Худшее наказание

— …В этот раз я от имени ордена Цишань Вэнь и молодого господина Вэня пришла наказать одного человека. — женский и мерзкий голос раздался у выхода главного помещения ордена Юньмен Цзян. И, естественно, речь шла о непослушном, гордом в своём достоинстве подростка. Вэй Ин, или же Вэй Усянь, приёмный ребёнок в семье Цзян. Считался по факту слугой, но стал частью семьи, для Цзян Чена и Цзян Ян Ли считался старшим названным братом. Хоть он дурной в характере, но ради семьи готов вытерпеть всё и отдать свою жизнь. Вэнь Линцзяо — самая противная и мерзкая женщина, которая вертится около сына главы ордена Вэнь, то есть Вэнь Чжао. За несколько недель стала той, которой полагается без разрешения входить в чужие покои другого ордена. Главы ордена Цзян не было в Пристани Лотоса, что намного усугубляло положение. В главном помещении находился Вэй Ин, Цзян Чен и его мать Юй Цзыюань и ещё несколько слуг. Девица Вэнь Линцзяо дрожащими от гнева руками указала пальцем с длинным и острым ногтём на Вэй Ина, громко обвиняя его: — Паршивец на горе Муси вёл себя дерзко и непочтительно! Сегодня я прошу мадам Юй наказать его! — Вэй Ин чуть опустил взгляд и хотел что-то возразить, но его опередил Цзян Чен. — Матушка… — испуганный голос мальчишки, он в душе надеется и верит, что его мама сможет его послушать, но её нахмуренные брови, твёрдый взгляд и стальной голос уже говорили о том, что вряд ли всё хорошим закончится. — Замолчи! — сразу же заткнула его Юй Цзыюань, переводя взгляд на сына и на Вэй Ина, и сразу внимание сосредоточилось на этой Вэнь Линцзяо. Та, сверкая бусами и браслетами, сложила руки перед собой и пальцами одной руки приложила к губам, будто бы символизируя некую грязную тайну и любопытство в этой ситуации. — Сейчас главы ордена здесь нет и покрывательство паршивца ордена Юньмен Цзян заставит нас подозревать… — высокомерие и недосказанность подливали вина в огонь в терпении мадам Юй. Та специально отвернула взгляд на свои пальцы, будто расматривая какой-то узор на фиолетовых ногтях. Резкая улыбка и высокочастотный смешок и паузы в продолжении её слов, которые теперь были ключевой слабостью для семьи Цзян — Что некоторые слухи… в самом деле верны… Хи-хи. Вэй Усянь расправил плечи, выпрямляясь, сжал руки в кулак, уже не выдерживал подобных слов, вырываясь из своего терпения и покорности как слуга. Быстрыми шагами начал приближаться к этой грязной собаке, с криком: «Ах ты!». Собирался уже на лице этой девки оставить хорошие краски месива и крови, защищая достоинство ордена Цзян и жены главы. Трескающий и сверкающий свитом звук рассёк воздух, грубо заставляя Вэй Ина остановиться. За мгновение на спине подростка сквозь одежду появилась кровавая полоска, а в руках Юй была странная плеть с электрическими разрядами, которые очень больно и сильно могли рассечь кожу и любую одежду. — Матушка! — Цзян Чен, отойди! Не лезь! — Цзян Чен пытался удержать свою мать и защитить от гнева матери Вэй Ина. На самом деле, Вэй ни в чём не виноват. Спас невинную девушку, которую хотел убить этот индюк из ордена Вэнь, возомнивший себя повелителем судеб других заклинателей. Спас Лань Чжаня от верной гибели, едва сам не погиб, после всего ещё полученный жар от раны от тавра Вэнь Линцзяо. Разве можно после такого наказать его? Просто за то, что поступает по справедливости и что пообещал своим именем, что будет всегда защищать младших и слабых. И эта несправедливость резала его сердце. — Я сразу говорила, что ты… — свист и удар плетью, мелкие капли крови вслед за ней разлетелись по воздуху, пачкая поверхность пола. — Нарушитель правил, рано или поздно навлечёшь на орден Юньмен Цзян большую беду! Хлёсткие удары Цзыдяня о спину старающегося стерпеть боль адепта с громким свистом рассекали воздух, выбивая из адепта хрипы. Удары продолжали градом сыпаться на израненную спину пока в один момент Юй Цзыюань не остановилась. Та, недовольно посмотрев на подрагивающее тело, услышала сзади противный и недовольный голос Ван Линцзяо. — И это всё?! — вякнула Ван Линцзяо, успевшая удобно устроиться на кресле, чтобы лицезреть представление. Юй Цзыюань покосилась на неё. — Чего ты ещё ожидаешь? — нахмурив брови, она отошла от всё ещё лежащего и стекающего кровью тела — Теперь он не встанет на ноги и через месяц, с него достаточно! — Но ведь когда-нибудь он встанет на ноги! Всё это время с ужасом наблюдавший за наказанием Цзян Чен, удерживаемый двумя слугами которых подозвала Юй Цзыюань, чтобы он не побежал закрывать наказуемого, злостно выкрикнул, прожигая испепеляющим и в то же время ненавидящим взглядом уж больно зазнавшуюся девицу — Чего ты добиваешься?! — ещё одна неудачная попытка вырваться из рук слуг. На лице Ван Линцзяо расплылась мерзкая улыбка. Она откинулась на спинку кресла, закидывая ногу на ногу, а под голову подставила руку. — Раз уж это наказание, — начала женщина — нужно сделать так, чтобы он усвоил этот урок до конца своей жизни. Нужно лишь отрубить ему правую руку, и этот конфликт будет исчерпан. Цзян Чен от такого «предложения» потерял дар речи. Он посмотрел на свою мать, надеясь, что та несмотря на нелюбовь к Вэй Усяню, не позволит сотворить подобное. Но, к его страху, та будто всерьез обдумывала предложение Ван Линцзяо, а Цзыдянь, всё ещё покоившийся в её руках, опасно посверкивал. — Отрубить ему правую руку? — та перевела взгляд на неподвижно лежащее тело. — Именно. Тут Цзян Чен не выдерживает и вырывается из рук слуг, почти добегая до Вэй Усяня, но тут же врезается в появившейся плотный, отливающий сиреневым энергетический купол, отделяющий его от матери и Вэй Ина. — Матушка! — кричал Цзян Чен, стуча по куполу кулаками, пытаясь возвать к матери — Прошу не делайте этого! Ты меня слышишь? Мама! — Иньчжу, Цзиньчжу, заприте двери. Нам не нужно, чтобы кто-то увидел кровь. — Слушаемся! — Те, верные служанки матери послушно поклонились расправили фиолетовые шторы, чтобы закрыть окна и подложили запирательный механизм, который очень громко заскрипел. От подобного звука Вэнь Линцзяо едва не зажала уши, а Вэй Ин будто видел её скривившее лицо и про себя усмехнулся, но улыбка сразу же исчезла. Невзирая на мольбы сына, Госпожа Юй широкими шагами добралась до Вэй Усяня. — Стань на колени, и прими заслуженное тобою наказание! — холодно приказала она, смотря на то, как тот приподнимается с пола и поворачивается к ней лицом. Голова его опущена, но плечи и спина выпрямлены, несмотря на сильные увечия от Цзыдяня. Он был готов принять свою участь. Ради Цзян Янли, ради Цзян Чена, ради Пристани Лотоса. «Неужели мне правда отрубят руку?» — эти мысли были несомненно пугающими, что сердце молодого Вэй Ина забилось как бешеное. Бросив взгляд на свою руку, нахмурился и смирился со своей участью. Дева Линцзяо и этот Вэнь Чжао ещё заплатят ему за это! Вытяни руку, — с нажимом приказала та, наблюдая за тем как он выполняет её приказ без какого-либо сопротивления. «Ну и чёрт с ней! Если такова цена за покой ордена… Пусть будет рука! Да я с завтрашнего утра начну фехтовать левой рукой!» — Матушка! Вы ведь не можете отрубить ему руку! Что скажет отец, когда узнает?! — Узнает, и что с того? Убьёт меня? — эти слова прошлись по сердцу мальчишки. Цзян Чен никогда не отличался особым талантом, и отец всегда предпочитал в силе только Вэй Усяня, говоря Цзян Чену о том, что он все может лучше постараться, если будет усердно трудиться. А если Вэй Усянь станет калекой, то отец непременно будет разочарован в его матери, и, возможно, даже будет ещё хуже, чем было до этого. Цзян Чену же оставалось только кричать, взывая к матери, и бить по куполу. Осмотрев стоящего перед ней на коленях в последний раз, она замахнулась Цзыдянем. В ту же секунду Цзыдянь, словно верёвка, обмотался вокруг предплечья Вэй Усяня, впиваясь через одежду в кожу, уже принося боль. А после, мадам Юй Цзыюань с силой потянула его на себя, и Цзыдянь, с мерзким громким хрустом отрывает конечность вместе с кусками одежды, кидая возле себя. Тишина длиться недолго, её прерывает протяжный и душераздирающий крик боли, радостный смех согнувшейся пополам Ван Линцзяо, и скулёж Цзян Чена, успевшего осесть на пол, не в силах поверить в то, что его мать своими руками сделала Вэй Усяня инвалидом до конца его дней. Сам Вэй Усянь, схватившись за предплечье здоровой рукой, потерял равновесие и упал на пол, съёживаясь, скуля и плача. Кровавое нечто было под его телом, которое становилось всё больше и больше. В эту секунду пропали звуки и был только ослепляющий свет от свечей и дым от благовоний. После этого хочется просто перевернуть время назад или вообще умереть в Лючжоу*. Даже не посмотрев на него, Юй Цзыюань наконец убрала купол, давая Цзян Чену сразу же ринуться к названному брату, прижимая его к себе. крича на слуг, чтобы те немедленно позвали лекаря. Раздались хлопки и радостная Ван Линцзяо, встав с кресла подошла ближе к Юй Цзыюань, и начала радостно лепетать. — Я знала, что вы умная женщина, Госпожа Юй, и с вами проблем не будет. — усмехнулась Госпожа Ван, смотря на истекающего кровью бледного юношу, который уже готов был пропасть за долю минуты от всеобщей картины. — но я думаю, что он ещё легко отделался. Юй Цзыюань недовольно покосилась на девушку перед ней. — Тебе не достаточно? Теперь он точно не сможет нормально оправиться за всю свою жизнь. — со стороны Линцзяо раздался оглушительный смех. — Ну что вы, я просто подумала, что раз он теперь покалечен, то он вам не нужен, поэтому я предлагаю вам окончательную сделку. Мы заберём его в качестве слуги для моего господина в Знойный Дворец, а вы получаете нашу защиту и избавления от «этого» бремени. Всё ещё поражённый и напуганный Цзян Чен посмотрел на свою мать. — М-матушка про... — От лица ордень Юньмэн Цзян, я передаю слугу своего ордена, Вэй Усяня, на покровительство ордена Цишань Вэнь. — холодно сказала жена главы ордена Юньмен Цзян, смотря прямо в глаза Ван Линцзяо. — Думаю, мы с вами подружимся, Госпожа Юй Цзыюань. А также… — слова смешивались с звенящей тишиной, а в глазах темнело. Вэй уже вытерпел своё, осталось лишь тяжело смириться с этим и впасть в забытьё. А кровь всё лилась, впитываясь в деревянный пол и в благородный ковёр. Впервые в своих глазах Вэй Ин увидел эту жгучую ненависть в глазах матери Цзян. Он же ещё обещал Цзян Чену, что станет его правой рукой, которой теперь нет. — Вэй Ин! Вэй Ин! Очнись! — глухой звон в ушах, а в глазах темнота. Даже как-то легче стало и не так больно. Правда?