Игра в шахматы

      Махмут слишком серьезно ко всему относится, все его мысли оказались поглощены анализом этого, недавнего разговора с министром Луи. Слова министра его, правда, беспокоили, как жаль, что он так ничего и не смог ему на них ответить. Они играли не совсем в шахматы, и Махмут проиграл; то, чего он сейчас хотел, было для него таким недоступным. Мечты о мире, правда, настолько несбыточны?       Заганос поступил великодушно к проигравшим, может, конечно, не ко всем, но большинство не стало оспаривать его решение, по крайней мере публично. Мир был заключен, пленные освобождены, те, кто склонили головы, выразив свое желание служить новой власти. Но могла ли действительно проблема решиться малой кровью? Может просто кто-то выдавал желаемое за действительное?       Заниматься самообманом дело совсем недостойное, и все-таки многие живут так всю жизнь, отказываясь принимать правду. Махмут планировал лично убедиться, что мир на самом деле изменился, снова отправившись в большое путешествие. Его друзья живы, и по-прежнему рядом с ним, они тоже немного изменились, но им всё также хорошо проводить время вместе. Восстановительные работы идут полным ходом, балтийцы не бунтуют против новой власти, план Заганоса работает? Но так ли все безоблачно на самом деле? Есть еще и другая сторона жизни, которую не увидишь при дневном свете.       Эта турецкая тюрьма для высших слоев оставалась неизменна, сколько бы времени не прошло. Махмут увидел силуэт балтийца, явно не ожидавшего его здесь сегодня. Кажется, министр Луи немного осунулся за время с их последней встречи. Он почти нервозно обернулся, искренне изумляясь. Выглядело как повод для беспокойства. − Махмут-паша? Снова решили меня навестить? С чего вдруг? Нашли ответы? − Я хотел сказать вам кое-что очень важное, − сосредоточенный взгляд голубых глаз, Махмут явно что-то для себя давно решил перед тем как снова прийти сюда, в тюрьму к Вирджилио Луи. Не то, чтобы Луи это особенно беспокоило, но всё же, одно неприятное предчувствие снова начало его терзать. ***       Впрочем, они оба кое-что скрывали и уже довольно давно. В первый раз, навестив Вирджилио Луи в тюрьме, Махмут ушел не сразу, он остался с пленником, причем на некоторое, можно даже сказать, продолжительное время. Flashback       После так и оставшегося без ответа вопроса министра Луи, они еще какое-то время просидели в тишине. Махмут решил начать первым. − Министр Луи, можно остаться с вами еще ненадолго? – Махмут чувствовал смущение, но всё же, он, правда, этого давно хотел. Поговорить с министром не только о политике. Луи, кажется, был немного обескуражен подобной просьбе (почти также как в случае с овцами), но ему нравился этот решительный и, бесспорно, талантливый юноша. − Вы хотели что-то еще обсудить? – Улыбчиво уточнил Луи. − Да. Но если честно, я … просто хотел побыть с вами. Я так давно хотел с вами встретиться не только затем, чтобы сыграть. − Звучит интригующе. *       Махмут смотрел в высокое зарешетчатое окно, не решаясь обернуться. Кровать, на которой он сидел отличалась приятной мягкостью. Утреннее небо ласкало необычно красивым розоватым светом, Махмут понял, что рад, что всё случилось именно так; и он не о чем не жалеет. Улыбаясь, Махмут развернулся, двуспальная кровать была вполне хороша, как и все в этом помещении, отведенным под тюремную камеру.       Министр Луи лежал к нему спиной, похоже, он спал, и Махмут едва касаясь его шеи провел от нее спускаясь ниже, поглаживая обнаженную спину министра, с которой немного сползло одеяло. Но, кажется даже это способно было разбудить министра. − Доброе утро, − их взгляды встретились, но едва улыбнувшись Махмуту в ответ, Луи снова лег, принимая прежнюю позу. − Не для меня, вы вчера явно перестарались. Раньше, признаюсь, я думал, что вы совсем неопытны, Махмут-паша. − Хоть Махмут и не видел улыбку Луи в тот момент, уверен, что она точна была на его лице. Кажется, что они оба отлично провели время. − Обещаю в следующий раз это обязательно учесть, − парировал Махмут, позволяя себе тоже улыбнуться. − Вы это серьезно…? − Конечно, я хочу, чтобы вам было хорошо и … приятно, − Махмут ощущал, как слегка покраснел, признаваясь министру в чем-то таком, совсем интимном. Но после вчерашнего, Махмут думал, что поступает уместно. Возможно так и было. Вот только Луи ощущал нечто для себя очень странное, если не сказать неприемлемое. Он видел случившееся ошибкой? − Совсем не сожалеете? − С чего мне делать это? «А вы?», − хотел бы спросить Махмут, но не рискнул, боясь услышать утвердительный ответ. − Наша игра слишком далеко зашла, – не без грусти сознался министр. − Я так не думаю, − тем более, не все было игрой, разве вы со мной не согласны? − Это как посмотреть, − сухо заметил Луи. − Давайте посмотрим на это вместе, − Махмут взял руку министра в свою, к искреннему изумлению Луи. Но он ничего не сказал в ответ, Махмут был в тот момент таким милым, словно не до конца был в состоянии осознать, что на самом деле между ними произошло. Луи не хотел ему говорить правду. Решил, что Махмут и сам со временем всё поймет. Лучше просто закончить сейчас, пока об этом никто не узнал, и пока эта не стало проблемой для их обоих. − Вам пора, уже утро. Мы и так слишком много времени провели вдвоем. Я бы хотел отдохнуть… − Как же больно было слышать нечто подобное от того, в кого Махмут уже давно влюблен (именно сейчас он особенно ясно это для себя осознал), но даже после того, что случилось между ними, Луи вел себя так отстранёно. Махмут почувствовал почти детскую обиду: почему Луи сейчас на него даже не смотрел, почему решил снова притворяться? С другой стороны, Махмут не мог быть абсолютно уверенным, что Луи не поведет себя именно так, но старался отогнать эти мысли. «Эта тоже просто игра, да? Министр Луи, ну почему вы так жестоки?» − Я вас чем-то обидел? Пожалуйста, скажите. Я должен знать! − Нет, конечно, нет. Не переживай. Ты обращаешься ко мне так официально, хм, давай перейдем на «ты»? − Хорошо… «Может лучше не надо? Так я вас скорее потеряю…» − Успевши одеться, Махмут подошел к министру Луи попрощаться. Министр выглядел… слишком уставшим. "Он же не спал всю ночь!" – Махмут это только тогда понял. – Простите. Я … не должен был вестись на вашу провокацию, мне жаль… «Жаль, что вы так несчастны». − Вот видите: вы уже сожалеете. Прошу, не лгите себе. Лучше давайте об этом никогда не вспоминать. Даже наедине. Так, правда, будет безопасней. – Махмут молчал он пытался найти ответ в глазах министра Луи, но его взгляд был не читаем. − Только, если вы этого желаете. – Покинув министра Луи, Махмут так и не сумел избавиться от испытываемой неловкости. Он знал, что должен был действовать, вести себя с Луи иначе, вот только то, что министр сейчас их пленник, и он мог совсем неверно его понять оказало на Махмута достаточное влияние. Нет, он обязательно вернется, а после… Может ему удастся отыграться и в той «игре»?       Такой человек как министр Луи не должен был оставаться в камере для военнопленных. Если бы у Махмута было больше опыта, он бы нашелся и не уходил от Луи с тяжелым сердцем, а забрал бы его с собой. Так было правильно, по мнению Махмута, но министр Луи… считал для себя неприемлемым такой вариант как работать на врага. «Заганос приказал казнить императора Балт-рейна, теперь уж Луи точно нас никогда не примет. Хотя, вполне возможно, что министр давно обо всем догадался». * − Хе, ты так уверен в своих чувствах ко мне, Махмут паша? – Луи всем своим видом демонстрировал недоверие и очевидную иронию. − Да! − Но мы только сегодня впервые смогли поговорить, мы практически не знаем друг друга. − Нет, наше противостояние помогло мне понять вас, а вы, должно быть, еще лучше изучили меня. «Это не так. Ты заблуждаешься, Махмут-паша» … − министр Луи тяжело вздохнул, но ничего на это не ответил. Махмут не лгал. Очевидно, он правдив и серьезен и даже не ищет выгоду. Он просто говорит то, что хочет, какие бы последствия это не повлекло. Ведь для него так поступать считается правильным.       Махмут не выдержал и поцеловал министра. А Луи не стал его отталкивать, хотя это было первым из того, что он хотел сделать. Почему всё зашло настолько далеко? Поцелуй стал таким приятным. А Махмут не стеснялся переходить к более откровенным действиям. − А вы, как я посмотрю, решили повысить ставки? – Ответом стал уверенный кивок. Руки Махмута легли Луи на плечи. А взгляд голубых глаз просил разрешения продолжать. Луи усмехнулся, позволяя снять с себя плащ. Махмут выглядел таким ... довольным. Даже если они больше никогда не увидятся, Луи позволял Махмуту делать то, что вздумается со своим телом. Если Махмут и был неопытен, ему удавалось это отлично скрывать, что слегка озадачило Луи.       У Махмута нежные руки и приятные прикосновения, и ... тот, его взгляд очаровывал, Махмут предложил продолжить уже на кровати, министр, пораженный такой решимостью, всё-таки согласился.       Возбуждающие прикосновения, мягкие поцелуи и его глаза, ощущение такого желанного тепла чужого тела. Махмут не мог отвести от лежащего под ним министра взгляд. Балтиец так чувственно реагировал на ласки Махмута.       Его дыхание, его приглушенный голос, то, как он едва слышно постанывает от более откровенных действий. Махмут шепчет его имя. Луи не знает, что чувствовать к этому юноше, но невольно дарит ему свою улыбку и самого себя. Эта очаровательная улыбка, Махмут так ласков с ним. У Луи еще никогда не было такого необычно заботливого партнера. Махмут словно угадывал каждое его особенное место.       Прошло довольно много времени с тех пор, но Луи до сих пор отлично помнил теплые мягкие объятия, в которые заключил его Махмут после того, как они, наконец, закончили. Луи сначала думал из них высвободиться, но Махмут снова сказал ему это, почему-то именно тогда Луи ощутил на своем лице едва заметную краску, он очень надеялся, что Махмут не обратил на его реакцию особого внимания. Но от Махмута ничего укрыться было не в состоянии. Тем более в такие важные для него моменты. Хотя и для самого Луи произошедшее между ними в тот раз имело особую ценность и не могло не оставить след на дальнейшей судьбе… * «Снова тот сон?!» − у Луи сбилось дыхание, он нервически быстро открыл глаза. В ту же секунду он посмотрел на Махмута спящего рядом. «Слишком близко. Почему я допустил столь нелепую ошибку?» А Махмут выглядел таким расслабленным, улыбаясь Луи легонько провел по его волосам, но почти сразу убрал руку. Выражение лица Луи изменилось на серьезное и почти обреченное: «Даже для меня это слишком, как я мог так с тобой поступить?"       Если кто и может всё изменить, и повлиять на Заганоса так это ты. Мне не стоило допускать лишних эмоций. Но ты меня вынудил. И здесь я проиграл тебе, Махмут-паша…»