Картина

Последние дневные лучи солнца смело пробивались сквозь большое окно. Их острые края смягчали тонкие шторы, и уже рассеянный свет ложился на небольшой холст в руках Лайи. Она увлечённо и неторопливо выводила тонкие, едва ощутимые линии, в которых призрачно угадывались незабываемые черты лица. И всё же чего-то не хватало сразу. Чего-то очень важного. Но, как всегда бывает, это "что-то" было знакомо так сильно, знакомо до боли... знакомо так, что никак не проявлялось. В дверь постучали. Лайя улыбнулась, готовая сейчас же увидеть настоящие, живые очертания своей картины: она легко стала узнавать, что Сандра стучит в дверь трижды, и, будто подумав мгновение - ещё раз. Лайя положила холст на прикроватную тумбочку. - Сандра, заходи. Девушка открыла дверь и настороженно посмотрела на Лайю. - И откуда это ты всё знаешь? - У тебя научилась, - усмехнулась Лайя. Сандра только кивнула, очевидно догадываясь, в чём тут дело. Она подошла поближе и сообщила: - Пойдём потихоньку, скоро ужин. - Сандра безупречно говорила по-английски, а всё же букву "р" произносила твёрдо, с румынским контрастом. Это всегда заставляло Лайю почему-то медлить с продолжением диалога. Вот и сейчас Лайя не ответила. Ещё не полностью отвлекшись от рисования, она с интересом рассматривала Сандру. И хоть Лайя прекрасно помнила каждую её чёрточку, всё равно было нелегко воплотить её так, как виделось. Ещё несколько секунд тишины - и Сандра, заинтересованно наклонив голову, рассматривала Лайю в ответ, улыбаясь. - Что мы делаем? - ещё через некоторое время спросила Сандра. - Думаю, одно и то же, - заметила Лайя, до сего наслаждаясь мелодичным, сейчас приглушённым, голосом Сандры. Вскоре Сандра приблизилась и подала девушке руку, приглашая встать. Не успели они соприкоснуться, как тепло друг друга стало овладевать ими полностью. Только и оставалось, что видеть отражение в глазах напротив и не искать чего-то. По скулам Сандры вдруг пробежал золотисто-рыжий отблеск, а через миг заставил самую малость прищуриться, окрашивая в апельсиновый контуры всех предметов, на которые глядело закатное солнце. Лайя неосознанно потянулась к щеке Сандры, словно можно было погладить свет. Однако сомнений никаких и не возникало, что на ощупь он такой, каким его почувствовала Лайя. - Я говорила тебе, что ты очень... очень красивая? Каждое слово, каждое движение заставляло Сандру сконцентрироваться только на том, что перед ней, рассекая замысловатые тени, стоял хрупкий силуэт, будто наполовину нарисованный солнцем на прощание. От последних слов Сандра немного смутилась, но виду не подала. - Знаешь, я видела красоту и посильнее, - негромко произнесла Сандра. Её губы дрогнули в задумчивой улыбке. - И сейчас вижу. Лайя смутилась ещё больше, но не могла отвести взгляда - она продолжала тонуть в серебристо-лазурном море, которое, как в штиль, заставляло закат таять медленно - тростниковым сахаром на языке, словами на губах... Тут же появился привкус фантомной сладости. Вот оно. Её хотелось запечатлить - и так, чтобы от взгляда на картину, как от взгляда в этот миг, тёк мёд. Эту сладость сильнее всего хотелось ощутить по-настоящему... И вместе. Опаздывая на ужин, провожая закат. Хотя, возможно, есть ещё что-то, о чём может поведать каждый из тысяч штрихов, вдохновлённых сотнями граней реальности. Но лучшим картинам всегда нужно время - тягучее, эфемерное, неизвестное.