Невинность монстра

      Стакан в его руках треснул. Ему потребовались всего лишь минута, чтобы понять, в какой опасности его семья. Сальваторе заплатит. Они заплатят, что разбудили Майкла, что чуть не убили Атенаис, что похитили его братьев и сестру. Чудовище в нем требовало мести, жалость пропала века тому назад. Он не боролся ради их возвращение столько времени, чтобы их украл Стефан Сальваторе. Он вернет их. Какой бы ни была цена, его семья воссоединится.       Элайджа не успел бросить осколки, потому что на него набросился рыжий ураган. Атенаис вошла на кухню со своей вампирской скоростью и прыгнула ему в объятия. Вчера все произошло так быстро, что Атти даже не поняла, что он вернулся.       — Элайджа!       — Доброе утро, сладкоежка.       Он, в свою очередь, обнял ее свободной рукой, уперев подбородок на ее макушку. Его маленький гибрид не смог видеть умиротворения на его лице. Элайджа глубоко вздохнул, приказывая себе успокоиться. Его гнев может быть разрушительным, и Атенаис не должна пострадать от этого. Ее запах, пожалуй, единственное за последние несколько десятилетий, что может мгновенно его успокоить. Ее щебетание наполняло пустую до тех пор комнату.       — Ты вернулся! Я думала, что это был сон!       — Я всегда возвращаюсь, — слегка отстранившись, ответил первородный.       — Я скучала по тебе.       Ее слова задели его в самое чувствительное место. Элайджа видел в ее глазах только нежность, искренность и преданность, которых он искал целое тысячелетие. Как долго он ждал, что кто-то скажет эту фразу? Кто еще мог скучать по такому чудовищу, как он? И когда он думает, что пытался как трус убежать от тех чувств, которые появились рядом с ней. Элайджа слегка улыбнулся, подняв руку и убрав с ее лица упавший локон. Он нежно погладил ее по щеке, желая передать этим жестом всю гамму чувств, которые пробуждает в нем это девушка с лазурными глазами, в том кто забыл, что значит быть человеком.       — Я тоже скучал по тебе, сладкоежка.       Он наклонился и целомудренно поцеловал ее в лоб. Стены, построенные вампиром, рухнули от одного ее взгляда. Если он сам построил себе ловушку, то это самая приятная ловушка. Элайджа не стал рассказывать о проблемах с Сальваторе. Он не хотел ее волновать. Хотел видеть только счастье в ее глазах. Он знал, что всего лишь через несколько минут ему придется попросить ее сделать заклинание. Но хоть минуту покоя рядом с ней заслужил же он?       Атти не могла не улыбнуться. Она была рада, что Элайджа вернулся. Ей все еще казалось, что она во сне, и когда она проснется, снова будет одна. Ни Ребекка, ни Джереми не могли заменить ей Элайджу. Весь гнев испарился, еще вчера вечером. Это по-детски злиться на него. Конечно, у Элайджи другие проблемы в голове, не только гибрид подросток. Завтрак прошел незаметно. Девушка рассказала ему в общем, как она без него жила. Ее щебетание резко прекратилось, когда она почувствовала чужеродную энергию в доме. Через секунду на кухне появился знаменитый гибрид.       — Прекрасно! Я ищу гробы, а ты тратишь время на это недоразумение!       Атти побледнела при последнем слове. Первым порывом было проклинать Клауса за слова, и за появление в том числе. Как он смеет так говорить о ней? Она подняла глаза на первородного, готова ответить, но слова остались на языке. Девушка склонила голову, заставила себя совладать с собой, не дать волю гневу. Ее хриплый голос привлек внимание двух братьев, которые начали что-то обсуждать.       — Я оставлю вас.       — Подожди! Клаус остановил ее. Она может сделать заклинание, — сказал он старшему брату. — Мы их найдем.       — Что за заклинание? — спросила Атти с некоторым любопытством, хотя она все еще сердито смотрела на гибрида, который обидел ее одним словом.       Она заметила взгляды первородных. Что-то новое. Ей только кажется что они выглядят как сообщники? Объяснение пришло только через несколько секунд напряженного молчания.       — Братья Сальваторе вонзили серебряный кинжал в сердце Ребекки, — серьезно сообщил ей вампир. — И украли гробы наших братьев.       Ребекка в гробу и ее еще похитили? Вот почему она пропала вчера. Лицо Атти приняло шокированное выражение. Как можно вонзить кинжал в первородного вампира? Они сильнее всех остальных. Стоп. Об этом она подумает позже. Глаза девушки загорелись решимостью.       — Будет ли работать заклинание на основе крови?       Элайджа не скрыл свое удивление. Атенаис хочет сделать заклинание? На крови? Что он пропустил? Она не использует заклинания крови. Он подозревал, что это связано с детством, о котором он знает лишь обрывки. Первородный с некоторым беспокойством наблюдал, как его маленький гибрид принес прямо на кухню гримуар Эстер, а затем новую карту Мистик Фоллс с его подписью на обороте.       — Должен ли я знать, откуда ты это взяла? — скептически спросил он.       Она сделала обиженную мордашку.       — Пожалуйста, ты всегда держишь их в нижнем ящике стола.       Элайджа раздраженно закатил глаза, но должен был признать, что ее наблюдательность произвела на него впечатление. В каждом городе, где они жили, была карта. Его научил горький опыт в Торонто, для поисков идеально подходили карты, а чтобы удовлетворить жажду путешествии Атти, ему нужен был список художественных галерей. И карты хранились в нижнем ящике его кабинета. Да, он становится предсказуемым.       — Phasmatos Tribum Nas Ex Veras, Sequita Saguines, Ementas Asten Mihan Ega Petous.       Он всегда был очарован ее магией. Так сильна, что от нее исходил слабый намек на темноту. Тьма, которую ощущали сверхъестественные существа. Он никогда не видел такой силы со времен своей матери. Только от Эстер чувствовалась такое. И тьма ее магии заставила его задуматься. Связано ли это с природой вампира? А может, оно досталось от Роджера в наследство? У него было достаточно времени, чтобы заметить, что сила Атти казалась безграничной.       Минуты подряд ничего не происходило. Кровь осталась неподвижной на карте. Клаус недовольно нахмурился. Его бормотание мог бы услышать и глухой.       — Почему не работает? Она что бездарна?       Элайджа сам недоумевал, зачем Атти нужно столько времени. Это был не первый раз, когда она пробовала поисковые заклинания, ладно первый раз на крови. Ее обучал ведьмак на его глазах два года назад в Китае. Его внимание обратил тот факт, как она побледнела и на долю секунды вокруг ее глаз появились вампирские капилляры. Ей не хватает сил, вдруг понял он.       Решение даже не взвешивалось. Это был скорее импульс, идущий изнутри, из той части сердца, которой была еще живой. Он подошел к стулу, на котором девушка сидела, и положил руку ей на плечо, позволив ей позаимствовать силу. Всего лишь раз такое случилось, Атенаис по ошибке украла его силу, так сказать поглотила ее словно сифон, боль была велика, но терпима. Она играла с заклинанием огня, и он коснулся ее руки, желая, чтобы она остановилась. Элайдже никогда не нравились ее игры с огнем. И тогда Атти взяла магию из него.       Земля ушла из-под его ног. Перед глазами Элайджи предстала полуразрушенная комната с несколькими гробами внутри. Обстановка менялась, он уже мог видеть полуразрушенный дом и окружающие его деревья. Его выбросили из видения самым болезненным образом. Он стиснул зубы и вцепился в край стула. Голос Атенаис был оглушающим.       — Ты это видел?       — Да, заставил он себя ответить.       Боль была еще невыносимой. Голова кружилась, а глаза постепенно привыкали к свету. Это последствия ее заклинания, он вошел ей в голову без разрешения. Плата была в самый раз.       — Ты в порядке? — спросил Клаус.       — Да, — такой же лаконичный ответ. — Напомни мне, больше так не делать… никогда.       — Извини, — с сожалением пробормотала Атти.       Ее ментальные щиты сильны. Она может снимать их только тогда, когда хочет. Элайджа смог дважды войти в ее голову с разрешением, но на этот раз он вошел автоматически, и щиты оттолкнули его, как только почувствовали. Отсюда и боль.       — Я знаю, где они, — успокоил он Никлауса. — Пошли.       — Можно мне с вами? — попросила Атти. — Я могу помочь.       Он посмотрел на своего младшего брата в поисках подтверждения. По его воле, Атти может пойти с ним куда угодно. По крайней мере, он взял ее на встречу с Роуз, хотя знал, что она будет мало приятной. Никлаус устало кивнул. Улыбку восторга на лице маленького гибрида можно было сравнить разве что с обаянием Мона Лизы.       Лес Мистик Фоллс скрывает множество тайн. Заброшенные особняки, тайные захоронения, место резни ведьм, где когда-то был построен дом. Туда направлялись все трое. Машина Клауса идеально подходила для посещения леса. Вампир на пороге остановился, внимательно прислушиваясь. Никого, они были одни. Первым вошел Клаус, за ним Элайджа, который спрятал Атти за собой. На второй этаж обычный человек не имел бы доступа, лестница была разрушена. Туда могли попасть только вампиры или оборотни. В том же порядке, в котором они вошли, они поднялись наверх. Одна большая комната с гробами. Оба брата довольно улыбнулись, увидев их.       Звук хлопнувшей двери заставил их вздрогнуть. Крик боли Клауса разорвал тишину дома. Гибрид упал на колени, держась за голову.       — Какого… — начал Элайджа, но так же, как и его брата, кто-то заставил пасть на колени.       Кровеносные сосуды в его голове взрывались. Его крик последовал за криком Никлауса. Атти осталась стоять одна.       — Остановитесь! — приказала она пустоте. — Вы раните их! Пожалуйста!       Боль прекратилась, но они прилипли к полу, не в силах пошевелиться. С ними играли духи ведьм. Они вампиры, а ведьмы, как все знают, ненавидят вампиров.       — Чего они хотят? — спросил старший Майклсон.       Девушка сосредоточилась на несколько минут, замешательство на ее лице удвоилось.       — Зачем? Зачем вам это нужно?       Говорит с ведьмами, кажется. И разговор, которого он не слышал, привел Элайджу в бешенство. Он привык знать, что происходит вокруг него, особенно когда это касается Атенаис, а не быть свидетелем.       — Духи хотят двух вещей, — сказала им Атенаис, необычно серьезная. — Во первых — мою кровь, жертву крови. А во вторых…       — Что еще за жертва? — уточнил Элайджа.       Атти снова замолчала, склонив голову вперед. Элайджа был поражен ее зрелостью. Она больше не была девочкой с огненными волосами и наивностью в глазах. Она была серьезна, готова к чему-то важному. Они были освобождены одновременно. Он поднялся с земли, невольно испугавшись силы сотен мертвых ведьм.       — Они хотят, чтобы я вернула к жизни того, кто в гробу. Кто там?       Вопрос был к Клаусу. Как бы гибрид не желал, он больше не мог ее скрывать.       — Наша мать.       Его старший брат словно окаменел. Их мать в гробу? Сохранилось тело матери, умершей более тысячи лет назад? А духи хотели, чтобы их мать воскресла?       — Нет! Клаус повысил голос. Никто не воскрешает Эстер!       — Иначе… они поднимут адский огонь на вас и на гробах, — передала угрозу Атти.       Адский огонь не может убить первородного вампира, но может сильно навредить ему.       — Но ты не можешь сделать это в одиночку! возмутился Элайджа.       — Даже не…       Клаус не смог произнести свою фразу до конца, вокруг двух первородных возник огненный круг, который полностью их скрыл.       — Я сделаю это! — испуганно воскликнула Атти.       Огонь утих, оставаясь только наполовину в высоте. Он не касался их, не обжигал, но был опасен. Ловушка. Ведьмы устроили ловушку для него и его брата. Вампир с тревогой посмотрел на Атенаис. Ему не понравилось, что она собиралась делать. Эта магия слишком темная для такой юной девушки. Оставалось только надеяться, что это не причинит ей вреда.       Атти тряслась вся. Голоса ведьм пугали ее. Они были такими старыми, такими сильными. Она была на их территории, и они не хотели, чтобы она была здесь, но они оставят ее в живых.       — Ты почти одна из нас. Природа ошиблась, дав тебе право на жизнь, но в тебе течет наша кровь. Только ты можешь это сделать, ты спасешь их. Если нет, то они будут гореть в адском огне на твоих глазах, снова и снова. Верни Эстер к жизни, и они уйдут целыми и невредимыми. Верни Эстер.       Она села на пол, заставляя себя собраться и успокоиться. Атти повиновалась их командам. Это был единственный шанс для Элайджи и Клауса вырваться из ловушки. Если ей не так уж важен Клаус, то Элайджа важен и она не позволит ему пострадать. Она укусила правое запястье, капая кровью на пол. Ведьмы начали черпать ее магическую силу из ее крови. Атти еще раз взглянула на вампира, который был рядом последние три года, ища поддержки. Еле заметный кивок, то есть она обещает что справиться. Воскресить кого-то, у нее получится. Странно, она их вообще не слышит. Духи наложили заклинание молчания? Это не имеет значения. В любом случае, она воскресит Эстер. Начала повторить слова, сказанные ведьмами:       — La cendre à l'os, de la chair à la vie. De la cendre à l'os, de la chair à la vie. Из пепла в кость, из кости в плоть, из плоти в жизнь.       Силы покидали ее. Она продолжала повторять заклинание, плотно закрыв глаза и сосредоточившись на своем сердцебиении. Снова, и снова, и снова, она чувствовала, как кровь течет из ее носа, затем из глаз. В ушах адский шум, голоса мертвых ведьм перекрывали все звуки. Ее магия была подобна водопаду, выходящему из нее с неконтролируемой силой. Она пошатнулась. Еще немного, еще минута и…       — Хватит! женский голос прогнал духов, и Атти погрузилась в темноту.       Он с ужасом наблюдал, как Атти произносит заклинание. Элайджа мог видеть поток воздуха вокруг себя и кровь, которая начала течь из ее носа, из ее глаз. Заклинание съедало ее силы. Его крики не остановили ее, или, может быть, она не могла остановиться. И круг огня тоже был невидимой преградой. Вампир попытался пройти через него, но он врезался в стену. Элайджа никогда не думал, что может так бояться за жизнь кого-то, кто не был частью его семьи. Опять. Во второй раз он волнуется за нее. Но шок только начался. Крышки гробов открылись, и три серебряных кинжала, словно по приказу, выпали из них, с шумом брошенные на пол. Их братья проснулись. Последний гроб открылся меньше чем через минуту. Из него вышло парящее существо, умершее тысячу лет назад, но совсем не изменившееся. Эстер, их мать, коснулась деревянного пола босыми ступнями. Тем временем Атти пошатнулась.       — Хватит! снова после тысячу лет он услышал голос своей матери.       Круг огня исчез. Элайджа бросился к девушке, не заботясь ни о воскресшей матери, ни о испуганном брате рядом с ним. Он схватил ее до того, как она упала на пол. Ему пришлось сесть, крепко держа ее. Атти была без сознания, ее лицо было покрыто сгустками крови, а кожа была белее мрамора. В ужасе прислушался к ее пульсу. Ее сердце слышалось, она все еще билась. Вампир с облегчением выдохнул. В третий раз за месяц он чуть не потерял ее, в третий раз за месяц он испугался за ее жизнь.       — Она просто слаба, — голос матери был таким спокойным, таким мелодичным. — Она скоро проснется, как и ваши братья.       — Мама, — коротко поприветствовал ее Элайджа.       Он горько улыбнулся той, кто дала ему жизнь. Она воскресла через столько лет, он должен быть счастлив, но почему он не чувствует счастье? Почему у него складывается впечатление, что у ведьм есть скрытая цель, что не зря они воскресили ее мать и настояли на том, чтобы это сделала Атенаис?       — Никлаус, — обратилась Эстер к своему младшему сыну, — посмотри на меня.       Гибрид едва поднял голову от земли, глядя на мать со слезами на глазах. Элайджа с детства не видел своего брата таким разбитым.       — Ты знаешь, почему я здесь? — спросила Эстер.       — Убить меня, — с болью в голосе прошептал Клаус.       — Нет, я здесь, чтобы простить тебя, Никлаус. Наша семья может воссоединиться, мы можем быть счастливы. И я здесь, чтобы убедиться, что вы все счастливы.       Оба братья с изумлением уставились на мать, но никак не прокомментировали ее слова. Никто не мог здраво судить в этой ситуации.       — Нам нужно дождаться, пока девушка проснется. Тогда мы все покинем дом.       Никлаус, не издавая ни звука, стал нести гробы в машину, принесенную его гибридом, сразу после их прибытия. Элайджа осторожно сменил позу Атти, чтобы было удобнее держать. Он достал платок из кармана пиджака и осторожно стал вытирать кровь с ее лица. Молчал, не имея ни малейшего представления о том, что он должен сказать сейчас. Его мать воскресла, его братья проснутся, он воссоединит свою семью. Разве не этого он всегда хотел? Однако он не может в полной мере радоваться, пока не будет знать, что девушка в его объятиях в порядке. Минуты тянулись мучительно медленно, играя на нервах первородного вампира.       Его хватка усилилась, когда Эстер приблизилась к нему и опустилась на полу. Она не посмеет причинить ей боль, пока он рядом. Она не станет причинить вред.       — Она очень смелая девушка, — сказала Эстер.       — Да, — согласился вампир, — она такая.       Смелая, иногда до безрассудства, и верная. Готова на все ради близких. Атенаис больше не тот испуганный ребенок о котором заботился Элайджа. Он не сдержал своего жеста, аккуратно убрал волосы, упавшие ей на лицо. Она все еще была такой бледной.       — И еще чиста. Ты сделал хорошую работу, сын мой, ты сохранил ее невинность.       Невинность… Да, несмотря на обучение, смерть, которую она видела своими глазами, Атти осталась невинной. Он приложил все усилия, чтобы она не была вынуждена испачкать руки кровью. Он слишком хорошо понимал, что ее невинность не будет длиться вечно, но он будет защищать ее так долго, как только сможет.       — Позволишь?       Он подозрительно наблюдал, как его мать коснулась руки Атти. Ее лицо сразу же приобрело здоровый цвет, а пульс участился.       — Она потеряла много сил во время заклинания. Я перевела их немного назад.       Через несколько мгновений Атти открыла глаза и вздрогнула. Девушка попыталась отшатнуться, но ей не позволили. Элайджа крепко обнял ее, отстраняя ее от его матери.       — Тсс, моя хорошая, все в порядке, я здесь. Все кончено, ты в порядке.       Он почувствовал, как Атти расслабляется в его объятиях. Элайджа глубоко вздохнул и погрузил лицо в ее рыжие волосы. Почему нудно было быть на грани ее потери, чтобы понять насколько она важна?