Дьявольская бабочка

      Она восхищалась каждым днем. Словно пыталась опередить само время, весь Тейват, и наслаждалась каждой минутой жизни, с особым трепетом и терпением принимая каждую ее часть.       Без оглядки неслась вперед, не страшась темной ночи, легко гуляла по склону Уван, бегала среди заблудших душ, как среди толпы людей, и сочиняла стихи.       Она жила и дышала полной грудью. Обжигала свои ладони огнем глаза бога, что люди считали благословлением, и крепко держала древко, когда пальцы краснели, а противники загорались, как спички. Ожоги проходили медленно, Ху Тао с улыбкой орудовала посохом Хомы и ярко пылала в ночи, словно факел для призраков.       Она улыбалась, сверкая алыми глазами, и носилась по округе. Ее голос, громкий и звонкий, не давал шанса скрываться под покровом ночи.       Она горела, как огонь, сжигала все на своем пути с милой улыбкой.       Когда Чжун Ли впервые познакомил их (она тихо следовала за консультантом и пряталась, как маленький ребенок, даже не расстроилась, когда ее раскрыли), Сяо не знал, что потом эта надоедливая девушка будет требовать желания у Якса, защитника Ли Юэ.       Сяо не мог исполнять желания. Сяо не человек и не Архонт.       Все что он умел делать – лишать жизни демонов, убивать и окрашивать руки и душу в цвет крови и смерти.       Владелица Ритуального Бюро никого не слушала, пропадала на улицах и в шалостях, в своих мыслях и ночи. Даже Чжун Ли не всегда мог остановить ее. Но работу она исполняла честно, идеи брала самые неординарные и похороны проходили без сучка и задоринки. Любознательность и энергичность была заразительна, но пугала жителей Ли Юэ.       Забавная, бесстрашная и необычная. Она видела и знала то, чего не могли понять другие. Интересно, что могло ее испугать? Что творилось в ее голове?       — Знаешь, как старому знакомому, могу сделать скидку на гроб. Обещаю, устрою все по высшему разряду. Ли Юэ навсегда запомнит эти похороны. Ведь ты наш защитник.       Как давно Сяо не слышал так много слов, что не несли ничего стоящего. Ху Тао его не слушала, планируя похороны так, словно сама собиралась отправить его на тот свет собственными силами, держа чуть ли не за ручку.       Сяо не знал, как на это реагировать, а Чжун Ли не мог ничего сказать, напряженно молча и улыбаясь краешками губ, сдерживая смех. Наверное, такая растерянность впервые читалась на лице бессмертного духа.       Абсурдно. Если бы Сяо мог, он бы давно покинул этот мир вслед за своими соратниками. Но, словно в шутку, его существование не прерывалось.       — Не нужно.       — Конечно, нужно!       Когда она появлялась на постоялом дворе Ваншу, Сяо напрягался, чтобы почувствовать поблизости демонов и покинуть нежелательную шумную кампанию. Но ничего не было, и защитник Якса, с каждым шагом и звуком, напрягался сильнее и сжимал древко, словно его ждал трудный бой.       Госпожа Ху пахла костром и шелковицей, которую собирала прямо под балконом и напевала под нос, играясь с яркими лепестками, а Сяо чувствовал, как обжигается, когда она находится рядом. Даже воздух рядом нагревался, сбивая дыхание.       Шумная смертная ведет себя так, будто ей отдано все время мира. Выпроводить ее сложнее, чем под палящим солнцем сразиться с ордой демонов.       Она присоединялась, когда Чжун Ли угощал Сяо любимым блюдом. Моракс делал это не часто, и никто не мог прогнать госпожу Ху, которая сама усаживалась и, улыбаясь, заказывала тот же самый тофу.       — Вау! Это и правда вкусно. Давай, в следующий раз я принесу свое любимое блюдо?       Ху Тао приносила миндальный тофу и пыталась заставить его сесть за стол, игнорируя холодный и раздражённый взгляд, который на нее не действовал. Как бы Сяо не старался, он не мог прогнать ее ни угрозами, ни предупреждениями об опасности, ни проклятьями и несчастьями, что должны были обрушится на девушку. Даже Чжун Ли, словно смирившись, стал через нее присылать лекарства от бессонницы.       К счастью, Ху Тао приходила не так часто. Но Сяо все равно чувствовал и видел ее ночные гулянья по самым опасным местам Ли Юэ. Видел и замечал, потому что она, словно вестница смерти, бродила рядом с духами и неслась в самое пекло, не страшась участи смертной.       Ходя по лезвию ножа, она смеялась, направляясь в бой с горящим азартом в глазах.       — Ты… всегда такая?       — Какая?       Ху Тао улыбается, а ее щеки в саже, руки в крови и ожогах, а ноги почти не держат. Нарвалась на демона, появилась почти из ниоткуда, но не позвала его, когда была забита в угол. Азарт и веселье перекрывали усталость, а руки так легко обхватывали твердые плечи.       Сяо не чувствует усталости, один-два-десять демонов для него обычное дело. Но для смертного человека даже один демон был опаснее лагеря безжалостных фатуйцев.       — Такая.       Сяо не знал, какое слово подошло бы лучше всего. Ху Тао не боялась духа, что сам поражен, захвачен злостью демонов. Перед ней он поглотил их проклятье, а Тао смеялась, стоя спиной к спине, сжигая траву под ногами, легко касалась его и даже сильнее прижималась к спине, болтая ногами, как маленький ребенок.       — Да.       Адепт легко взвалил ее на плечи, понимая что лекцию может прочитать и Чжун Ли. На удивление, они были так близки, когда втроем сидели за столом. Ху Тао болтала без умолку, как и Моракс, поддерживая оживленную беседу. Ху Тао была умна, а Сяо слишком молчалив. Для Чжун Ли она была важна, он видел это, хоть и постоянно тяжело вздыхал, называя ее несносным ребенком.       Для Властелина камня, даже Сяо был ребенком, что уж говорить про обычную смертную, что так легко бежала в бой, забывая про любую опасность и осторожность. Сяо еле сдержался, чтобы не спихнуть ее с плеч за шутку про высоту, когда она вытягивала шею, крепко сжимая его плечи.       Ху Тао не знала, что такое страх. Так решил Якс, смирившись с темпераментом девушки.       Теплая, мягкая, она прижималась к нему и веселилась. Так беззаботно звучали ее слова, будто он помог ей перейти дорогу, а не спас от сабли демона. Чжун Ли всегда говорил, что люди - хрупкие создания.       Ху Тао, правда, хрупкой не казалась. Она до последнего держалась на ногах, желая помочь Сяо в битве. До сих пор охотник не видел таких глаз, что не страшились смерти, но цеплялись за жизнь.       — Скажи мое имя. И я приду на зов.       Ху Тао замерла, опираясь на спину и вслушивалась в слова, о которых защитник Ли Юэ мог пожалеть.       — Придешь? Правда?       — Не зови меня по глупостям. Если к горлу представлен нож, если монстры обступили тебя со всех сторон, если смерть стоит у порога…       — Спасибо, Сяо.       Благодарность, словно лезвие, полоснуло слух, а Сяо нахмурился, желая взлететь повыше и быстрее избавить от горящей ноши. Ее холодные пальцы чувствовались, как хватка самой смерти, но взгляд пылал огнем жизни.       Сяо не видел, но почти чувствовал улыбку, что вытянулась на ее хитром лице. Но «контракт» уже составлен, он обещал прийти на помощь и сдержит свое слово.       Отстранённый от мира, холодный и скрытный, для Ху Тао Сяо был, как открытая книга. Его раздражение, нетерпение, ярость и негодование легко показывались на хмуром лице и сведённых бровях. Ху Тао любила открывать новые краски золота в его глазах, искать подавленные чувства.       Например, еле заметную радость, волнение и гордость при встрече с Чжун Ли, который приходил к защитнику с лекарствами и приглашал на чай. Удовлетворение и даже спокойствие, когда миндальный тофу попадал на язык, и легкое смущение, когда ее лучший консультант легко хлопал по непокорным локонам бессмертного Якса. Ху Тао с жадностью ловила все эти оттенки, пытаясь придумать самую смешную шутку и глупую историю, но была награждена лишь легким смешком, который быстро унес ветер.       И почему он такой серьезный?       Рядом с ним ее обдувал легкий свежий ветер, охлаждая горящие щеки. Безжалостный дух, будоражит и возрождает первобытный страх одним колким взглядом. Материальный, отличимый от духов и призраков, что так привыкла видеть глава похоронного бюро. Но Сяо почти шипел, как дикая кошка, и отходил, уворачиваясь от любых прикосновений и рук.       Сяо пах ночью, той самой, ясной и яркой, в какую Ху Тао легко сочиняла стихи. Еле заметный аромат цветов цинсинь и капельки росы, что утяжеляли его одежду. Впервые Тао заметила их рано утром, когда Сяо неизменно стоял на балконе, а Ху Тао, прогуляв всю ночь на склоне Уван, решила заглянуть в гости к защитнику Ли Юэ.       Глава похоронного бюро не смогла сдержать улыбки, ведь ее белые гольфы и подолы промокли также, от ночной прогулки, как и рукава Якса. Сяо ничего не говорил, не спрашивал и не бранил ее за ночные вылазки. Но его жестокий, пронзительный недовольный взгляд, что сиял как полная луна, она чувствовала нутром.       — Что тебе вообще интересно?       — Ничего. Убийство – моя специальность. А людские радости мне не понятны.       — Но ты же любишь тофу! И у тебя есть глаз бога, как и у меня.       У Сяо всегда был красноречивый взгляд. И все, что его интересовало, когда Ху Тао вернется домой и чем занимается Чжун Ли. Сяо - единственный не человек, который был так близок к смерти (как и сама Ху Тао) и также далек от людей, деля ту грань жизнь и смерти, защищая и оберегая покой Ли Юэ.       А еще Ху Тао нравилось просыпаться в лесу, наблюдая за рассветом вместе с Сяо, пока ее голова покоилась на коленях. Хотя засыпала она на холодной траве, любуясь звездами за свежим ночным воздухом, но на утро ее обычно ждал серьезный-почти-обеспокоенный-недовольный-взгляд Якса и слабый, бурчащий шепот про монстров, что в отличии от глупых смертных, не спят. Глава бюро каждый раз пыталась притворится, что еще не проснулась, но Сяо сам спихивал ее с колен и вставал, оглядываясь в поисках опасности.       А ведь когда-то он сам запрещал подходить ближе и всячески отгораживал девушку от себя, но Ху Тао не слушала.       Ху Тао нравился Сяо. С ним было не скучно и спокойно. С ним было легко, и он не считал ее странной, лишь забавной смертной, что ночью бродила по самым страшным закоулкам, сочиняла стихи и устраивала пожары.       Сяо – невидимый защитник Ли Юэ, что придет на помощь в любую самую темную и опасную ночь. А Ху Тао придет во двор Ваншу и закажет самую огромную порцию миндального тофу, сочиняя стих про бессмертного духа Якса.       И кто знает, как далеко унесет ветер ее стихи, прославляя маленького демона?