«- Что за мужчины в моей квартире, Чуя?»
» — Ты всё не так понял, Дазай…»
Накахара мотает головой, пытаясь выкинуть из головы эту чушь. Он снимает грязные перчатки и отмывает руки. А затем возвращается с ещё одним стулом в гостиную и двигает ближе к себе и Кимуре кофейный столик, кладя на него необходимые инструменты. Когда Накахара садится на стул сбоку от мужчины, то на миг замирает, понимая, что подобного ни разу не делал. Как-то не приходилось вытаскивать из кого-то пули. В него они не попадают, а Осаму если и получает ранения на заданиях, то всегда разбирается с ними самостоятельно. Чуе в такие моменты остаётся только слушать рваное дыхание и шипение с кухни, не предлагая помощь. — Будь со мной нежен, — с насмешкой говорит Акайо, заглядывая в его хмурое лицо, и Чуя стискивает зубы, не церемонясь. Он ножницами делает разрез на толстовке и руками рвёт ткань на плече, потому что развязывать ублюдка и заставлять снимать одежду — лишние хлопоты. — Эй! Это моя любимая! — Пасть закрой! Кимура закатывает глаза, а затем переводит внимание на Марка, о котором сам Чуя не особо и вспоминает. Но тот вздыхает, садясь на подлокотник дивана, и скрещивает руки, наблюдая. — Чуя-сан, проще было бы выбить из него информацию и выкинуть. Может, связаться с Портовой Мафией? — Нет, — слишком резко говорит Накахара, промывая салфеткой рану, но затем добавляет уже спокойнее: — Позже. Твен не вступает в дискуссию, лишь соглашаясь, и Чуя благодарен за это. Но ему самому действительно необходимо узнать, что нужно Кимуре. Тот не заявился бы именно к нему без причины. Чуя рад, что в квартире сохраняется тишина, перебиваемая лишь редким рычанием Акайо и его судорожными вздохами. Она помогает сосредоточиться на собственных действиях. У Чуи долго не получается достать пинцетом пулю, из-за чего он уже хмурится и только больше злится, ковыряясь инструментом в ране куда резче, чем мог бы. Ещё и этот подонок постоянно дёргается. Когда же, наконец, получается нащупать пулю и вынуть её, дело остаётся за малым: зашить рану и перебинтовать плечо. Закончив со всем, Чуя смывает кровь с рук и натыкается на мысль, что все ещё не сказал Твену уйти. Тот уже клюёт носом, подчистив запасы его холодильника, но Накахаре просто немного спокойнее быть в квартире с психопатом не одному. Он знает, что сможет защититься, да и Кимура ранен и не выглядит так, будто хочет напасть, лишь разглядывает потолок и стены. Но Чуя все ещё помнит те жуткие фотографии с мест преступлений Хаяси-клана и уверен: если этот ублюдок захочет атаковать, то ему вряд ли помешают верёвки и простреленное плечо. — Твоё плечо зашито. Теперь выкладывай, зачем явился. Чуя уже и сам чувствует холодную тень усталости, упавшую на его плечи, но адреналин, бегущий по венам, оказывается сильнее. Наследник двигает свой стул дальше и садится напротив Акайо, скрещивая руки на груди и закидываю ногу на ногу. — Всё проще, чем кажется… Кхм… Водички не дадите, а то в горле першит?.. — откашливается Акайо, но все равно тянет ухмылку. — Может тебе ещё супа сварить, сукин сын?! — рявкает Чуя, потому что это выводит из себя ещё больше. Мужчина будто играет на его нервах, как на скрипке. У него уже нога начинает дёргаться. — Начинай говорить, пока у тебя есть такая возможность, мать твою! Кимура чуть поднимает брови, но затем всё же утомлённо вздыхает, закатывая глаза и расслабленно откидываясь на спинку стула. Марк с кружкой кофе обходит Чую сзади, принимая прежнее положение на диване, и начинает пить слишком громко, словно издеваясь своим хлюпаньем. Не то над Кимурой, не то над Чуей. — Хорошо. Я пришёл тебе помочь, — легко выдаёт Акайо, глядя серьёзно ему в глаза. — С чем? — С уничтожением Мори и Портовой Мафии, конечно! И Чуя застывает, переставая дышать. Слышит, что за спиной перестают пить, больше не издавая ни звука. Слышит, как собственный пульс бьёт в ушах. Дьявол… — Чуя-сан?.. Накахара моргает, не решаясь повернуться, смотрит в лицо, на котором расцветает довольная улыбка, и сглатывает. Кимура знал. — Ой, точно, этот пацан ведь из Мафии? И он ни о чем не догадывался… Прости, Накахара! Как неловко… — О чем ты говоришь? — как можно безразличнее спрашивает Чуя, поднимая бровь, но по хитрому блеску в жёлтых глазах понимает, что уже проиграл. — Брось… Я в курсе, что ты замышляешь вместе с Детективным Агентством. У меня глаза и уши по всему городу, — пожимает плечами Акайо, но слабо морщится от боли. После того, как Чуя вытащил пулю, тот стал выглядеть ещё хуже, его лицо покрылось испариной. Но сейчас парень хочет лишь выстрелить в него ещё пару-тройку раз. Потому что ненормально быстрый сердечный ритм теперь отдаётся во всём теле. — Чуя-сан, это правда? — Конечно, правда, мой юный герой, — кивает Акайо. — Прекрати нести чушь! Чуя переходит на ядовитое шипение, не веря. Как ему вообще удалось всё это узнать? Гадкое, отвратительное чувство скользит между рёбер. Его снова обвели вокруг пальца, переиграли. — Слушай, рыжик, это не мои проблемы, если кто-то о чем-то узнает. Я здесь, чтобы предложить тебе помощь в этом деле. Ты помнишь наш последний разговор?.. О мести. Так что или отказываешься, и тогда всё это затянется, или же я помогу тебе её осуществить. Правда думаешь, я поверю, что ты так просто оставил клан и вступил в ряды Портовой Мафии, учитывая прошлое? Кимура ведёт бровью, выглядит убедительно, прежнего самодовольства на лице уже нет. Только серьёзность и уверенность. Он — и помогать Чуе? Накахара сгибается, роняя лицо в дрожащие ладони. Безумие. Это всё просто не укладывается в голове, не находит своего места. Теперь ещё и Твен становится участником всего этого дерьма. Стоило прогнать его ещё в самом начале. Чуя медленно поворачивается к Марку, что продолжает пить свой кофе, только выглядит немного удивлённо. Или же так, словно наблюдает из зала за сценой, где разворачиваются неимоверно захватывающие события. И что с ним теперь делать? Он в любую минуту может пойти и доложить обо всем Мори. Даже если Чуя сейчас примет безучастный вид, от подозрений теперь не избавиться. Будь здесь Дазай, было бы проще. Этот черт всегда может вывернуть всё в свою пользу. — Марк… — Вы правда хотите устроить переворот в Портовой Мафии? — подскакивает Твен, из-за чего его кофе едва не разливается на ковер. Это стало бы для Чуи последней каплей. Убийства было бы не избежать. Но зелёные глаза загораются, и парень делает несколько шагов, приближаясь. — А это уже интересно… — Интересно?! — Да мы тут все ненормальные, — смеётся Кимура, и Чуя на секунду прикрывает глаза. — Да, Чуя-сан! И, так понимаю, я невольно стал соучастником? Марк сейчас выглядит как ребёнок, увидевший новую видеоигру. Слишком яркий, слишком искренний. Вызывает дикое недоумение. — Марк, ты же сам член Портовой Мафии. — Да, но… если честно, все там давно заслужили взбучки. Скучно… И люди такие… гадкие? — усмехается парень, пока Чуе остаётся только непонимающе моргать. — А… Ой! Вы, наверное, переживаете, что я теперь расскажу о том, что узнал? — любопытствующе спрашивает парень, а затем отмахивается свободной рукой, делая глоток из кружки. — Пф… Это неинтересно. Чуя мгновенно вскакивает на ноги, делая несколько шагов к вздрогнувшему от резкости Марку. — Скучно?! Ты хоть понимаешь, что мы говорим о убийстве главы якудза?! Знаешь, что будет, если об этом станет известно?! — повышает тон Накахара, практически переходя на крик, и Марк делает шаг назад. С открытым ртом он выглядит растерянно и даже почти испуганно, но молчит. — Боже… Чуя старается выдохнуть, начинает мерить шагами комнату от того, как кипит мозг. Он невероятно встревожен и совсем не знает, что теперь делать. Стены давят, как и взгляды, направленные на него. — Чуя-сан… — тихо начинает Твен, отставляя наполовину пустую кружку на кофейный столик, и начинает нервно заламывать пальцы. — Я всё понимаю. Ни хрена. Даже я ничего не понимаю, а тут ты! Плевать. Чуя шипит, но подходит к своему стулу и снова садится, не зная, куда себя деть. — Ты думаешь, я поверю тебе? — наклоняется вперёд Накахара, заглядывая в янтарные глаза, выражающие скуку и усталость. — Умом тронулся? — Весьма вероятно, — кивает Кимура, уже не улыбаясь и только больше бледнея. Под глазами у него запали тени, складывается впечатление, что мужчина вот-вот вырубится от потери крови. — У тебя нет причин мне верить. Однако я мог убить тебя в любой момент, пока ты не знал, что я жив… Я не сделал этого, я пришёл к тебе с предложением. Мне незачем врать, ты не самый сильный союзник. Вообще никакой, — его прерывает кашель, —… если честно… Он прав. Это звучит логично. Но Чуя всё равно щурится в подозрении. — Может, через меня ты хочешь уничтожить Накахара-кай? — Мне это не нужно, — твёрдо говорит мужчина, а затем весело хмыкает своим мыслям. — Думаешь, я не сделал бы этого раньше? Хаяси-клан практически выиграл войну, и главным врагом была Портовая Мафия. Твоя сила захватывает, но опыта недостаточно. А я могу его дать. Научить быть якудза. — Только на тебя, ублюдка, мне не хватало равняться, — фыркает Чуя, мотая головой. Просто бред больного. Но Накахара знает, что тот говорит правду. Хаяси-кай и Портовая Мафия во время войны мало что оставили от его клана. Оттого и сжимается сердце. Ему нужно стать сильнее, любым способом, но верить Кимуре кажется равносильным тому, чтобы засунуть голову в капкан. — Подозревай меня, сколько хочешь. Следи, ищи справки, хоть на цепь посади, мне плевать, — кашель снова бьётся о стенки квартиры, и Кимура дёргает руками, что всё ещё связаны. Он говорит уже тише, лишённый сил. И серьёзность в словах едва не пугает. — Я нужен тебе из-за своих знаний и опыта. Можешь отказаться — твоё дело. — И в чем выгода для тебя? — Чуя откидывается на спинку стула, поднимая бровь. — Что ты хочешь взамен? Кимура вдруг опускает голову, смотря исподлобья, и тянет уголок губ в оскале, напрягая. — Мне нужен Осаму Дазай. Сердце ударяется о ребра непозволительно сильно, и выдох застревает в горле. Нет. «Нет» — первое, что приходит в голову. — Не переживай, я не желаю твоему бойфренду смерти, — добавляет Акайо, но у Чуи не остаётся сил цепляться за слова. — Что тогда? — Мне нужна его способность. После того, как всё закончится, я хочу, чтобы Дазай использовал её и убил меня. _____ Дазай должен был вернуться из Китая спустя неделю после отъезда. Но этого не произошло. Он не вернулся ни через неделю, ни через две, ни через три. Всё, что напоминает о нём — несколько сообщений и разговор с Мори, с которым Исполнитель связывался. И после этого — после разговора в кабинете, после лужи чужой крови в их квартире, которую Чуя отмывал всю ночь, так и не сумев уснуть, — дни ползут ещё медленнее и тяготят всё сильнее. Но время всё-таки не стоит на месте. Неделя течёт за неделей, проводимые в офисе и в чужом частном доме на окраине Йокогамы. А Дазай так и не появляется. Накахара натягивает чёрные перчатки выше, глядя на двери пустым взглядом, и ощущает в груди холод. В нем уже нет злости, нет ожидания, и он уже не прогоняет диалог в голове на случай, если мужчина вдруг объявится. Там порядок, всё разложено по полочкам, ни одного пыльного уголка лишних мыслей и воспоминаний. Чуя заходит в здание, проспав сегодня спокойные десять часов без внезапных подъемов и непрошенных снов. И сердце в груди бьётся ровно, не сбивая дыхание. Это состояние сохраняется уже вторую неделю с того дня, как он связался с Кимурой, оставившим ему номер телефона. При личной встрече Накахара согласился на предложение и обсудил условия, задал волнующие его вопросы. Поначалу было тяжело не испытывать страха перед лицом этого человека. Но не сейчас. Четвёртая неделя, как он заходит в лифт один, держа в руках стаканчик кофе. Но уже никто не осмелится поднять на него возмущенный взгляд или что-то высказать. Почти конец июня, и даже лёгкое тёмное хаори поверх белой футболки не спасают от вечерней жары. Портовая Мафия работает по вечерам и ночью — радует, что не утром, когда солнце нещадно печёт. — Доброго вечера, Чуя-сан, — здоровается с ним Хигучи, заходя в лифт и вставая плечом к плечу. — Доброго. Во сколько совещание? — Через... — она смотрит на наручные часы, и Накахара удивляется тому, как она ещё жива в своём чёрном строгом костюме, — пятнадцать минут. Вы успеете заглянуть к Коё-сан. — Хорошо, спасибо. Девушка отвечает ему слабой улыбкой, выходит на четвёртом этаже и с уважением кивает. Они всё чаще работают вместе, и в их случае не признать боевые навыки друг друга — глупость. Чуя навещает Озаки, отдавая ей сладкий кофе с ореховым сиропом, и путь до кабинета для собраний они проделывают вместе, тихо рассуждая о погоде и делах. Вместе заходят и садятся за стол на соседние стулья, отдавая сначала поклон Главе Портовой Мафии. За столом уже сидят четверо человек, кивают им в знак приветствия, и все присутствующие переводят внимание на Огая Мори. — Спасибо, что собрались сегодня, — вежливо благодарит мужчина, вставая во главе стола. — Перейдем сразу к делу. Во-первых, главные контрабандистские точки уничтожены. Благодаря Накахаре-сану и Хироцу-сану. Хорошая работа. Это радует, потому что вы сами знаете — они подобны блохам на собаке. Во-вторых, нам стали известны справки о Норайо Хаяси, с чем помогли Чёрные Ящерицы и Накахара-кай, — Мори говорит о новостях мягко, и Чуя слушает внимательно, но смотрит в одну точку на столе, почти не моргая. Именно он подкинул информацию Чёрным Ящерицам о Хаяси, о чем знать кому-либо не обязательно. — Однако, на этом хорошие новости заканчиваются. К сожалению, вчера до меня дошло не самое приятное известие… Потерю понесла вся компания, и вы имеете право об этом знать. Вчера при выполнении моего поручения погиб сайко-комон Портовой Мафии, — внутреннее равновесие Чуи мгновенно нарушается. — Исполнитель Осаму Дазай мёртв. Таким тоном сообщают о плохой погоде. Таким тоном вспоминают, что забыли зонтик дома. Таким тоном говорят, что в кофейне в квартале от «Mori Corporation» закончился ореховый сироп. Нам очень жаль, может, попробуете другой? Чуя мажет языком по пересохшим губам, когда полки в его сознании проламывает грузом новых сведений. Он поднимает почти бесстрастные, пустые глаза на Мори, встречаясь взглядом с его, и выдохнуть не получается. Накахара знает, что за сообщение пришло ему утром, но от этого сердце сжиматься не перестает. Огай продолжает о чем-то говорить, и тихий шёпот доносится до ушей со всех сторон, но всё это — за стеклом. Всё это заглушается собственным пульсом. Утром Чуя четырежды прочёл единственное за три недели сообщение. Но так и не ответил. Этот идиот больше не пошатнет его баланс, больше не нарушит его порядок. — … Плохие новости на этом не заканчиваются. Хироцу-сан, напомните, сколько пропавших за неделю? — Четыре, Босс. Сообщение пришло утром, но умер Дазай Осаму вчера вечером? Чуя давит в себе смешок и лишь равнодушно кивает Озаки, что наклоняется к нему, чтобы сказать что-то шёпотом. Не слышно. И перед глазами пелена, а июньский воздух душит. 26.06.2021. 10:12. Сэнсэй: Лисёнок… Я хочу удон на ужин. ____ Когда двери лифта перед ним открываются, оповещая о прибытии характерным сигналом, то шаг вперёд даётся тяжелее, чем раньше. Он окидывает взглядом чистую квартиру, не находя ничего, за что мог бы зацепиться взгляд. Не находя никого. Лифт закрывается, а он остаётся в прихожей, не слыша никаких звуков и не чувствуя запахов. Так было… когда Дазай жил один. И это напрягает, но заставляет хмыкнуть. Его не было почти месяц, за который стоило бы отвыкнуть от своего жилья, ведь Осаму никогда не питал к этому месту тёплых чувств. Однако он ловит себя на том, что рад вернуться. Привязываться — в принципе дело пагубное. Сердце начинает стучать быстрее, ждёшь чего-то. Ничего хорошего из привязанности не извлечь. Квартира изменилась, Дазай понимает это, проходя в гостиную. Изменилось многое в Портовой Мафии, поменялось что-то и в нем за время, проведённое в Китае. Но хуже всего, оказывается, понимать, что тут пусто. Несвойственно и подозрительно пусто. Только негромкие шаги за спиной, из коридора, заставляют опустить голову и улыбнуться. — Как погода в Китае? Дазай выдыхает, игнорируя то, как в солнечном сплетении завязывается узел. — О, этот голос… Что-то массивное с глухим стуком падает на пол. Осаму ожидает нападение, слышит это по резким шагам, поэтому успевает отойти в сторону, ухмыляясь. Но рыжая макушка мелькает рядом слишком быстро. Чужая крепкая хватка, шумный выдох и подсечка. Моргнуть не успеваешь — уже лежишь на лопатках, крепко прижатый к полу очаровательной стройной ногой в грудь. Ни шанса выбраться. Дазай и не думает сопротивляться. Взгляд скользит по голени, острой коленке, бедру, обтянутому темными джинсами. Затем выше, подмечая, что парень стал крепче. Белая футболка, открытые ключицы и тонкая шея, на которой красуется чёрный чокер, подаренный Осаму перед отъездом. В тот день, когда ему не хотелось оставаться одному, и Чуя соизволил составить ему компанию на диване, рассказывая что-то о Франции. Рыжие густые волосы, собранные на макушке в маленький пучок, но распущенные снизу и спадающие на плечи. Кажется, они стали короче. Две пряди легли на лицо. И мягкие губы, растянутые в почти опасной улыбке. Оскал. Когда видишь такое, в следующую секунду наступает вечная темнота. Его голубые глаза всё такие же ясные, но что-то в них изменилось. — Сам «погибший» Осаму Дазай у меня под каблуком. Прекрасная картина, прям шедевр на миллион долларов. — Сам Исполнитель Портовой Мафии уложил меня на лопатки. Как быстро всё меняется, да, Чу-у-уя?