***
Элис сидела в гостиной. На ее коленях лежал увесистый семейный альбом. Ее мама любила фотографироваться. Элис была рада этому. Эти снимки могли многое рассказать о жизнь ее матери. Особенно ей нравились фотографии родителей на выпускном. Хайди, ее мама, в атласном платье цвета топленого молока, которое выгодно оттеняло смуглый цвет ее лица. Карлайл как-то признался, что подарил эту ткань их матери на день рождения. Это было своеобразной шуткой, поскольку она с ума сходила по тканям. В отличие от других девушек её возраста, она находила удовольствие бродить по магазинам швейных принадлежностей. Но Хайди подарок пришелся по душе. Она сшила из него платье на выпускной. После той ссоры с братом Элис отчаянно нуждалась в матери. Ей хотелось поговорить с ней. О мальчиках, о любви. Как это делают в нормальных семьях. Хотя это было и странно. Откровенно говоря, она едва помнила свою мать. А женщина на многочисленных семейных фотографиях была такой юной, что, казалось, сама нуждалась в материнском участии. — Привет, чем занимаешься? Голос отца заставил ее вздрогнуть. — Ох, пап я просто… Элис засуетилась. Карлайл кинул взгляд на альбом. — Милая, — проговорил он, сев рядом с ней, — скучаешь по ней? Девушка кивнула. Они редко разговаривали о матери. Дети почти ее не помнили. Карлайл понимал, что его детям она нужна. Особенно девочкам. Ему повезло, что его сестра Рене была рядом. Она заменила им мать. Однако, как бы женщина ни любила своих племянников, это не тоже самое. — Папа, как ты понял, что она твоя судьба? — спросила Элис. Карлайл задумался. Воспоминания о жене давались тяжело. Но дочь восприняла его замешательство по другому. — Ты же женился по любви? Не потому, что мы с Эмметтом…. — Боже мой, конечно, по любви, Элис. Я любил вашу мать. Я влюбился в нее сразу, как увидел, но понял это лишь спустя время. — Это как? — Элис рассмеялась. Ей было немного неловко обсуждать отношения отца и матери. Но все же ее разбирало любопытство. — Ну, это не как в кино. Я так думаю, — увидев заинтересованность в глазах дочери, Карлайл продолжил. — Когда она только приехала в город, все считали ее страной. Я, кстати, тоже, но мне это нравилось. Она была другой. Не похожей на всех других девочек в городе. Она не подпускала парней к себе даже на миллиметр. Держалась особняком. Парни за это окрестили ее монашкой, а девушки высокомерной принцессой. И все же она мне нравилась. Я не делал попыток с ней заговорить. Я встречался тогда с Мари. Был капитаном футбольной команды. Брал дополнительный курсы по медицине. Ты знаешь, моя жизнь была слишком зациклена на будущем. Но перед самым выпускным меня назначили репетитором твоей матери. Ее перевели в нашу школу в середине года, и она многое не могла уловить. А мне нужны были балы. Из-за тренировок мне не хватало балов по математике. И мне предложили набрать их факультативами. С этого момента все и началось. Карлайл выудил из альбома ту самую фотографию, что больше всего описывала его жену. Молодая девушка сидела на деревянных перекладинах футбольной трибуны. Ее каштановые волосы были спрятаны черной шляпкой со слегка согнутыми небольшими полями. На ногах красовались черные босоножки. Юбка в клеточку чуть ниже колен и просторная белая блузка гармонично дополняли ее образ. — Она была… — Карлайл улыбнулся. Он бросил взгляд на дочь. — Хайди была как ты: яркой, дерзкой. И в то же время, как Белла: ранимой и нежной. Мне очень повезло, что я встретил ее. — Повезло? Куча детей и нереализованные мечты? Карлайл не рассердился. Она была молода, и неопытна. — Ты удивишься, как много в жизни вещей, что не соответствуют твоим идеалам, но все же делают тебя счастливым. Элис грустно улыбнулась. — Мне повезло, — проговорила Элис, — что ты мой папа. Я знаю, что иногда бываю злой. Но спасибо, тебе за все, я очень люблю тебя. Мужчина улыбнулся и поцеловал дочь в самую макушку. — Элис, я знаю, иногда все выходит не так, как хочется. Просто поговори со мной. Я хочу знать, что тебя мучает на самом деле. — Ничего, папа. Все хорошо, просто это выпускной год. Ты же знаешь. Мне интересно, какой она была в этот год. — Хорошо, но ты должна знать, я всегда буду рядом. Девушка кивнула. — Элис, кажется, вы с Джейком вновь поссорились? Нет, нет, я не стану давить на тебя. Уверен, ты сама лучше разберешься в своих отношениях. Но ведь ты помнишь, какой завтра день? Элис опустила глаза. Конечно, она помнила тот день. Годовщина со смерти матери Джейкоба. Когда его мать умерла, он проплакал всю ночь. Элис была рядом. Она крепко обнимала друга, всеми силами стараясь сделать его страданья легче. Джейкоб не проронил ни слова. Он знал, что его мать умрет. С самого начала, когда она слегла. Когда врачи перестали радовать их приятными новостями, когда лекарства перестали помогать. Но ему все равно было больно и страшно. С самого рождения у него не было никого роднее матери. И вдруг настал день, когда ее не стало. После этого Джейк еще не раз оставался ночевать у Элис. Зарывшись в ее объятиях, он засыпал гораздо легче и больше не плакал. По крайней мере Элис больше никогда не видела его слез. Однако каждый раз в годовщину смерти матери, девушка исправно приходила к другу на помощь. Ее объятия не могли сотворить чудо, но это лучшее, что она могла сделать. Быть рядом. Сидеть на холодной земле кладбища, крепко обняв друга. — Я понимаю, иногда отношения могут быть непростым испытанием, но, если ты сейчас злишься, или он сердится, — Карлайл не знал, что между ними происходит. За столько лет Джейкоб стал ему родным. И если честно, он беспокоился о нем так же, как и о своих детях. Когда парень проводил время с Элис, он был на виду. Часто оставался на ужин или на ночь, — но злость чаще всего проходит. Юность быстро проходит. А взрослые мы на многое смотрим по-другому. Кто знает, может, со временем все ваши обиды покажутся вам сплошной глупостью. Вы дружите много лет, немногие могут похвастаться такой дружбой. Подумай об этом, милая. Девушка согласно кивнула. Как бы то ни было, Джейкоб всегда будет частью ее жизни. И если быть до конца честной, он был гораздо лучшим другом, чем она сама. — Привет. Элис нервничала. Джейк не разговаривал с ней с тех пор, как едва не подрался с Джаспером. Она не могла его винить. Хейл унизил ее перед всей школой. Унизил Блэка. Девушка молилась, чтобы об этом не узнал ее брат. Иначе на голову их семьи свалится еще одна проблема. Но все это она решит потом. Сейчас ей просто хотелось поддержать друга. Даже если он делает вид, что совершенно ее не знает, она останется здесь. — Как ты? Джейк не обернулся. Он сидел возле могилы своей матери с самым отрешенным видом. — Слушай, ты не обязан разговаривать со мной. И ты можешь люто меня ненавидеть, но я не уйду отсюда. Ты мой друг, хоть ты, наверное, так уже и не считаешь. Ты мой друг, и это ни чем не изменить. — Джейк не реагировал. Ни на одно ее слово. — Я не горжусь тем, какой иногда бываю. И те поступки, что я порой… Элис запнулась. Неужели она пыталась оправдывать себя? Если подумать, у нее не было никаких причин, что могли бы ее оправдать. Все, что она творила, было ее решением, ее ошибкой. — Злись, — проговорила девушка, присаживаясь возле него, — злись сколько ты захочешь. Я не уйду. Не сегодня. Девушка была права. Джейкоб не знал, как общаться с ней дальше. Все свое детство он гонялся за этой девчонкой. Самые грустные моменты своей жизни он держал ее за руку. Каждый раз, обнимая ее, он знал, что все будет хорошо. Но что-то случилось с этой девчонкой. Или он стал другим. Но он не хотел этих изменений. Всеми силами противился этому. Она была таким родным и любимым ему человеком, что украшал его жизнь. Джейкоб не знал никого, кто бы знал его лучше. — Ты замерзнешь, глупышка, — вдруг проговорил он, приобняв девушку, — почему ты так легко оделась? Сегодня на редкость холодно. Ты можешь простудиться. Элис крепко обняла парня. С ним всегда было тепло. Ей хотелось тысячу раз сказать «прости», но смысла в этом сейчас не было. Девушка взглянула на надгробие. — Знаешь, я скучаю по ее голосу. — бросила она, прекрасно зная, как Джейка тяжело даются эти откровения. — Помнишь, мы мечтали, что твоя мама и мой папа влюбятся, и мы будем жить одной большой семьей? Грустная улыбка тронула губы парня. Элис и сейчас знала, что сказать. Подавшись порыву, Джейк поцеловал ее в щеку. — Я все же принесу одеяло, — проговорил он, — оно в машине. Не хочу, чтобы ты простудилась. Элис смахнула слезы, и улыбнулась. Ей было грустно, что матери Джейка уже нет в живых. И радовалась тому, что Джейк рад ее компании. И где-то глубоко в душе, ей больно было осознавать, что Джаспер никогда не будет заботиться о ней так, как делает Джейк.***
Белла не любила сплетни. Чаще всего героиней их была она сама. Смешки, шепот, косые взгляды преследовали ее по пятам. Иногда ей казалось, что это ее долговязая, неразговорчивая подруга. Ее никто не видел, но она все равно заполняла собой все пространство. По крайней мере в школе они были неотъемлемой частью жизни. Вот и сейчас возле ее шкафчика стояли две ее одноклассницы. На Беллу, как правило, они не обратили никакого внимание. Девушку это не смутило. Беллу больше удивило бы, если бы ее заметили. — Говорят, она бросила Дрю ради Хейла. Обычно Белла не вникала в чужие разговоры. Но знакомая фамилия ее насторожила. — Хейл? — проговорила вторая, словно потворствуя е ее любопытству. — Он такой красавчик. — Гляди, вот он. Белла не смогла сдержатся. Ей хотелось знать, про кого конкретно говорят девушки. Но обернувшись, она увидела Эдварда. Он стоял в компании незнакомой ей девушки. Судя по всему, они неплохо проводили время. Парень смеялся, пока девушка награждала его воображаемыми тумаками. В этом было что-то бесконечно милое. Но Белла чувствовала, как на нее накатывает злость. Злость на беззаботно веселое лицо парня, на девушку, что прикасалась к нему с такой легкостью. — Везет ей, — хмыкнула одноклассница Беллы. — Она явно ему нравится. Белла согласно кивнула головой. Хотя в этом нужды не было. Девочки и не знали, что их подслушивают. Прячась за ними, Белла наблюдала за Эдвардом. Сейчас он не отличался от тысячи других учеников. Веселый общительный парень. Каким и должен был быть. И девушка, красивая окрыленная его вниманием. Такой и должна быть жизнь в ее возрасте. Но Белла не могла быть такой. Каждый ее день проходил в борьбе с собственными страхами.***
— Расскажи мне о матери, Виктория подняла глаза. Мелани Лин внимательно наблюдала за ней. Школьный психолог была женщиной дружелюбной, однако от ее взгляда девушке становилось не по себе. В нем было что-то хищное. Несмотря на хрупкое телосложение и миловидное лицо Виктория сравнила бы психолога с крутыми копами из боевиков. С теми, которые без страха обезвреживают террористов, или выбивают признания у преступников. — Они с отцом ладили? Девушка молчала. Она не собиралась говорить даже под страхом пыток. — Виктория, — женщина стряхнула свои волосы, — если ты хочешь помочь себе, ты должна заговорить. — Зачем? Копы все знают. Мой отец был наркоманом. Мать умерла задолго до того, как его зависимость проявилась. Все это есть в моем личном деле. Лин покачала головой. — Да, все сухо и официально. Я хочу услышать все от тебя. Что ты чувствуешь. Что ты об этом думаешь. — Ничего, — почти рявкнула девушка. Обычно Виктория всегда была покладистой. С учителями она держалась более почтительно, но Лин ей не нравилась. Не нравились эти встречи, что были рекомендованы службой опеки. Мысленно девушка сосчитала до пяти. Именно пять месяцев оставалось до того, как ей исполнится восемнадцать. Тогда служба опеки потеряет над ней власть. — Я наблюдала за тобой. Ты не такая, как другие. Ты боишься, и это видно. Знаешь, иногда люди привыкают бояться. Страх порабощает, ты знала об этом? Я хочу, чтобы ты перестала бояться. — Я не боюсь, — почти выкрикнула девушка. — У тебя есть друзья? — Мне пора. — У нас еще десять минут, — запротестовала женщина. — Мне нужно идти, — настойчиво проговорила девушка — Хорошо. Лин пришлось согласиться. — К нашей следующей встрече приготовь список своих друзей. Мне просто интересно. Виктория кивнула. В чем-то Лин все-таки была права. Из прошлой школы она не помнила никого, кого могла бы назвать другом. Однако внутри девушки все кипело от возмущения. У нее были друзья здесь. Хорошие друзья. Элис была ее подруга. Леа была ее подругой. Возможно, Джеймс. В коридоре она заметила Эрика Йорка. Его она тоже посчитала как друга. Этот парень был ее партнером по химии. Он сильно помог ей в начале. Из-за проблем с отцом в прошлом она не могла похвастаться хорошими знаниями. Но с Йорком она быстро разобралась, что к чему. И хотя помимо химии они толком не общались, девушке нравилось думать, что он тоже ее друг. — Привет, — махнула девушка парню. Возможно, это выглядело чересчур бодро. Но ей хотелось бы, чтобы Лин увидела это. Что ничего она не боится. Йорк вздрогнул и выронил свои книги. Виктория кинулась подбирать их. Его реакция несколько удивила ее. — Ты как? Прости, если напугала. — О чем ты? Нет, я просто… Парень пытался выглядеть беспечным. Однако это выходило довольно плохо. Девушка сразу же заметила, что Йорк нервничает. — Все хорошо? Эрик широко улыбнулся. Он собирался ей ответить, но тут на него налетело трое парней. Один из них толкнул парня, что тот врезался об металлический шкафчик. Второй схватил Эрика за воротник его рубашки. Третий же оттолкнул Викторию в сторону. — Приветик Йорк, — Бен я… Эрик начал заикаться. Впрочем, он знал, что его слова мало кого волнуют. Эти парни никогда его не слушали. Слова были слабым оружием против их силы. Все началось безобидно. Йорка толкали из стороны в сторону. Но, как правило, это было только началом. Будет супер, если его не окунут в унитаз. Виктория смотрела на это с тихим ужасом. Она знала, что такое школьные драки. Но они случались далеко за пределами школьных коридоров. Девушка внезапно вспомнила, как год назад на нее напала одноклассница. Марси Росс и две ее подружки решили, что Виктория слишком высокомерна для их школы. Слишком соблазнительна для их парней. И, конечно, слишком заносчива на уроках. Росс была рослой девушкой и дралась она не как девчонка. Виктория была вся в крови, когда девочки закончила. Самое страшное, что никто не пришёл остановить ее. Девушку передёрнуло от тех воспоминаний. Больше всего ее беспокоил тогда не страх, а стыд. Стыд за то, что ее избили. Не злость, не страх, а ощущение вины. Было абсурдно чувствовать себя виноватой, за то, что люди тебя ненавидят. Стыдно прятать синяки, словно ты их заслужила. — Нет, стойте! — крикнула Виктория, влезая в толпу парней. Лин говорила, что она трусиха. Ее отец говорил, что она трусиха. Ее одноклассники считали ее слабой. Трусихой, что не сумеет постоять за себя. Внезапно ей захотелось доказать, что это не так. Хотелось быть смелой. Достаточно смелой, чтобы иметь права на хороших друзей. — Хватит, не трогайте его! — прокричала она, пытаясь закрыть собой Эрика. Но это лишь разозлило парней. Один из них отшвырнул ее так, что она прокатилась телом по каменному полу школьного коридора. В какой-то момент ей показалось, что это один из ее ночных кошмаров. Пыльные ботинки перед ее глазами вернули ее в действительность. — Вставай, — процедил их хозяин, поднимая девушку. Он хотел лишь понаблюдать за тем, как парни преподадут урок шестерке. Чтобы Йорк понял, что нельзя доносить на своих одноклассников. Но непонятно откуда влезшая во все это Виктория испортила всю игру. — Джеймс, помоги мне! Останови их! Виктория была заведена. Она вырывалась, порываясь вновь вмешаться в эти разборки. Парень встряхнул ее, чтобы она хоть на минуту взглянула на него. Чтобы она поняла, что это не ее дело. Девушка резко обернулась, от чего ее рыжие волосы растрепались. Джеймсу совсем не нравилось, как она смотрит на него. С надеждой, с мольбой. — Что ты делаешь? — резко бросил он, заглядывая в ее глаза. — Йорк, ему нужна наша помощь. Джеймс взглянул на Райли, что толкнул Викторию на пол. Ему хотелось проучить парня. Из-за него у нее будут синяки. А он не хотел, чтобы ей причиняли вред. — Ты сошла с ума? Зачем ты лезешь не в свое дело? — Но Эрик… — Оглянись, кто-то еще ввязался во все это? Кто-то еще считает, что ему нужно помочь? Нет. Знаешь почему? Они не дураки. Им плевать на других. Здесь каждый сам за себя. Виктория вдруг замерла в его руках. Она не сразу осознала смысл его слов. За то время, что они проводили вместе, девушка привыкла к мысли, что Джемс хороший. Веселый, внимательный, а главное — добрый. Быть может, сейчас это звучало глупо, но она верила, что, то, как начиналась их знакомство, уже не важно. — Эти парни вечно таскаются за тобой. Это ты приказал избить Эрика. Эта догадка поразило ее словно молния. Весь ее прежний страх вернулся. Все ее сомнения ожили в одно мгновение. Но самое большое ее разочарование было в том, что Джеймс даже не пытался отрицать ее слова. Он смотрел на нее прямо, без малейшего сожаления. — Ему нужен урок, — просто бросил Джеймс Парень смотрел на девушку. Этими невинными глазами она пыталась навязать ему свою волю. Перед ней он чувствовал себя уязвимым. Виктория становилась его слабостью, ему это не нравилось. — Эрик мой друг, — тихо закончила девушка. — И это что-то меняет? Я должен вмешаться только из-за того, что ты этого хочешь? Ты думаешь, что ты имеешь на меня какое-то влияние? Думаешь, меня можно, как собачонку, потрепать за ушко, и я откажусь от своих принципов? — Это не принципы. Это бессмысленная жестокость. Разочарование придало Виктории сил. Она вырвалась из рук парня и вновь попыталась вмешаться. Джеймс выругался, понимая, что она не отступит. — Райли, Бен, хватит, — прикрикнул он. — Но Джеймс… — Бен, я сказал «хватит». Джеймс взглянул на Викторию, которая склонилась к Эрику, и ушел. Может, это и к лучшему. У него не могло быть слабости. Вот в чем заключался его принцип. Никаких слабостей, никаких манипуляторов. Она не сможет изменить его. Не должна изменить.