Ножом по сердцу

Закончив ранний завтрак, Энакин и Оби-Ван сели в спидер, чтобы затем отправиться в сенат. Кеноби был спокоен, ведь для него это было рядовым заданием, а вот Скайуокер заметно нервничал, хотя и старался это не показать. Ведь если Оби-Ван что-то заподозрит, разговор не оберёшься, как и упрёков, что более вероятно. Однажды и перед ним вставал похожий выбор - карьера в Ордене или же личное счастье. Не стоит упоминать, что выбрал его друг и фактически старший брат, а вот Энакин не смог последовать его примеру. Для него обе грани той истины были в равной степени дороги и выбрать какую-то одну было сравнимо с тем, как решить, от какого глаза отказаться - правого или левого. И в итоге ничего не придумав лучше, решил сохранить то и другое, держа в тайне то, что запретно. Сейчас была очередная возможность сделать тайное явным, следуя известной пословице. Это не могло не напрягать, но следовало оставался невозмутимым хотя бы внешне, а лучше подумать о том, что будет после задания. Встреча с ещё одним другом, которая заведомо не сулила, ему ничего радужного. Так, что думать об этом хотелось ещё меньше и Энакин поневоле вернулся к теме отношений с Падме и вспомнив сегодняшнее утро, немного отвлёкся от того, что забыть себе никогда не позволит. Да и возможно ли это, хоть на секунду забыть о том, что внутри тебя живёт мина замедленного действия, к тому же, с неуправляемым механизмом, что в любой момент может дать команду Пли! И тогда всё, никаких планов на будущее и настоящее. И случиться это может вообще когда-угодно, хоть ночью, хоть среди бела дня, да вообще даже сейчас, когда Энакин за штурвалом. Чтобы этого не было приходилось несколько раз в день принимать сильные препараты, но даже это являлось лишь временной мерой, способной только ненадолго отклонить удар. Что же отведет его навсегда? Сегодня друг снова об этом напомнит, как будто Энакин и сам не знает, но разве это зависит только от него? Между тем они с Оби-Ваном уже подлетели к посадочной платформе сената и посадив на ней спидер, отправились вовнутрь большого белого здания, похожего на гриб. Возле главного входа уже стояла сама Падме, одетая для переговоров. Энакин невольно залюбовался ею, до того красивой она была в этом синем атласном платье длинной до пола, расшитое прозрачными камнями похожего цвета оттенка ультрамарин. На лице был лёгкий скромный макияж, подчёркивающий нежную белую кожу и огромные карие глаза. Роскошные каштановые волосы на тот раз были заплетены в высокую причёску, похожую на два крыла ангела. Однако он всё равно заметил недоуменный и не слишком довольный взгляд, которым девушка полостнула Скайуокера, заметив, что тот явился не один. Она уже поняла, что совместного обеда не будет, но понять не всегда значит смириться. Энакин в ответ посмотрел на неё с сожалением и попыткой извиниться, причём так, чтобы видела она, но не заметил Кеноби. Кажется, получилось, во всяком случае, никто ничего не увидел и оба джедая, уже официально и сухо поздоровавшись с сенатором, вместе с ней последовали на её корабль, чтобы обеспечить должную охрану. Всё время полёта и самих переговоров Энакину и Падме пообщаться не удалось, ведь рядом всё время кто-то был, если не сам Оби-Ван, то явно некто, способный заложить. И вообще, дела были превыше всего остального и только уже по возвращению в сенат, влюбленные смогли ненадолго уединиться - у Падме было несколько минут до начала рутинного слушания по делу очередных реформ сената. Они зашли за большую напольную вазу с пышным букетом цветов с какой-то из планет дальнего рубежа и прежде всего, не говоря ни слова, упали в объятия друг друга, сливаясь в горячем и страстном поцелуе, который они выстрадали. Только потом Энакин наконец смог сказать то, что собирался весь день: - Прости, я не думал, что он тоже будет здесь. - Конечно, я всё понимаю, - ответила Падме, избегая смотреть ему в глаза - Работа превыше всего. - Но самое главное-ты, - искренне и горячо произнёс Энакин и снова поцеловал её, но Падме быстро отстранилась и сказала очень серьёзно, в этот раз подняв на Скайуокера взгляд, в котором читалась неподдельная тревога и самая искренняя забота: - Не забывай, сегодня в три у тебя плановый визит, прошу, не спорь, делай всё, что тебе скажут, ведь это ради твоего блага, ты должен это понимать. - Я понимаю, Падме, - признес он с обречённостью - Иначе у нас не получиться жить долго и счастливо. Ирония в его голосе была скорее сарказмом и горечью того, кто знает истинное положение вещей и давно не тешит себя иллюзиями. Падме не могла этого не замечать и с нетерпением ждала, когда шутки Энакина станут такими же, как раньше, то есть, не тая в себе никакого второго смысла. Скайуокер тут же заверил её, что прислушается ко всем рекомендациям и выполнит все до единой. После чего они снова расстались, Падме отправилась в зал, а Энакин решил немного пройтись перед тем, как посетить медкорпус. Но не вышло, ибо когда Энакин стоял на мосту искусственного водоёма на площади Верхнего уровня, к нему неожиданно присоединился тот, кого он сейчас должен был навестить. - Привет, ты по-прежнему любишь здесь бывать? - спросил, подойдя незаметно, высокий и довольно крепкий, но не слишком худой молодой мужчина расы тифанов, с характерными для этой расы светлой кожей, серебристыми глазами и иссиня-черными волосами. Энакин тотчас же обернулся, с улыбкой заметив приход приятеля. - И тебе привет, Тру, - сказал он ему - Ты хорошо изучил мои привычки, даже Оби-Ван и Асока не знают их так. - Я просто знаю, что тебе нравятся водоёмы, а возможности побывать на Набу, Шили и им подобных у тебя часто не бывает, - пояснил свою проницательность Тру - Хотя, признаюсь, твой отец был таким же. - Я почти не помню отца, - с сожалением произнёс Скайуокер - Узнал о нём лишь за неделю до его смерти, он стал большим боссом, но всё равно не успел дать мне самого главного. - Как и Асока? - неизвестно к чему спросил Тру, заставив взгляд Энакина стать более суровым и задумчивым. - Я редко вижу её сейчас, - произнёс он после недолгого молчания - Она покинула Орден чуть более полугода назад и теперь избегает появляться у храма, и всё, что я сейчас о ней знаю, это то, что она здорово выросла, но всё равно не сумела догнать меня. - За то Падме тебя не оставляет, - сказал на это Тру, бывший одним из немногих, посвящённых в тайну их отношений - Мы и сегодня успели увидеться, она напомнила о том, чтобы я тебя слушался. - Вот и покажи ей, насколько тебе это важно, - мигом повернул ситуацию в свою пользу Тру - Пошли, у нас осталось не так много времени.

***

Тру Вельд был знаком Энакину с детства, с тех пор, когда они были ещё падаванами и почти сразу же подружились. У них было много общего, в частности любовь к технике и гонкам, но в последствии они выбрали разные пути. Энакин предпочёл удел воина, а вот Тру неожиданно для всех сделался целителем и добился в этом деле больших высот, в частности ему доверяли сложные операции, от которых отказывались другие. Именно это последнее обстоятельство сделало их дружбу с Энакином наиболее крепкой, ведь именно Тру дежурил в медкорпусе в тот момент, когда Скайуокеру неожиданно стало плохо. Это произошло примерно несколько месяцев назад, но ещё задолго до этого случая юноша начал замечать за своим состоянием то, чего прежде не видел. Он начал уставать быстрее обычного, при этом ощущая неприятного головокружение и то, что где-то в середине груди словно сдавливало тисками, мешая вдохнуть свободно и пошевелиться. При этом его лицо становилось синевато-бледным, а перед глазами темнело, почти до потери сознания. Это обычно длилось несколько секунд, иногда чуть дольше, но Энакин не придавал этому значения, решив, что это от переутомления и постоянных нервов. Он не говорил никому об этом, считая, что со временем это пройдёт, но становилось только хуже, приступы становились чаще и длились всё дольше, пока один раз всё не зашло в тупик. Это случилось после задания, особенно сложного и энергозатратного, Скайуокер возвращался в храм и уже стоял возле ворот, когда ему в очередной раз стало плохо. И в этот раз дело не ограничилось вышеописанными симптомами, к ним так же прибавилась боль в том месте, где до этого было лишь сжатие, причём, такая сильная, что Энакин едва сдерживал крик, но едва успев посмотреть перед собой, с глухим стоном повалился на Оби-Вана. Это было как раз после того, как Асока покинула Орден и Кеноби решил, что именно это стало причиной обморока и тотчас связался с медкорпусом. В себя Энакин пришёл уже на каталке, на которой его везли по коридору, Оби-Ван шёл рядом, а Тру вёз каталку в диагностическую лабораторию. Скайуокер на всю жизнь запомнил своё ощущение в тот момент - осознание того, что он может умереть в любую секунду и ужасно не хотел повторять его. И стоило сказать это Тру, как тот едва заметно улыбнулся и положив руку на его плечо, сказал, так спокойно и ровно, словно ничего страшного не случилось: - Не переживай, друг, ты в самых надёжных руках. Вот бы и сейчас услышать то же самое, но в тот день Тру сообщил совсем другое.