Закипятярим Новый год!

      Теперь, когда Роза и Шершняга были во всеоружии, они готовы были встречать Новый год хоть сейчас. Вот только время тянулось нестерпимо медленно. Не помогла ни прогулка, ни готовка. Казалось, что стрелки примёрзли к часам.       — Блин, на хрен, Шершень, пошли проветримся, а то совсем, блин, окислились в этой, блин, квартирушке, ю ноу, — Роза отбросил какой-то старый альбом обратно в шкаф.       — Роз, там же холодно, — растерялся друг и как-то стушевался. «Неужели не боится замерзнуть? Сегодня же градусник показал крепкие «ниже тридцати», а косуха в такую погоду не только не согреет, а ещё и станет самым настоящим самоубийством».       А Роза не собирался поступаться своими принципами. Он что, какой-то там ханурик и говнарь? Да даже Кобрюга продолжал рассекать в своём кожаном плаще, больше похожем на тонкий, мать его, пергамент.       «Да и чёрт с ним», — подумал Шершняга и вытащил тот самый пакет с «вещдоком», на который налепил кривоватый бантик. — «Зато от души вязал, блин».       — Эт, с Новым годом, Роз.       Роза удивился и тряхнул своими волосенками.       — Это чё за, на хрен, конфискат? Шершень, блин, ну ты и оригинал, ю ноу, блин!       «Фантомас» все же принял подарок и с интересом попытался осмотреть содержимое через плотный слюдяной мешок. Тяжелое, лохматое, но не тёплое…       — Ты вообще нормальный, Шершень?! — возмутился Роза, его глаза готовы были выскочить из-за стекол очков. — Ты вообще, коллапс, на хрен? Что это за херня? Зачем мне дохлая собака, ханурик, блин, ю ноу?       Однако руки всё равно нетерпеливо надорвали мешок, откуда показался приятный слегка рыжеватый мех, а затем Роза извлёк из мешка меховую шапку.       — На хрен, — только и смог пробормотать он, затем единым порывом вырвал из мешка шубу. — Блин, Шершняга, ну ты крейзи, ю ноу!       Роза облачился в свой подарок и верещал на все лады, затем и вовсе решил задушить Яшку за такой подарок.       — Это, блин, я получается теперь дивный лорд?       — Да…       Стоило только произнести Розе последние два слова, как в его памяти снова ожил тот самый сон.       — Многоуважаемый герцог-с, не желаете ли немного прокипятяриться-с? — жутко похожий на Розу мужчина то и дело отвешивал всякие поклоны в сторону какого-то сморщенного рыжика, очень похожего на Шершнягу, явно предлагая нажраться каким-то пойлом, очень похожим на коньяк.       — С удовольствием приму ваше предложение окислиться. В конце концов, мы с вами слагаем летопись, вы знаете-с? — ответил герцог, чеканя каждое слово своим рыжим голоском.       Это все было так похоже на какой-то пьяный бред, как будто всю ночь Роза синячил катамарановским скипидаром, не иначе. Вот только скипидара в квартире не было.       «Вот же херня предновогодняя», — подумал мужчина. — «Так, блин, пора вернуться в человеческий мир, Роз, ю ноу?».       — Роз, ну чё ты? — пробормотал Яшка, окончательно возвращая своего друга на крепкую твердь сталинки почти в центре Катамарановска.       — Так, блин, Шершень. Щас я тебя буду одаривать, на хрен, раз пошёл такой самогон, ю ноу, блин, — ответил Роза, затем выучил тот самый чехол с подарком.       Почти под утро он всё-таки смог обернуть подарок в приличную новогоднюю обертку. Даже бант навязал из серпантина, криво свисавшего с ёлки, а ведь сначала поправить хотел, и понеслась.       — Короче, Шершень, распинаться на всякие на хрен, блин, поздравления я, блин, не собираюсь, но блин, категорически поздравляю на хрен. С обретением своей пропажи и наступающим Новым годом, ю ноу!       А Шершняга даже думать не знал, что его любимая косуха снова окажется не только в Катамарановске, а у него самого на плечах, не говоря уже об отличном состоянии.       — Блин, Роз…       Роза сам утянул своего друга в крепкие объятия.       «Герцог, блин, Шершанский и его косушество, блин. И дивный лорд Роза в своей шубёхе», — подумал Роза и рассмеялся. Было удивительным и то, что даже бутылку «этого, блин, элитного пойла» Яшка не заметил, хотя весь подарок «на этом, блин, скипидаре и строился, ю ноу, блин». «Так-то кипятярить будем после полуночи, ю ноу, блин!»       — Ну чё, блин? Погнали на хрен.       Стоило только Розе вырваться из подъезда, как с губ сорвалось блаженное «ваще свежак». И действительно, в канун Нового года погода действительно радовала — на тонкие ветви деревьев наметало инея, а уверенные «за минус тридцать» смилостивилось до вполне приятных «минус пятнадцать». Снег приятно хрустел под ногами музыкантов и не слепил глаза внезапными солнечными бликами — всё же очки спасали.       Вот только все умные мысли словно после короткой отмашки разбежались во все стороны. Куда там, говорите, идти да в такой-то мороз? Коллапс какой-то.       Впрочем, ноги сами вели по катамарановским улочкам. Как для Розы, так и для Шершняги все дороги были знакомы, и едва ли не с каждой была связана какая-нибудь история. Как, например, с тем коллектором возле зала с игровыми автоматами.       — Э, блин, Шершень, — Роза рассмеялся, так и не озвучив мысль до конца, впрочем, старый друг его понял и тихо рассмеялся своим странноватым смехом.       Накатывающие волны ностальгии то и дело накрывали «Багровый Фантомас» с головой. Чего стоило то самое приключение в лесу? Под окнами дома полковника Жилина вспомнилось и другое.       — «…Короче, блин, он скоропостижнулся на хрен, блин, ю ноу, — слёзным голосом проговорил Роза.       — О, божечки, да? — безучастно проговорил Жилин, затем протянул: — Беда».       «И развалины эти, блин, графские. Да какие, на хрен, они графские? Герцогские, ю ноу», — хохотнул Роза, вспоминая, как тащил «бездыханное тело», беря на себя роль того самого «маньяка-некрофила».       Вообще странно было, на окнах квартиры доблестного полковника горели яркие лампочки гирлянд, хотя вот уже лет пять Жилин празднует Новый год в участке. Хотя, какая может быть разница для «Багрового Фантомаса»?..              Время летело незаметно, а у Шершняги ко всему прочему замёрзли ноги, о чём он не преминул сказать Розе. Потому пора уже было идти домой. Да и на улице уже основательно стемнело, а дома ещё нужно было кое-что доделать.       Так, вернувшись в тёплую квартиру, Роза и Шершень хлопнули понемногу для храбрости и принялись за готовку. Оставалось закипятярить картошечку, сделать нарезку из колбасы и сыра… А Шершняга тем временем ответственно мыл овощи и фрукты.       На кухне царила предпраздничная суета, а на фоне тихо играл «Сон купца», как-то неожиданно влетевший в эфир на радиостанции. Но это всё могли быть проделки Сани, хотя…       — Да нет, блин, это ж, на хрен, какой-то бредище, ю ноу, — проговорил Роза.       — Ты о чём, Роз? — Шершняга прислушался и всё же узнал ту самую песню, которую он украл у самого Бога, но так и ничего не сказал больше.

❄❄❄

      После всех приключений в канун Нового года, осталось его теперь встретить.       Так «Багровый Фантомас» занял свои места у старенького телевизора, с неохотой наблюдая за «Голубым огоньком». И если Шершняга с каким-то странным упоением смотрел на всё это действо, то Роза всячески противился и кривился, хотя где-то глубоко внутри искренне радовался и подпевал знакомым песням.       А «песенку про пять минут» «Фантомас» спели уже вдвоём, не стесняясь охватившей их новогодней эйфории. Затем следовала новогодняя речь, которую почему-то так ждали все. Роза и Шершняга не были исключением. На экране возникло знакомое лицо бывшего лидера ОПГ Железные рукава, а теперь и «заправилы решительно всего» Григория Константиновича Стрельникова.       — Ситуация такая: в нашей стране, да и что говорить, во всём мире, сейчас уже такая тенденция, что все дружно отмечают Новый год у экранов своих телевизоров. В уходящем году мы сделали много хороших вещей, хоть что-то и было плохо, — Стрельников замялся, но быстро подобрал верные слова и просиял. — Но это уже неважно. Как говорят американцы, кто Новый год отмечает, тот его хорошо отметит. С Новым годом вас, дорогие сограждане. На связи.       — С Новым тысяча девятьсот восемьдесят седьмым годом! — воскликнул Роза. — Блин, Шершень, на хрен, с Новым годом!       — С Новым годом! — пробухтел в ответ Яшка и отпил из своего бокала.       А потом было безудержное веселье до утра. Музыканты так обрадовались наконец-то наступившему Новому году, что абсолютно не заметили, как сменилась надпись.       С Новым тысяча девятьсот восемьдесят седьмым тысяча девятьсот восемьдесят шестым годом!