Нет, не правда!
Самое ужасное чувство, когда желаешь не просыпаться после ужасной боли, этого не случается. А уже кто-то орёт на него. Кое-как приходя, в сознание он открыл поблеклые серые глаза и теперь хочется закрыть уши. Пытаешься пошевелить конечностями, понимаешь, что ноги уже в тяжелых кандалах, левая рука на цепи, а правая… Не чувствуется.
— До локтя… — тихий голос подал Вэй Ин, пытаясь сфокусировать взгляд на происходящем. Он уже был не Пристани Лотоса, где он мог назвать своим домом, а где-то в одной из подземельных ям для таких как он. Крики стали отчётливее и уже не звонили в барабанные перепонки. Двигаться было тяжело и больно, ведь, помимо оторванной руки, была порвана спина от Цзыдяня Госпожи Юй Цзыюань. Боль сковывала тело, не дающая облегчённо вздохнуть, и поблагодарить во имя Бога Индуизма, что он жив, нет особого желания.
Крики Вэнь Чжао и главы ордена Вэнь — Вэнь Жохань эхом заполняли тишину подвального помещения. Вэй Усянь едва помнил, что там говорила эта собака-подстилка Вэнь Чжао, но помнит отчётливо, что Мадам Юй добровольно согласилась отдать его в качестве слуги в дворец, где был сам глава Вэнь Жохань. А это очень плохо. Вэнь Жо Хань отличался от других орденов особой жестокостью по отношению к своим слугам и подданным в военной части. Дисциплина желала оставлять лучшего, даже в Облачных Глубинах - Гусу, не так всё плохо было. Один косяк — твоя жизнь станет платой за это. Он помнит, что глава ордена Гусу после нападения клана Вэнь погиб, а Лань Чжань был тяжело ранен. И ещё этот поход в гору Муси только хуже сделал ситуацию с адептами. После инцидента с Черепахой Губительницей всю славу Вэй Ина и Лань Чжаня забрал Вэнь Чжао, который, поджав хвост, убежал со своей Ван Линцзяо, бросив безоружных адептов на произвол судьбы. И, конечно, всю вину возникновения инцидента легла на плечи Вэй Ина.
— Эта дрянь из Юньмен Цзянь один из лучших учеников и даже победитель на соревнованиях по стрельбу из лука, а вы ещё додумались ему руку отрубить? Я бы тебя похвалил, но мало чести. Хотя… Я рад, но старайся его воспитать как следует, а то слышал, что он невоспитанный малый. — эхо властного голоса уходил всё дальше и дальше, оставляя только тяжёлый осадок в горле, которую не в силах проглотить. Пить… Хочется воды, вкус железа и мерзкой корки от скопленной в груди крови давали невыносимую жажду. Кажется, что с лица не убрали кровь, что тонким слоев покрывала правую часть лица. Этот целитель… Чуть повернув голову, он оглядел помещение. Ладно, хоть не на голом полу с тараканами. Сознание, мышление и способность говорить возвращались с острой неприязнью.
— О! Уже очнулся? Как раз вовремя! Любишь же ты спать, паршивец. — тёмной силуэт у решёток железных дверей среди жёлто-красного фона, выглядел более жутким и до ужаса властным. Дым от благовоний уже резал нос, отчего, после слов Вэнь Чжао, начал кашлять. — Вэнь Цин! Сюда иди! Смотри на этого инвалида, чтобы не сдох после пробуждения!
От громкий слов, Вэй нахмурился и попробовал подняться, что-то он реально словами разбрасывался не по уму. Если руки нет, это не значит, что он не способен сражаться и приносить пользу, и, конечно же, заниматься своими умышленными делами, чтобы повеселиться.
— Ой, ой! Зубы свои не скаль, а то попрошу их выдернуть! — Вэнь Чжао, выправляя свои одежды для удобности, не стал дожидаться лекаря и мирно ушёл, кинув своими ясными при свете бликами тёмных глаз. А теперь Вэй Ин будет слугой этого ужасного человека, самого безжалостного клана. Отчаяние и несправедливость, едва терпимое для сердца юного подростка. Даже рука не так сильно уже болела. Кажется чепухой, но это шуткой не назовёшь. Надо придумать план, как сбежать. Хотя… В Юньмене уже стоят надзоры из клана Вэнь, если увидят пленённого слугу из его ордена, то, насколько он помнил, его на месте казнят, как говорилось в правилах клана Цишань Вэнь.
Послышались лёгкие шаги, по звучанию были отчётливее слышны каблуки, что даёт теорию до встречи, что данная персона является девушкой. Конечно, Вэй Ин любит милых и привлекательных особ, но поговорить с кем-нибудь не помешает.
«Надеюсь, что она знает о новостях в Юньмене.»
Двери со скрежетом отворились, мышцы напряглись, игнорируя спазмы от ранений. Силуэт медленно сливался с темнотой подвала. Её тонкий стан и заплетённые волосы в хвост уже говорили о ней, что она красива и, возможно, строга. Заклинатель уже был готов сорваться и напасть, если она по видом хрупкой девушки что-то замышляет. Зажегся фонарь, что моментально ослепил глаза. В тело что-то воткнулось и его охватило оцепенение, не дающая пошевелиться.
— Ты.! — голос пропал, оставляя за собой только хрипы из-за горла.
— Полегче, я лекарь, а не палач. Я лишь лечу людей, а не убиваю их. — женский голос выбил его из колеи, всё равно он не верит никому. Если его обмотали лечебными лоскутами, это не значит, что они не могут не убить. Вдруг этому индюку что-то в голову ударит и изменит своё решение.
Она приподняла его голову и обтёрла мокрой хлопковой тканью, вытирая пот со лба и оставшуюся кровь с лица, которая вытекала, пока этого лечащего человека не было рядом. К пересохшим губам поднесли чашу с водой, от которой Вэй Усянь пытался уклониться, но ничего не вышло.
— Сначала прополощи свой рот, а то с пересохшей крови инфекцию обратно занесёшь. — голос звучал строго, убедительно, но главное, что её движения были крайне аккуратны и профессиональны. Видимо за свою службу, таких как он, лечила очень много раз. Вэй Усянь едва удержался от проглатывании воды. Пить хотелось теперь до ужаса, из-за чего парень закашлял и вся вода, окрашенная в бледно-красный с какими-то сухими сгустками собралась в жестяной таре. Это процедура повторилась, пока изо рта не пропал вкус железа и непонятной суховатой плёнки.
— Теперь можешь пить. — «наконец-то! Можно попить!» — эти мучения были для Вэй Усяня похуже балки для наказании в Гусу. Вода оказалась приятно прохладной, но было ощутимо, что её подогревали, чтобы не вызвать раздражение внутри. Он понял, что был ни один день в отключке. Глаза наконец-то посмотрели на спасителя людских жизней. Приятные черты, тёмно-зелёные глаза, от них веялась и забота, и строгость. Возможно, что уже имеет своих детей. Неплохая девушка, неплохая. Наконец-то, незаметно выдохнув, расслабился. — Как самочувствие после пробуждения?
— Честно сказать?
— Да.
— Хотелось, чтобы я вообще не просыпался. Лучше бы я умер от потери крови, — скудное одеяло, что укрывало его тело, был распахнут и убран в сторону. Подвальная прохлада довёл кожу Вэй Ина до мурашек. — проснулся я очень плохим восприятием, но позже такой недуг исчез. Всё?
— Нет, боль есть? — этот риторический вопрос, давящее на сердце, заставил его закричать, и распахнуть глаза настолько, что готовы даже после смерти смотреть и пронизать насквозь твою душу.
— Конечно осталась! Боль на всю мою жизнь! Вы! Вы все поганки из клана Вэнь такие, что за настоящую справедливость готовы руки и ноги отрубить и сердце вырвать! — крики Вэй Ина были слышны эхом, обливая каждый угол волной, что даже перепугались местные пауки. Тихий шорох и глубокий вдох девушки только сильнее раздражали его. — Лучше ваш орден назывался Хэнсин*, это вам больше подходит. Раз я жив, то не ждите от меня ничего хорошего!
— Закончил? Или мне лечебные иглы вставить?
Вэй Усянь замолчал, презрительно фыркнув.
— Я лишь хочу знать, что творится в Юньмене, всё ли хорошо с моей семьёй? Больше мне ничего не надо. — тон понизился и глаза закрылись, пытаясь сдержать свои чувства и глубокую обиду. Хоть мадам Юй Цзыюань часто его наказывала и ругала, но всё равно считалась его семьёй. А как же Фэнмянь Цзян, его приёмный отец, который в его малые годы нашёл одного на улице, когда родителей не стало, отреагирует на такие вести. Он никогда не видел Фэнмяня в гневе или в припадке, наверное он уже в курсе, но уже ничего не поделать. Всё ради их безопасности, их мирного житья. Цзян Чен и шицзе Ян Ли точно места себе не находят.
— Всё хорошо, там просто сделали надзирательный пункт, где я работаю, но здесь я буду до твоего выздоровления. Можешь за них не переживать.
Эти слова могли бы поставить в сомнение, если бы не переданная ему от шицзе мешочек сорванных семян лотоса, которые он очень любит. Мешочек положили рядом с ним. А мягкая улыбка Вэй Ин с тяжестью натянулась, глаза заслезились.
— Прости меня. — он что-то прошептал невнятно и дал волю слезам покатиться по щекам. — Можно узнать ваше имя?
— Вэнь Цин.
— Вэнь Цин… Вы ведь здесь ненадолго, верно? — поступил кивок, он продолжил, тяжело вдыхая сырой, спёрто терпимый запах. — Спасибо. А, пожалуйста, можно ещё воды?
Снова кивок. Вэнь Цин быстро наполнила чашу водой и дала попить. На этот раз глотать было легче, а живот неприятно скрутило, что едва не поступил рвотный позыв. Чуть скривившись от неприятных чувств, Вэй Усянь подавил его.
За дверью появилась ещё одна тень, заглядывающаяся в решётки двери.
— Госпожа Вэнь Цин, тебя созывает глава клана. Лучше поторопись! — юный, робкий голосок пропищал перед дверью. Вэнь Цин обернулась и поторопилась уйти. Чашу с водой она оставила рядом со спальным местом. Резкое оцепенение пропало, и можно было уже пошевелить ногами и руками. Затёкшие мышцы и суставы начали ныть и хрустеть. И, наконец-то, Вэй Ин попробовал аккуратно встать, но без боли не вышло.
— Я оставила тебе лекарства, прими их, станет легче. Мне пора. Завтра утром загляну. — целительница поспешила покинуть его кошмарное место, которое очень сильно давило на комфорт заклинателя.
После ухода Вэнь Цин, Вэй Ин чуть не закричал, попробовал пошевелить правой рукой. До локтя… До локтя не чувствует. Её нет… Дыхание сбилось, перед глазами всё расплывалось.
Его потряхивающая рука то сжималась в кулак, то разжималась, глаза защипали, а нижняя губа дрогнула. Прикрыв глаза он завалился спиной на пол, принимать лекарства оставленные Вэнь Цин не хотелось. Ему было плохо. Его голову занимали параноидальные мысли.
«Что если меня всё-таки убьют?»
«Что если моя жертва не была достаточной, и они захотят навредить Цзян Чену?»
«Что если они захотят навредить Шицзе?».
От этих мыслей становилось ещё хуже, ведь сейчас он даже не мог им ничем помочь. От этих мыслей кружилась голова, а к горлу подкатывала рвота.
— Надо попробовать заснуть, может тогда мне станет немного легче.
Но сон не помог. Он проснулся в холодном поту, а правая рука заболела ещё больше, чем обычно. Из глаз покатились маленькие бусинки слёз, а здоровая рука с силой сжала волосы.
Ему снилась Пристань лотоса. А точнее, тот момент, когда Мадам Юй оторвала ему руку. Эта ужасная боль, горящие ненавистью глаза женщины, эхом раздающийся смех, крики Цзян Чена — всё смешивалось в общую кашу, которая сводила разум с ума. На лице подступила нервная улыбка, смех со слезами боли. Внутри он ощутил все свои эмоции, но самое главное, что выделялось из всей этой каши — чувство предательства и ненависть. Но это была лишь минута, минута, которая ломала его. Крики были немыми, едва звучными, кроме всхлипываний, удушения и головной боли.
Вэй Ин в панике поднялся, но сковывающая боль не давала ходить. Резкий удар грудной клеткой об прогнившие глиняные камни дали ухудшение эффекта, и теперь в груди едва хватало сил дышать. Повернувшись на левый бок, он обнял себя рукой, пытаясь побороть нарастающую снова паническую атаку. Хоть и не сразу, но у него получилось это побороть.
Неизвестно сколько ещё времени он пролежал так, но бок онемел и грязь с осколками впивались в кожу. Через силу он встал, глаза до ужаса слипались, но больше не хотел придаваться своим кошмарам. Возвращаясь до своего место покоя, он заметил, что тень человека за его решёткой никуда не делась.
«Видимо, мне придётся свои эмоции сдерживать, а то узнают мои слабости и, тогда мне не выжить.»
Аккуратно постелил подобие одеяла, заляпанные чем-то непонятный. Заклинатель решил выпить давно остывший отвар, на вкус был отвратительным, как ему, но внутри стало намного лучше, но тошнота не отступала.
Вэнь Жохань — самый коварный, властный и ужасный заклинатель и глава ордена за последние пятьдесят лет. Его военная тактика и дисциплина была жестокой, в которой за любое самовосхваление, превышение в своих полномочиях, предательство товарища — обезглавливали без суда. Неудивительно, что Цишань Вэнь — это место солнечного ада, где можешь, за любой непростительный проступок, быть избитым, искалеченным или быть казнён. Вэй Усяня эти подобные правила, для такого как он, очень пугали. Он уже давно решил, что ради семьи, он готов на всё. Подаренное ложе, некровные брат и сестра, которые сильно его любили — он не мог умереть так просто. Обычно мало кто может в таких условиях выжить, но это Вэй Усянь.
Первым делом надо разобраться: «Какие планы Цишань Вэнь планирует на его
дом орден?», «Почему Ван Линцзяо так резко предложила Мадам Юй обменять его на мирную жизнь в ордене? В чём подвох?»
Это точно не совпадение… Надо с этим разобраться, но очень тихо, но так как я из чужого вражеского ордена — за мной будут следить. Это очень рискованное дело, но отложения этого дела запрещено. Чёрт! Одна моя ошибка — и орден, и я сгорим заживо.
Голова уже раскалывалась от мыслей, надо отдохнуть. Слишком тяжёлая доля выпала на его плечи, что ни голова, ни ноги не хотели просто слушаться. А если начнёт дальше загоняться, то бошка взорвётся. Глаза слипались, видимо нервная система сделала своё и теперь она требует отдыха. Что ж... Прекрасно. Вэй Ин прикрыл глаза, аккуратно перемещая правую руку, чтобы не было лишней боли. Благодаря отвару, боль притупилось и сознание. Заклинатель быстро потерял в глазах краски и окунулся во тьму.
***
- Мама! Матушка! Прошу, прекрати!!! - срывая голос, кричал Цзян Чен, удерживаемый слугами ордена Юньмена. Перед ним избивали Цзыдянем его названного брата, от чего хотелось рвать и метать. Его будто не слышат, и каждый блеск и вспышки электричества били об едва восстановившее, после сражения с черепахой, тело, вызывая у парня хрипы и тихие крики. Но дальше Цзян Чен не мог предположить, чем могло это закончиться.
Дикие крики боли, мгновенная растущая лужа крови, искажённое лицо от боли, мертвенно бледное тело от потери крови на его руках - эти кошмарные картины посещали каждый раз в его сон, превращая всю груду эмоции в ад, от которого хочется только проснуться и больше никогда не засыпать. Но это не поможет...
Цзян Чен под криком резко очнулся, едва оправившись после кошмара. Первое, что он увидел, это свою сестру Цзян Яньли, которая взволновано смотрела на него. Он не помнит, когда она вернулась и сколько времени прошло после этой ужасной ночи.
- Где Вэй Усянь!? - с криком накинулся на сестру, выпытывая из неё, будто она это видела и всё знала. Яньли тихо покачала головой, обнимая резко ослабленное тело. В глазах у неё скопились слёзы. Она всё услышала, что произошло с их приёмным братом, который теперь был очень далёк от них. Дева не могла этого принять, но надо оставаться сильной для Цзян Чена, чтобы помочь ему оправиться. Хоть они не всегда ладили, но их эмоциональная связь была очень крепка. Эта потеря отдалась большим отпечатком в душе А-Чена.
- А-Чен, дорогой, сейчас надо думать о хорошем. Я уверена, что Вэй Ин сможет преодолеть трудности. Ты же его знаешь... - на что Цзян Чен обнял свою сестру, слушая её голос и ощущая нежные и успокаивающие прикосновения.
- Он без руки... Я ничего не смог сделать, снова. - ругал себя Цзян Чен. Цзян Яньли решила убаюкать брата, начав аккуратно раскачивать его в объятиях. Она попутно чувствовала влагу на своих плечах. Ему больно, ей больно, но больше всего боли досталось Вэй Ину. А-Сянь любил свою семью, любил своих друзей, любил свой орден. Он светлый юноша, даже не посмеет никому оскорблять его семью, если это будет огромной проблемой для ордена. Но всю вину Вэй Ин возьмёт на себя, зато он гордо знает, что обидчик больше не посмеет косо на них смотреть и выкидывать необдуманные слова.
- Я должен стать сильнее, чтобы спасти его от лап этого нащипанного ублюдка со своей уродиной. Должен... - голос Цзян Чена стал ниже, тише. Стало чуть лучше и спокойнее, что есть вероятность хорошего сна.
- Не отпускай, сестра... - тихая просьба ослабленного юноши и тихое дыхание, едва высохшая от слёз ханьфу - давило и скручивало изнутри. На душе поселились очень плохие мысли. Дева Цзян слышала ордене Солнца, но там нелегко выжить, насколько она знала.
Мне тоже надо уже брать себя в руки, попрошу матушку поставить меня на обучения фехтования и практики магии.
***
Пристань Лотоса незначительно преобразилась, появилась около пяти-шести смотровых вышек, флаги орденов Цзян и Вэнь висели вместе, развеваясь по ветру. За несколько дней всё так изменилось, изменилась атмосфера: стала напряженной, мало кто мог спокойно улыбнуться после случившего. Естественно, слуги всё проболтали весть о Вэй Ине. Младшие ученики стали страшиться и сторониться от жены главы Юньмена. Рабочие из Цишань Вэня были простыми людьми, а из заклинателей было всего одиннадцать человек, которые контролировали орден Цзян и рабочих.
- Мадам Юй, я вами восхищаюсь, ваш орден такой комфортный, еда приятная, а озёра Юньмена просто восхитительны! - Ван Линцзяо сидела в беседке, перекусывая сладость с пряным чаем. Сама Юй Цзыюань спокойно смотрела свою собеседницу. Снаружи она выглядела спокойно, но кулаки были сжаты.
- Благодарю за похвалу. Как думаете, сможем мы ещё как-то укрепить отношения?
- Не стоит. Надо об этом подумать. - Девушка заметила, что та очень напряжена. Чуть улыбнувшись, Ван Линцзяо поделилась сладостью и подлила в её чашу чай. - Лучше вам нужно расслабиться и успокоиться. Ваш слуга в надёжных руках. Его перевоспитают в отличного слугу, и возможно вернём, если не надоест. Но, если он не послушен, то его будут жестоко воспитать. - "успокоила" называется, но Мадам Юй вдохнула принимая угощение от "деятельницы".
- Вы - жестокие люди.
На это Ван Линцзяо посмеялась.
***
- Вэй Усянь! Господин Вэй Усянь, проснитесь. - тихий и робкий голос позвал из решёток. Слух отличный и Вэй Усянь очнулся сразу. Повернув голову, он увидел снова силуэт, которая полутьма скрывала его. Боль вернулась и он ойкнул, приподнявшись со циновки.
- Уже подъём? - спросил слуга.
- Д-да... К вам скоро зайдут, вам лучше быстро поесть и одеться. Я вам занёс сменную одежду и еду. К сожалению, я не имею больших полномочии и не смогу помочь ещё с чем-нибудь.
Охранник тихо вдохнул, когда увидел улыбку Вэй Ина, которая реально по слухам была заразительной и ослепляющей, даже при таком полумраке.
- Спасибо больше. - вытянул одну руку вперёд и уважительно поклонился. Но судя по голосу охранника, он смутился.
Продолжение следует... 
