Невинность монстра

      Бонни говорила, говорила и говорила, но Атти едва могла сосредоточиться. Подозрении Кола посеянных в ее душе не давали ей покоя, информация, предложенная Бонни, приводила ее в замешательство, и если и было что-то, чего Атти хотела больше всего на свете, так это погрузиться в сон, в котором она забудет обо всем на свете. Слова девушки достигали с трудом ее сонного сознания. В голове была только одна мысль: «Это я виновата». Все происходит из-за нее. Беннетт по какой-то причине хочет использовать ее как оружие, Беннетт является частью ее прошлого и преследует ее семью. Беннет хочет убить ее семью, потому что не может добраться до нее. Это ее вина. Во всем, что происходит, виновата она. Она ставит в опасности снова и снова. Прикосновение к ее плечу немного вытащило ее из пучину самобичевания, но недостаточно. Через несколько секунд она почувствовала прикосновение холодных пальцев к шее. Элайджа очень медленно, почти невесомо провел большим пальцем по коже ее шеи, заставляя ее сосредоточиться на физических ощущениях, а не на чувстве вины. Атти устало выдохнула.       - И мы должны верить тебе? — иронически спросил Клаус.       - Клянусь, я говорю правду.       Бонни выглядела испуганной, почти в ужасе. Атти и представить себе не могла, насколько юной ведьме хватило воли открыто предать своих друзей, лишь бы спасти их. Они считались врагами, первородные причинили им столько вреда, но теперь они могли быть союзниками. Какой ироничной может быть судьба.       - Да ладно, не может же быть серьезно, - пожаловался гибрид, увидев серьезные лица своих братьев. Безумный ведьмак, который вообразил, что может убить нас, первых вампиров, но у него даже нет оружия. Он уже мертв.       — Мисс Беннет, — сказал Элайджа, продолжая нежно сжимать плечо Атти, — где сейчас Уильям?       - Я не знаю, честно ответила Бонни. Он всегда сам приходил к нам домой. Когда мы сделали связывающее заклинание, мы были в заброшенном доме. Я могу только предположить, что он где-то в Мистик Фоллс, но я никогда не видела его в городе с тех пор, как он появился.       - Дитя, — сказала Эстер, слегка коснувшись ее руки, — я знаю, что ты боишься нас, но я даю тебе слово ведьмы, что мы не причиним тебе вреда. Ты хочешь защитить своих друзей от сумасшедшего, который приведет их к смерти, мы хотим защитить нашу семью. Если ты будешь честна с нами и поможешь, мы сможем работать вместе.       - Мы можем помочь друг другу -  Ребекка шагнула вперед.       - Нам не нужна ведьма-любительница, — снова сказал Клаус. У нас есть первородная ведьма и гибрид вампира и ведьмы. Мы и сами справимся.       - Не справимся, - возразила его мать. Нам нужны союзники в городе, те, кто будет на нашей стороне, а не те, кто хочет нашей смерти. С ведьмаком, который понятия не имеем, где он находится, что он делает и что у него на уме, опасность дважды сильнее. Мы не нашли никаких следов его магии в Мистик Фоллс, мы не знаем, где он, какие заклинания он творит, мы не знаем, что с белым дубом. Вы все еще думаете, что нам не нужна помощь?       - Я предлагаю голосовать, — сказал Кол. Кто за то чтобы Бонни осталась с нами и помогла нам?       Эстер, Ребекка и Элайджа подняли руки. Атти поймала на себе озадаченный взгляд Бонни. Могли ли они доверять Бонни Беннетт? Она не знала, она понятия не имела, насколько правдивы ее слова. Атти смотрело ведьме в глаза, молясь, чтобы смогла войти поскорее, хотя бы прочитать ее мысли. Она очень устала, но ей пришлось это сделать. „Елена возненавидит меня, — услышала она. Я делаю это для нее! Уилл проиграет, первородные разорвут его на части, и мои друзья умрут вместе с ним.”       - Она говорит правду, — пробормотала Атти. Она делает это для своих друзей, чтобы мы не убили их, когда победим.       Глаза Бонни расширились от ужаса, что слова Атти совпали с ее мыслями. Кол и Клаус должны были подчиниться выбору семьи и довериться Бонни.       - Давайте обсудим условия сделки, — предложил Элайджа.       - Мне нужна ваша защита, — очень рационально начала Бонни. Уилл, как он поймет, что я его предала, захочет меня убить. И мои друзья, вы их не убьете, даже если мне не удастся склонить их на вашу сторону. Я помогу вам в обмен на их жизни.       Атти переглянулась с Элайджей. То, что она собиралась потребовать жизнь Елены, было само собой разумеющимся. Элайджа знал о дружбе между Атти и Джереми, дружбе, которую он не любил, но молчаливо терпел. Он просто не доверял Джереми, вот и все. Первородный едва кивнул, будто передав, что сделает все возможное, чтобы выполнить последний пункт. Атти слабо улыбнулась, снова сосредоточившись на Бонни. Она увидела ее изумленный взгляд, устремленный на ее плечо. Ах, да, она забыла, что знает только семья.       - Ваши условия будут выполнены, - уверил ее благородный первородный. У нас все довольно просто - никому не рассказывайте, что видите в этом доме, что здесь обсуждают, и не думайте о переходе на другую сторону. Плата за измену будет соразмерной.       Атти сжала губы в прямую линию. Ее взгляд обратился к Клаусу, который довольно улыбался внезапной бледности ведьмы. Без угроз, неужели нельзя? Эстер была так же возмущена завуалированной угрозой своих сыновей. Бросила им убийственный взгляд и вернулась к Бонни, которая больше не казалась такой уверенной, что поступает правильно. Вскоре были решены детали. Бонни ради собственной безопасности будет жить в особняке. Ребекка будет сопровождать ее повсюду, в школу и обратно в особняк. Уже на следующее утро Бонни и Эстер должны были начать накладывать защитное заклинание на дом, а Атти пришлось сосредоточиться на поиске защитного заклинания на первородных. Клаус и Элайджа продолжат поиски белого дуба, а Кол вынужден следить за каждым шагом братьев Сальваторе и Елены Гилберт. Пока они просто готовили план. Уильям Беннет, возможно, был силен, он пользовался поддержкой сверхъестественных существ в городе, но они были сильнее и решительнее, чем он. Они победят, потому что они борются за свою семью.       Сон не шел. Не в силах заснуть, Атти встала с кровати и подошла к открытому окну. Был конец октября, было уже холодно, но ей нужен был воздух, она как будто задыхалась. Мысли, блокировавшись ею во время разговора в гостиной, вернулись с удвоенной силой. Почему Беннет так ненавидит ее, зачем ему ее силы? Помимо вины за случившееся, Атти испытывала ненависть к ведьмаку, который угрожал ее семье, мучил ее почти год и который по непонятным причинам стал частью ее прошлого. Она прижала голову к окну, выдыхая и вдыхая, чтобы успокоиться. Чувствовала, как часть ее постепенно умирает, и она не могла это остановить, она не могла оживить ее.       Внезапное объятие сзади заставило ее вздрогнуть. Как только ощутила запах мяты и морской воды, расслабилась. Почувствовала поцелуй в своих волосах. Она не одна. Она никогда не будет одна.       - Это я во всем виновата, — прошептала Атти. Беннет хочет отомстить мне, он хочет меня в качестве трофея. Я подвергаю вас опасности.       - Прекрати, - прервал ее Элайджа слегка раздраженным голосом. Ты не единственная, кому этот сумасшедший хочет отомстить. Он хочет отомстить мне, он пытался убить мою семью, он хотел настроить тебя против меня весь тот год. Он ненавидит нас обоих.       - Я не знаю, что и думать о фотографиях и документах, — призналась Атти. Чем больше я думаю о предположении Кола, тем больше понимаю, что оно может быть правдой.       - Ты похожа на Роджера, — напомнил ей Элайджа. Рыжие волосы, черты лица, даже склонность к языкам. Как бы мне не хотелось это скрывать, но ты похожа на своего отца. Больше, чем ты думаешь.       Атти повернулась в его руках, глядя ему в глаза. Она надеялась, что это не просто попытка Элайджи успокоить ее. Если раньше то, что она похожа на отца, вызывало у нее отвращение, то теперь это была соломинка, за которую она цеплялась, чтобы не сойти с ума.       - Беннет на фотографиях со мной в детстве, он упоминается в письме моей матери, он купил для нее дом. И в больницу меня отвез не отец, а Беннет. Мой отец был жесток, он причинил мне столько боли, но, помимо этого, в детстве были моменты, когда он был нежен со мной. Он был моим отцом, он вырастил меня, он воспитал меня, и если бы не то, что бросил нас в озеро чтобы убить, я бы продолжала любить его, несмотря ни на что. Но Беннет... Чем больше я об этом думаю, тем больше начинаю сомневаться в истинности предположений. У меня такое чувство, что все это не то, чем кажется. Кто он? Что он хочет от нас? И чего он хочет добиться с помощью моих сил?       - Не знаю, Атенаис. И я хотел бы знать так же, как и ты. Он как-то связан с Роджером и твоей матерью, у него есть связь с тобой. Давай подумаем логически, если он твой отец, то почему Роджер воспитывал тебя все эти годы? Роджер  не был хорошим человеком, скорее коварным, и, насколько я помню, он не собирался тебя воспитывать, он хотел оставить тебя твоей матери.       - Но она умерла.       - Да, и он тебя вырастил. А это значит, что в нем была частичка ответственности за твое будущее. Кто бы ни был Беннет, Роджер был тем, кто создал тебя, вырастил и обучил. Беннет может быть связан с твоим прошлым, с тобой, но он точно не твой отец.       Атти прижала голову к грудь Элайджи, не желая показывать, как трудно ей верить в его слова. Если бы Роджер не ее отец, многое бы объяснилось. Это объяснило бы всю его холодность, все наказания магией, изоляцию, которой он подверг Атти, и даже попытку убить ее. Но если Уильям Беннет ее отец, значит, ее собственный отец пытался завладеть ее телом и убить ее близких. Снова тупик.       - Тебе следует поспать. Ты не спала с позавчерашнего дня. Ты хоть ела?       - Да, Кол поделился со своими пакетами по дороге. Я не думаю, что смогу заснуть.       - Просто иди спать, — настаивал Элайджа.       Атти не имела сил возражать ему. Ей хотелось, чтобы он остался с ней подольше, успокаивал ее только своим присутствием, но она знала, что она просит слишком многого. Элайджа исчез, даже не пожелав ей спокойной ночи. Девушка легла на кровать, завернувшись в одеяло. Через несколько мгновений дверь в ее комнату открылась, и Элайджа вернулся. Атти в замешательстве заметила, что мужчина был одет ко сну. Не говоря ни слова, он лег на кровать рядом с ней, нырнув под одеяло. Ее щеки загорелись.       - Надеюсь, ты простишь мою вольность. Я останусь, пока ты не заснешь.       - Хороший метод, — смущенно пролепетала Атти. Знаешь, и я посплю лучше, и ты поспишь.       Элайджа коротко рассмеялся, заметив ее неловкий тон. Атти быстро устроился поудобнее, положив голову на грудь. Такой возможности она бы не упустила. Заснуть в объятиях Элайджи, вдыхая его запах и ощущая его прикосновения, теперь можно было рассчитывать на то, что она заснет. Мужчина легонько обнял ее, не забыв пожелать ей:       - Сладких снов, любовь моя.       Очень быстро Атти погрузилась в глубокий, спокойный сон без сновидений. Но Элайджа не заснул. Он, успокоил Атти, сумел развеять вину и страх девушки, но не развеял свой собственный страх. Элайджа боялся больше, чем Атти, он боялся потерять ее. Чувствуя ее так близко, обнимая ее, прижимая к своей груди и вдыхая запах ее волос, первородный уже знал, что без этой девушки в своей жизни он сойдет с ума. Она слишком глубоко вошла в его сердце, он слишком любит ее, он хочет, чтобы она была слишком близко к нему, и ее губы слишком соблазнительны. У Элайджи сложилось впечатление, что он никогда никого так сильно не любил. Им двигало не желание, а чувства, появившиеся рядом с ней. Тепло и свет, которых отдавала Атти, заставляли его чувствовать себя живым, одна мысль о том, что ее отнимут у него, сводила его с ума. Нет, ни за что. Он будет бороться за нее, убьет ведьмака, который не только угрожал жизни его семьи, но и хочет лишить его единственного света, и сделает все, чтобы Атти улыбалась так же счастливо, как на их первом свидании.       Элайджа не мог уснуть, сколько не попробовал. С рассветом понял, что это бесполезно, лучше заняться чем-нибудь полезным. Он нежно поцеловал девушку в лоб, не в силах не восхититься идеальными чертами. Неохотно вставал с кровати, он мог хоть целый день любоваться ею, смотреть, как она спит. Привел себя в порядке всего за несколько минут. Он был вампиром, привык не спать сутками, не чувствовал никакой усталости. Решив поскорее прикончить ублюдка, угрожавшего его семье, он направился в библиотеку, где, как он был уверен, найдет свою мать. Элайджа слышал ее там, около часа назад. Он был прав. Его мать была в библиотеке, изучала гримуар и делала записи.       - Есть успехи?       Эстер оторвалась от книги. Мешки под глазами указывали на то, что она тоже не спала. Беннет только казался простым врагом, но это не так. Тот факт, что его нельзя было найти никакими методами, его присутствие в Мистик Фоллс нельзя было обнаружить никаким заклинанием, указывало на то, что он опасен, чрезвычайно опасен.       - Заклинание для дома почти готово, — сказала Эстер. Немного деталей, думаю завтра или послезавтра займусь этим с Атенаис. Я все еще ищу информацию о ритуале, может быть, я смогу понять, какое заклинание он сделал с этой энергией, взятой у гибридов.       Элайджа кивнул, подходя к запертому шкафу. Он взял ключ из ящика стола и открыл его, прекрасно зная, что за ним наблюдает его мать. Его личные вещи хранились в шкафу, к которому никому не разрешалось прикасаться. Информация Атти из ее поездки натолкнула его на идею. Память может обманывать его, но строки никогда. Уильям Беннетт использовал заклинание иллюзии. Элайджа помнил, что у Роджера мог создавать иллюзии, даже Атти умеет их создавать. И не исключено, что где-то в его дневнике 1991 года также отмечены слова Роджера об иллюзиях, ведьмак когда-то философствовал с ним об обмане магии.       - Как Атенаис? — спросила его мать, пока Элайджа искал свой дневник.       Первородный никак не среагировал. Он чувствовал на себе тяжелый взгляд Эстер, мог только догадываться, что он сделал не так, если заслужил такое внимание.       - Хорошо, насколько это возможно в создавшейся ситуации. Она справится.       - Очевидно, у нее же есть ты.       Элайджа оставил дневники в покое. Он повернулся к матери, вопросительно приподняв бровь. Сарказм в голосе женщины ему не понравился.       - Мама, давай будем честными, в чем дело?       - Проблема в отношениях между вами двумя - прямо, беспощадно сказала Эстер, вставая из-за стола.       - Я не понял.       - Тебе тысяча лет, ей 17 лет, - объясняла свое недовольство Эстер. Ваши отношения не продлятся долго, вы слишком разные, у вас слишком разные взгляды на жизнь.       Лицо Элайджи с каждым словом становилось каменной маской, все более и более неразборчивой. На его губах появилась презрительная улыбка. Вот что думает о нем и Атти его мать, не особо волновало его. Он снова принял Эстер как часть своей семьи, начал восстанавливать прежнее уважение, но его мать не имела права вмешиваться в его жизнь.       - При всем уважении, мама - голос Элайджи был холоднее льда, мне тысяча лет. - Мне не нужен ваш совет.       - Отношения между вами не должны были случиться, — продолжила Эстер, как будто не слыша его. Ты должен был заботиться о ней, готовить ее к вампиризму и отпускать, а не привязывать к себе любовными узами.       - Мама, - строго предупредил ее Элайджа.       - Я следила за тобой тысячу лет, я видела, как ты обращаешься с женщинами. Большинство из них были для тебя просто игрушками, а тех, кого ты любил, уничтожал ты сам. Элайджа, Атти так молода, так невинна, ты уничтожишь ее, как уничтожил остальных.       - Она не остальные.       - Мой мальчик, я просто хочу защитить вас от ошибок, которые вы делаете. Так легко спутать привязанность с любовью.       - Достаточно! Элайджа повысил голос, чувствуя, как еще немного и его гнев будет уже опасен для матери. Вас не касаются наши с Атти отношения. Если вы думаете, что я не задавал себе те же вопросы, прежде чем сделать решительный шаг, вы ошибаетесь. Я люблю Атенаис. Не смейте произносить при ней такие речи.       Он вышел из библиотеки в ярости. Хорошее начало утра. Его мать говорит ему, что он уничтожит Атти своей любовью. Как будто такое возможно, как будто Элайджа позволит кому-то причинить ей боль.