За туманом прошлого

      Яркие утренние лучи солнца пробивались сквозь широкие окна конференц-зала. Солнца было так много, что создавалось впечатление, что сейчас город переживает раннюю весну, а не глубокую осень.       Эсми старалась вникнуть в суть доклада, но в мыслях у нее была отнюдь не работа. Она то и дело поглядывала на телефон. Словно он зазвонит и принесет плохие вести. Прошлая неделя была достаточно сложной для ее семьи. Розали практически не могла спать по ночам. Эсми пришлось перебраться в ее комнату, но даже это не спасало ее девочку от кошмаров. Джаспер так же лишился снов. Он очень остро переживал страдания сестры. Эсми беспокоило его состояние, но парень был слишком закрытый, чтобы разобраться с тем, что с ним происходит. Кроме того, она была полностью сосредоточена на Розали. Ее радовало лишь то, что Эдварда не коснулись такие проблемы. Не смотря на свой юный возраст, он был ее опорой. Порой вглядываясь в него, она видела брата. Из всех детей Эдвард больше всего был похож на отца. Женщина не уставала благодарить бога, что тень прошлого не оставила в нем тяжелые воспоминания. — Эсми, — голос Карлайла вернул ее в реальность. Женщина стряхнула с себя беспокойные мысли и взглянула на мужчину. Каллен сильно поддержал ее. Он взял дела фирмы в свои руки, пока Эсми была в отъезде. Не смотря на то, что ситуация с их детьми была странной, двум взрослым людям удавалось не смешивать личные и рабочие дела. Конечно, они в первую очередь были родителями, и каждый из них в первую очередь защищал своего ребенка, но это не переходило в агрессивную попытку оправдать их поведение. — У тебя есть, что добавить? — Нет, — она перевела взгляд на Денали, что сидел по левую руку от нее, — Елеазар? — Уменьшить расходы, повысить качество, ясно, — коротко подвел итоги заседания мужчина. Елеазар ей нравился. Несмотря на то, что за ним шла слава развратного холостяка, у Эсми с ним проблем не было. Они сработались с самого первого дня. А теперь, когда он очаровал ее лучшую подругу Кармен, их отношения плавно перешли к дружеским. — Отлично, расходимся, — проговорила Хейл, и мужчины, и женщины начали вставать. Один Денали не торопился уходить. — Мисс Хейл, можно вас задержать. Буквально на пару минут, — проговорил он. Пару молодых женщин понимающе переглянулись. Хейл была молодой и красивой женщиной. Пожалуй, все ожидали, что рано или поздно Елеазар начнет за ней ухаживать. В их глазах читалась искренняя жалость. Хейл для них уже была одним из трофеев этого красавца. — Эсми, ты должна мне помочь, — сразу же перешел к делу Денали, когда они остались наедине. Хейл была озадачена. Она впервые видела его таким беспокойным. Обычно Денали всегда был расслабленным. — Что-то случилось? — взволнованно спросила женщина. В ее голову тут же пришли дурные мысли. После случивших событий она никак не могла найти покой. — Пока ничего, а что? Кармен что-то говорила обо мне? Эсми укоризненно посмотрела на мужчину. Она не собиралась обсуждать с ним ее личные разговоры с подругой. К тому же он испытывал ее терпение, мучая ее загадками. — Ладно, мне просто нужен твой совет. Как тебе кажется, вот это ей понравится? Елеазар вытащил маленькую бархатную коробку. Внутри лежали аккуратные гвоздики с камушками, переливающимися в солнечном свете всеми цветами радуги. — Оу, как мило? У вас есть какой-то повод. — Разве нужен повод? — тут же отреагировал Елеазар. Его недоумение развеселило Эсми. Он, кажется, был во власти Кармен. Это было забавно, если учесть, что все уверяли Хейл, что Денали злостный сердцеед. А вот Елеазару вовсе было не до смеха. Он не хотел спугнуть женщину, за которой ухаживал этим подарком. Не хотел, чтобы Кармен думала, что Елеазар ее покупает. — Слушай, бриллианты это не слишком? Что может ее порадовать? У нас сегодня романтический ужин. — Ну, камешки, не такие большие, так что, думаю, может подойти как приятный комплимент, — проговорила Эсми, — в любом случае, она любит украшения. Елеазар улыбнулся. Тут запиликал его телефон. — Черт, это курьер из цветочного магазина, — раздраженно проговорил мужчина. — Я скоро вернусь. Он выскочил прежде, чем Эсми успела вернуть ему футляр.       Женщина осталась наедине с таким изящным знаком внимания. Честно говоря, она завидовала подруге белой завистью.       Кармен многое пережила и, как никто другой, заслуживала счастья. Годы, проведённые далеко от дома, сделали ее упрямой, независимой, смелой женщиной. По своей природе она была бунтаркой и иногда это мешало ее личной жизни. Мужчины, что были слабее Кармен, рядом с ней просто не задерживались. Но что-то подсказывало Эсми, что Денали сделает ее подругу счастливой.       В этот момент Эсми стало грустно. Кармен всегда была рядом. Если и она ударится в вихрь отношений, женщина останется совсем одна. Хейл уже смирилась с тем, что чутье на мужчин ее сильно подводит. После неудачного романа с мужчиной, который к тому же оказался женатым, она полностью посвятила себя детям. И как ни печально, даже в этом она не преуспела.       Желая стряхнуть с себя неприятные воспоминания, женщина потянулась к серьгам. Ей хотелось подержать такие прелестные гвоздики в руках. Она и забыла, когда сама получала такой подарок. Конечно, мисс Хейл имела состояние, что такие украшения могла покупать пачками. Но это ровно ничего не значит. Какой бы успешной, и красивой она ни была, в ее душе жила девочка, которая хотела любви, желала сильное мужское плечо рядом, чтобы опереться в трудную минуту. Пожалуй, если бы такой человек появился в ее жизни, она бы радовалась даже бижутерии из супермаркета.       Эсми зачарованно наблюдала за тем, как преломлялись солнечные лучи в отполированы гранях, когда ее телефон запиликал. Женщину это так испугало, что она вздрогнула, уронив гвоздики на ворсистый ковер. Выругавшись, она подлетела к телефону. Ее сердце сжалось при мысли, что с кем-то из ее детей могло что-то случится. Но, как оказалось, звонила ее секретарша. Эсми нужно было подписать бумаги. — Я в конференц-зале, — проговорила Хейл и, отклонив звонок, принялась искать серьги. С минуту на минуту должен был объявится Елеазар, и она не хотела признаваться ему в том, что она натворила. Выглядело бы это странно. Женщина была так растерянна, что не заметила, как открылась дверь.       Карлайл искал Елеазара. Он открыл дверь конференц-зала и удивленно прислушался. Зал казался пустым, и если бы не приглушенная женская ругань, он бы так и ушел. Мучимый любопытством, он прошел вглубь и нашел свою начальницу, на четвереньках ползающую под столом. Ситуация была бы забавной, если бы он не ощутил внезапную волну возбуждения. Карлайл давно не чувствовал такого, но упругие ягодицы, обтянутые черной юбкой, и столь недвусмысленная поза их обладательницы, разбудили в нем инстинкты самца. Он вдруг почувствовал себя прыщавым подростком, когда гормоны, как искра, вспыхивают лишь от одного упоминания женских прелестей.       Смущенный до предела, он тактично откашлялся. Отступать было поздно. К тому же если женщина заметит, что за ней наблюдают, ситуация станет более странной.       Эсми, увидев Карлайла, взвизгнула. Желая тут же поправить ситуацию, она попыталась резко встать и сильно ударилась головой об стол, под который забралась. — О боже, — простонала она, явственно ощутив, как из глаз посыпались искры. Карлайл тут же оказался возле нее. — Эсми, ты не ушиблась? — спросил он, взволнованный всем произошедшим. Женщина отрицательно качнула головой, разметав свои рыжие волосы. Затем, закрыв лицо, рассмеялась. — Мне так стыдно, — пробормотала она. Мужчина был поражен такой искренностью. Кроме того, она так заразительно смеялась, что ему тоже стало весело. Ему было безумно любопытно, что заставило женщину залезть под стол. Они от души рассмеялись, давая выход накопившимся за эти дни тревогам.       Наконец, когда от смеха заболела грудь, они начали успокаиваться. Карлайл потянулся к Эсми. Он хотел сам убедится, что она не навредила себе. За столько лет забота о ближних стала одним из его ярко выраженных инстинктов. Но когда он коснулся ее волос, что-то проскочило между ними. Мужчина и женщина взглянули друг другу в глаза и замерли. Это было уже не чем-то смешным или нелепым. В этой тишине между ними рождался новый мир. Загадочный, опасный, сокрушающий все на своем пути. Никто из них не понял, кто потянулся первым. Чьи губы накрыли другие. Все, казалось, тонуло в ярких лучах солнца.  — Мисс Хейл? Звонкий голос Кейли, молодой секретарши, заставил парочку оборвать поцелуй. Они застыли в полном шоке от всего происходящего между ними. — Что такое, Кейли? — послышался другой женский голос. — Мисс Хейл должна была быть тут, — озадаченно произнесла Кейли. — Да, а мне казалось, что сюда вошел Карлайл, — задумчиво протянула вторая. Мужчина и женщина переглянулись, искренне не желая быть обнаруженными. Сплетни — последнее, что они сейчас хотели. Никто из них даже не представлял, как объяснить этим женщинам, что они делают тут в объятиях друг друга. — Ох, уж этот Карлайл. Он сейчас как сонная муха. Должно быть, мисс Хейл не увольняет его только из-за жалости. У него же трое детей. Этот его мальчик всю жизнь ему испоганил. Эсми, услышав это, вспыхнула. Она тут же взглянула на мужчину, который хранил хмурое молчание. — Ну, зачем ты так, Мари. Эмметт всегда был славным мальчиком. Я отказываюсь верить, что он что-то сделал той девчонке. Уверена, в полиции во всем разберутся. — Разберутся, как же. У Карлайла зять шериф. Как ты думаешь, он разберется? Вытащат мальчугана, вместо него запрут другого. А все из-за чего? — назидательно прозвучал голос Мари. — Вот что бывает, когда делаешь детей в семнадцать.       Эсми позавидовала выдержке мужчины. Лишь сжатые кулаки показывали его внутренние переживания. Сама она не отличалась такой выдержкой. Несмотря на то, что ситуация была неловкой для нее, женщина не собиралась и дальше слушать эти сплетни. Эсми намеривалась выйти из укрытия и научить этих женщин уважать чужую личную жизнь. Но, словно почувствовав это, Карлайл сжал ее руку и отрицательно качнул головой. — А как этот Эмметт выглядит? У него же на лбу написано «бандит». Вот я… — Вот ты сейчас пойдешь работать, Мари, или я лишу тебя премии, — послышался голос Денали. Женщины тут же упорхнули. Стоило ли говорить, как Елеазар удивился, когда из-под стола появились Эсми и Карлайл. Женщина только собиралась все ему объяснить, как ее телефон зазвонил. Секундой позже запиликал телефон Карлайла. Ощущение дежавю нахлынуло на них одновременно, сжимая их грудь в тиски. В прошлый раз все началось так же.

***

      Леа была подавлена. Сегодня была не первая годовщина со смерти Алекса, но все равно сердце девушки изнывало от боли. Она знала, что она никогда не забудет отчима, но в этот день ей было по-особенному грустно. Ведь это был человек, которого она по праву считала отцом. Годы шли, она становилась старше, но каждый раз, разглядывая себя в зеркале, она с сожалением отмечала, что Алекса нет рядом. Как любому ребенку, ей хотелось бы, что бы он видел каждый ее взрослый шаг, и где-то в глубине души она верила, что ее отчим наблюдает за ней с небес. Пусть эта мысль была наивной, но так она не чувствовала себя уязвимой и одинокой.       Леа спустилась вниз в надежде, что застанет мать в гостиной. Сью никогда не забывала отдать дань уважения бывшему мужу, но свою скорбь переживала одна. Девушка надеялась, что сегодня они вместе с матерью посетят могилу Алекса. Леа запрещала себе думать о плохом, но старалась каждую свою свободную минутку провести с матерью.       Однако в гостиной Сьюзен не оказалось. В надежде, что ее мать засела за бумагами, девушка отправилась в кабинет, но нашла там Пола. Тот сидел на диване, сложив на колени кипу семейных фотоальбомов. Парень резко вскочил, словно пристыженный тем, что его застали за чем-то непристойным. Альбомы рассыпались по полу. Лицо Леи окрасилось краской стыда, когда она увидела разбросанные по полу фотографии. Там сохранилось мало хороших семейных фото. — Я просто хотел вспомнить, как это было, — пробормотал Пол, спешно собирая фотографии. — Там не все, — проговорила Леа, — верно? Она не ждала ответа от Пола. Девушка знала, что там в альбоме нет ни одной фотографии Пола. А большинство фотографий, где мальчик с родителями были изуродованы. Леа не гордилась своим некрасивым поступком, но тогда она была ребенком. Девочка таким образом пыталась отомстить злому мальчишке, который разбил сердце отцу. Удивительно, но Алекс тогда простил глупую девчонку, которая пыталась стереть из истории семьи его родного сына. Он всегда был добрым, таким щедрым, что его сердце состарилось гораздо раньше, чем положено. — Одна злая девочка выдрала все твои фотографии. Она думала, что это заставит тебя вернуться. Леа подошла к столу и открыла верхний правый ящик и вытащила пухлую пачку фотографий. — Глупая, она хотела бросить их в огонь в надежде, что это заставит тебя пожалеть. — Я жалею, Леа, я о многом сейчас жалею. — Мне тоже жаль, — проговорила Леа, когда заметила, что Пол подошел к ней слишком близко. Ей не нравилось, что он изменился. Она не собиралась менять к нему свое отношение. Пол был беглец. Ей хотелось помнить об этом. Однажды он уже сбежал, ничто не помешает ему сделать так же вновь. — Ладно, — встрепенулась девушка. Она метнулась к двери. Ей хотелось, чтобы все выглядело естественно и непринужденно, но вряд ли это было так со стороны. — Я просто искала маму. Думала, может, она захочет… Леа запнулась. В попытке не заострять внимание в своем странном поведении, она едва не сболтнула лишнее. — Кстати, ты не в курсе, куда подевалась мама? — спросила она. — Ты хочешь съездить на кладбище? Сью говорила, что ты делаешь так каждый год. Леа кивнула. Ее тяготила его компания. Она потянулась к двери, делая вид, что жутко торопится. — Так ты знаешь, где Сью? — Она уехала. Какое-то интервью на местном телевидении. — Ясно, — не стала скрывать своего разочарования девушка, — как обычно.       Не было ничего удивительного в том, что Сьюзен Малек не сидит без дела. Не было ничего удивительного в том, что она вновь игнорирует дочь, когда она той так нужна.       Пол не мог не заметить, как это ее расстроило. Когда она только здесь появилась, мальчик сильно завидовал ей. Ему казалось, что нет ничего справедливого в том, что у этой девочки есть мать, а его уже умерла. А потом эта девочка начала хвостиком следовать за его отцом, и, казалось, это делало Алекса счастливым. Не было ничего больнее, как видеть, что другой ребенок затмевает тебя. Со стороны казалось, что Сью и Алекс с этой малюткой просто идеальная семья. Это стало еще одной причиной, из-за чего он злился на отца. Теперь же эта злость рассеялась, оставив на душе горечь и сплошные сожаления. — Стой, я поеду с тобой. Леа попыталась возмутится. Ей не нужна была его компания. Пол это понял. — Он мой отец, Леа, — проговорил парень. На это девушка не могла возразить. Ей пришлось сдаться. Всю дорогу они молчали. Леа предавалась воспоминаниям. А Пол пытался понять, что же в браке его родителей пошло не так. Что так разозлило его отца в ту роковую ночь? — Почему она так делает? — спросила Леа, когда увидела на могиле отчима свежие Лилии. Как оказалось, Сью уже побывала у могилы покойного мужа. Леа просто не понимала, почему она не могла захватить собой и дочь? Почему она так глубоко скрывала свои чувства? — Она сильная женщина, — словно отвечая на ее мысленные вопросы, проговорил Пол, — жаль, что я не понял этого раньше. — Не понял чего? — спросила девушка, опускаясь на траву. — Что мы похожи. Мы прячемся от чувств, — Пол присел рядом с ней. — В детстве игнорировать чувства казалось так нормально. Мне казалось, что жить без привязанностей легче. Если бы я сблизился с вами, то я бы не потерял время вдали от отца. Не злись на нее, Ли. Просто позволь ей быть с тобой? Если это все что… — Она вылечится, Пол. С ней все будет хорошо. Я знаю, — упрямо перебила его Леа. — Конечно, — внезапно согласился с ней Пол. Но от его слов ей не стало легче. Напротив, она ожидала, что Пол станет ее разубеждать. Но его слова граничили с жалостью. — Я так больше не могу, — пролепетала девушка, пряча глаза. Губы ее задрожали, и слезы подступили к глазам. Пол попытался ее обнять, но она отпрянула. — Она должна верить, что вылечится. Ты должен верить. Ничего не получится, если мы не поверим в это вместе. Слышишь, не получится. Ее остальные слова заглушили рыдания. У Леи не было отца, и сейчас она рисковала остаться и без матери, которой у нее и так не было. Понадобилось время, чтобы она успокоилась, и все это время Пол был рядом с ней. Кто бы мог подумать, что в такой непростой момент, рядом с ней окажется человек, чьи фотографии она с обидой отдирала от страниц семейного альбома. Она мечтала, чтобы память о нем развеялась. Леа совершенно не знала, что принесет его возвращение. — Ты в порядке? — спросил Пол, когда они поехали домой. Девушка кивнула, наблюдая, как кованные ворота остаются позади. Последние несколько лет она всегда приезжала сюда одна. Сегодня компания Пола оказалась неожиданной и, как бы ей не было трудно признаться, приятной. — А ты? — спросила она, обернувшись к нему. — Как ты? — Я сейчас о многом жалею. Особенно о том, что был ребенком, не сумевшим простить обиды. — Что у вас случилось с отцом? Ты разговаривал с ним? — Все это так запутанно. Обида за обидой, я отгородился от отца так сильно, что перестал его слышать. После этого между ними поселилось молчание. Каждый думал о своем. Были мысли, сомнения, но самыми больными оказались сожаления.  — Леа, я понимаю, что ты вычеркнула меня на фотографиях, но почему ты сделала это и с моей матерью? Чем она тебя разозлила? Ты ведь ее совсем не знала. Пол задал вопрос вполне безобидный. Он не ждал, что Леа сумеет объяснить поступок обиженного ребенка, но внезапно побледневшее лицо девушки заставило его задуматься. — Я… — пробормотала девушка, — Это ничего не значит, Пол. То было просто глупо. Затем она поспешно отвернулась к окну, чем еще раз подтвердила его подозрения. Но как это возможно? Что может знать девочка, которая никогда не знала его мать? Как она может знать о ней больше, чем он сам.

***

      Розали не ожидала, что Элис Каллен набросится на нее. Впрочем, Ренесми уже предупреждала ее на счет этой девушки. Теперь же она сама убедилась в словах подруги. Элис Каллен действительно была настоящей стервой. Как еще можно было объяснить ту ярость, которую эта девушка на нее обрушила. — Чего тебе, Каллен? — спросила она, поймав на себе взгляд Элис. Девушки сидели в приемной, дожидаясь, когда их родители выйдут из кабинета директора. Метьюс была не в восторге от сегодняшнего происшествия. Девушки затеяли такую жаркую драку, что их еле разняли. — О, мне, — ехидно проговорила Элис, — дайте-ка подумать, с чего же начать. Мне нужно, чтобы ты перестала поддерживать слухи, что мой брат маньяк. Мне нужно, чтобы твоя высокомерная задница перестала втягивать мою семью в скандалы. — Ладушки, — хмыкнула Хейл, — только по части скандалов ты и сама со всем прекрасно справляешься. Элис пронзила ее колючим взглядом, будто верила, что это заставит Розали тут же пожалеть о своих словах. — Знаешь, он никогда не жалуется, — вдруг проговорила Каллен. Хейл ожидала от нее новую порцию оскорблений. Новую волну истерики и злости, но голос девушки был тихий. Розали не нужно было спрашивать, о ком она. — Как бы тяжело ему ни было, он никогда не жалуется, — вновь повторила Элис, — а сейчас ему нелегко. Ты знаешь, он очень общительный и дружелюбный. Нет ничего проще, чем с ним подружиться. И за каждого друга он встанет горой. Еще недавно мой брат считал, что у него много друзей. — Элис, — перебила ее Розали. Разговор для Хейл сразу же стал невыносимым. Она не хотела знать какой он хороший. Эмметт и без того слишком приковывал ее внимание. Девушка не хотела узнавать его. Не только потому, что ее неотступно преследовало чувство вины, хотя она пыталась игнорировать это. — Ты знаешь, он читал сказки на ночь мне и Белле перед сном. Нам было шесть, и он едва умел читать, но он старался. Папы месяцами не было дома, и он пытался делать так, чтобы мы не чувствовали его отсутствия. А еще он любит животных. Знаешь, не только забавных котят или собак. Он любит всех. Знаешь, он заслуживает больше, чем может дать наш вшивый городок. Я хочу, чтобы он учился в колледже, но благодаря таким вот историям, будет чудом, если его возьмут хотя бы в местный колледж. Все, что я хочу, это защитить свою семью. Розали хотелось возмутится. Хотелось сказать, что у медали две стороны. Что ее братец вовсе не невинная жертва обстоятельств. Элис драматизировала, выставляя ее главной злодейкой какой-то глупой мыльной оперы. Но она промолчала. Девушка невольно вспомнила тот вечер, когда он вытащил ее из бассейна. Тогда Розали в полной мере ощутила на себе его заботу. Еще были поцелуи, которые она так и не смогла забыть. — Элис, идем! Сдержанный голос Карлайла заставил Розали вздрогнуть. Она украдкой взглянула на мужчину. Кажется, он был в ярости. Девушка против воли испытала страх. Розали кое-что знала о мужской ярости, и не хотела вновь испытать это на себе. А вот Элис ничуть не испугалась. Она схватила свою сумку и чуть помедлила, пока ее отец не прошел дальше. Затем она наклонилась к Розали. — Вся такая ладненькая и умная, да еще при деньгах. Чего тебе не хватает, а? Чего? — Элис! Шепот Элис прервал ее отец, который тут же оказался возле нее. — В машину, — рявкнул он, схватив дочь за локоть. Мужчина тут же увел девушку. Розали была в шоке. Каллен старший, казалось, был в бешенстве от выходок дочери. Его энергичные, заведенные от злости, руки теперь казались ей угрожающе большими. Мужчина и без того был высоким, но сейчас девушке казалось, что он втрое больше дочери. Рядом с ним Элис выглядела еще меньше. Она быстрыми шагами поспевала за отцом. Мгновение назад Розали буквально презирала ее, но сейчас испытывал тревогу. Девушка не знала ничего о Калленах и совершенно не представляла, каких методов придерживается Карлайл в воспитание детей. Элис вздрогнула, когда отец захлопнул пассажирскую дверь машины. Признаться честно, она нечасто видела отца таким. Да, он иногда злился, ругал их, но то было не сравнимо этой злостью, которая кипела в нем теперь.       Карлайл Каллен завел мотор, и машина сорвалась с места. Его злость отражала даже его манера вождения. Он ехал с положенной скоростью, не выходил за разметки, но машину потряхивало, будто его тоже трясло от злости. — Что с тобой происходит, Элис? — наконец прорычал Карлайл, нарушая напряжённую тишину. — О чем ты думала, набросившись на нее? — Она знает, за что огребла? — Огребла? — вспыхнул Карлайл. — Так вот как это называется? Огребла! Значит, вот так вот ты решаешь проблемы? Дерешься. Господи, Элис. Ты уже не ребенок. Ты не можешь пихать и лягать каждого, чье мнение тебя не устраивает? — Мнение? Папа, ты думаешь я защищала свое мнение? В этой школе мое мнение никого не волнует. Там голос есть у тех, у кого карманы набиты деньгами.       Ее слова прозвучали так грубо и жестоко, что Карлайл резко вильнул в сторону. Ему было сложно управлять машиной и в это же время вести такой сложный разговор. Слова дочери показывали его несостоятельность в роли отца. Его сердце разрывалось от мысли, что Элис испытывает стыд за свое материальное положение. — Я уверен, что это тут не при чем. Ты накинулась на Розали Хейл, Элис. Как будто у нас и так нет проблем с этой семьей, — жестко проговорил отец девушки, вырулив на нужную им улицу. Еще никогда поездка до дома не была такой стремительной. — Ты просто не знаешь, что там было, — с обидой проговорила Элис. — Ты просто не понимаешь. — Что я должен понять? Что моя дочь не может держать себя в руках? Что я не дал тебе надлежащего воспитания? — Они все говорят об Эмметте. Говорят неправду. Они боятся его. И все эти сплетни, все началось из-за нее. Это Розали назвала его извращенцем. А сегодня она даже не отрицала того, что Эмметт может быть причастен к тому, что случилось с ней в катакомбах. Из-за нее Лидия порвала с ним. — Эмметт — мужчина, и он может постоять за себя. Ты ему не мамочка, — отрезал ее отец. — У него нет мамочки, — в тон ему выпалила Элис. После этого между ними поселилось молчание. Девушка видела, что ее слова, сказанные в порыве гнева, ранили отца. Заметила, как его губы сжались в тонкую полоску, а на лице выступили хмурые складки. Карлайл мгновенно постарел. И хоть ей было очень больно и стыдно, она не собиралась молчать. — Ты всегда говоришь, чтобы мы были добрыми. Ты всегда говоришь, что мы должны быть честными. Ты говоришь, что мы должны прощать. А как же мы сами? Как же наши чувства? Никто уже не воспитывает детей как ты, папа. Люди злые. Они жестокие. Другие просто пользуется нашей добротой, доверчивостью. Они насмехаются над нашей наивностью, честностью. Знаешь, папа, мне не жаль Розали, нет. Лучше бы Эмметт прошел мимо. Лучше бы он убежал с того места. Тогда у него все было бы гораздо лучше. Я не могу это прощать. Не могу молчать! Не могу! Не буду! — Замолчи! — рявкнул ее отец. — До чего же ты глупая, — проговорил он, тут же жалея о своей резкости, — как ты можешь говорить такое? А если бы на ее месте была ты или Белла? Если бы ей нужна была помощь и… — Ей нужна была помощь, и никто не пришел, кроме семьи… Никто, папа, ты понимаешь это? Мы никому не нужны. Мы не можем позволить себе такую роскошь, как доброта. Мы не можем всех прощать и ждать, что все будут относится нам с такой же добротой. Я буду драться, если это потребуется ради моей семьи. Я даже убью, если потребуется!       Карлайл чувствовал ее отчаяние. Ярость, которой были пропитаны ее слова. Понимал, но совершенно не был готов к этому. Он не знал, как должен поступить? Что сказать? Мужчина тоже злился, но знал, что это отчаяние совершенно ни к чему не приведет. Карлайл смотрел на дочь и совершенно не узнавал ее. Был ли это юношеский максимализм? Понимает ли она всю жестокость тех слов, что слетели с ее губ? — Мне вы нужны, Элис, — проговорил он, нарушая ледяную тишину, — прости, если это недостаточно для тебя. Но я всегда буду стремится к тому, чтобы подарить вам самое лучшее.       Затем мужчина оставил дочь одну. Ему тоже нужно было побыть в одиночестве.