Terra incognita.

Чую искренне подмывает сделать шаг назад. Он в жизни ещё не встречал ни одного человека с таким взглядом: тот будто мысленно уже не просто содрал с него кожу мелкими кусочками, а ещё и насладился процессом, жадно вдыхая запах крови и свежей плоти. Да, именно так Акайо Кимура смотрел на него в их первую встречу на цокольном этаже бывшего штаба Хаяси-клана. Но если тогда он смотрел на заинтересовавший его "кусок мяса" голодными глазами, то теперь Чуя чувствует себя этим куском до освежевания. Ненавистная жертва. И всё только впереди. Вопреки словам Накахары, перешагнув порог дома убийцы в первый раз, он частично доверился тому. Слушал его, выполнял его указания, впитывал любой его совет. И сейчас Чуя не уверен, что не сделал в тот день самую большую ошибку в своей жизни. Несмотря на болезненные тени под острыми жёлтыми глазами, что мужчина сужает, впиваясь цепким взглядом, несмотря на испарину на лбу и сжатые от внутренней боли губы, Кимура ни разу не выглядит слабым. Скорее, опаснее смерти и хитрее жизни. В выражении лица и ровной осанке нет и на намёка на ту весёлость, что Акайо излучал этот месяц. Чуя впервые за это время, наконец, видит истину. Перед ним не герой и не союзник. Никогда — друг, но наставник, теперь явно угрожающий жизни. Едва прирученное дикое животное, всё ещё готовое оторвать руку. Парень впервые за это время ясно видит перед собой того, кто был на том цокольном этаже, и от этого дрожь идёт по позвоночнику. Что способно так поменять отношение Кимуры к нему за одну ночь? Страх. Чуя чётко видит его на чужом лице, и это поражает его ещё сильнее. Потому что Акайо Кимура не должен был стать одним из тех, кто боится за других. Внутренний голос умоляет отшатнуться, но Чуя, подняв подбородок, делает несколько шагов к Акайо, оставляя за спиной напряженно расправившего плечи Дазая. Осаму — последнее, что в эту минуту волнует Чую, но он уверен, что едва-едва почувствовал прикосновение к локтю, готовое его остановить. — Выглядишь хреново, — выплёвывает Чуя. Его горло сдавливает страх, но совершенно не из-за того, что на него может напасть человек, которого даже в спаррингах не победить. В прошлый раз Чуе удалось лишить Акайо жизни только благодаря способности, но даже зная, что со вчерашней ночи Смутная Печаль снова держит его под руку, Чуя не нападёт. Потому что ужас, сковавший грудную клетку — не следствие угрозы в жёлтых глазах, а ещё непонятное, непривычное чувство, красной нитью ведущее к одному имени. Марк Твен. Если мальчишка сейчас в опасности, то Чуе не справиться без Кимуры. Чуя не должен был начинать диалог так, приехав в этот обтёрханный мотель, едва проснувшись. А ещё его до мурашек волнует один вопрос, засевший в голове после их телефонного разговора. Что-то в лице напротив едва уловимо меняется, расслабляется на секунду. — Перед тем, как ты начнёшь мне угрожать, — он не даёт ему и слова вставить, продолжая и снова делая небольшой шаг вперед, — я хочу знать, как ты связал пропажу Марка со мной и почему это моя вина? Кимура вдруг невесело усмехается, изгибая бровь, но опускает плечи, упираясь теперь тазом в подоконник. — То есть ты не догадываешься, за кем стоит пропажа всех этих людей? Чуя неопределённо ведёт плечом. Откуда ему знать? Он пытался вытянуть информацию из Дазая, и успехом это не увенчалось. — Нет, кретин, иначе бы я тебя об этом не спрашивал. — С чего ты взял, что на этого дурака напали? Может, он сейчас валяется где-нибудь под градусом или веселится во всю с Акутагавой Рюноске, м? — берёт слово Дазай, проходя глубже в комнату с обшарпанными жёлтыми стенами, впитавшими запах табака, алкоголя и пота. Он оглядывает старый пыльный диван, стоящий у стены, но брезгливо кривится, не решаясь сесть. Мужчина уже не выглядит таким напряжённым, как по пути сюда, наоборот, в его расслабленном выражении лица теперь читается скука, но Чуя сразу отводит от него свой взгляд, как только пересекается с его. В грудной клетке мерзко скребётся, но Накахара игнорирует это ощущение, откладывая размышления на потом. Сейчас в приоритете найти Марка. — У меня свои причины быть в этом уверенным, — рычит Акайо, но затем с едва уловимым пониманием коротко всматривается в лицо Дазая и снова кривит губы в ухмылке. Чуя чувствует, что упускает нечто важное, но от этой мысли его отвлекают слова мужчины: — Ни мои люди, ни камеры не обнаружили его. Он не выходит на связь. — О, ну раз это твои личные причины, то, конечно, продолжим терять время на поиски того, кто просто не ответил на твой звонок. Слушай, может, он пытался намекнуть тебе, чтобы ты отстал? Тебя отшили, как досадно. Но, признаться, в таком случае пацан умом не обделён. Накахара прикладывает немало усилий, чтобы не отреагировать на речь Осаму, замечая, как сжимается от злости челюсть Кимуры. Мужчина вдруг чуть сгибается из-за кашля, отдающего хрипами, и прикладывает кулак ко рту. — И кто за этим стоит, умник? — раздражённо бросает Чуя, чувствуя, как закипает. Слишком внезапно сваливается ответственность. Что если Марк действительно пострадал из-за него, будучи втянутым во всю эту историю? Но Акайо вновь встречается взглядом с Дазаем, убирая руку от лица и игнорируя Чую. Он отходит к небольшому столу, открывая лежащий на нём ноутбук и внимательно вглядываясь в экран. — В последний раз его видели в Севером районе, — до Чуи всё ещё не доходит, он сжимает руки в кулаки. — У нас нет на это времени, — уже твёрже отвечает Дазай. — Эспер уже напал на Мори, так? — Что? — Чуя оборачивается на Дазая, впервые за утро взглянув ему в глаза и снова чувствуя ток по коже. То, что случилось утром, не должно быть настолько значимым, но гадкий ком всё равно подкатывает к горлу. — Куникида звонил мне утром. Ты спал. — И ты только сейчас говоришь мне об этом? — Решите свои супружеские проблемы позже, — Кимура кидает на обоих взгляд исподлобья. — Мне плевать, что у вас там с делом, если Твен не найдётся за сутки- — Это касается и тебя, — Чуя вскидывает указательный палец, делая шаг к столу и повышая тон. — Наш договор, не забыл? Пока дело не закончено, ты тоже в этом участвуешь. Иначе моя часть исполнена не будет. — Угрожаешь мне, Накахара? Не забыл, из-за кого вы так продвинулись? Если бы не я, ты бы всё ещё был солдатиком Портовой Мафии. — Если бы не ты, Марк не был бы вовлечен в это! Это ты проболтался, когда заявился ко мне! Кимура резко выпрямляется, сверкнув свирепым взглядом, но Чуя остаётся на месте, только чувствует предплечьем чужое плечо, а затем и знакомый запах, перебивающий вонь сырости и плесени старого помещения. Дазай встаёт рядом, пускай именно сейчас это и не успокаивает — парень раздражается от происходящего каждой клеточкой своего тела. — Правда что ли? — ядовито шипит Акайо, склоняя голову и хищно улыбаясь. — Тогда вот ещё одно условие в нашем договоре: если Твен умрёт — каждое ваше действие, а так же Агентства, всё, что связано с вами, будет направлено в руки врагу. Так что либо вы сейчас займетесь его поисками, либо считайте, что всё просрали. — Как самоуверенно, — хмыкает Дазай, убирая руки в карманы брюк. — Мори ранен. Портовая Мафия в бешенстве от того, что вся их база слетела, а Глава при смерти. Сегодня Агентство нападёт на офис, и всё закончится. Твои угрозы — пустой мусор. — Кто сказал, что ваш враг — Портовая Мафия? Ты ведь сам знаешь, Дазай. Чую передергивает. Он поднимает взгляд на Дазая, но тот продолжает бесстрастно смотреть на Кимуру, и парень уверен — что-то ускользает от него в этом разговоре. В миг все события начинают душить крепкой хваткой на шее, до головокружения и нехватки кислорода. — Что ты имеешь ввиду? — сдавленно спрашивает Накахара, возвращаясь взглядом к Акайо, чувствуя, как наэлектризовался в маленькой комнате воздух. — Кто ещё наш враг? — Найдите мне Твена. — Почему бы тебе самому это не сделать? С твоими-то связями, — равнодушно спрашивает Осаму. — Есть на то причины. Я сделал всё что мог. Ты знаешь, куда следует направиться. Ты, бессмертный сукин сын, идёшь туда, а твой рыжий коротышка отправляется с Агентством в Портовую Мафию, — твёрдо говорит Кимура, вновь давясь кашлем. — Всё дело в том, что ты уже не в состоянии находиться на поле боя, так? Настолько беспомощен от того, как медленно дохнешь? Или дело в том, что если тебя убьют, то, вернувшись, ты даже ходить не сможешь? Жалкое существование. Не хочешь подставляться… Кого ты так боишься там увидеть? — Закрой пасть. — О, неужели это твой старый знакомый? То есть, он в городе? — Сходи и проверь, ублюдок. — Я отправлюсь в Агентство, и Чуя поедет со мной. Решай свои проблемы сам. Сегодня у нас только одна цель — Огай Мори. Накахара скрипит зубами, пока злость расплывается ртутью по венам так ядовито, что загораются глаза и адреналин ударяет в голову. Чуя не замечает, как от непонимания происходящего, от разрывающего незнания, как поступить — напасть, пока Мафия крайне слаба, или отправиться на поиски уже возможно мёртвого Марка, внутри что-то взрывается. Он загорается красным светом, пуская трещины по деревянному полу под своими ногами, и бросает злой взгляд на Кимуру, проницательного наблюдающего, как внутри него что-то с треском ломается, а затем на слабо удивлённого Осаму. Слушать каждого из этих двоих придурков бессмысленно. Если Чуя не получает ответы на свои вопросы, значит, сделает так, как считает нужным. — Кстати, Накахара, слышал прекрасные утренние новости? Огай Мори не изменяет себе: наносить первый удар в войне — его конёк. Как жаль, что твой и без того раздолбанный клан сегодня лишился нескольких точек в порту, — хмыкает Кимура, ведет плечом и смотрит с вызовом. Чуя только стискивает челюсть, чувствуя очередной грубый толчок в груди, но не спрашивает, откуда ему это известно и достоверна ли информация. Дазай предупреждал его, что останется только ждать, но парень наивно надеялся, что удар придётся лично на него, безответственно проигнорировав размышления о том, за что именно всё это время боролся. Он не отвечает на провокационный тон Акайо, но поворачивается к Осаму и упирается ледяным взглядом в карие глаза. — Об этом ты мне тоже не сообщил, потому что я «спал»? Или посчитал, что это не такая уж важная для меня информация? — он испытывает мужчину долгим, тяжёлым взглядом, но тот лишь вздыхает, вызывая укол недоумения и прилив ещё большей злости. Если ему нечего сказать — говорить будет Чуя. Накахара делает несколько широких шагов к столу, вытаскивает из кармана брюк маленькую флэшку и громко опускает её вместе с ладонями на стол, ударяя по поверхности. Он наклоняется вперёд и заглядывает в узкие янтарные глаза. — На этой флэшке вся информация про членов Портовой Мафии. Крайне полезная штука даже для тебя, да? — Чуя подразумевает то, сколько компромата и сводок есть у Кимуры на многих, так или иначе относящихся к якудза, и двигает флэшку ближе. — Помоги нам, и она твоя. Но имей в виду: предашь моё доверие — и я буду убивать тебя раз за разом, пока от тебя не останется только бесполезное тело. Ты ведь этого боишься? Боли. Ты ежедневно мучаешься, поэтому хочешь быстрого и безболезненного конца? Что с тобой не так? Один из сильнейших преступников, но так трясёшься из-за подобного, раз засел у себя в норе, поджав хвост? Что, в детстве часто прилетало? Дело рук папы или… может, мамочки? Накахара язвительно шипит каждое слово, практически не контролируя этот поток. Он не знает, что злит больше: он сам, совершивший грубейшие ошибки — вовлечь во всё Марка, поставив его жизнь под угрозу, так близко подпустить Акайо и отключить голову рядом с Дазаем, — или, может, то, что другие не оправдывают его ожиданий? Утро началось с криков уже знакомого имени. Чуя и сам не понимает, почему его это так подорвало, но помнит, как картина дрожащего и стонущего от кошмара Осаму пустила метастазы в сердце. О каком будущем может идти речь, если даже Дазай не в силах отпустить прошлое? Что если Чуя — лишь замена? Что если для Осаму это только временное развлечение? Постепенно Дазай становится его поддержкой, он привыкает к этому, но что с ним будет, если тот исчезнет? Накахара видит, как искажается от злости лицо напротив, но вскинувшаяся с целью схватить его за шею чужая рука тут же оказывается перехвачена другой, перебинтованной. Кимура сразу отдёргивает руку, но не теряет самообладания, выпрямляясь. — Моя часть сделки заключалась в передаче нужной информации. Ты надеялся, что мы с тобой как подружки под ручку пойдём в бой, а потом устроим чаепитие на руинах Портовой Мафии и начнём заплетать друг другу косички? Я привёл вас к тому, что вы имеете, моя часть сделки выполнена. Найди Марка, а потом делай, что душе угодно, меня это уже не касается. — Пошёл ты нахер, Кимура. Чуя разворачивается и направляется к двери, но тут же оказывается схваченным за локоть. — Куда ты собрался? Мы едем в Агентство. Чуя закрывает глаза, не справляясь с ощущением, будто его окунули в воду, не давая вырваться и вздохнуть. Он задыхается от собственного гнева, ответственности и ощущения, будто допустил ошибку. Не вчера ли они оба дали подтверждение тому, что доверяют друг другу? Не вчера ли он отключил голову, отдав свою жизнь в руки Дазаю? Накахара медленно разворачивается, понимая, что Дазай стоит впритык, и, поднимая взгляд в карие глаза, решительно осознаёт, что должен разобраться со всем самостоятельно. Он не отступит от плана, родившегося в голове, но и не сможет рассказать о нем Осаму, предугадывая его реакцию. Сейчас нужно выиграть несколько минут, сделать так, чтобы его не остановили. — Мне нужно… подумать. Наедине. Я иду курить. Выслушай его предположения насчёт Марка, ладно? — Чуя нарочно изламывает брови, подавляя злость и говоря спокойно, с нотками просьбы. — А потом мы поедем в Агентство и будем думать там. Я сейчас вернусь, ладно? Дазай долго смотрит ему в глаза, словно пытаясь найти там ответы на свои вопросы, но в итоге кивает. Чуя скрывается за дверью, но вместо пачки сигарет достаёт из карманы ключи от машины, быстрым шагом, срывающимся на бег, двигаясь к выходу из мотеля. Они разберутся с Дазаем позже, это сейчас не так важно, как закончить начатое. Он достаёт телефон, когда оказывается на улице, и набирает выученный однажды номер. Когда дверь в номер захлопывается, Дазай убирает руки в карманы брюк, медленно поворачиваясь лицом к опирающемуся на подоконник Акайо. Тот отвечает ему долгим взглядом, упрямо скрестив руки на груди. Дазай не знает, откуда в Чуе такая необходимость в помощи этого человека, но хмыкает пришедшим на ум догадкам по поводу Кимуры, всё же соглашаясь с собой: кое в чём он может быть полезен. — А я в тот день подумал, что вы не разлей вода, — с лёгкой улыбкой начинает Дазай, внимательно следя за эмоциями на чужом бледном лице. Его потрескавшиеся губы становятся белее, а взгляд более болезненным. — Держи друзей рядом, а врагов ещё ближе? — Господин бывший Исполнитель, неужели судите людей по себе? Но раз уж мы тут цитируем Сунь Цзы, то что думаешь о «при готовности атаковать демонстрируй подчинение»? — поднимает одну бровь мужчина, сверкнув хитростью в глазах. — О чём ты? До Дазая осознание доходит только в тот момент, когда Кимура лениво оборачивается, глядя за стекло за своей спиной, а затем отпускает смешок. Осаму преодолевает расстояние до окна несколькими широкими шагами, а затем недовольно цокает своей же неосторожности. На улице нет ни Чуи, ни машины. — Теряешь хватку, Дазай. Не думал, что ты из тех, кого обмануть как два пальца об асфальт. Ну и? Куда рванула твоя царевна Будур? _______ Чуя надевает перчатки ещё в машине, решив, что так будет безопаснее. Будет легче сдерживать свои эмоции и Смутную Печаль. Он вновь чувствует в себе это горящее пламя, обжигающее грудь своими языками. Оно где-то глубоко внутри, живое, просящееся на волю, измывающееся под рёбрами, то жалобно стонущее, то гневно рычащее. Всё это время, пока Чуя не мог использовать способность, внутри было совсем тихо, непривычно глухо. Но ещё со вчерашнего вечера, с того момента, как он встретился с Мори в кабинете, Накахара вновь обрёл уверенность, что в его теле есть кто-то помимо него. И оно рвётся наружу. Парень, кусая изнутри щёку, суёт телефон в карман, хмуро игнорируя вибрацию бесконечного потока сообщений и звонков. У него бешено колотится сердце, точно желая оставить синяки на его ребрах, и он почти что жалеет о том, что сделал. Но выходит из машины, блокирует двери и, глубоко вздохнув и сжав пальцы в кулак, отчего чёрная кожа перчаток натягивается, решительно направляется в сторону входа в уже знакомое здание. Правильно ли он поступает, не говоря ничего Дазаю? Но тот ведь тоже явно многое не договаривает. Чуя лишь делает то, что считает нужным. Он не знает, не выкинут ли его сейчас из здания, не откажут ли ему, не встанут ли против него. У него есть лишь небольшая надежда и страх перед сегодняшним днём. Мысли о том, что Марк, возможно, уже мёртв, а Мори после сегодняшнего нападения эспера крайне слаб, долбят дятлом в виски. Чуя заходит в офис штаба Накахара-кай, сразу же встречаясь с постом охраны и многочисленными взглядами. Сегодня ночью со стороны Мафии были совершены нападения на их портовые точки, а он для всех всё ещё член вражеской организации. Поэтому парень нисколько не удивляется, встретив враждебность на лицах своих же людей, а также нежелание охраны впускать чужака. — У меня назначена встреча с господином Верленом, впустите меня или сообщите ему, что я прибыл, — требовательно говорит Чуя, глядя в глаза мужчине, стоящему на охране. — Мне об этом доложено не было. Покиньте офис, Накахара-сан, иначе мне придется заставить вас это сделать. Чуя, стискивая зубы до скрипа, резко подаётся вперёд, загораясь алым цветом. — Да? Попробуй! — Чуя-кун. Парень дёргается, оборачиваясь на знакомый голос и встречаясь взглядом с невысоким мужчиной, держащим руки за спиной. Поль тянет сдержанную улыбку, а затем кивает охране. Чуя заставляет себя проглотить всплеск мимолетной радости от того, что его тут всё же ждали, а затем, деактивировав способность, проходит дальше, не отрывая от человека на посту тяжёлого взгляда. — Извините, что так внезапно нагрянул, Верлен-сан, — начинает Чуя, не отрываясь глядя на мужчину и следуя за ним к лифту. Он чувствует каждый взгляд, ударяющий ему в спину, слышит каждый шёпот за плечами. — Я понимаю, что вы не обязаны выслушивать меня, но я действительно по делу. Это касается- — Давай дойдём до моего кабинета, Чуя-кун, — спокойно прерывает его обеспокоенную речь Верлен, заходя в лифт и ожидая, пока Чуя зайдёт следом. Накахара только кивает, давясь резким приступом паники, но заходит внутрь, стараясь дышать глубже. Верлен жмёт на кнопку четвёртого этажа, глядя только перед собой, и Чуя не может почувствовать в его поведении ни какой-либо настороженности, ни упрёка. Лицо мужчины расслабленно, руки все ещё сцеплены за спиной. Чуя хочет спросить, как обстоят дела в точках нападения, хочет узнать про обстановку в клане, но только нетерпеливо ждёт в попытках взять себя в руки. В коридоре на четвёртом светло и тихо, по сравнению с коридорами офиса «Mori Corporation». Светлые тона стен и дверей, большие окна, из которых льётся тёплый свет, учитывая солнечную сторону. По полу стелется длинный бежевый ковер, а по углам стоят редкие, но горшки с длинными кустами. Офис Портовой Мафии — холодное тёмное здание без лишних картин на стене и других элементов декора. Собранность и сдержанность вытесняют там любой уют, а тут, в Накахара-кай, здание больше похоже на самый обычный офис, нежели на штаб якудза. Чуя отчего-то ведёт плечом, разглядывая коридор, и ловит себя на масли, что ему впервые тут не по себе. Он идёт за спиной Поля, но оборачивается, когда слышит, как открывается лифт, и едва не спотыкается, увидев там словно знакомый силуэт и тёмную макушку высокого человека в костюме. Чуя не может разглядеть, кто это — двери лифта закрываются, но по спине бегут тревожные мурашки. — Не отставай. Кабинет Верлена — просторное помещение, пропахнувшее вишнёвым табаком. С рабочим столом, длинным книжным шкафом, строгим кожаным диваном и стеллажом, хранящем в себе рабочие папки и документы. На стене несколько картин в тёплых тонах, выдержанность обстановки, ни одной лишней бумажки не на своём месте. Словно здесь никогда не работают. Порядок искренне привлекает Чую, но едва ли у него сейчас есть время и желание восхищаться чужим рабочим местом. Он быстрым шагом направляется к дивану, на который ему указал Старший лейтенант, чтобы сесть и, сцепив руки в замок, податься вперёд, с волнением ожидая позволения начать говорить. Поль кладет свой кинжал, что всегда носит в ножнах на талии, на кофейный столик и, сев в кресло напротив, закидывает ногу на ногу, впиваясь в Чую внимательным взглядом и кивая. — А где… где Рембо-сан? — спрашивает первым делом Чуя, ведь всё, что он скажет, должен услышать и временный оябун клана. Верлен думает над ответом несколько секунд, прежде чем бесстрастно сказать: — Артур сейчас на встрече с представителями Токийской организации. Мы укрепляем фундамент клана. Я передам ему всё, что ты скажешь. Так что? Именно в этот момент Накахара вдруг осознает, что не знает, с чего начать. Ему придётся тщательно подбирать слова, дабы не упустить важного, но и не сказать лишнего. Ему необходимо убедить человека его родителей, нынешнего Главу его, Чуи, клана, в своих благих помыслах и искренности. Сердце бьётся в глотке так яростно, что Чую бросает в жар и ладони под перчатками начинают потеть. Что если ему не поверят? Что если сочтут лишь несмышлёным юношей? Чуя откашливается, когда понимает, что его молчание затянулось, и начинает говорить, стараясь преподнести информацию взвешенно, холодно и чётко, не давая панике просочиться в голос. Он говорит обо всём, начиная со дня операции в клубе «Joule». Об условиях, которые поставил Дазаю — что его клан должен быть в безопасности, пока он сам будет работать на Мори и беспрекословно исполнять его поручения, об отказе от статуса кумичо, о Детективном Агентстве, о совместно разработанном с ним плане. Чуя рассказывает про поимку эспера и что это он напал сегодня с утра на Огая Мори, поразив своей способностью, своим проклятием. Докладывает о том, что ночью была снесена база данных Портовой Мафии и какая сумма была списана и отправлена на независимый счёт, чтобы подорвать авторитет организации. Чуя отвечает на каждый вопрос. Накахара старается кратко объяснить каждый свой шаг, намеренно опуская одну единственную деталь — Осаму Дазая, которого уже несколько недель считают мертвым все, кроме Мори. Чуя знает, что его телефон разрывается от звонков, но смотрит в глаза напротив, не упоминая в своей истории о связи с Дазаем, потому что считает это правильным. Он делится своими мыслями, но не может раскрыть тайны другого. Когда дыхание кончается, а сказать уже практически нечего, Чуя замирает в ожидании, опуская взгляд на чужой клинок и поджимая губы. Внутри всё покрывается морозной корочкой в ожидании ответа, однако тусклая надежда ещё теплится в груди. — Чуя-кун, — наконец обращается Верлен, между бровей которого скользнула задумчивая линия, — почему ты раньше не обратился за нашей помощью? Я ведь не раз тебе говорил, что мы поможем. Мы — клан твоих родителей. Тебе не пришлось бы работать на врага в одиночку, а нам бы не пришлось переживать твоё «предательство». Чуя сглатывает мерзкий ком в горле, двигается ближе, собираясь с мыслями. Он чувствует проблеск радости внутри, ведь ему поверили, но… Причина, по которой он не пришёл раньше — Дазай, не доверяющий никому отсюда. Накахара просто поверил в чужой план, но именно сейчас ему необходимы союзники в лице своих людей. — Я сделал то, что считал верным. Мы с Агентством выполнили план, как изначально рассчитывали. Сейчас, — он останавливается всего на секунду, переводит убедительный взгляд в лицо напротив и открывает ладони, после заламывая пальцы. — Сейчас мне нужна армия. Портовая Мафия слаба как никогда, и если не ударить по ней сегодня — мы упустим последнюю возможность избавиться от врагов и конкурентов. — Такое планируют заранее. Ты хочешь, чтобы я за день собрал армию, готовую следовать за тем, кто от них отказался? Если бы нам было известно обо всём несколькими днями ранее, твоё положение- — Я знаю, Верлен-сан! Парень практически задыхается, не в силах ухватить воздуха. — Я знаю, что мне стоило сказать обо всём сразу, но если бы информация просочилась, всё было бы напрасно. Я должен был убедить Мори в том, что я на его стороне. Я не… не прошу армию, что слепо последует за мной. Это сейчас не важно. Поведите её вы. Но это нужно сделать сегодня, — твёрдо заканчивает Чуя, чувствуя, как его начинает трясти от отчаянья и злости. Верлен испытывает его долгим взглядом, а затем проходится ладонью по лицу и вздыхает. — Детективное Агентство нападёт на «Mori Corporation» сегодня? — Да. И я буду там. Даже если вы мне сейчас откажете, я доведу дело до конца. — А что после, Чуя? — этот вопрос едва не заставляет вздрогнуть, звучит, как удар под дых. После того, как они закончат и Мори будет мёртв? Или если ничего не получится? Чуя хлопает ресницами, хватая воздух ртом, но затем расправляет плечи, стараясь придать голосу уверенность: — Я верну то, что по праву принадлежит мне, как только отомщу за родителей и клан. Я стану кумичо и понесу наказание за предательство, если потребуется. Поль долго ищет что-то в его глазах, но Чуя и не думает отводить взгляда, не давая ни малейшего повода сомневаться его словах. Мужчина вдруг мягко улыбается уголком губ, вставая с места. — Пойдём. Покажу тебе кое-что. Чуя резко встаёт с дивана, собираясь возразить, ведь у них не так много времени, но поджимает губы, хмурясь и застегивая до конца кофту с капюшоном, надетую на голое тело. Он следует за Старшим лейтенантом, так как сейчас готов сделать всё что угодно, лишь бы обрести уверенность в том, что его примут обратно. ________ — Почему ты всё ещё сидишь здесь, если знаешь, куда он поехал? Разве не стоит его остановить? Дазай поднимает голову, отвлекаясь от мониторинга диалогового окна в телефоне, и встречается со скучающим взглядом Кимуры из-за крышки ноутбука. — Я должен остановить его от воссоединения со своим же кланом? — с насмешкой спрашивает Осаму, опуская на секунду глаза в телефон, но с толикой огорчения не находит там ни ответа на свои сообщения, ни пропущенных входящих звонков. — Он сделал то, что давно хотел — ринулся за помощью к Верлену. — Брось, — усмехается Акайо, начиная что-то печатать в ноутбуке. Они оба сидят за одним столом, и Дазай мелко трясёт ногой, закинутой на другую. — Ты ведь догадываешься, в чем вся соль. И почему ничего не предпринимаешь? — Моё дело — Мори и Портовая Мафия, а не Накахара-кай. — Да, но это ведь и касается твоей карманной бомбы замедленного действия. Он знает? — Если бы знал — не поехал бы. Дазай говорит с расслабленным выражением лица, но сильнее сжимает пальцами телефон от неприятного укола в грудной клетке. Раздражённо сжимает челюсть, всего на миг позволяя себе проявление злости. — Почему не сказал ему, если догадывался? — Это допрос? — Дазай впивается взглядом в лицо напротив, постукивая пальцем по экрану телефона, а затем снова пытается набрать номер Чуи, но снова слышит только жалкие долгие гудки. Тишину в номере прерывает чужой кашель и шумно работающий старый кондиционер, готовый загореться в любую минуту. — Искреннее любопытство. Вы оба как два клоуна на сцене — одно удовольствие наблюдать за тем, что выкинете в этот раз. Дазай безразлично хмыкает, но терпит неприятное жжение под рёбрами. Ему стоило рассказать всё Чуе в момент, когда он понял, насколько тот зацепился за свой клан и Поля Верлена. Он не уверен, знает ли обо всём Артур Рембо, но в Старшем Лейтенанте не сомневается ни грамма. Отпустив туда Чую сейчас, Дазай понимает, какой диалог их ждёт после, и его сердце впервые за долгое время волнительно ускоряется в биении. Сожаления нет, есть только вязкая злость на парня, который так и не смог к нему прислушаться, и на самого себя. — Чуя нужен Верлену, и пока тот ничего не знает, ублюдок не тронет его. Более того, даже против него Чуя со своей силой сможет защититься. — Какая уверенность, — закатывает глаза Акайо, но Дазай незамедлительно парирует с насмешкой: — Тебя он уже убил однажды. Но… Верлен работает с Мори. Убить кумичо их клана не было бы так легко, если бы среди них не завелась крыса. Я подозревал об этом, но Чуя не знает, и, каким бы сильным он ни был, он не жил в таких условиях, как мы с тобой, — вслух размышляет Дазай, уставившись в стол остекленевшим взглядом. — Чуя — брошенный родителями ребёнок, которого за один вечер принудили вступить в Мафию. Всё, что у него осталось — клан, и он будет цепляться за него, как утопающий за соломинку, ища там поддержку и защиту. Сейчас от отчаянья он точно слепой котёнок… Будет тыкаться в любого близкого к семье человека, готового заменить ему её и создать иллюзию безопасности и надёжности. Верлен обозначил своё отношение к нему в день их знакомства, и он единственный, кто имел такую тесную связь с погибшими Накахара. Всё элементарно — Чуя не поверил бы мне из-за своего наивного доверия Лейтенанту, — поясняет Дазай, замечая внимание на лице Кимуры. Тот сводит брови, думает над его словами с минуту, а затем вздыхает, словно на что-то решившись. — Не поверит на словах, если не будет доказательств, — наконец произносит Акайо, откидываясь на жёсткую спинку стула и болезненно морщась.— И почему я вообще в этом участвую?.. — У тебя есть что-то на Верлена? — щурится Дазай, блокируя телефон, где его сообщения так и остаются без ответа. — Ага. Скажи, дело ведь не только в доверии? Тебе было нужно, чтобы мальчишка сфокусировался на Портовой Мафии, а потом, узнав, кто на самом деле приложил руку к убийству Накахар, значительно поубавил бы своё рвение? Он не стремился бы так отчаянно помочь тебе разобраться с Мори. И это я тут выслушивал, какой я подонок, раз действую в свою пользу? — он чуть склоняет голову, хитро скалясь, пока у Дазая в солнечном сплетении отвратительно тянет. — Ты прав. Поначалу так и было, но не сейчас. Что у тебя есть на Верлена? Осаму не продолжает, не Кимуре ему нужно изливать душу. Дазай использовал Чую с его амбициями и желанием уничтожить Мори и Мафию, едва тот решился на это. Сейчас сказать Чуе обо всем — подорвать его доверие к себе. Впрочем, как и не сказать. Тот мало того, что не поверил бы его словам без доказательств, так ещё и обвинил бы в попытке настроить его против своих же людей. Чуя — закрытый клубок злости, не привыкший доверять и ожидающий опасности со всех сторон. Сейчас Дазай не готов терять уже построенное, оттого ждёт их разговора с ноющим внутри чувством. Однако когда Накахара увидит доказательства, особенно если сейчас получит желаемое в штабе, сегодняшняя атака на Портовую Мафию обретёт совсем другой смысл и выльется в нечто иное. Кимуру, уже готового ответить на вопрос, отвлекает телефонный звонок, и Дазай тут же переводит взгляд на свой мобильный, но тот по-прежнему молчит. Чуя вне опасности, что немного успокаивает, только это не даёт сорваться с места, но тот наверняка уже обо всем доложил Верлену, а значит, элемент неожиданности атаки уже провалился — теперь они будут бороться не только против Мори и его армии. Потому что Верлен изначально работал с Главой Мафии. Дазай понял это ещё в тот момент, когда вернулся в марте со своей операции и получил задание быть наставником наследника Накахара-кай. Сегодня вопрос в другом — что сделает Чуя, узнав, что его родителей предал их близкий друг? Человек, которому он сейчас доверился. Акайо поднимается с места, глубоко хмурясь, когда отвечает на звонок. — Твен? Где ты сейчас? Боже, да не тараторь. Откуда я знаю, почему он не отвечает? Да, — говорит Кимура, отворачиваясь к окну, но Осаму видит, как напрягаются мышцы на его спине, обтянутой чёрной футболкой. — Что? Я скину тебе адрес, приезжай сюда. Нет, он сейчас в Накахара-кай… Не ори, — он тяжело вздыхает, щипая себя за переносицу и слушая голос на другом конце трубки, а затем кивает самому себе. — Я понял. Он резко сбрасывает звонок, упираясь теперь руками в бока, ведёт плечом и разворачивается к молча ожидающему Дазаю. — Марк решил проверить, угрожают ли люди из Накахара-кай твоей бестии. Полез туда в одиночку, идиот. Ты ведь знал, что убийство людей из Мафии — их рук дело? — Знал, — холодно отвечает Дазай. — Так значит, птенчик жив. А говорят — любопытство не порок. Где он сейчас? — В Северном районе. — Где штаб. Что же... Это хорошо, что он знает. Чуя не поверит только моим словам. Доверие — тонкая и ценная материя, а этот ублюдок Верлен заслужил его одним своим существованием. Мне нужны доказательства, Кимура. Кстати, откуда они у тебя? Неужели Поль работал и с Хаяси в то время? — Дазай ухмыляется, когда видит по янтарным глазам, что оказывается прав. — Так вот, кто слил информацию о нашем нападении на «Joule» в тот день. Вы ведь были готовы нас встретить. — Не работал. Работает. И скорее всего они сейчас в одном здании, — напряжённо отвечает Кимура, задумчиво отводя взгляд и скрещивая руки на груди. Он прикладывает телефон к губам, пока Осаму на миг замирает с глухо ударившимся о рёбра сердцем. — Накахара уничтожил его империю за один вечер. Как думаешь, что будет, если они встретятся? — Пока Чуя не знает о Верлене, рядом с ним он в безопасности. Старший Лейтенант использует его, чтобы избавиться от Портовой Мафии, но затем возьмётся и за него. Если Чуя ляпнет лишнего про план с Детективным Агентством, то неожиданно напасть у нас не выйдет. Верлен работает с Мори, а что насчёт Рембо? — Мы ни разу не пересекались с ним. Не уверен, знает ли он, чем промышляет за его спиной Верлен. Почему не поедешь в Агентство? — Я связался с их лидером. Подождём Чую — он свяжется со мной, и мы предъявим ему доказательства… Если нет, то будем следовать плану. И да… Надеюсь, ты понимаешь, что я с тобой сделаю, если ты ему навредишь. ______ Помещение, в которое они неспеша заходят, куда менее освещенное и более прохладное, чем все остальные. Комната похожа на кабинет Верлена, но меньше и захламленнее — повсюду стопки документов и предметы декора. Старые вазы и холсты картин на полу, на стене над рабочим столом несколько полок и подвешенные крест-накрест шпаги. — Верлен-сан, чей это кабинет? — негромко спрашивает Чуя, когда тот закрывает за ними дверь. Они находятся на самом последнем этаже здания, но уже не на солнечной стороне, оттого в комнате температура ниже. — Это кабинет кумичо. На данный момент — Артура, — отвечает Поль, проходя вглубь. — Подойди сюда. Мужчина подходит к стеллажу из чёрного дерева, останавливаясь спиной к Чуе, что тут же его догоняет, любопытно разглядывая каждую деталь в помещении. То есть, когда он станет кумичо, этот кабинет будет принадлежать ему? Накахара ведёт плечом от этих мыслей, ощущая себя слишком странно. Обжигающе близко к тому, к чему он шёл. — Взгляни сюда. Накахара поднимает голову, не сразу находя то, на что указывает ему Верлен. Когда же взгляд падает на это, осознание приходит не сразу, а затем заставляет невольно отшатнуться, расширив глаза и почувствовав, как органы стремительно падают вниз, а тело накрывает волна холода. Чуя резко набирает воздуха в лёгкие, начиная слышать стук пульса в ушах, моргает несколько раз и не сводит глаз с того, что заставило его ужаснуться. Он тяжело переживал новость о том, что его родители погибли, да ещё и при таких обстоятельствах. Чуя плакал и злился, винил и их, и себя, но, в конце концов, в один момент пришёл к какой-то апатии, к решительному желанию мстить, а не скорбеть. Однако сейчас его сердце мучительно сжимается, когда он видит на полке три рядом стоящие вазы, аккуратно подписанные до боли знакомыми именами. Масаши, Ямада и Чихэру Накахара. — Прости, что не предупредил тебя, — Поль скользит по нему мягким взглядом, а затем грустно улыбается. — Я знаю, что ты чувствуешь, но должен был показать тебе это. В тот вечер и я потерял не только оябунов своего Клана, но и семью, — тихо говорит он, поднимая руку и касаясь пальцами гравировки имени его, Чуи, отца. — Мы с Масаши росли вместе, мои родители были из Накахара-кай, но имели французские корни, и однажды нам пришлось вернуться на родину. Я прилетел в Йокогаму, как только стал совершеннолетним, и с того времени служил твоим родителям. Меня назначили наставником Чихэру, когда он родился. — Вы обучали моего брата? — сипло спрашивает Чуя, но встаёт плечом к плечу к Полю, глядя на небольшие вазы, чувствуя, как не может успокоиться сердце. Он старался не скорбеть больше, но именно сейчас чувствует, что к горлу подкатывает ком слез тоски и обиды. Слишком странно смотреть на вазы с прахом своей семьи, слишком нереально. — Да. Он был мне как младший брат, — тепло улыбается Верлен, а затем переводит взгляд на Чую. — Вряд ли ты помнишь, потому что был ещё совсем мал, но твой первый клинок подарил тебе я. Твоя мать была против того, чтобы ты держал оружие с четырёх лет, но мы с твоим отцом должны были вырастить в тебе достойного носителя твоей фамилии. Чуя встречается взглядом с серыми глазами, задыхаясь, но чувствует непривычное тепло в груди, которое тут же разбивается о собственные мысли. — Но в итоге меня отправили во Францию, и теперь я не имею и половины навыков моего брата, — с холодными нотками напоминает Чуя. — Твоя способность была опасна. Не только для тебя, но и для твоего клана. В то время твои родители не знали, что с ней делать. — И просто избавились от меня. — Оградили. В мире якудза слишком много вещей, из-за которых твоя способность могла выйти из-под контроля. Но сейчас, Чуя, — он вдруг поворачивается к нему всем корпусом, заглядывая в глаза и кладя ладони на его плечи, и парень мелко вздрагивает от неожиданности. — Сейчас ты способен контролировать… его. Арахабаки, — сердце пропускает удар, но Чуя не может отвести глаз от настойчивого взгляда и поднятых бровей мужчины. — С такой силой, со знаниями и практикой, которую мы тебе дадим, ты станешь сильнейшим кумичо, Чуя. Проделанная тобой работа, твоё упорство, — пальцы на плечах сжимаются сильнее, — ты сделал правильный выбор, придя сюда. Твоё место здесь, в этом кабинете. Я и Артур будем поддерживать тебя до конца, ты можешь быть уверен в своих людях, мы… вместе уничтожим наших врагов. Усилия, которые ты прикладывал все эти месяцы… Чуя, твои родители гордились бы тобой. Накахара сглатывает, понимая, что если начнёт сейчас говорить, то издаст лишь хрип и позволит слабости сорваться влагой с ресниц. Он оказывается не способен даже вздохнуть от того, как щемит сердце. Чуя с самого детства мечтал услышать это, первое время ждал, что родители скажут вернуть его в Японию, что он снова увидит их и брата. Что однажды они появятся на пороге квартиры опекунов, и мама обнимет его и заплачет, а отец по-особенному улыбнётся. Сейчас этого уже не случится, но теперь он сможет продолжить их дело, несмотря на боль и обиду. — Вы… поможете мне? — сдавленно спрашивает застывший Чуя, глядя в блестящие глаза напротив. — Разумеется. Положись на свою армию. — Мне бы… — он отводит взгляд, набирает воздуха грудью, чувствуя, как его тело начинает мелко дрожать от слов, которые раньше он не мог позволить себе произнести. — Я так хотел поговорить с ними всё это время. Понять, почему они так поступили… — Твоя мать тяжело переживала твой отъезд, — опускает руки Верлен, но не отходит, сохраняя дистанцию между ними крайне маленькой. — Она всё ждала, когда же сможет послать за тобой людей, но мы все пришли к выводу, что вдали от клана ты будешь в безопасности. Я всегда считал, что сын кумичо должен расти среди якудза, однако твои родители подарили тебе спокойную жизнь. Чуя, внешне ты так похож на Ямаду, — он убирает за ухо прядь его рыжих волос, пока Чуя не двигается, оглядывает его лицо, — но внутренне ты копия своего сильного отца. Докажи им, что твоё место здесь. Верни клану прежнее величие. Чуя сжимает губы, поворачивает голову и снова смотрит на вазы, чувствуя, как сдавливает органы. Он должен это сделать. Но теперь мягкую улыбку вызывает другое — он будет не один, с ним целый клан. Слова, сказанные Полем, ощущение, будто у него, наконец, есть надёжная опора под ногами. Накахара уверенно кивает. Он чувствует, как телефон в кармане его кофты поддаётся лёгкой вибрации, знает, кто ему звонит, но не тянется за ним, заглядывая в серые глаза с чистой и светлой надеждой, появившейся впервые за это долгое время. — У меня будет к вам просьба. Мне нужно найти одного человека. ________ — …Он пока побудет там, продолжит наблюдать за ситуацией… Да, он сообщит мне, если что-то изменится. Ты связался с… Чуя слышит голос Кимуры перед тем, как открыть дверь номера и зайти внутрь, но мужчина тут же прекращает говорить, переводя на него взгляд. Парень же с камнем в груди смотрит только на Дазая, стоящего к нему спиной. Он позвонил ему, как только вышел из штаба, пускай Поль и настаивал остаться там и отправиться в офис Портовой Мафии уже вместе с армией. Чуя просто не мог не предупредить Дазая, не мог не поделиться, о чем говорил с Полем, но сейчас, глядя на напряжённые плечи и зная, что Осаму не поворачивается к нему нарочно, в груди что-то слишком болезненно толкается. — Долго же ты курил, Накахара, — усмехается Кимура, и Чуя не сразу понимает, о чем речь, но после прикусывает щёку. — Почему ты всё ещё здесь? — спрашивает Накахара, закрывая за собой дверь и глядя на Дазая. — Я думал, ты поедешь в Агентство. Что говорит Куникида? Он видит, как вздыхает Дазай, медленно поворачиваясь к нему, и натыкается на стальной взгляд, заставляющий оставаться на месте, точно примораживая ноги к полу. Чуя знает, что Дазай злится, даже если не показывает это открыто. Он чувствует, что между ними сейчас не два метра расстояния, а целая пропасть. Воздух в комнате настолько тяжёлый, что не вздохнуть. — Агентство отправится к офису к вечеру, как только Йосано подаст сигнал, — равнодушно отвечает Дазай, обдавая холодом. Он скрещивает руки на груди, прислоняясь тазом к столу. — Марк вышел на связь. — Что? — Чуя вскидывает брови, а затем с облегчением выдыхает. — Он… в порядке? — Ага, — отвечает Акайо, хмыкает своим мыслям и щурится. — Ему будет что тебе рассказать. Где ты был, к слову? Чуя переводит взгляд на Дазая, убирает руки в карманы кофты и расправляет плечи от того, насколько проницательно, но морозно смотрит мужчина. Так, как когда они только познакомились, и это стискивает рёбра. — Я встречался с Полем Верленом, — стараясь придать голосу спокойствие отвечает Чуя, поднимая подбородок. — Ожидаемо, — Дазай недобро усмехается, опускает ладони на поверхность стола и сжимает края пальцами. — И как? Поделились секретиками друг с дружкой? — Не надо обвинять меня. Это мой клан. И они нам помогут. Их армия- — Их армия. Армия Портовой Мафии. О, как будет весело, когда они все попробуют тебя убить. — Что за бред ты несёшь? — выплевывает Чуя, делая шаг вперёд и возмущённо морщась. — Зачем моей армии убивать меня? — Армии незачем. А вот Верлену весьма выгодно. Что, настолько я не внушаю доверия, да? — ядовито понижает голос Осаму, глядя исподлобья. Чуя теряется и едва не вздрагивает, когда его зовёт Акайо: — Накахара, у меня есть запись, которую тебе стоит послушать.