Он стоял у её могилы, докуривая сигарету.
Драко хотел верить, что его супруга попала в лучший мир, где всегда тепло и нет никаких горестей. Он так и не смог сделать её по-настоящему счастливой, хотя и пытался приложить к этому все свои силы. Но толку было от его усилий, если он не мог подарить ей главного —
любви.
Малфой лишь отыгрывал это чувство, которое Астория так желала видеть в серых глазах мужа. Он обнимал её, потому что так было положено, а не потому что не мог жить без прикосновений к её коже. Он целовал её по утрам, потому что так ведут себя мужчины в браке. Он спал с ней под одним одеялом, потому что они были семьёй.
Он делал всё, потому что так должна была выглядеть
семья.
Но вот чего не должно было случиться — это смерть Астории Малфой. Она была слишком молодой, её имя не должно было оказаться в списке Костлявой с косой. Драко до последнего надеялся, что это простуда, которая вот-вот отступит, но Астория увядала с каждой минутой. И теперь её заботливый взгляд был увековечен на мраморном надгробии, об которое ударялись капли февральского дождя.
Он не смог сделать её счастливой, и не смог уберечь её. Драко был глубоко ранен чувством вины, которое поселилось в нём много лет назад, а теперь начало больно кровоточить. Его серые глаза потемнели, он в последний раз посмотрел на могилу Астории, выкинул окурок и быстрым шагом удалился с кладбища.
Аппарировать совсем не хотелось. Возможно, что дело было в том, что в Малфой-Мэноре было сейчас слишком тихо и одиноко. Всё в поместье напоминало Драко об Астории и её звонком смехе, который сопровождал все истории девушки. Он поражался тому, насколько его жена была жизнерадостной — ведь это могла бы быть одной из причин, чтобы любить её.
Но он так и не смог.
Его пальто промокло, и теперь он чувствовал, стекающие по своей спине, дождевые капли. Малфой ждал снега, словно хотел спрятать свою тоску под ним. Но небеса плакали, а вместе с тем уничтожали глыбу льда, которая образовалась в сердце Драко.
— Я сделаю тебя счастливым, — её голос прошёлся лезвием по душе. — Мы будем самыми счастливыми, Драко!
Она так отчаянно верила в их счастливое будущее, что хотелось кричать от разрывающих теперь чувств. Малфой остановился у ближайшего дерева, облокотившись об него и тяжело задышал. Он винил себя в случившемся — он снова оказался слишком самонадеянным, и тем самым разрушил очередную жизнь. Не просто разрушил, он похоронил её.
На его палец всё ещё было надето обручальное кольцо с гравировкой на внутренней стороне. Астория долго выбирала эти кольца, вкладывая в них все те чувства, которые испытывала к Драко. Ей так хотелось, чтобы сон однажды стал явью, но этому не суждено было сбыться.
Горячие слёзы хлынули из глаз, Драко сжал руку в кулак. Ему не хватало сил, чтобы понять, что нужно делать дальше. Смерть Астории знатно подкосила его и выбила землю из-под ног — он чувствовал, что сделал для неё не всё. Пока он раз за разом по вечерам возвращался в пустой Малфой-Мэнор — его сердце и душа рвались совершено в другое место, но он боялся.
Боялся, что вновь обречёт кого-то на боль и страдания. Ведь таков был удел Драко Люциуса Малфоя — доставлять страдания тем, кто открыл ему своё сердце.
Он знал, что во всём белом свете осталось всего два человека, которые готовы выслушать его и разделить с ним то дерьмо, которое копилось годами на сердце. Вот она — та самая
слизеринская дружба, о которой никто не вспоминает, когда берётся рассказывать о том, какие уроды учатся на змеином факультете.
Драко поднял глаза к небу, с гневом посмотрев на грозовые тучи, и аппарировал в поместье Ноттов, где ему были рады несмотря ни на что. Светлая и просторная гостиная и тлеющий камин — всё, как всегда. В этих стенах буквально пахло уютом, пока в поместье Малфоев без Астории стало слишком холодно и уныло.
— Я ждал тебя, — Теодор отложил в сторону книгу. — Ты не изменяешь традициям — ровно четыре часа.
— Я не знаю, как это получается, — Малфой пожал плечами и сел в кресло напротив друга.
— Ты был на кладбище? — Нотт задал вопрос, точно зная ответ на него. — Тебе
пора её отпустить, Драко.
— Я виноват перед ней, Тео. Очень виноват.
— Она знала, за кого выходит замуж. Никто не виноват. Астория согласилась стать твоей женой, зная, что ты не любишь её, а ты позвал её замуж, зная, что никогда не сможешь её полюбить.
Это было правдой.
Это было горькой и ядовитой правдой, которая была известна всем вокруг. И лучше всех в этой правде были осведомлены Драко и Астория. Только теперь, спустя два месяца после смерти жены, Малфой задумался о том, что всего этого можно было избежать, если бы он не стремился угодить отцу.
Он бы не обрёк Асторию на шесть лет несчастного брака и притворных чувств и, возможно, сейчас она была бы жива. И сам Драко не чувствовал бы себя опустошённым. Вся его жизнь превратилась в самое простое бесцельное существование.
— А где Пэнс? — Драко осмотрелся вокруг, словно ожидал увидеть её где-то у себя за спиной.
— Она, как и я знала, что ты заглянешь на чай, поэтому решила навестить мать.
— Она никогда меня не простит, — Малфой печально ухмыльнулся. — А я всё надеюсь на это. Я стал слишком на многое надеяться, а как показывает жизнь — мне это противопоказанно.
— Это же Пэнс, — Тео встал и подошел к камину. — Ты же знаешь её. Если она решила, что больше не хочет общаться с человеком, то её мало что переубедит.
— Правильное решение. Это вселяет в меня веру, что хотя бы ей я не смогу причинить вреда.
Он совсем расклеился. Драко опустил голову, потупив взгляд в пол, не обращая внимание на Теодора, который пристально наблюдал за другом. Все вокруг видели, что стало с Малфоем, но ничего тому не говорили. В этом не было никакого толка — он и сам видел, во что превратился. Надломленный восемь лет назад Войной — теперь сломлен окончательно.
Жизнь больно ранила его и оставила одного среди осколков былой жизни. Вряд ли именно так себе представлял свою жизнь тот Драко Малфой, который задирал в коридорах Гарри Поттера и его друзей, который любил приезжать в Мэнор на Рождество, который считал, что родился с золотой ложкой во рту. Всё было не так.
Судьба всячески намекала ему на то, что стоит остановиться и хоть раз принять верное решение, поистине верное, но Малфой игнорировал. Он считал, что выбирая из двух ошибок ту, которая понесёт меньше последствий — он сможет правильно устроить свою жизнь. Драко забыл, что всё имеет свои последствия, и сейчас он расплачивался за свои решения.
— Я хочу поговорить с Уизли, — внезапно озвучил Малфой. — Думаю, что время пришло.
— И как ты себе это представляешь? — Тео вскинул бровь и внимательно посмотрел на друга. — Я думаю, что она не станет тебя слушать. Точнее, я просто в этом уверен.
— Куда она денется? Блейз всегда мне рад, а где он — там и рыжая.
— Ты уверен, Драко? Это может причинить тебе боль, — Нотт отрицательно покачал головой. — Ты столько лет избегал этого разговора.
— Я избегал его только из-за Астории. Я не хотел, чтобы она страдала, — он запнулся. — Страдала
ещё сильнее.
— Ты же понимаешь, что после этого Пэнси тебя возненавидит, — Тео подошел к нему. — Она просто размажет тебя по стенке.
— Я должен.
— Ты должен был восемь лет назад, Драко. Ты даже не знаешь, где она и, что с ней. Не факт, что Джинни знает.
— Так почему бы не спросить прямо сейчас? — он тут же аппарировал, оставив Теодора наедине с возмущениями и непрочитанной книгой.
Он откладывал этот разговор так много лет. Смотрел на Асторию, которая изо всех сил пыталась сберечь хрупкое равновесие в их семье, и откладывал. Малфой не смог подарить своей жене любовь, поэтому приходилось дарить хотя бы жалкое подобие семейного благополучия. Он знал, что если сорвется и помчится в Италию, чтобы поговорить с девушкой своего друга, Астория этого не выдержит.
Его супруга была прекрасно осведомлена в том, что скрывалось за ширмой серых глаз, но продолжала улыбаться. И лишь немая просьба в её собственных глазах останавливала порывы Малфоя раз за разом. Она ничего не говорила днём, но продолжала молить его все шесть лет по ночам.
***
— Не делай этого. Не разрывай моё сердце ещё сильнее, я прошу тебя, — она склонилась над спящим мужем. — Я же так сильно люблю тебя. Я готова принять твою правду. Я принимаю её. Я принимаю то, что ты меня не любишь, но не разрушай всё это.
Он тяжело дышал, а она вскакивала от каждого резкого движения. Которую ночь подряд она просыпалась от того, что Драко начинал что-то бормотать во сне. Каждый раз это было одно и то же имя, и каждый раз это вонзало нож в её грудь всё сильнее. Астория смахнула слезы с лица, и встав с кровати, направилась в ванную комнату.
–
Нет! — вскрикнул Драко. — Не уходи! Прошу тебя! Останься со мной!
Астория прикусила губу и сжала руку в кулак. Он просил остаться и не уходить, но вовсе не её. Все шесть лет он просил остаться другую, хотя даже не знал, жива ли она. Никто не знал этого.
— Гермиона! — она услышала его голос и закрыла уши. — Я прошу тебя! Останься со мной!
Слёзы бесконтрольно скатывались по её щекам. Это имя было самым страшным кошмаром Астории Малфой — имя той, о которой уже никто и ничего не слышал долгих восемь лет.
***
Промокшее пальто явно не вписывалось в интерьер виллы Блейза Забини в солнечной Флоренции. Стало слишком жарко и душно, захотелось переодеться в хлопковую рубашку и льняные штаны, чтобы отправиться на прогулку. Но он сюда пожаловал совсем не для этого.
— Малфой? — Блейз появился на веранде. — Рад видеть тебя, дружище!
Мулат обнял его, совсем не обращая внимания на мерзкое холодное одеяние Драко. Они не виделись около месяца, и Малфой был рад видеть Забини не меньше.
— Я уж думал, что не увижу тебя до следующего Рождества. В Лондоне снова погодка дрянь?
— Как обычно, — он пожал плечами. — Я по делу.
— Что-то случилось? — Забини нахмурил брови.
— Мне нужна твоя девушка. Я хочу поговорить с Джинни.
— Она не станет с тобой разговаривать, Драко, — Блейз расслабился. — Все мы знаем, о чём ты хочешь с ней поговорить.
— Я должен узнать правду.
— Кому-то когда-то становилось легче от правды? Я думаю, что далеко брать не нужно.
—
Я должен.
— Ты ничего не должен, Драко. Не лезь в это дерьмо.
— Это моя жизнь, Блейз.
— Джинни! — крикнул Забини, явно раздосадованный разговором с другом.
Малфой прекрасно понимал опасения своих друзей. Он и сам был не в восторге от своей идеи, но больше не мог бежать от этого, словно всё это случилось не с ним. Лучше, чем было уже не станет, а если хуже, то он этого не боялся. Драко был готов к тому, что после разговора с Уизли станет непоправимо больно.
Даже, если подруга Блейза не станет с ним говорить, ему всё равно будет больно. Ему было больно все эти годы.
Рыжеволосая девушка появилась на веранде спустя несколько минут, сразу же изменившись в лице при виде гостя. Она опустила на пол маленького рыжеволосого мальчишку, щёлкнув того по носу и тепло улыбнулась:
— Беги, родной, поиграй с бабушкой, а мама скоро придёт.
— А папа? — ребёнок надул губы и посмотрел в сторону Блейза. — Когда папа придёт?
— Папа уже идёт, — Забини подскочил к сыну, хватая того на руки.
Джинни проводила сына и парня взглядом, и нехотя повернулась к Малфою. Напряжение между ними чувствовалось издалека — воздух буквально искрился от висящего напряжения и гнева Уизли. Она сделала шаг в сторону Драко и сложила руки на груди.
— Чего тебе,
Малфой? — он чувствовал то отвращение, с которым она говорила его фамилию. — Зачем припёрся?
— Я хочу знать…
— Не смей! — перебила его Джинни. — Даже не смей называть её имя!
— Ты должна мне рассказать! — не сдержался Малфой. — Я имею право знать!
— Я ничего тебе не должна, ублюдок! У тебя нет никаких прав! Проваливай отсюда, иначе отправишься вслед за своей жёнушкой!
— Заткнись! — он ухватил её за запястье, его глаза вмиг потемнели. — Кто ты такая, чтобы упоминать о ней?
— А ты кто такой, чтобы что-то требовать от меня? — Джинни вырвала руку из цепкой хватки Малфоя. — Пошёл вон.
Он развернулся и остановился, опустив голову. Он знал, что Джинни — единственная, кто могла рассказать ему правду. Только она общалась с Грейнджер в последний год в Хогвартсе. Поттер и её брат не вернулись на дополнительный курс, и не знали, что происходило в стенах школы.
— Я прошу тебя, — он упал на колени. — Я должен узнать правду.
***
Все суетились и куда-то бежали, пока Малфой хотел поскорее добраться до подземелий, чтобы отпустить ещё один тяжёлый день. Каждый новый день без неё казался изощрённой пыткой. Это было, как десять Непростительных вместе, больнее только смотреть на то, как она беззаботно улыбалась и делала вид, что ничего не случилось.
— Мистер Малфой, — из-за спины раздался строгий женский голос, — я могу пригласить Вас в мой кабинет на несколько минут?
МакГонагалл стояла в нескольких шагах от него и ждала ответа.
— Конечно, — Драко устало вздохнул и поплёлся за старухой.
Случилось бы это годом ранее, он бы в жизни так послушно не пошёл за матерью всех гриффиндорцев, но сейчас ему было абсолютно всё равно. Он не знал, что МакГонагалл хотела и почему для этого нужно пройти в её кабинет. Малфой просто хотел побыстрее отделаться от неё, и вернуться к своим однообразным планам.
— Как давно Вы видели мисс Грейнджер? — спросила женщина, как только они оказалась в кабинете директора. — О чём Вы говорили в последний раз?
—
Что? — Малфой непонимающе уставился на МакГонагалл. — Каким образом я касаюсь Герм… Грейнджер?
— Я знаю, что вас с мисс Грейнджер связывали определённого рода отношения, — с явным гневом выпалила женщина. — Поэтому, попрошу Вас немедленно ответить на мои вопросы.
—
Видел сегодня утром: за завтраком, в Большом зале. Говорили мы последний раз в июне, когда она послала меня нахер.
—
Попрошу Вас не выражаться. Можете идти, и попрошу Вас никому не говорить о нашем разговоре.
Ему хотелось послать МакГонагалл куда подальше. Он припёрся в её кабинет, чтобы она задала ему два вопроса и посмотрела на него, как на кусок драконьего дерьма. Малфой открыл рот, но сдержался и направился в сторону дверей.
— А почему Вы спросили, директор? — внезапно вырвалось из уст, когда одна нога была уже за порогом.
— Мисс Грейнджер пропала, — тихо, но взволновано ответила Минерва. — Я думала, что она могла поделиться с Вами чем-то важным, но ошиблась.
— Что значит «пропала»? — он со злостью захлопнул дверь.
—
Её никто не видел после завтрака. На уроках она не появилась, в гостиной и спальне её тоже нет…
— Но это не означает, что она пропала! В Хогвартсе больше потайных ходов и мест, чем звёзд в небе!
—
Мы ищем, мистер Малфой! — вскрикнула Макгонагалл. — Но пока — безрезультатно…
Её искали все. Её искали всюду. А потом эти поиски прекратились — раз и навсегда.
***
Только вот он до сих пор помнил тот самый завтрак, когда видел её в последний раз. Она улыбалась и о чём-то болтала с Джинни, пока когтевранец Голдстейн поправлял пряди её волос. Вот такой он запомнил её — счастливой, но уже не с ним.
— Она пропала, — холодно ответила Уизли. — Просто пропала. Это ты хотел услышать?
— Ты знаешь куда больше. Ты бы не перестала искать её, если бы она просто пропала. Вы все перестали её искать и сделали вид, что её никогда и не существовало. Я бы мог предположить, что вы все просто забили. Я бы мог поверить в то, что Поттер и твой братец так сделали,
но не ты, — он поднял голову. — Что тогда произошло? Я прошу тебя — расскажи мне.
— Это не моя история, и не моя тайна.
— Я не могу жить без неё.
— Как-то ведь прожил эти восемь лет, даже женился.
— Она жива? — совсем тихо спросил Малфой, боясь услышать ответ на этот вопрос.
Любой ответ убил бы его.
— Да.
Контрольный в голову и сердце. Она жива, а он ничего не сделал, даже не попытался. Он восемь лет просыпался по утрам и старался жить дальше, веря в то, что где бы она ни была, и что бы с ней ни случилось — всё лучше, чем с ним. Но сейчас понял, что вся его жизнь без неё — это
просто боль, в чистом её виде.
— Если это можно назвать жизнью, — шёпотом добавила Джинни. — Я бы предпочла смерть такой жизни.
Любой бы предпочёл. 
