Дьявольская бабочка

Сколько бы веков не пошло, Сяо помнил о своих грехах. Тяжесть кармы тянется за ним, как дорожка из мертвых тел. Он должен оберегать Ли Юэ, наследие Моракса, его спасителя, ценой собственной жизни. И даже этого будет мало, чтобы очистить душу, которая увы, также недостойна перерождения, значит так тому и быть. Убийца, чьи руки по локоть в крови, ладони, что забирали так много жизней не только демонов, но и невинных людей, которых должен защищать. Нет, ему никогда не познать радости и счастья, смерть следует за ним самым верным напарником, союзником и врагом. Она появилась в его жизни, как огненная бабочка, как неожиданный глоток свободы после удушающего рабства, заставляя дышать полной грудью и впервые почувствовать вкус жизни. Сяо не имел на это права. И на это были тысячи причин. Он не может позволить себе ничего подобного. Ему не нужно ничего от сияющей смертной, что так рьяно следила за границей. Сяо не понимал, как люди могли позволить ей подобное… Прожигать короткую, тлеющую жизнь охотой на призраков и очищением кармы, когда смертные должны наслаждаться миром и спокойствием. Сяо недостоин… ...ее помощи. Как она бесстрашно неслась к возникшей опасности, к монстрам, полными кармы и ярости павших богов, стоя спиной к спине и наполняла посох огнем, даже если не любила битвы и сражения, что создали и закалили его. Случайные встречи и не самые страшные битвы. Пламя горело в ней самой, очищая, избавляя от боли и страха. И Сяо проклинал себя за умиротворенность, покой, что поглощала его рядом с ней. Как она приносила в гостиницу угощения, желая найти то, что может услужить избирательному и придирчивому вкусу Сяо. И не только… Знакомство с миром смертных, их досуг, их веселье, печали, радости, заботы… Она рассказывала ему так много, словно завтра с его тела спадет весь груз ответственности и бессмертия, и он войдет в человеческую жизнь, как в реку, в ее стремительное течение, что унесет, собьет с ног. Даже ее попытки пригласить на обеды во время обряда фонарей, огромный стол, наполненный людьми с Глазом Бога, и не только. Ее разговоры о семейном наследии Ху и благодарности, которые она должна принести ему, как древнейшей душе и защитнику границы, но на самом деле за этим скрывалось больше, чем Сяо мог признать вслух. Причина, официальная улыбка, за которой скрывается что-то глубокое и незнакомое, далекое. Но так не будет. Сяо это не нужно. ...ее дружбы. Странных, смущающих комплиментов о его красоте и хмуром, суровом характере, хотя Сяо никогда не слышал, чтобы она ругала его за это. Ворчания, когда он снова шел в бой, не оглядываясь и не давая ей поранится. Странными советам, которыми убеждала попробовать что-то новое. В движениях дрожащих рук, когда она пыталась лечить его раны и порезы, даже если позже от них не остаётся ни следа. Странных подарков, пакетов чая, от которых никогда не отказывался его Лорд, фонарей, воздушных змеев и цветов, которые она приносила с гор, случайно. Слова поддержки и страстным возмущение, тщетно пытаясь убедить, что он – не только Якса, не только Адепт, что он большее, чем ужасное, смертоносное оружие в руках бога. Что Сяо достоин большего и может позволить себе быть счастливым. Он никогда не верил. ...улыбки. Светлой, сияющей, обжигающей. Широкой, что сердце невольно сжималось. Улыбкой, от которой, казалось, веяло сладким, желанными будущим, твердым обещанием о мире и спокойствие, о тишине и безмятежности. О покое и уюте, который он не мог себе позволить. Никогда. Сяо знал эту улыбку, как и блеск в глазах. Моракс, его божество и покровитель, смотрел и улыбался также, словно знал все на свете. Она, хрупкая смертная, ходила по лезвию смерти, улыбалась так легко и свободно, дарила ему тепло, словно завтра никогда не наступит… Момент цветения, за которым следует только холод и боль. С шутками, что вызывали тихий, булькающий смешок, свернувшийся внутри. И хоть шутки поистине остроумны, слегка странные, до ужаса поражающие абсурдностью, смех, который звучал после них, не мог не вызвать ответную улыбку. Сяо никогда не мог сдерживаться, словно ее смех – самая страшная в мире болезнь, от которой нет лечения и спасения. И Сяо не имел права улыбаться, когда она дурачилась прямо перед ним. Снова для вида, скрывая все внутри. Как бутон Глазурной Лилии, что раскрывался по ночами, показывая всю красоту и очарование под лунным светом. Только ему. ...прикосновений. Сяо не мог позволить коснуться ее кожи руками, что на века окрашены кровью и грязью. Руками, испачканными скверной и смертью богов, что лишали жизни адептов и людей. Руками, что знали только холод оружия и остроту лезвия, твердость и шершавость мозолей от бесконечных тренировок. Сяо не может выдержать прикосновения ее нежных, теплых рук, от который содрогается все тело, наполняя его непонятным и опасным жаром, нестерпимым жжением и жаждой, которую он не мог утолить. Сяо не мог позволить карме отразится на ней, тронуть разум и уничтожить изнутри. Сама мысль об этом ужасала, пробуждала первобытный страх, про который он должен был позабыть. Любое неосторожное прикосновение, приложить немного усилий, забыться – и ее кости будут раздроблены, разбиты, стерты в пыль. Ее тело, хрупкое, мягкое и нежное, не выдержит прикосновений война и убийцы. И Сяо сознательно избегал контакта, проклиная себя за искру боли, что виднелась в ее глазах, когда он, снова, уворачивался от ее ладоней. Сяо не боится смерти. Но увидеть ее кровь – в разы страшнее. ...взглядов. Ее глаза всегда говорили так много. Эмоции, что переливались в ее светлых цветочных зрачках, захватывая сердце адепта в неразрывные тиски. Но в них он готов ступить добровольно, без сопротивления. Взглядов беспокойства, когда в очередной раз маска закрывала его лицо. Сяо не мог позволить даже волоску упасть с ее головы. Желание оградить его от боли и страданий сильнее. Благодарность и восхищение, когда он приходит к ней на помощь, делая настолько легкие и пустяковые вещи, что порой это выбивало почву из под ног. Взглядом, что она бросала через стол, полные любопытства и интереса, желая увидеть его эмоции и реакцию на очередной ее «кулинарный шедевр», который он ел без лишних вопросов. Взгляда, полного преданности, самоотверженности и тоски, от которых у него дрожали ноги и руки. Сяо задыхался, когда она упрямо и спокойно смотрела ему в глаза, не отворачивалась, не пугалась, не стеснялась, словно бросала вызов его демонам. Он видел собственное отражение в ее глазах. Словно… она видела только его. Сяо никогда не видел таких выразительных глаз, что вырывали его душу, разрывали ее на куски и собирали обратно. Чувств. Она умела скрывать их. Ее злость, ее радость, ее печаль… Все это отражалось в глазах, которые она умело прятала за яркой улыбкой и полями шляпы. Все это он впитывал, запоминая каждую черточку лица, запоминая мимику и язык тела. Она была хорошей лгуньей, и Сяо позволял ей это. Обманывать себя, когда она говорила, что все хорошо. Когда говорила, что живет и не стремится любить, наслаждалась холодными ночами и отдавала свои чувства рифмованным строчкам на куске бумаги. Но Сяо видел. Видел и позволял себе закрыть на это глаза. И на это было тысячи причин. Она ждала его. Ждала, когда ее тело и разум взрослели. И готова была ждать, столько, сколько ему потребуется. Но Сяо не тот, кого она должна ждать. Он никогда не сможет сделать ее счастливой, как бы глубоко внутри не желал этого. Он всегда будет делать ей больно. Страдания идут по пятам, боль преследует его и его близких, и он не позволит этому коснуться ее. Потому что она смертная – ее жизнь, легкая, порхающая бабочка, к которой он никогда не коснется. Он игнорировал ее чувства. Ее память и разум не смогут держать их вечно. Она забудет его и собственные чувства, посмеется над ними в глубокой старости, когда смерть будет стоять за спиной, когда даже Сяо не будет способен спасти ее от ужасных лап судьбы, которые она так уважала. Ее чувства – мимолетны, изменчивы, гибки. Но его сердце – нет. Его тело, душа – неизменны. Его чувства и привязанность – неизбежны и вечны. Его долг и карма – несокрушимы. Сяо поклялся защищать ее до самого конца, поклялся не забывать и сдержит свое обещание. Даже если весь мир будет уничтожен, он будет помнить все: все прикосновения и взгляды, каждое слово и смех, каждую эмоцию, что вспыхивала на ярком лице. Он спрячет воспоминания внутри, настолько глубоко, что даже проклятая карма не сможет уничтожить, коснуться их. Он знал что никогда не был и не будет достоин ее любви. Ведь, он никогда не сможет дать ей того, чего она достойна. — Я выхожу замуж, Сяо. Боль, не сравнимая с кармой, ядовитыми шипами и лезвиями, заточением жестокого бога – это все, что он чувствует. Это должно было случится – рано или поздно. Но время, такое зыбкое и скоротечное, нанесло еще один шрам на его тело и душу. Она повзрослела телом, ведь мудростью была наделена не по годам. Но ее глаза и улыбка, все еще оставались полны чувств и тепла. Сяо тщетно пытался заставить себя не искать в них чего-то большего, что все еще теплилось, все еще горело в нем, как бы сильно он этого не отрицал. — Поздравляю. Ее смех пропитан весельем и скрытой, тщательно замурованной в землю, болью. Сяо невыносимо видеть это, но упрямо стоял на месте, когда она приглашала его на церемонию, как старого и дорогого друга, которого она желает видеть в важный день жизни. Сяо отказался. Видеть это – выше его сил. И наблюдал, издалека, скрытый от всех, как она шла к алтарю, прекрасная, восхитительная, и сильная. В его глазах – она прекрасней Селестии. В его глазах – она все, о чем он мог мечтать и чего мог желать. Но мечты не для бессмертных воинов и палачей. И в момент, когда она обернулась, Сяо мог лишь надеяться, что она назовёт его имя, и сбежит, звонко смеясь, с яркой улыбкой. Но она этого не сделала, молча повернулась к жениху и навсегда отреклась от свободы, разделив душу с тем, кто сможет сделать ее счастливой. Сердце Сяо разорвалось на куски, когда он увидел ее слезы, что собрались в глазах, когда она произносила клятву. Клятву верности… Но не ему. Он недостоин ее верности. Не имел права мечта о ней. Никогда. — Сяо, надеюсь, ты позаботишься о моей семье и внуках, я верю в тебя! Сяо мог только кивнуть, когда она – свободный дух, улыбнулась и направилась прямо в объятья смерти, в руки судьбы, не страшась перерождения. Она оставила так много после себя – большую семью, гармонию границы, вылеченную душу бога контрактов… И забрала его сердце. Сяо не открывал взгляд, пока она уверенно двигалась вперед. Сяо был готов пасть к ногам и желать смерти, но он знал, что она этого не оценит. Никогда не оценила бы. Он радовался ее свободе, пока его руки скованы. Ощущения подобны освобождению, когда она не задерживается в мире, но на душе тяжело, вскрывая старые раны. И только в конце она оборачивается, заставляя его сердце остановится. — В следующий жизни я точно сделаю тебя счастливым, Сяо! Так что готовься! Я буду на той стороне, но ты все равно не спеши! Тебе нужно многое сделать и потом все рассказать. — Я… буду ждать этого, Ху Тао. И с широкой улыбкой, с чувством выполненного долга, она ушла.