Невинность монстра

      — Теперь у тебя в доме пятеро первородных вампиров и воскресшая из мертвых ведьма? — уточнил Джереми, немного потрясенный.       — Ага, плюс в доме крутятся гибриды Клауса. А, ну и Клаус ремонтирует особняк, — ответила Атти, поедая попкорн.       — И поэтому она сбежала из дома, и меня поставили присматривать за ней.       Тайлер сел рядом с ним. Они были на кухне дома Гилберта. Так как были выходные, Атти появилась в 7 часов утра с тремя дисками фильмов и щенячьими глазками. Джереми был удивлен, но идея снова посмотреть кино была воспринята с энтузиазмом. Менее чем через пять минут Тайлер появился с единственным словом в качестве объяснения:       — Приказ.       А в перерыве Атти рассказала ему все, что произошло на днях. Тайлер уже знал, так как посетил особняк, где поселилась вся большая семья первородных. Парни уговорили ее посмотреть с ними Самурая, она согласилась бы хоть на Титаник, только не быть дома, где Кол ругается с Клаусом каждые 3 минуты, Ребекка кидает в гибрида ножами каждый час, а параллельно идет ремонт на первый этаж. Ладно, может Атти немного струсила, убежав из дома на выходные, но ее нервы расшатаны после двух полных событьями дней. Обычная суббота для просмотра фильмов с лучшим другом необходимое средство.       — Почему ты такая спокойная? — спросил Джереми, глубоко озадаченный. — Я имею в виду, ты живешь в доме с тысячелетними вампирами и говоришь так, как будто они… нормальные люди.       — Они и есть нормальные. Семья, поссорившаяся и пытающаяся помириться.       — Брось, приятель, — предложил Тай. — Она одна из них, Барби-Клаус чуть не задушила ее в объятиях прошлой ночью, а старший сегодня заставил меня наблюдать за ней 24/7.       Атти поджала губы, услышав упоминание об первородных, или, скорее, то, как лакей Клауса говорит о их.       — У них есть имена, — напомнила она ему. — А Ребекка моя подруга, не говори о ней так. Она не такая уж и плохая.       Тайлер не стал комментировать дальше. Он поднял руки в знак капитуляции и взял из холодильника еще пива. Джереми каким-то образом удалось разрядить обстановку. У него сложилось впечатление, что Атти подожжет Тайлера, если тот произнесет еще хоть слово. Девушка в этот день немного бледнее обычного, но ее улыбка не исчезла. Только когда она упомянула о духах, она помрачнела. Понятно, он помнил, какие у Бонни были отношения с духами.       Она вышла из кухни всего на несколько минут, ища уборную, а когда вернулась, Тайлера не было видно. Атти подняла брови удивленная из-за отсутствия охраны. Джер поспешил объяснить.       — Клаус позвонил и позвал его.       Атти больше не задавала вопросов, она была рада, что избавилась от охраны. Она действительно не понимала, почему Тайлера послали за ней. Она одно из самых могущественных сверхъестественных существ на земле, никто не посмеет причинить ей вред, точно не в Мистик Фоллс. Джереми принес чертежные принадлежности из своей комнаты на кухню и начал показывать ей свой великие работы. Атти смеялась над изображением легендарных монстров, первые зарисовки вампиров были уж слишком фантастическими. Что касается ведьмы, то все они были старые и носатые.       — Я правда так выгляжу? — спросила удивленная девушка.       — Эй, это не моя вина, что в фильмах испорчены изображения.       Два часа пролетели слишком быстро. Они решили посетить Мистик Гриль. Короткая прогулка по городу не повредила бы. Они только вышли из дома, как Джереми сделал что-то странное. На глазах Атти, когда к ним неслась машина, он бросился прямо на дорогу.       — Джер!       Испуганный крик девушки и магический выброс. Основные ветки дерева на обочине сломались и в одно мгновение упали на машину. Удар был ослаблен. Машина просто выбросила парня на противоположную сторону дороги.       — Джер?       Она испуганно побежала к нему, стала искать пульс.       — Жив?       Аларик уже был рядом с ними. Он был поблизости? Учителю истории удалось определить, что Джереми жив, просто без сознания, и вызвать скорую помощь. Атти стала бесполезна, не в силах даже говорить от испуга. Она боялась. Атти впервые боялась за чью-то жизнь. Она боялась за свою жизнь, когда отец пытался ее убить, когда Долли похитила ее, но она никогда не боялась за чью-либо жизнь. О ком боятся? Кроме отца у нее в детстве больше никого не было, а потом был только Элайджа. Он был ее кругом общения, ее единственным другом, всем миром, и он бессмертен. Она никогда не беспокоилась о его жизни, она не думала, что может его потерять. Но теперь у нее есть Джереми, Ребекка. А Джереми человек, и его сбила машина. Он может умереть? Атти похолодела при этой мысли. Джереми не может умереть!       Младшему Гилберту повезло. Доктор Фелл сказал, что у него сломана только рука и сотрясение мозга средней тяжести. Атти не отходила от него, и Аларик появился в палате после решения проблемы с доктором.       — Что, черт возьми, ты сделал? учитель чуть не закричал. — Что было у тебя в голове, что ты бросился под машину?       — Я не знаю, честно. Как будто что-то заставило меня это сделать. Я не хотел! в конце голос парня стал паническим.       — Внушение, — догадалась Атти. — Но кто? Когда ты в последний раз пил вербену?       — Я не пью, — признался Джереми. — Ношу в браслете…       Все посмотрели на его левую руку — никаких признаков браслета. Прекрасно! Остается выяснить, кто внушил ему, заставив прыгнуть под машину, и почему он внушил. У Атти было подозрение, но она не стал говорить об этом вслух. У нее не было доказательств, а без доказательств нельзя было обвинить. Совесть не позволяет.       — Месяц с рукой в ​​гипсе, — передал Аларик слова врача. — И это еще хорошо, ты мог умереть.       — Месяц? А как же уроки рисования? Я не могу прожить месяц без занятий! — яростно запротестовал Джер.       Позже она поняла, что вообще не подумала. То есть подумала, но не в том направлении.       — Я могу тебя исцелить, — предложила Атти. — Глоток и все, твоя рука здорова.       — Что ты имеешь в виду? Аларик понятия не имел, что скрывают эти двое.       Джер кивнул. Отчасти ему было любопытно увидеть, как изменится лицо Атти. Ему все еще было трудно поверить, что она вампир. Девушка поднесла запястье ко рту. Еще секунда и он увидит ее клыки.       — Даже не думай!       Голос, холоднее Северного Ледовитого океана и острее дамасской стали, был ей слишком знаком. Атти вздрогнула и тут же опустила руку. В дверях стоял Элайджа, разъяренный как никогда прежде. Атти видела у него такую ​​ярость только дважды, но не она была причиной. Накосячила, опоздало поняла девушка. Один взгляд первородного заморозил Джереми и Аларика. Атти отвела глаза, гадая, что будет дальше.       — В машину.       — Но Джере…       — Сейчас же!       Она тяжело сглотнула, глядя на Джереми. Ладно. Вышла из палаты с мыслями, полными вопросов и сомнений. Мда, и как ему только удалось появиться в самый неподходящий момент? Стоит ожидать мораль о том, как никто не должен знать кто она такая. Атти вздохнула. Что будет, то и будет. Мораль переживет.       Майклсон еле сдерживался, чтобы не свернуть шеи двум охотникам, и, свернув им шеи, вбить назад разум в голове своего маленького гибрида. Отдать свою кровь этому щенку! Как она только додумалась до этого? Кровь, которая может создавать гибридов и вампиров, на которой можно сделать заклинания! И даже идиот Тайлер Локвуд оставил Атти, несмотря на его приказ! По крайней мере, люди, под его внушением, чтобы следовать за ней, проделали хорошую работу. Еще до того, как Элайджа покинул Мистик Фоллс, он нашел двух местных жителей, которые должны были следить за его маленьким гибридом и сообщать о каждом ее шаге. Одна, независимая, но за ней все равно нужно следить. Теперь он аплодировал удачной идее.       — Если кто-нибудь узнает, что произошло в этой палате, найду вас на краю земли. Ваши сердца будут поданы Елене на серебряном блюдечке.       Вампир вышел из палаты, хлопнув дверью. Он убьет этого мальчишку сразу же как разберется с Атти. Нет, Джереми Гилберт точно не выживет.       Пятнадцать минут спустя он уже был в комнате Атенаис, ожидая хотя бы одного правдоподобного объяснения, но объяснения так и не последовало. Он все меньше и меньше контролировал себя. Элайджа не считал себя импульсивным по натуре. На самом деле его гнев в последние годы, если и появлялся, то почти мгновенно успокаивался Атти, звуком нечеловеческого сердца и ее запахом. Разозлится на Клауса? Пожалуйста! На сестру? Семью, ведьм, но он никогда раньше не злился на Атти. И, возможно, эта маленькая деталь подливало масло в огонь.       — Могу ли я знать, чем ты думала? — рявкнул на нее вампир. Зачем исцелить Гилберта?       — Он мой друг, — прямо объявила Атти.       — Хоть брат! Тебе не позволено никого исцелять!       Тут в свою очередь разозлилась Атти. Она не сделала ничего плохого, хотела помочь дорогому человеку. По какому поводу он кричит на нее? Атти до сих пор не забыла, как Элайджа ушел и оставил ее одну. Да, первоначальный гнев прошел, она разумно поняла, что ведет себя как эгоистичный ребенок, который хочет внимания только себе, но это не значит, что в глубине души она не обиженна. И то, что ее сейчас пытаются воспитывать, словно маленькую, заставляет ее ярость вспыхнуть.       — Я сделала то, что считала правильным! И не тебе меня ругать! Ты не можешь просто появиться и сказать мне, что я могу и не могу делать! Ты оставил меня здесь одну, ничего не объяснив! Сколько раз звонил за месяц? Четыре? Пять раз?       — Я защищал тебя! Элайджа повысил голос, сам того не осознавая.       — От кого? Ты бросил меня! Я осталась здесь одна, не понимая, что я сделала так, а что нет! И я даже не получила объяснения от тебя!       — А ты не думала, что тебе лучше без меня?       — Что?       Элайджа отвел взгляд. И как слова просто слетели с его языка? Будь проклят гнев. Нужно успокоиться немедленно. Он не собирался объясняться. Предпочел вернуться к причине ссоры.       — Ты не отдаешь свою кровь никому, — в голосе слышался лед.       — Моя кровь, моя проблема, что с ней делать.       — А отдать твою кровь — моя проблема! Ты не имеешь права отдать свою кровь! Ты думала о последствиях? Что, если Гилберт умрет с твоей кровью в нем?       — Я создам первого вампира, — поняла девушка. Как-то она забыла об этой детали.       — Я прятал тебя столько лет от ведьм и охотников не для того, чтобы ты разоблачила себя по глупости. Гилберт и все вокруг него представляют опасность для тебя. Я запрещаю тебе общаться с Гилбертом, — его голос снова стал ровным.       — Ты мне не отец, чтобы мне что-то запрещать!       — Я слишком хорошо это помню, — странно ответил Элайджа.       Через секунду она была одна в комнате. Атти разочарованно выдохнула. Отлично, она поссорилась со своей единственной семьей. Не прошло и секунды, как вокруг нее возник огненный круг. Атти в отчаянии закрыла глаза. Просто великолепно. Интересно, а если особняк сгорит, жильцы очень расстроятся? Все-таки потушила огонь, решив, что сегодня слишком много испортила. Дом ни в чем не виноват, в отличие от нее лично.

****

      Встреча с мэром прошла хорошо. Миссис Локвуд, по-видимому, не возражала против присутствия в ее городе семьи первородных, если вообще могла быть против. Однако мысли вампира были не о переговорах, доброжелательности и прочих пустяках. После вспышки гнева дома пришло понимание проблемы, которую он сам себе создал. Кто дернул за язык?       Элайджа глубоко вздохнул, когда увидел себя дома. У него должен быть другой, более спокойный, более рациональный разговор со своим маленьким гибридом. Он не может позволить ей злиться на него. Он никогда не повышал на нее голос, его гнев не касался ее. Обычно у них не было конфликтов. Атти не радикальна, не максималистка и не похожа на обычных подростков. Она с самого начала проявила большую зрелость мышления. А зачем ссориться? Она и так скрывает свою природу, Элайджа ничего ей не запрещал. Идеальная совместная жизнь. А теперь поссорились. Библиотека, как всегда, стала его маленьким убежищем. Не в спальню, куда в последние дни позволили себе войти, не постучав в дверь, братья, не в гостиную, где проводили время Клаус и Кол, готовые убить друг друга, а в библиотеку, где редко кто сидит.       Удобное кресло, бутылка спиртного и попытки подобрать нужные слова для себя, в первую очередь. После трех стаканов крепкого виски Элайджа понял, что был слишком резким. Вместо того, чтобы как можно хладнокровнее попросить объяснений, он с первой секунды набросился на нее словесно. Атти готова помочь каждому коту на улице, не говоря уже о близких ей людях. Может быть, вся причина в том, что этот человек Джереми Гилберт? Он покачал головой, отгоняя отвратительные мысли. Да, причина в его отношении к Гилберту. И почему он так не любит мальчишку? Увидел его сегодня в первые, но все равно не может терпеть даже его упоминание.       Внимательно слушал, что происходит в доме. К его изумлению, Кол и Никлаус больше не спорили, последнего даже не было дома. Финна не было слышно, как и Ребекку, только его мать где-то на кухне, а Атти наверху в своей комнате. Где он остановился? Ах, да, почему он недолюбливает Гилберта. Просто. По крайней мере, Элайджа здесь не врал себе. Он ревнует. Да, он ревнует к мальчишке, который приблизился к Атти. Он привык быть единственным другом, доверенным лицом девушке, и его задело, что появился человек, которому она доверяет. Ему потребовались месяцы чтобы завоевать ее доверье, чтобы она не дрожала в его присутствии. Сколько усилий и времени он потратил на то чтобы сблизиться с ней, а Гильберт так быстро заполучил доверье Атти. Как же он был взбешен, когда узнал, что Атти провела всю ночь в доме Гилберта. Если бы он не искал самоубийцу, который вошел в голову Атти, Элайджа вернулся бы домой в тот же день и убил бы его. Но он взвесил приоритеты и пришел к выводу, что убить Гилберта он может в любой момент, а ведьмака надо поймать. Он сейчас дома и сомневается, что долго будет сдерживаться, если мальчик сделает, хотя бы одно движение к его маленькому гибриду. Атти принадлежит ему. Никому не отдаст, тем более глупому мальчишке.       Спустя более месяца Элайджа понял простую истину — без Атти он не может и не смотрит на нее как на ребенка. Интеллигентная, вежливая, спокойная (когда не возмущена и не расстроена), когда испуганный ребенок превратился в прелестную девушку? Кажется, он упустил тот момент, когда из ребенка, задававшего десятки вопросов, Атти превратилась в девушку, на которую он может положиться. И которая стала для него жизненно важна. Элайджа не хочет больше просто быть рядом с ней, ему хочется обнять ее крепче, прикоснуться к ее губам и прошептать, что она самое важное что есть в его жизни. Он любит ее? Живя на земле тысячу лет, первородный научился различать любовь, страсть и просто желание. Он много раз испытывал страсть и желание, любовь лишь дважды. И вот уже в третий раз.       Проблема в том, как поступить. Атти поцеловала его в своем разуме, одинокая, напуганная и убежденная, что это для храбрости. Она не помнит, что было, а он помнит и для него мир перевернулся. Теперь возникает трудность. Что делать дальше? Она явно испытывает к нему чувства. Он как последний дурак не понял, что в последние месяцы в ее глазах была не робость, а очарование и нежность. Элайджа вспомнил, что до того как говорить о чувствах, ему нужно поговорить о сегодняшней ссоре. Нахмурился. Он понятия не имеет, как это сделать.       Ребекка вошла в библиотеку вскоре после этого и обнаружила, что ее брат уже опустошает бутылку виски. Интересная картина, если учесть, кто самый терпеливый в семье.       — Еще слишком рано для алкоголя, тебе не кажется? — весело спросила Ребекка. — Или чудо-малышке удалось вывести тебя?       — Я так понимаю, что весь дом слышал, — не без раздражения отметил Элайджа. Минус на проживание с семьей.       — Конечно, даже Кол закончил спорить с Ником, когда услышал тебя. Бедная мать аж испугалась тебя.       Точно. Кто может помочь ему лучше, чем его сестра, которая провела некоторое время с Атенаис и, по-видимому, подружилась? Он сразу же перешел к теме, слишком желая найти поддержку и решение.       — Мне нужен совет.       Ребекка удивленно подняла брови, села на стул и погрузилась в свои мысли, ища решение маленькой проблемы.       — Поговори с ней. Нормально. Слушай, Элайджа, да, она гибрид, но в то же время она 17-летняя девушка. У нее такие же комплексы, как и у всех подростков, сильные эмоции, плюс природа, который их обостряет.       Он устало вздохнул. Обостренные эмоции, разве ему не знать о них? Истерика, когда она теряла контроль, затем проблема с тем ведьмаком. Тогда он почувствовал, что что-то не так. Он видел, что его Атти отдаляется от него, и понимал, что это ненормально. Но теперь… теперь нет чужого влияния, нет жажды крови, теперь проблема в его ревности и ее гневе.       — Ей 17, — продолжила Ребекка. — Не 5, не 13, а 17 лет. У нее есть свое мнение, она пытается найти свое место в мире, она замечательная девушка, образованная, рациональная, застенчивая. Она невероятна психологически сильна, верная, добросердечная. Я имею в виду… она идеальна, Элайджа. Атти идеальна во всех отношениях. Да, она совершила ошибку, а кто их не совершил?       — Ошибка, которая могла подвергнуть ее опасности. Я убил многих, чтобы уберечь ее. Она не знает и десятой доли тех, кто представлял для нее опасность. Тех кто могли предложить ее Стриксу или Никлаусу, тех, кто знал об эксперименте Роджера. Я убил их всех, чтобы обезопасить ее. Я не прощу себя, если с ней что-то случится.       — И ты будешь продолжать это делать. Потому что она важна для тебя, Элайджа. И Атти знает об этом. Она знает, что ты всегда защитишь ее, что ты будешь рядом с ней в любых обстоятельствах. Но ей нужно больше чем только ты. Ей нужны друзья ее возраста. Джереми ее друг, это нормально, что она хотела ему помочь.       — Я ему не доверяю. Он брат Елены, он друг Сальваторе. Где уверенность, что он не попытается использовать Атти против меня? Ее предал собственный отец. Что, если Гилберт предаст ее и разобьет ей сердце?       — Ты не можешь огородить ее от людей. Ей придется обжечься и учить уроки самостоятельно. И конечно, поговори с ней. Она хочет объяснений, почему ты ушел, а в том что ты помогал Нику не верит. И кажется, что она влюблена в тебя. Я думаю, ты уже в курсе, и это взаимно.       Глаза Элайджи расширились. Удивление. Как только Ребекка догадалась? Родная сестра не перестает его удивлять.       — Это сложно. Она слишком молода.       — Ей 17 лет, она пережила несколько покушений, прошла через частичное превращение в вампира, через много. Она точно уже не ребенок.       — Что, если она видит во мне фигуру отца, а я что-то неправильно понял? — рискнул спросить Элайджа, желая подтвердить свои подозрения.       — Не видит. Она любит тебя, хотя и станет признавать сама. Она слишком зажата комплексами, чтобы рисковать. Элайджа, Атти любит тебя. Не упусти ее из-за глупости.       Он поднялся наверх через несколько минут. У него не было плана. Поговорить с ней, вот и все. Он вежливо постучал в дверь и, только услышав приглашение, вошел. Атти сидела на кровати, что-то рисовала. Элайджа мягко улыбнулся картине. Он не мог не вспомнить, как однажды его уговорили позировать. Атти знала, как получить от него то, что она хотела.       — Я беспокою тебя?       — Нет, нет.       Она закрыла альбом и собрала карандаши, освобождая место на кровати. Элайджа вошел в спальню, сел рядом с ней и несколько секунд молчал.       — Насчет что было раньше…       — О том, что я сказал…       Они заговорили одновременно и резко остановились. Атти грустно улыбнулась и продолжила первой.       — Прости за то, что было. Я не знаю, что на меня нашло. Но… Как ты мог подумать, что мне будет лучше без тебя?       Первородный склонил голову, не в силах подобрать слова.       — Элайджа, ты самый близкий мне человек на свете. Ты мой наставник, мой друг, единственный, кто не боялся меня и помогал мне. То есть, все эти годы ты был для меня целым миром, мне без тебя не лучше, наоборот, я очень скучала по тебе.       — Знаю, просто… Из-за меня тот ведьмак чуть не завладел твоим телом, я не вовремя среагировал, ты могла умереть. И я подумал, может быть, будет лучше, если я ненадолго отлучусь, ты придешь в себя после того что было, я сам поищу этого ублюдка. Я не бросил тебя, Атенаис. Я бы никогда не бросил тебя.       — В следующий раз, когда ты что-то подумаешь, давай ты сначала спросишь меня? — предположила Атти с более уверенной улыбкой.       — Договорились. И ты прости меня, — сказал он, наконец. — Я не должен был накричать на тебя.       — Все в порядке, я понимаю, что напортачила, и ты взбесился. Я действительно не думала о превращении. А Джереми мой друг, я ему доверяю. Он не сделает больно.       Она нашла его руку, едва касаясь ее. Элайджа скрестил свои пальцы с ее, слегка сжав ее руку. Все, что ему нужно было сделать, это выслушать ее, и он исправит ошибку. И спокойно объяснит ситуацию. Он всегда объяснял ей, не скрывал от нее опасности с самого начала.       — Я понимаю, что Джереми твой друг, сладкоежка. И я понимаю, что ты хотела ему помочь, это нормально. На твоем месте я бы поступил так же. Но ты не должна делать это так… очевидно.       — Он знает что я.       Это заявление заставило его на мгновение потеряться. Неужели Атенаис уже доверилась мальчику? Успокойся, Майклсон, успокойся, не позволяй ревности управлять тобой.       — Но Аларик не знает, и он был бы по крайней мере шокирован, увидев твое вампирское лицо. Я не скрою, мы на грани конфликта со сверхъестественным в Мистик Фоллс. Елена, братья Сальваторе, их ведьма, Кэролайн Форбс, Аларик, они лагерь, а ты в другом лагере. Они не должны знать что ты.       — Ведьмы могут чувствовать меня.       — Могут, но, к счастью, Бонни Беннет до сих пор не поняла, что ты. Будем надеяться, что не поймет и дальше. Ты знаешь, в какой ты опасности. Поэтому, пожалуйста, никогда больше не позволяй заметить твою вампирскую натуру.       — Даю слово, что буду осторожна.       Он улыбнулся ее выражению. В следующую секунду Атти крепко обняла его. Он замер на мгновение, но потом сжал сильнее в объятиях. Упершись подбородком в ее макушку, он понял, что ответ на свой вопрос уже получил.       — Элайджа, — обратилась она к нему, все еще обнимая его, — ты разочарован во мне?       — Нет, сладкоежка, ты никогда не сможешь меня разочаровать. Люди — это не лотерейные билеты, чтобы оправдать чьи-то ожидания.       Атти лишь еще раз улыбнулась, спрятав лицо на груди. Запах мяты и морской воды успокоило ее. Это запах защиты, запах самого близкого для нее человека, самого надежному. Она всегда знала, что пока Элайджа с ней, ничего плохого произойти не может. Он не позволит никому причинить ей вред, она доверяла ему и чувствовала себя защищенной в его объятиях.       — Я совсем забыл, — начал первородный, и она, пристыженная, устранилась. — Послезавтра у нас бал. Мама настаивает на организации бала по случаю воссоединения семьи.       — И меня пригласили? — с надеждой спросила Атти.       — Я бы хотел, чтобы ты была моей спутницей на балу. Конечно если ты…       — Да! В ее глазах был энтузиазм.       — Ребекка поможет тебе с платьем. У тебя еще есть деньги на карточке?       Девушка смущенно отвела взгляд. После покупок с Ребеккой ее карточка осталась пустой. Кто бы мог подумать, что одежда может стоить так дорого?       — Я узнаю свою сестру, — рассмеялся вампир. — Завтра утром они будут.       Вскоре Майклсон собирался уходить, было уже поздно, а у него все еще были проблемы, которые нужно было решить, проблемы, организованные младшими братьями, ссорившимися каждый час. Бал только добавил ему беспокойства, он не видел смысла в нем, но, как настояла его мать, он согласился. Ребекка была взволнованной, а Атенаис была не менее нетерпелива: только за последние три минуты она задала ему 20 вопросов о том, что такое настоящий бал, какие правила, а музыка, а танцы. В дверях его остановил ее умоляющий голос:       — Элайджа?       Он посмотрел на нее вопросительно.       — Я рада, что ты здесь.       — Я тоже рад, — искренне улыбнулся он.       Ну, по крайней мере, с Атти он помирился. Давление с груди исчезло. Что дальше?