Реки Времен

Я уже несколько часов бегал по комнате и, распахивая настежь шкафы, вываливал оттуда все вещи. На полу стояли два открытых чемодана с эмблемой Хогвартса. — Гарри, ты уверен, что справишься с этой работой? — обеспокоенно спросила Джинни, глядя на мои спешные сборы. — Сидел бы себе в Министерстве, так нет же, приключения ему подавай. — Знаешь, Джинни, — я отвлекся от вещей и посмотрел на неё. — У меня это Министерство уже поперек горла стоит. Тем более, я буду ближе к детям. Тебе же самой было интересно, что они там делают без родительского присмотра. — И какой же свободный пост ты займешь? — поинтересовалась жена, скрестив руки на груди. — Зелья или Защиту от Темных Сил? — Угадай с первого раза. — Ах да, великий мистер Победитель должен передать знания подрастающему поколению… — Кстати, о подрастающем поколении, — я захлопнул один из чемоданов. — Может быть, не будешь язвить и пойдёшь поможешь собраться детям? Джинни возмущенно тряхнула длинными рыжими волосами и вышла из комнаты.

***

Я сидел на подоконнике и наблюдал за солнцем, которое то скрывалось за облаками, окрашивая их в оранжевый цвет, то освещало верхушки деревьев, отчего их листья казались золотыми. Завтра я уже стану пятикурсником. Как ни странно, ещё на первом курсе я смирился с тем, что последующие семь лет буду учиться на факультете Слизерин. Сейчас я даже не представлял себя на каком-нибудь другом факультете, тем более на Гриффиндоре, где учатся Джеймс и Лили. За четыре года учебы я заметил, что все гриффиндорцы выглядят немного с дуба рухнувшими. От хваленой храбрости факультета Львов не осталось и следа, на смену ей пришли гордыня и тщеславие. Ребята из Гриффиндора были просто одержимы жаждой победы в любом соревновании, но в их командах никогда не было союза. Да, они были храбрыми и настойчивыми, но только по отдельности. В Слизерине всё было совершенно не так. На этом факультете никогда не было конфликтов между однокурсниками, все всегда готовы были постоять за товарища. Слизеринцы не выделяли сильных и слабых, все были равными. Не было никакой мании чистой крови, на факультете Змей одинаково относились к потомственным аристократам и магглорожденным. Слизеринцы не стремились к победе, не были гордыми, они просто жили и учились для себя. Меня они тоже приняли как равного себе, хоть и не слишком тепло. Но я мог всегда, например, попросить кого-то из старших учеников помочь с домашним заданием, и мне не отказывали, потому что понимали, что один в поле не воин. Так или иначе, я горжусь своим факультетом. Мои размышления прервал скрип открывающейся двери. В комнату вошла мама. — Чего? — мрачно спросил я, отворачиваясь от окна. Со взрощеной на стереотипах матерью у меня ещё несколько лет назад испортились отношения. Сразу после поступления в Хогвартс. — Разве я не могу просто так зайти? — удивилась она. — В мою комнату никто никогда не заходит просто так, — ответил я и негромко добавил: — В этом доме зеленый цвет и серебро ассоциируют с чем-то плохим. — Прошу, не начинай, — маме, кажется, уже порядком надоела моя слизеринская философия. — Всё это начал вовсе не я, — язвительно проговорил я. — Может, перестанешь наконец мне грубить?! — Я же слизеринец. — Прекрати, Ал, — мама пыталась не ссориться со мной. — Я просто пришла проверить, собрал ли ты вещи. Я закатил глаза и указал головой в сторону закрытого чемодана. — Мерлин, а это ещё что за чучело? — взгляд мамы упал на стоящую на полу рядом с кроватью клетку для сов. — Где? — я демонстративно огляделся по сторонам. — Я про птицу. В клетке сидел большой черный ворон с оранжевыми глазами. — Я бы попросил иметь хоть каплю уважения к тому, что мне дорого. Никакое это не чучело, — я открыл клетку и осторожно погладил перья на шее ворона. — Его зовут Арес. — И где же ты его взял? «Отличный вопрос», — подумал я и честно ответил: — Подарили в счет дня рождения. — Кто подарил? «Мерлиновы подтяжки…» — Скорпиус. Мама опустила взгляд и покачала головой. — Ты всё ещё с ним общаешься? Я же рассказывала тебе про его отца и деда… Они нам не друзья, Ал. Да сколько можно?! Меня уже дико достали эти глупые стереотипы, и я снова вспылил. — Мам, если его отец и дед были Пожирателями Смерти, это не значит, что у него на руке тоже должна вылезти Черная Метка! Он такой же человек, как и я! По твоей логике у нас с Джеймсом должен был появиться шрам в виде молнии, ведь наш отец — Гарри Поттер! — Ал, здесь важно то, что он вырос с этими людьми. — А я вырос с Уизли, и что? Ваша логика, леди, даёт сбой, я ведь отнюдь не рыжий гриффиндорец, хотя только их всю жизнь и видел. Возможно, меня подменили в роддоме, но я этому несказанно рад. Мама молча отвернулась и вышла из моей комнаты. Но не прошло и двух минут, как ко мне ворвался разъярённый Джеймс. — Что ты наговорил матери, слизняк?! — Джеймс, потеряйся отсюда, пожалуйста. — Тебя научить уважать старших? — Джей выхватил из-за пояса палочку. — Это так по-гриффиндорски, — ухмыльнулся я. — Что ж, попробуй. Только не в этой комнате, пожалуйста. Не смеши портрет Регулуса. Джеймс округлил глаза, но свой запал явно не потерял. В то же мгновение из своего кабинета вышел папа. — Что на этот раз? Дайте угадаю, опять не поделили какую-то фигню? — А ты высокого о нас мнения, пап. — Когда-нибудь я сломаю твой барьер окклюменции, — заверил меня отец, — и тогда докопаюсь до причин такого гадкого твоего поведения. — Ну-ну. Извини, пап, но меня тут собираются учить уму-разуму. — Прекращайте уже свои драки. В прошлый раз вы чуть гостиную по кирпичикам не развалили. Джеймс скорчил гневную мину, но всё-таки убрал палочку. — Правильно, — я уже собирался идти обратно в свою комнату. — Нечего позориться. — Тебе крышка, слизняк! — взорвался Джеймс и быстро взмахнул палочкой. — Петрификус Тоталус! — Протего, — я вовремя произнес заклинание, и атака Джеймса отрикошетила в него самого. — Какое же ты позорище. *** Снова Джеймс задирается. Ну конечно, слизеринцу не место в этой красно-золотой семье. Этот мамочкин сынок всегда впитывал только ту информацию, которую вдалбливали в его голову родственники Уизли. Слизерин — зло, Слизерин — плохо! И этот тупоголовый даже ни разу не спросил почему. — Ты опять обидел маму? — папа присел на кровать рядом со мной. — Она настраивает меня против Малфоя. Как она вообще может говорить о человеке, даже не зная его? Я почувствовал, как папу бросило в дрожь, а мысли его стали тёплыми, как какао с зефирками. Мне показалось это очень странным. — Успокойся, Альбус. Я не могу сейчас сказать, кто из вас прав насчет Слизерина, а кто нет. Но у нас ещё будет время это обсудить. С этими словами отец вышел из моей комнаты, оставив меня наедине с мыслями. *** Мне не спалось, как обычно бывало в ночь на первое сентября. Я уже третий раз спускался на кухню, только в этот раз за ним незаметно увязался Джеймс. «Хана тебе, слизняк…» — послышался в моей голове отголосок мыслей брата. Выбрав подходящий момент, я взял кухонный нож на манер волшебной палочки и в развороте приставил лезвие к горлу Джеймса. Тот изумлённо уставился на меня. — Все слизеринцы такие кровожадные? — Нас учат защищаться не только магией, но и холодным оружием, — ответил я, не убирая ножа. — Зачем, интересно? — не унимался Джеймс. — Представь, что в бою ты потерял палочку, или она сломалась. Или ты просто забыл её в комнате, как сейчас, — прошептал я, прижимая брата к стене. — В рукопашку против ножа не попрёшь. А все твои слабые места я давно уже изучил. С этими словами я провел ладонью по шее брата. — Да что ж ты делаешь, чёртов извращенец… — надрывно проговорил Джеймс, но я заткнул его уколом острия ножа. — Мне пожалеть тебя и отпустить? Ты боишься?.. Каждый слизеринец знал, что победить гриффиндорца можно только давлением на гордость. Это сработало и сейчас. Джеймс молча стал ждать, пока я наиграюсь. Но он никак не ожидал того, что игра будет именно такой. Естественно, я давно просёк, что шея — одна из самых сильных эрогенных зон Джеймса, и грех было этим не воспользоваться, а заодно и проучить зазнавшегося придурка. С этими мыслями я провёл языком по сонной артерии брата. Тот в ответ протяжно застонал. Хорошо, что на дверях и стенах стояли Заглушающие чары, иначе на кухне бы уже собралось всё семейство. Я мысленно ухмыльнулся и всем телом прижался к Джеймсу, чтобы почувствовать его эрекцию. — Я убью тебя… — простонал Джеймс, когда моя рука скользнула к его ширинке. — Верю-верю, — совершенно спокойно ответил я, расстегивая молнию на джинсовых шортах Джеймса и снова возвращаясь к его шее. Если так будет продолжаться, то никакие заклинания не заглушат стоны Джея, поэтому я прижался к губам старшего брата, чтобы хоть как-то заставить его замолчать. Джеймс почти смирился со своим положением и даже начал неуверенно отвечать на мой поцелуй, пока не почувствовал, что моя ладонь обхватила его стоящий член. — Какого хрена ты делаешь? — спросил Джеймс, оторвавшись от моих губ. — Так же нельзя! — Я же зло в чистом виде, мне всё можно, — проговорил я, глядя в туманные глаза Джея. — Подчиняйся, или я заколю тебя, как кабанчика. — Да блин, это уже реально не смешно, — тихо проговорил Джеймс. — Хочешь разозлить меня? — спросил я. — Это будет большой ошибкой, особенно учитывая тот факт, что в руке я держу одну очень важную часть твоего организма. Стоит тебе сделать что-то не так, и я сразу же лишу тебя способности к размножению. — Ты последняя сволочь, Ал, — прошипел Джеймс. — Я знаю. Поверь, о тебе я думаю ещё хуже, — я чуть надавил на нож. — А сейчас поцелуй меня. Сам. — Издеваешься?! — А ты только заметил? Напоминаю, у тебя нет выбора. Джеймс немного наклонил голову и осторожно коснулся моих губ своими. Мне уже немного надоело играть, и я в надежде закончить всё это побыстрее начал медленно водить рукой по члену старшего брата, с каждым движением наращивая темп. Не прошло и двух минут, как Джеймс с глухим стоном кончил. Я тут же отстранился от него и убрал нож. — Лили, ты знаешь, что подсматривать неприлично? — она всё это время стояла за дверью. — Ты много видела? — То, что я видела, я смогу только психиатру рассказать, — ответила Лили, войдя в кухню. — Так много или нет? — спросил Джеймс дрожащим голосом. — Я видела всё. И слышала тоже всё, — немного резко ответила сестра и уставилась на меня. — Ты что ж творишь, окаянный?! Какая муха тебя укусила? Господи, никогда бы не подумала, что ты вообще способен на такую дикость. — Точно, — подтвердил Джей. — Совсем с катушек слетел, маньяк проклятый. — А ты как мог такое допустить? — Лили переключилась на Джея. — Оказывается, из тебя очень легко сделать шлюшку. — Что? — удивлённо спросил Джеймс. — Я вообще-то по острию ножа ходил. В прямом смысле. — Ты мог бы ударить его по колену и слинять, а не стоять статуей! И вообще, если ты не авторитет для своего младшего брата, то я не знаю, что тебе ещё сказать. — У меня не было выбора! Знаешь, немного неудобно сопротивляться, когда к твоему горлу приставлен нож! Мы с сестрой переглянулись. — Ты действительно думал, что он может убить собственного брата? — спросила Лили. — Тогда тебе не место на Гриффиндоре, Джеймс. С этими словами Лили выскочила из кухни, оставив нас наедине. — Она права. Плевать я хотел на твои слова и поступки, такая задница для меня точно не авторитет, — я отправился вслед за сестрой.