых сериалов, что в свободное время смотрела их служанка. Поразительно было и то, что ее мама устроила полноценный завтрак. Рядом не было ни ее драгоценного рабочего ноутбука, ни биржевых газет. Казалось, эта женщина не имела ничего общего с бизнесом, и целые дни проводила на беговой дорожке. — Солнышко, ты проснулась, — пропела она, увидев застывшую на ступеньках лестницы дочь. — Доброе утро, милая, идем завтракать. Я испекла твои любимые вафли. — Отлично. А где мама? — растерянно пробормотала Леа. Раньше Сьюзен и под страхом смертной казни не согласилась бы на все это. Однако сейчас она была более чем довольна. Малек рассмеялась, посчитав слова дочери искрометной шуткой. — Привет, — послышался позади бодрый голос Пола. Он потрепал ее аккуратно уложенные волосы и прошел к столу. — Кажется, она в шоке? — проговорила Сьюзен и вновь рассмеялась. Это отрезвило Лею. Она со злостью провела рукой по волосам. — Больше не смей трогать мои волосы! Ясно? — пригрозила девушка сводному брату. Пол и Сьюзен смолкли. Но это не было вызвано словами девушки. Они едва сдерживались, чтобы не рассмеяться в голос. — Что? — не выдержала Леа, — Что? — поджал губы Пол, едва сдерживая смех. Леа смотрела на него и не могла узнать. Он был другим, в его глазах застряли смешинки, что делало его гораздо моложе своих лет. Пол словно стал мальчишкой, которого она с первой встречи хотела назвать братом. Но тогда он не захотел дружить с ней. А теперь ей этого было не нужно. — Молчи, Пол, у нее в руках вилка, — пробормотала Малек, и они снова разразились смехом. Леа, взглянула на свою руку, в которой со всей силы сжимала вилку, и разжала пальцы. Вилка с лязгом упала на тарелку, и девушка улыбнулась. Было трудно сдержаться, когда взрослые люди вели себя, как дети. — Вы смеетесь надо мной, — обижено выдала она. Но если честно, ей не было обидно. Она была рада. Девушка наконец ела в компании. Наконец мама была рядом, и ей было весело. Что-то в этом моменте объединило их. Наконец они успокоились и начали завтрак. Время от времени Леа бросала взгляд на Пола, надеясь, что ничего в нем не изменилось. Что он по-прежнему дружелюбно настроен. Не перевернет ли он внезапно стол, объявив Лею и ее мать нахлебниками. — Ладно, мне пора на одну встречу. Спасибо, Сью, все было очень вкусно. Леа, тебя подвезти в школу? Пол отодвинул тарелку и взглянул на девушку. — Ты серьезно? Это что, реалити-шоу? Мама, брат и я - неполная семья? — не выдержала Леа. Сьюзен обернулась к пасынку. — Пол, видимо не сегодня, — проговорила она. Один невинный вопрос растормошил ее и напомнил девушке, что они с Полом не друзья. Леа проводила парня ненавидящим взглядом. Откровенно говоря, ненавидеть его было проще. — Что происходит? — проговорила девушка. — Что блин, на хер, тут происходит? Леа и сама не ожидала от себя таких слов. — Мы завтракаем, — коротко проговорила Малек. — Мама, я серьезно. Пол? Что он здесь делает? — Мы возвращаем его в семью. — Но, это ненормально, он не наша семья, он нам никто. — У него нет никого, Леа, как и у тебя. Вы нужны друг другу. — У меня есть ты. — Надолго ли, — задумчиво изрекла Сью. — Мама?! — воскликнула девушка. Женщина извиняясь возвела руки. — Я знаю, ужасно сказала, — проговорила она. — Иди сюда, золотце, — и вытянула руку, желая обнять дочь. Леа удивленно уставилась на мать. Раньше Сью не стремилась к подобным нежностям, но она тут же воспользовалась ситуацией. — Мама, не говори так. Никогда не говори, — проговорила она. — Знаю, малышка, знаю. То, что Пол сейчас с нами, это еще не значит, что я тебя бросаю. Я всегда буду с тобой, слышишь. Просто хочу, чтобы с тобой был кто-то близкий. Ты же знаешь, у меня никогда не было семьи. Я сбежала из дома, когда мне было шестнадцать, и все, детство закончилось. В моей семье никогда ни во что не верили. И в меня тоже не верили, ты понимаешь? Пол вырос, он уже не мальчик. В таких вещах я не ошибаюсь. В мужчинах часто, а в людях - никогда. Леа взглянула на мать и улыбнулась. — Разве это не одно и тоже? Сью рассмеялась. — Когда ты вырастешь, то поймешь, что мужчины и люди это не одно и тоже. А теперь беги в школу. Тебе пора. Леа не смогла сдержать слезы. Это было приятно, поговорить по душам. Она крепко обняла свою мать. — Я люблю тебя. — А я тебя больше, — призналась Сью. Раньше она этого не говорила, и для девушки это стало настоящим подарком.