Комиссар Сириус

Решётки, холодные стены и постоянное витание в коридорах нежити в чёрных плащах — вот он, настоящий символ безысходности! Понятно, почему все боятся сюда попадать. Здесь даже самый стойкий удавится от тоски. Не так страшен, наверное, поцелуй дементора, как перспектива гнить в сырой камере всю жизнь. Очень многие не выдерживали и переставали есть. Умирали в этой тюрьме штабелями. Вряд ли стоило сочувствовать тем мерзавцам, что получили заслуженный срок, но что, если среди них окажется и тот, вина которого не доказана? Мужчина с растрёпанными чёрными волосами, мечущийся в своей клетке, точно зверь, думал сейчас о них. О тех, кого отправили сюда без суда и следствия, кто по милости Крауча оказался в камерах. Много ли среди них настоящих злодеев? А ведь когда-то он в кругу друзей сам говорил, что поддерживает такие меры: — Мы проигрываем войну. Другого выхода нет. Или мы передавим эту падаль, или нас всех прикончат. Кто же знал, что он сам попадёт в этот капкан! И ведь из-за кого! Из-за того, кого он всю жизнь считал другом! — Хвост… Глаза налились кровью, мужчина инстинктивно сжал кулаки. Стоило ему увидеть два распростёртых мёртвых тела, он схватился за голову. «Как я мог»? Он был раздавлен. Такого отчаяния он не испытывал давно, с самого детства. Этот человек доверил ему самое важное — свою жизнь, и он вот так легко его обрёк его на смерть, доверив эту тайну ветренному и малодушному товарищу! Он должен был оставаться хранителем тайны, но решил подстраховаться. Что теперь чувствовал он? Боль? Отчаяние? Страх? Ярость? Вину? Или всё вместе? Он бродил по руинам, не зная, куда себя деть. И вдруг раздался плач младенца. Этот плач на секунду вернул мужчину в реальность. Он достал палочку и тихо произнёс: — Lumos! Зажёгся неяркий свет, не ярче, чем от карманного фонарика. Под ногами хрустело битое стекло, поскрипывали половицы. Кое-где сиротливо колыхались занавески. В самом доме царил бардак, словно тут побывал ураган. Всё перевёрнуто вверх дном, разбросано, разбито. И у этого урагана было имя, которое нельзя было произносить вслух. Не столько из страха перед носителем, сколько из боязни привлечь толпу его верных сподвижников. Это работало, как радар. Все маги опасались его, ведь сколько храбрецов, бросавших вызов этому безжалостному колдуну, погибло! А сколько бы ещё полегло? Не счесть. — Гарри! — мужчина на секунду испытал облегчение, взяв в руки свёрток. Свет на палочке погас, но глаза уже привыкли к темноте, и он смог нащупать на лбу шрам в виде молнии. То, что осталось на память об этом роковом вечере. — Тише-тише, — успокаивал он малыша. — Всё хорошо, я отнесу тебя к… Хагрид? — мужчина немало удивился, когда перед ним возникла гигантская фигура косматого великана. — Я здесь по поручению профессора Дамблдора, — объяснил он. — Гарри жив? — Да, — он протянул великану свёрток. — Это ужасная новость, — покачал головой великан. — Что же теперь с ним будет? — Я заберу его себе, — твёрдо заявил мужчина. — Он будет в безопасности. Потянув было руки за свёртком, он вдруг всполошился, услышав шорох. Кажется, они тут не одни… — Минутку… Тихим шагом он прокрался к дому, почуяв, что кто-то пришёл. «Это он! Попался!» Странные шорохи, похожие на скрежет маленьких когтистых лапок повторились, и мужчина, высунувшись в разбитое окно, бросил великану связку ключей и крикнул: — Хагрид, бери мой мотоцикл и езжай к Дамблдору скорее! — А-а… Ты? — Потом, Хагрид, всё потом! Вот он, предатель, из-за которого всё и произошло! — Ты покойник! А дальше всё тонуло во мраке. Заключённый уже не помнил, как его схватили, и что этому предшествовало. В памяти чётко отпечатался взрыв и двенадцать окровавленных тел. А теперь — серые холодные стены и тучи чёрной нежити. Здесь теперь его последнее пристанище, живым ему отсюда не выйти. Но неужели он допустит, чтобы предатель здравствовал, а он гнил до конца своих дней в каменном мешке?! Не бывать этому! Он разыщет его хоть на краю света! — От меня не спрячешься, — прошипел заключённый, ударив кулаком о стену. Глубокой ночью на скалистом берегу показалась тощая, продрогшая от холода собака. Пёс дрожал всем телом, валился с ног от усталости, но продолжал свой путь. В последний раз он бросил свой взгляд на зловеще торчащую, как скала, башню, где томились сотни заключённых, и вокруг которой витали дементоры, точно стая воронов над полем брани. Пёс тоскливо взвыл и поковылял вперёд. Он шёл, а куда — неизвестно. Он знал лишь одно: завтра Министерство магии будет гудеть, как растревоженный улей, аврорат будет стоять на ушах, а первые полосы «Пророка» будут пестреть заголовками: «ВПЕРВЫЕ В ИСТОРИИ ИЗ АЗКАБАНА СБЕЖАЛ ЗАКЛЮЧЁННЫЙ», а под ним — его колдография. С этого момента терять ему уже было нечего. Скоро его описание будет на каждом столбе, а вознаграждение за его поимку будет расти с каждым днём. Пройдёт всего несколько часов, и начнутся эти бесконечные кошки-мышки. Игра, в которой «мышкой» будет он, Сириус Блэк.