Закипятярим Новый год!

      Задача Шершняги вообще казалась самой непыльной.       «Ну, Шершняга, раз ты такой, блин, мегамозг, раз вспомнил про этот праздник, на хрен, то притарань нам шикарную лесную ель».       Было бы оно так просто. Впрочем, Яшка явно оделся теплее Розы хотя бы потому, что потерял свою любимую косуху где-то между концертами. Или всё же в поезде?.. Да уже неважно. Худосочного барабанщика грела фуфайка с чужого плеча, которую отдал какой-то пожилой сердобольный вагоновожатый. А Роза так и остался в своей излюбленной косухе, которая не грела от слова ни хрена. Шершняга даже думать забыл об этой ели. Как вообще о ней можно думать, когда друг… Да и думать надо было раньше, раз на то пошло — ни топора, ни даже лопаты Яшка не взял, а завалить дерево своими силами — вовсе дохлый номер. Парень растерянно остановился на самой опушке леса и разочарованно выдохнул.       — Вот блин. Роза опять будет меня косячником звать.       Внезапно на плечо музыканта опустилась чужая рука, затем возле самого уха пахнуло каким-то выедающим разум резким запахом растворителя.       — Нашел тебя, Серрёга!       Не нужно было даже оборачиваться — это был Игорь Натальевич — местная достопримечательность, ужас детворы, этакий хтонический дух города. Причём не самый ужасный обитатель окрестного леса. Выпрыгни из-за кустов тот полоумный из «Сдохни или Умри», то пришлось бы потом ставить сорок уколов от бешенства, а это уже, что называется, ваще коллапс.       — Ты не Серрёга. Ты ваще хто? — Катамаранов прищурился и вгляделся в лицо Шершняги, затем радостно выдал: — А, ты! Ч-го дома не сидится в ночь глухую?       — Так, я за ёлкой.       — Ща все будет. Готовь скхипидар.       Игорь взял короткий разбег и со всей силы налетел на красивую колючую ель.       «Ну вот и всё, нету больше красивой ёлочки», — только и успел подумать Шершняга, глядя на переборовшего лесную красавицу Катамаранова.       Протянув довольное «воот», рабочий протянул слегка помятую ель музыканту. Оставалось дело за скипидаром, но кто же знал, что заветная бутыль не оказалась под рукой именно сейчас.       — Блин, бутылка дома осталась, — пробормотал Шершняга.       Катамаранов пробурчал что-то непечатное и взял в руки ёлку.       Однако далеко уйти Шершняга не смог. Замёрзшие ноги напрочь отказывались двигаться, потому Яков упал в снег.       — Э, ну ты ч-го там раскис? — пробормотал Катамаранов, затем взглянул на упавшего музыканта и лишь выдохнул, а потом достаточно красноречиво выругался.       «Ну не оставлять же его тут, в самом деле. А вдруг ещё и этот безумец заявится. Вот пытаешься с ними со всеми по-человечески, а они не хотят», — подумал Игорь, затем осторожно перекинул костлявое тело Шершняги через плечо, а в другую руку взял многострадальную ель и двинулся в сторону города.       А что Яшка? Только и оставалось молча повисать на плече у Катамаранова. Фортуна, казалось, окончательно покинула музыканта. И если бы он только догадывался, что его приключения только начинаются…       Добравшись до знакомого дома, Игорь, не церемонясь, скинул со своего плеча отчаявшегося Шершнягу.       — Неси мне скхипидарр! — однако, как только Яшка сорвался с места, рабочий отчаянно крикнул: — Стоять! Эть… Ёлку-то забыл, дурак.       И только после этого Шершняга отправился в логово «Багрового Фантомаса» — свою квартиру, в которой приютил лет пять назад белобрысого патлача с прозвищем Роза. Это потом станет «Роботом», а вот тогда…       — Блин, да где эта бутыль?       Но искать долго не пришлось, заветная бутыль с надписью «скипидар живичный» стояла, как ни странно, в полупустом холодильнике.       «А где тогда Роза?» — задумался Шершняга и почти сразу же запаниковал. — «Да нет, как у такого чувака вообще могут возникнуть проблемы?».       Беспокойство как-то само быстро отступило. Может виной тому был аппетитный аромат, исходящий из квартиры Инженера?.. Да какая на хрен разница! Там внизу ждёт Натальич, а то еще обидится.       Едва распахнулась дверь подъезда, как Катамаранов обрадовался. На губах уже чувствовался окисляющий разум привкус скипидара, вот только не могло всё так хорошо закончится. Тревога била в набат, предлагая удрать отсюда как можно скорее. Вот только было уже слишком поздно.       — Вот вы и попались, дорогой Игорь Натальевич, — прозвучало рядом, затем послышался характерный лишь для одного человека во всем Катамарановске смех. — Опять скипидар?       — Товарищ полковник, блин, я здесь не при делах, честно, — стушевался Шершняга.       — О, Шершанский. И тебе «пятнашечку» дам. За дезертирство. Так, всё, хорошие мои, вы попали в цепкие лапы закона, потому сопротивление бесполезно, — Жилин снова рассмеялся, затем усадил своих спутников на этот вечер в служебный «бобик».

***

      Это был самый настоящий коллапс, хуже быть уже просто не могло. Шершняга был так близок к цели, но снова сел в лужу. Если бы не этот мент, то всё бы у рыжего патлача вышло бы бархатом, но нет — если не сам прокосячит, так обстоятельства сложатся.       — Слыш, Яшк, — пробормотал Катамаранов, затем забрался рукой глубоко внутрь своего ватника, явно пытаясь вытащить что-то тяжелое. — На осетрину, мне она уже ни к ч-му.       Шершанский взял рыбину и не знал, куда её теперь девать. Хорошо, что на помощь подоспел Жилин и молча протянул пакет для вещдоков. Ну вот, сейчас ещё изымет, и пропадет чей-то ужин.       — Ну и что ты, голубчик, её мне тянешь? Тебе отдали, так забирай, — отозвался полковник, затем пытливо взглянул в очки Шершняги, словно попытался рассмотреть глаза. — Так, всё, хороший мой, свободен, свою пятнашечку отсидел.       Яшка легко покинул камеру через незапертую дверь, однако его взгляд зацепился на том, что раньше лежало в качестве вещдока. То ли тряпка, то ли сожранная молью шкура животного…       — Чего, Шершанский, шубу присмотрел? — Жилин хохотнул. — Знаешь, и её забирай, пока я добрый, а моль сытая.       — Блин…       — Забирай, кому говорят, — Жилин насильно сунул шубу в руки растерявшемуся Шершняге и толкнул того к выходу. — Всё, с наступающим.       И только на улице под светом фонаря Яшка смог понять, что обгрызенная на вид шкура медведя была вполне себе неплохой шубой. Более того, к шубе была ещё и шапка из такого же меха, а из кармана торчала странноватая трубка. Что-то этот диковинный наряд напоминал, вот только бы ещё вспомнить, что именно. Однако времени на раздумья уже не было. Пора было торопиться домой, а иначе…       — Это что, блин, за на хрен? — взволнованно и громко проговорил рядом Роза. — Тебя где, блин, носит, Шершняга? Я уж думал, что тебя кто-нить где-нить че-нить, на хрен.       Роза судорожно прижался к своему другу и едва слышно всхлипнул.       — Блин, Роз, ну чё ты? Всё ж хорошо…       — Ну ты и кисель, блин, Шершанский!       «Значит, подарок не заметил. Успел всё-таки», — подумал Шершняга и отправился вместе с Розой домой.