(Не) Жестокий Стамбул

Верь мне. Очень тебя люблю. Я нахожусь в какой-то прострации. Всё вижу, понимаю и проживаю. Однако сил нет ни на что, даже на то, чтобы слушать. Замечаю, как Недим что-то говорит. Пытается подойти ко мне, но я вытягиваю руку, даю понять, чтобы держался подальше. Слегка удивляется, приподнимает брови в недоумении. Он не останавливается, продолжает наступать. Его лицо больше не выражает растерянность. Он уже отошёл от этой неожиданности. От того, что его застукали. Взял себя в руки. Смотрит серьёзно, очень уверенно. Отступаю назад, хочу выйти, убежать куда-нибудь, спрятаться от всех и всего. Только берусь за ручку двери, как она с громким стуком захлопывается перед моим лицом. Недим стоит совсем рядом со мной. Нас разделяют несколько миллиметров. Не прикасаясь, прижимает меня к стене, не оставляет пространства для бегства. Натыкаюсь на его, кажется, сердитый взгляд. Плотно сжатые губы, нахмуренные брови. Тяжёлое дыхание. Он злится? Он? Из-за того что попался? Из-за того, что не удалось скрыть весь этот позор? Слёзы наконец закрывают мне обзор. Мне нужно облокотиться обо что-то, иначе упаду. Не успеваю ухватиться за стену, Недим прижимает меня к своей груди. Пытаюсь оттолкнуть его, но не получается, совсем нет сил. Он крепко держит, даже двигаться особо не получается. Просто нервно бьюсь в его объятьях, как бабочка в сетях. — Любимая, успокойся. Пожалуйста. Всё не так. Спокойно, дыши. Прошу. Он продолжает шептать мне всё это. Гладит по голове и волосам. Пытается успокоить. На что рассчитывает? Думает это поможет? Да я с ума сейчас сойду. Он. Тут. С моей сестрой. В постели. — Не трогай меня! Не прикасайся! Убери руки! Убери… — Жизнь моя, подожди говорю! Пожалуйста, успокойся и выслушай. — Не говори любимая, не называй своей жизнью! Ты бы не поступил так со мной, если бы это было правдой! Не смей больше. Не смей. — Конечно же, буду называть любимой и единственной. — Большим пальцем давит на мой подбородок, вынуждает смотреть в его глаза. Самое ужасное, в них всё как всегда. В них только я. И я боюсь… И я знаю, что не смогу сопротивляться этому. Ему. Попадусь опять. Расстроюсь. Сама себе боль причиню. — Ты всё не так поняла. Все всё не так поняли. Выслушай, сразу поймёшь. Того, о чём ты подумала нет и быть не могло. Сама знаешь. Уже говорили об этом. — Что это тогда? Что ещё можно подумать, взглянув на это!— Окидываю комнату взмахом руки. Задерживаюсь на Джерен. Замечаю, что она наблюдает за нами с любопытством и интересом. Сейчас вообще не волнует ни то, что она может узнать, ни то что уже могла понять. — Сестрёнка, а что такого? Чего вы все врываетесь с утра пораньше в нашу с мужем комнату? Я не поним… — Джерен, ты вообще ничего не говори! Приведи себя в порядок, мы пока выйдем. Скоро вернёмся и ты расскажешь правду о том, что случилось. Смотри, Джерен, я серьёзно, без всяких глупостей. — Слышу в его голосе злость, обращённую к ней. Он берёт меня за локоть, сам открывает дверь, вытягивает меня наружу. Быстро оглядывается, проверяет не вернулся ли кто, чтобы ещё раз взглянуть на это. Я вспоминаю, как мы вчера здесь танцевали, как обнимались и целовались, о чём говорили. Огонь горит внутри, всё переворачивается. Очень злюсь и неимоверно больно. Не могу понять, чего хочу и, что мне сделать. Зарываюсь руками в волосы, после яростно тру глаза, прикрываю лицо руками. — Между мной и Джерен ничего не было! Я клянусь тебе! Знаю, выглядело не так. Но мы же с тобой обещали — всё друг другу рассказывать. Выслушай значит. Дыши, Джемре! Умоляю, любимая. — Я даже не замечала, что так тяжело дышу. Что меня пробивает нервная дрожь. Пытаюсь чаще хватать воздух. Стараюсь успокоиться. Всё ещё любимая говорит. У него стыда совсем нет? И совести? Сначала со мной, потом с сестрой. Теперь что, снова ко мне? Ничего не было. Что я тогда проживаю? Мне же не привиделось. Он без рубашки, застёгивает джинсы. Она, завёрнутая в покрывало, на постели. Боже, не могу больше думать об этом. Не могу стоять тут перед ним, хочу уйти. Пытаюсь, он никак не оставит, цепляется за меня. — Джемре! Хватит говорю! Приди в себя! Всё это Джерен устроила, очередной её план. Между нами ничего не было. Я люблю только тебя! Я только твой. Смотри, я очень боюсь. Сейчас отвезу тебя в больницу. — Я всё ещё трясусь. Не могу сфокусировать взгляд. Может, паническая атака? Надо взять себя в руки. Закрываю глаза, делаю глубокие вдохи и выдохи. Недим прижимает меня к себя, нежно обнимает, не сдавливает. Просто обволакивает собой. Дышу его запахом, немного расслабляюсь. — Доверяй мне, прошу. Я никогда не предам тебя. Знаю, что в этой ситуации тяжело, но ты должна довериться мне. Мы говорили, что никто не встанет между нами. Я дал тебе слово. Никто! Ни Джерен, ни кто либо ещё. Ни даже ты сама, ясно? Заставлю тебя услышать и понять. Говорит, что не был с моей сестрой. Говорит, что любит меня, что только мой. Наивная. Я очень хочу верить. Очень хочу, чтобы был только моим. А разве это не так, Джемре? Разве его взгляд не на тебе всегда? Разве он не смотрит на тебя, как на единственно важное в его жизни? Ты сама, разве не чувствуешь, что он тебя любит? Он не только говорил, он всегда давал мне прочувствовать это. И прямо сейчас это делает, и словами, и действиями. Заглядываю в его глаза, всё, что вижу это абсолютная искренность, страх за меня и огромная любовь ко мне. Я же столько времени думаю о том, что никто нас не рассорит, что теперь не помешают, не испортят. Что не отступлюсь от него, от нашей любви. Выкидываю тот ужасный момент из головы, начинаю вспоминать всё, что мы пережили, как были счастливы. Он был искренен, я уверена. Точно знаю, он меня любит. Точно знаю, не изменит. Устроила самой себе нервный срыв. Недим не такой. Знаю, он говорит правду, но… Очередной план? То есть она всё это специально сделала? Зачем? Узнала, что мы вместе и разозлилась? Как вообще сделала? Всё это я однозначно узнаю, однако есть то, что интересует гораздо сильнее. — Ты любишь меня, да? Ты мой, да? — Ну конечно, любимая. Я знал, что ты поймёшь абсурдность всего этого, мы же так с тобой друг друга чувствуем. — Трётся щекой о мою щёку, губами проходится по моему лицу, оставляет короткие поцелуи. — Но немного испугался, что понадобится больше времени. Испугался, что ты решишь держаться от меня подальше. Поэтому сразу решил не выпускать тебя из своих рук, чтобы никуда не делась. Я не смогу без тебя. Я очень тебя люблю. Наконец доходит до губ. Впивается жарким, страстным поцелуем. Немного даже грубым. Открывает мои губы шире, проскальзывает языком. Ощущаю его ласки повсюду. Не стесняясь, издаю стоны. Может даже хочу, чтобы кто-нибудь увидел и понял, что мы вместе. Отвечаю ему, кажется, с ещё большим напором. Этот танец веду я. Своим языком, в его рту. Стираю любые рамки приличия. Вообще никто не волнует, кроме нас. Он мой. И я его. Вот и всё на этом. Я ему доверяю. Ревность очень обжигает, но и поделать ничего с собой не могу. Он был прав, я большая собственница. — Идём. Она всё и тебе объяснит. Пусть не останется вопросов. — Он немного отстраняется. Очевидно, что говорит о Джерен. Киваю, привожу себя в порядок, а потом и его растрепавшиеся волосы. Явно, из-за меня, я увлеклась. — Подожди, проверю оделась ли она. — Останавливаю его на полпути. Он кивает, жестом показывает, чтобы заходила первой. Я стучу и сразу открываю, даже не дожидаясь отклика. Она видимо уже ждала. — Сестра, кажется, я слышала что-то, какие-то звуки, доносящиеся из коридора. Не знаешь что там? — Ехидство в голосе она даже не удосужилась попытаться скрыть. Кажется, игры закончились, теперь будем говорить прямо. — А муженёк мой где? Вы вместе туда выходили. — Хватит уже, Джерен. Что это всё значит? — Недим проходит в комнату за мной и закрывает дверь. — Давай, Джерен. Без твоих выходок. Расскажи Джемре то, что рассказывала сейчас мне. Недим говорит уверенным и твёрдым голосом. Бескомпромиссно требует ответа. Удивляюсь, когда лицо сестры вдруг меняется. Не помню, когда в последний раз видела её такой. Может когда мама ругала её из-за плохих оценок в средней школе? Она на самом деле чувствует себя… Виноватой? Только точно не передо мной. Перед Недимом? Невероятно просто. — Ну ладно, не буду затягивать. Если коротко, Шениз дала мне какой-то там яд. Сказала ничего плохого не будет, подлей Недиму. Но я же не глупая, не доверяю этой змеюке больше. Недиму дала снотворного. А теперь внимание. Вы видели её лицо? — Она начинает заливисто хохотать. Недим закатывает глаза, запрокидывает назад голову. Устал от неё, и я тоже, хотя всего ничего тут стою. — Ты не можешь нормально рассказать? До сих пор насмехаешься, Шениз давно ушла. — И долго ещё буду. Что я с ней сделаю, ты и сам должен понимать. Она от меня не отделается отныне. Она убийца моего ребёнка. Когда сестра вслух говорит о смерти ребёнка, это становится более реальным. Надо успокоиться и нормально разобраться во всём. Сейчас очередной конфликт не нужен. — То есть вместо яда ты дала Недиму снотворное? — Спрашиваю более спокойным тоном. — Да. Он уснул, я сняла с него рубашку и джинсы, накрыла покрывалом и сама легла рядом. А когда Шениз утром пришла с лопатой, чтобы закапывать хладный труп, её ждал сюрприз. Вы успели рассмотреть её лицо? Это было что-то. — Она смеётся, как сумасшедшая. Аплодирует сама себе. — Прости, Недим. Не стала тебя предупреждать, но ты бы не согласился. — Конечно, не согласился бы. Что за глупости опять?! — Уж, извини. Учтите, объяснила вам всё, только, потому что должна была тебе, Недим. Ты помог мне тогда с Шениз. — О чём ты? — Смотрю, то на одного, то на второго с полным непониманием происходящего. Она ему должна была? И так было понятно, что и у них были свои договорённости, о которых я не знала. А он должно быть и не успел рассказать. — Когда вышла из больницы, я напала на Шениз. Могла убить, но Недим остановил меня, спас не только от тюрьмы, но и от не осуществившейся мести. Сейчас же я сделаю так, чтобы ей было больно не меньше, чем мне было тогда. Чем есть сейчас. — Меня искренне пугает её взгляд. Не знаю что бы я сделала на её месте. И думать об этом не хочу. — Я не думаю, что это хорошая идея. Шениз слишком опасна и непредсказуема. Навредит и тебе. А что ты хочешь ей сделать? — Сестра! Я рассказала только, потому что Недим сказал, что для него это важно. Всё остальное вас не касается. Вы очень хорошо устроились, как я поняла, голубки. У вас всё хорошо теперь. Никаких проблем. Когда всех порадуете? — Джерен не ёрничай. Дай мне лучше этот яд. Если я смогу выяснить что там, возможно, мы докажем, что Шениз травила и ребёнка. — Она ненадолго задумалась, отдавать ли. От меня не ускользнуло то, что она доверяет Недиму, ведь она всё-таки достала яд из тумбочки. Протянула Недиму маленький стеклянный пузырёк с жидкостью. — Про нас тоже пока никому. Мы сами расскажем после разводов. — Ладно. Вы не мешаете мне, а я вам. Договорились тогда. — Чуть ли руки нам не пожимает. Оглядывает нас, прикидывает что-то в своей голове. — Ха. Получается вы вместе благодаря мне. В конце концов, это я оставила там камеру, которую нашёл Недим. Вы ведь после этого воссоединились? Переглядываемся с Недимом. Не знаю, что ей на это сказать. С одной стороны она и права, но с другой… Мы с Недимом всё равно рано или поздно нашли бы путь к друг другу, я уверена. Мы должны быть вместе. Это судьба. Она бы так или иначе всегда сводила нас. Это видео лишь ускорило процесс. Недим всё узнал, сложил в своей голове и объяснил мне. — Джерен, не вздумай больше делать что-то подобное. Подсыпать кому-то снотворное уже сумасшествие, не говоря уже обо всём остальном. — Говорю, и картинка сразу всплывает перед глазами. Опять закипаю. Я не находила себе места от своей любви, потому что думала, что и она его любит. Думала, что встаю между ними. А потом узнаю, что у сестры нет чувств к моему возлюбленному и только тогда позволяю себе что-то. А она вот так со мной поступает. Назло делает, знает же о моих чувствах. — Что значит раздевать его, а?! Не смей больше так поступать, ты поняла меня? Она открыто насмехается надо мной. Закатывает глаза. А потом назло мне, как всегда, впивается откровенным взглядом в Недима. Разглядывает его со всех сторон. — Сестрёнка, вообще не ожидала от тебя такого. Конечно, я заметила, что ты ревнивая. Но сейчас уже неприлично. Держи себя в руках немного, вы же от всех скрываетесь. — Отводит взгляд от него. Останавливается на мне. Убирает насмехательство в сторону. Говорит серьёзно. Я даже услышала нотки зависти. — Да ладно, успокойся. Он на меня даже не посмотрел ни разу так. Ни на кого не посмотрел. Я для тебя за ним присмотрела. Верный оказался. Честно, повезло тебе. В отличие от меня, ты умеешь выбирать. Поздравляю. Это я и без неё знаю. Моя реакция была такой из-за неожиданности и шока. Даже, если бы я ушла, всё равно одумалась бы. Вспомнила бы, что Недим не предал бы меня. Таких, как Недим, нет. Я точно не встречала. Его поведение, манеры, принципы. Мне иногда кажется, что он не из этого мира. Ну или хотя бы времени. В нём нет того, что присуще большинству мужчин в наше время. Его не интересует то, что интересует их. Полагаю, это связано с воспитанием, которое ему дала мама. Он запомнил, что она говорила с детства, этим и жил. Ничего другого и не знал. Он настолько вежлив, почтителен, добропорядочен и всепрощающ, что эти качества делают его наивным в чужих глазах. Таким, что они пользуются его бездействием. Видят в нём ребёнка, которого легко обмануть. И в тоже время, он сохранил в себе все эти благородные качества. Конечно, он не посмотрит на других, уже полюбив меня. Он, как тот самый идеальный персонаж из книжных романов. Он, как тот самый принц из сказок, что мама рассказывала. Он, как тот самый мужчина мечты, любой повзрослевшей девушки. Он просто тот самый для меня. Точно знаю не смогу больше никого полюбить, кроме него. Не смогу быть с кем-то ещё. Даже представить этого не могу. Нам пора бы уже уходить. Этот разговор затянулся. И мы всё выяснили. Джерен в Недима не влюблена, я и это хотела услышать. Я предупредила её, чтобы больше такого себе не позволяла. Думаю, этого на сегодня достаточно. Беру возлюбленного за руку, ничего не стесняясь. Прощаюсь с Джерен, тяну за собой Недима к выходу. Не сговариваясь идём к его машине. Уж не знаю, каким чудом, не попадаемся никому на глаза. Сажусь поближе к окну, всю дорогу в него и смотрю. Недим должно быть чувствует, что сейчас со мной лучше не разговаривать. Я вообще не в духе. Мы едем около получаса, меня даже начинает клонить в сон, но потом я вспоминаю, как проснулась сегодня, и желание само отпадает. Вскоре поднимаемся всё в тот же номер. Даже не задумываюсь о том, на какой срок он его взял, и во сколько это обошлось. Очевидно, что очень дорого. Но и жалеть не буду, так у нас есть место, чтобы побыть вдвоём. Ну а пока… — Усыпила тебя! Раздела! Трогала, снимала вещи! На утр… — Хожу по большому залу туда-сюда, размахиваю руками. Я очень раздражена, зла и обижена. Столько ещё хочу сказать. Столько эмоций хочу выплеснуть. Но он решает эту проблему иначе. Хватает меня и вдавливает в стену своим телом. Сразу же набрасывается на мои губы, затыкает поток моих слов. Без замедлений проскальзывает языком в мой рот. Выписывает узоры. Не даёт мне сделать даже маленький глоток воздуха. Его руки и губы повсюду. Я чувствую их даже, когда он уже переходит к другой части тела. Отвечаю с не меньшим пылом. Одной рукой тяну его за волосы, другой за рубашку. Хочу её снять. Он немного отстраняет свои губы от моих. Дыхание совсем сбилось. Жду, но он не продолжает, тогда сама тянусь за продолжением. В последнюю секунду он немного отклоняет голову, не даёт губам соприкоснуться, после снова возвращает. Вынуждает просить. Наконец, позволяет нам снова слиться. Чувствую, как он улыбается в поцелуй. Дразнит меня, значит? Что бы ни говорил, кажется, ему пришлась по вкусу моя глупая ревность, мы оба неслабо завелись. Спускаюсь поцелуями к его подбородку, после к шее. Параллельно расстёгиваю пуговицы на его рубашке. Он сжимает мои ягодицы, чуть приподнимает. Вынуждает обхватить ногами его талию. Так, что наши лица теперь на одном уровне. Я вся горю. Такого мы раньше не делали, но ничего против я не имею. Наконец, откидываю его рубашку в сторону. Изучаю рельеф его тела. Большим пальцем упирается мне в подбородок, просит чтобы подняла голову. Снова набрасывается с поцелуем. Вызывает кучу громких, безудержных стонов. Я даже не ожидала от себя такой реакции. Выгибаюсь, вжимаюсь грудью в его грудь. Тогда уже он начинает стонать от наслаждения. Очень хочу, чтобы он также прикасался к моей голой коже, как я к его. Уже тянусь к своей кофте, когда он резко всё прекращает. Ставит меня на ноги, убирает с меня свои руки, делает небольшой шаг назад. — Ну почему? Почему отстраняешься? Я хочу не меньше тебя. — Потому что думаю, что всё должно быть по правилам. Хочу, чтобы мы сделали всё красиво. Ты достойна самого лучшего. — Слишком правильный, слишком хороший и внимательный. Разве можно полюбить его сильнее?

***

Мы довольно долго просидели в нашем, так сказать, тайном убежище. Оттянули возвращение в реальность, как смогли. Недим поддержал меня в том, что разводиться нужно и им. Все и так неправильно поняли сегодняшнее. Не хватало только, чтобы начали додумывать. Разумеется, мы сошлись и на том, что он теперь всё время будет ночевать здесь, а я буду оставаться по возможности. Если получится, нужно сказать маме о том, что мы вместе. Может, тогда сможем находиться здесь свободнее. Так бесит, что все сейчас думают, будто Недим и Джерен по-настоящему вместе. Потому сейчас он везёт меня домой, пока сам будет разбираться с ядом. Перед выходом переодеваемся в новые вещи. Хотя и не старались, выходит в одном стиле, кто посмотрит скажет, что вместе пришли. Замечательно. — Может всё-таки получится и тебе сегодня со мной в отеле остаться? Я уже скучаю по тебе. — Говорит он, когда я уже собираюсь выходить из машины. Берёт меня за руку, прижимает к своим губам, опаляя её горячим дыханием. — Я посмотрю, что можно сделать. Тоже хочу быть с тобой. — Тянусь к его губам, оставляю короткий, лёгкий поцелуй. И сразу выхожу, иначе не смогу сдержаться. Вижу, спускающего с главного входа, Дженка. Он уже пришёл в себя. Выглядит гораздо лучше. Когда замечает меня, показывает, чтобы остановилась. Подходит ко мне и отдаёт бумаги. — Вот. Я вчера не смог отдать. Уже подписал, ты подпиши, а я передам адвокату. — Да, конечно. — Быстро ставлю свою подпись и отдаю ему бумаги. — Спасибо, что устроил всё так быстро. Кстати, твой отец хотел поговорить с тобой, и Дамла тоже. — Ага, уже представляю. Ладно, я пошёл. — Вместо того, чтобы пойти к отцу или сестре, он уходит к своей машине. Опять куда-то уезжает. Сбегает. Ладно, хватит. Не моё дело, и вмешиваться не буду. Через минуту уже стою у нашей пристройки. В этом доме уже что-то происходит. Слышу голоса мамы и Джерен. Кажется, ругаются. Самое время и мне вмешаться. Не хватало только, чтобы Джерен сказала ей нечто не то. — Дочка, да разве можно так? — Мама! Сколько раз уже сказала, всё не так! Не хочешь знать? Ну и не надо. У меня ещё куча своих дел. — Слышу по шагам, как она разворачивается и направляется к выходу. Но я появляюсь раньше, предстаю прямо перед ней. Она окидывает меня взглядом сверху вниз и обратно. Замечает новые вещи. Вижу по недовольному лицу. Разве можно завидовать всему? Сестра же должна радоваться за меня. У нас никогда это так не работало. Я могла бы и привыкнуть уже. Проблемы с сестрой постоянны и вечны, не буду сейчас на этом зацикливаться. Пусть объясняет всё маме. Уж не знаю, что она ей скажет. Но лучше для неё будет, если она не станет впутывать Недима. Пусть говорит, что хочет, но не обвиняя моего любимого. Даю ей понять это взглядом. Киваю в сторону матери. Джерен вздыхает, но возвращается к ней. — Того, о чём вы подумали утром, не было между нами. Все всё не так поняли. — А как иначе это тогда понять? Конечно, вы муж и жена, но ведь… — Я ещё не отошла от смерти моего ребёнка, мама! Но уверяю тебя, я не настолько отвратительна. Прошло ещё очень мало времени... — Слышу грусть и обиду в ее голосе. И мама тоже слышит. После напоминания, все пребываем в расстроенных чувствах. А ещё никто не знает, что это был ребёнок Дженка. Думают, что он Недима. Как же хочется всё объяснить. Ведь даже сейчас, говоря правду, Джерен все ещё лжёт ей об этом. Недим сказал, что поехал узнать консистенцию яда. Не знаю, как там всё это работает. Однако, возможно, мы докажем причастность Шениз. Джерен больше всего этого хочет. Лучше, если суд вынесет ей приговор, а не она. Потому что Джерен не в порядке. Она в каком-то странном, подвешенном состоянии, постоянно на взводе. Страшно, неизвестно, чего от неё ожидать. Может решит ей что-то сделать. Ближе к вечеру, мы все собрались за одним столом, чтобы поужинать. Давно этого не было. После утешения Джерен, мама сказала, что семейный ужин семьи Йылмаз пойдёт на пользу нам всем. Хочется верить, но вряд ли. Слишком много тайн, недопониманий и обид. С Недимом я переписывалась около двух часов назад. Он сообщил, что отдал яд и теперь осталось дождаться результатов. Посмотрим, что выйдет. Хотя и так очевидно, что Шениз пыталась его убить. И его, и его ребёнка. Какой кошмар. Как подумаю, дурно становится. А каково ему? Теперь ещё лучше понимаю, почему он стремился скрывать нас подольше. Он побоялся, что она сделает что-то и мне. А, как он недавно сказал, его приоритет — это моя безопасность. Ну что ж, придётся его расстроить, потому что я больше всего боюсь, что что-то случится с ним. Я не смогу дышать без него. Жить не смогу. Из мыслей вырывает вопрос матери о том, где сейчас Дживан. Я предупредила брата, чтобы был дома к этому времени. На что он ответил, что занимается перевозкой особо капризного груза. Я так поняла, что это Дамла. Так что сказала ему приезжать, когда закончит дела. — Всё ещё работает. Придёт сразу, как закончит, мама. Она радостно кивает. Счастлива, что мы будем все вместе. Понимаю, что для неё важнее всего, чтобы мы оставались единым целым, семьёй. Но боюсь, что всё уже не будет, как раньше. Не будет, как до Стамбула. Что-то в этой семье сломалось. После всего вранья, путаниц и интриг. Уверена, что бабушка не меньше путает мысли Джерен, чем она сама. Ладно, всё уже случилось. Я предупредила Недима, что останусь тут. А он, в прямом смысле слова, спросил разрешения на то, чтобы остаться в особняке, ведь и Джерен переночует здесь с нами. Это заставило меня улыбнуться. Он на самом деле всё делает для моего удобства. Для того, чтобы я не расстраивалась. Значит, вернулись к началу. Мы с Джерен снова спим в одной комнате в этой пристройке. Хочется верить, что мы не будем очень часто ругаться. Вряд ли, конечно. Но хочется. Теперь и она знает обо мне и Недиме. Если, вдруг, что, сразу подставит нас. Она, конечно, моя сестра, я люблю её, хочу, чтобы она была в порядке. Но ни разу ей не доверяю. Для неё всё пустое, всё не имеет значения. Кроме денег, вещей, побрякушек. Очень жаль. Может я ещё могу помочь ей избавиться от этого наваждения? Или бабушка слишком сильно впустила свои когти? Может получится, если мы с мамой вместе сделаем это? Она точно хотела этого ребёнка, точно любила его. Я видела это в её глазах. И в том, как она расстроилась, когда его не стало. — О, вы все здесь! Пока там такое случилось! Вы не знаете? — Дживан вбегает на кухню. Даже не успеваем повернуться в его сторону. — Дженк стрелял в себя. Все выехали в больницу. — Что? — Мама подскакивает с места. Вилка и нож в руках Джерен падают с громким стуком. — Как это? Объясни, Дживан! — В ужасе смотрю на брата. Как вообще смогла хоть что-то произнести, не знаю. — Давайте расскажу в машине. Поехали. Особо ничего не берём даже. Выходим на улицу и садимся все в одну машину. У особняка остались всего несколько охранников. Они не успели ничего спросить, Дживан тут же сказал им оставаться здесь. Всю дорогу брат рассказывал нам о том, что произошло этим вечером, пока мы ужинали. Как оказалось, в особняк приехала доктор Ойя, психолог Недима. Они провели какой-то непонятный сеанс или вроде того. Суть в том, что в нём участвовало всё семейство Карачай. И судя по тому, что сказал Дживан, теперь все знают, что случилось с Недимом на самом деле. Если только мой брат, вдруг, сам до всего этого не додумался, что маловероятно. Это слишком нереально, слишком отвратительно. Людям даже в голову не придёт вся эта ситуация, которая произошла с моим любимым в детстве и продолжалась всю жизнь. Но зачем Дженк выстрелил в себя? Надеюсь, он будет в порядке, и рана не серьёзная. Дживан и сам многого не понял. Пересказал поверхностно и не всегда по порядку. Позже я поговорю с Недимом и всё узнаю от него. Очень жаль, что всё так вышло. Эта терапия ставит под сомнения профессионализм Ойи. А она так долго помогала Недиму, да и мне тоже. Однако я всё больше думаю, были ли логичны её советы. Недим не собирался рассказывать всё дяде, чтобы он не расстраивался. Чтобы с ним ничего не случилось. И что-то подсказывает мне, что и Ойя знала об этом его намерении. Мне нужно будет разобраться с этим, с её мотивами и планами. Не хватало только, чтобы и она тайно вредила ему. Господину Агяху сейчас должно быть тяжелее всех. Мало того, что он узнал, что это Дженк вытолкнул Недима из окна, так ещё и жизнь его сына сейчас под угрозой. Хоть бы с ним ничего не случилось. Хоть бы ни с кем ничего не случилось. Им всем нужно поговорить. Во всём разобраться. Только без Шениз. Она всегда всё путает, делает так, как ей нужно и выгодно. Поездка занимает около четверти часа. Это странно для Стамбула, но кажется удача решила и нам разок улыбнуться. Дживан не успевает затормозить, а Джерен, сидящая справа от меня, уже открывает дверь. Я спешу за ней. Направляемся на второй этаж больницы. Сестра спрашивает у проходящих медсестёр, куда нам идти. Бегаем по коридорам, ищем их глазами. Вижу Недима. Сидит на стуле, около операционной. Уткнулся лицом в ладони. Судорожно дёргает ногой. Очень нервничает и переживает. Отсюда чувствую его состояние. Следом замечаю господина Агяха. Он стоит с закрытыми глазами, лбом прислонившись к стене. Знаю, я сейчас нужна Недиму, потому, не обращая ни на что внимания, устремляюсь к нему. Сажусь рядом, кладу левую руку на его плечо, а правой тяну его за руку. Хочу заглянуть ему в лицо. — Недим, дорогой, посмотри на меня, пожалуйста. — Он поднимает голову, ловлю его взгляд. Его глаза покраснели, но я замечаю в них небольшое облегчение. Он рад, что я пришла, что я с ним. — Джемре… — Его голос дрожит. Переводит взгляд куда-то за мою спину, даёт понять, что мы больше не одни. Одёргиваю руки, поднимаю взгляд. Все нашли нас. Дживан подошёл к нам, а остальные к господину Агяху. — Операция идёт, сказали надо ждать. Шениз стало плохо, их с дочкой направили в палату. — Не знаю, как господин Агях способен что-то говорить, но он это делает. — Он сильно ранен? Что говорят? — Джерен хочет спросить ещё что-то, но мама успевает её отдёрнуть. Недим качает головой, запускает руки в волосы. Они и без того в беспорядке. Не могу видеть его таким. Он так расстраивается из-за своего кузена. Что бы он не говорил, он ни за что не смог бы навредить кому-то. И так не смог. Слишком совестливый. Слишком любящий. Хочу поддержать его, обнять, позволить прижаться к моему плечу, но не здесь и не сейчас. Никто не поймёт. Мы ждём ещё минут десять, после выходит одна из медсестёр. Все тут же подскакивают со своих мест. Она сообщает, что нужно переливание крови. Группы родителей и сестры не подошли. Разумеется, только Недима. Он не задумывается ни секунды, идёт за ней, чтобы сдать кровь. Никто не обращает на меня особого внимания, потому тихонечко отправляюсь за ним. Жду, пока у него берут кровь. Когда женщина выходит, захожу к нему. — Любимый, умоляю скажи, что тебе хоть немного стало легче. Вот увидишь, он будет в порядке. Вы ещё сможете поговорить и выяснить всё, что не успели. Плохо знаю, что у вас там случилось, что устроила доктор Ойя, но очень прошу тебя держаться. Сейчас нужно быть сильными. Я с тобой. Всегда. — Знаю. Спасибо. — Он обнимает меня. Утыкается носом в изгиб моей шеи. Делает глубокие вдохи. Его голос наполнен грустью, но он продолжает говорить. — Он будет в порядке. Его рана не должна быть слишком тяжёлой. Господи, спасибо, что у меня есть ты. Без тебя ничего не смог бы. — Ты всегда всё можешь. Ты очень сильный, выдержал бы и это. И с этим бы справился. Я хочу много спросить, но понимаю, что сейчас не время. Надо возвращаться. Он берёт меня за руку и тянет обратно в коридор. Расцепляем руки только, когда сворачиваем за угол. Тут прибавление. Вернулись Шениз и Дамла. Их глаза покраснели и опухли от пролитых слёз. Шениз яростно жестикулирует, говорит повысив голос, обращаясь к своему мужу. А он вообще на неё внимание не обращает, будто и не слышит вовсе. — Ты! — Она замечает нас, подбегает к Недиму. — Всё твоя вина! — Хватает его за лацканы пиджака. Трясёт и тянет. Он не шевелится, кажется, даже не моргает. Просто смотрит на неё с жалостью. Хватаю её за руку, пытаюсь образумить. Но она не останавливается. — Ты одна сплошная проблема! Всегда был, есть и будешь. Чего ещё ты хотел от моего сына? — Шениз! — Голос господина Агяха разнёсся по всему коридору. Дживан уже стоял рядом, пытался оттащить Недима из хватки этой женщины. Я тоже старалась, однако моих сил явно недостаточно. — Оставь его! Он ни в чём не виноват! Оставь, я сказал! Господин Агях наконец смог ослабить её хватку. Развернул её от племянника и подтолкнул в сторону дочери. Недим до сих пор стоит с отсутствующим видом. Смотрит перед собой, не обращает ни на кого внимания. Дядя кладёт руки ему на плечи, ловит взгляд. — Езжай домой, отдохни, сынок. Операция ещё будет идти. Мы сразу сообщим, когда будут вести. И спасибо. Твоя кровь очень поможет. — По мере того, как он говорит, Недим всё больше качает головой из стороны в сторону. Не хочет уходить. Но ему точно нужно успокоиться и прийти в себя. — Давай, сынок. Не настаивай. — Да, Недим. Так лучше, совсем ненадолго. — Я вмешалась, но думаю сейчас это не так важно. Особенно для господина Агяха. — Поедем, немного соберёшься и сразу вернёмся. Господин Агях кивает мне и возвращается к нашим семьям. Я беру Недима за локоть, и мы вместе идём к выходу. Он звонит водителю, и через несколько минут мы уже едем к отелю. Я решила, что лучше пока не возвращаться в особняк. Побудем наедине, в нашем месте. Я помогу ему, поддержу его, как смогу. В нашем номере устраиваемся на диванчике. Я и не спрашиваю. Недим сам рассказывает о том, что произошло. Печаль в его голосе невозможно не услышать, но ещё хуже то, что я услышала и чувство вины. Этого не должно быть, он ни в чём не виноват. Ни в том, что произошло в его детстве, ни в том, что произошло этой ночью. Я так поняла, что Ойя неожиданно пришла. И решила провести что-то вроде семейной терапии. Однако уверена повторение того момента, который сломал Недиму жизнь, было не лучшей идеей. Возникло ощущение, будто она намеренно решила раскрыть всю правду господину Агяху. Но зачем ей это? Она вытащила наружу страшные грехи матери и сына. Вот так, ни с того, ни с сего. Человек не был готов к этому. Наверняка, никогда не был бы готов. Но и так этого делать не стоило. Без предупреждения. Без разрешения. Эта тайна только Недима. Эта боль только Недима. У неё не было никакого права так поступать с ним и его семьёй. Во всём этом что-то не так. Я пока не знаю что именно, но я должна узнать. Ради Недима. Ради себя самой. Ради нас.