Как по Хокингу

Джин откидывает голову на мягкую подушку и громко смеется. Он слышит знакомый голос, пододвигается чуть ближе в попытках разобрать чужие слова, продолжает улыбаться и смотрит на милую родинку под губой. Лицо фигуры, будто в дымке, растворяется плавно и Джин щурится, моргает чаще, но силуэт даже не собирается становиться четче. Ким тянет руку, видит свои тонкие пальцы, все пытается дотронуться, но руки будто стали слишком короткими. Вот он, прямо перед лицом. Продолжает смеяться, махать руками и тянуть губы в улыбке. У Сокджина сердце сжимается от необходимости дотронуться. Воздух давит с непреодолимой силой и Джин пытается позвать парня по имени, но тот, будто забыв, что секунду назад весело над чем-то смеялся, затихает. Джин чувствует животный страх. Пытается распахнуть глаза шире, увидеть лицо, но губы с раздраженной ухмылкой продолжают маячить на периферии, дымка будто немного разрослась. Ким хочет закричать. — Ты же знаешь, что это не навсегда? — Губы открываются и словно шепчут. Фигура напротив поворачивается на бок. — Все это должно закончиться до того, как ты снова доставишь кому-то неприятности. Сокджин судорожно мотает головой в бессилии, все пытаясь дотянуться, открывает рот в попытке закричать. — Это зашло слишком далеко. Ты думал я не пойму, какой ты на самом деле? Обжигающие слезы текут по щекам и Джин в истерике мотает головой. Почему его не слышат? Губы с маленькой родинкой расплываются в разочарованном оскале. — Снова молчишь? Даже не скажешь о том, как любишь меня? Бьет себя по груди и снова пытается что-то сказать. Сердце болит, голова кружится. Страшно. Его не слышат. Он ничего не может сделать. — Я не хочу иметь с тобой ничего общего, просто забудь меня, ладно? *** Чонгук растерянно моргает, стараясь согнать сонливость и трясет бьющегося в истерике парня. Вечером они так и остались в чонгуковой комнате. Джин заснул, а Чон не мог оторвать взгляда от красивого хена. Будить его было бы преступлением. — Джин, пожалуйста. — испуганно шепчет и сжимает чужие мокрые щеки в ладонях. — Сокджин! Ким дергается как от удара, испуганно пихается, заезжая холодными пальцами по носу младшего, и часто-часто дышит, а потом всхлипывает. — Чонгук… — шепчет. Прижимается близко к Чонгуку и весь трясется. Его отчего-то хочется обнять крепко-крепко, до хруста костей, но Джин и сам с этим неплохо справляется. Мокрые щеки прилипают к белой ночной рубашке Чона. — Я люблю тебя, ты слышишь. Пожалуйста скажи, что не уйдешь, пожалуйста… Джин судорожно водит руками по чужой спине, цепляется, как утопающий за спасателя, тянет Чона ко дну. По-другому младший не может описать своё состояние. Он — спасатель, а Сокджин отчаянно пытается выжить. Сердце разрывается и болит. Он словно сам тонет, а не какой-то чужой Джин. Чонгук успокаивающе гладит по дрожащей спине. — Я здесь, Джин, все хорошо. Это был кошмар. — Это не кошмар. — Джин скулит в чужую грудь и понемногу начинает успокаиваться. — Так все и будет. Я знаю… И Чонгук правда не представляет, что сказать. Смотрит в одну точку, только и может, что гладить чужую спину. — Он не бросит тебя, слышишь? — Хмурит брови, наконец осознавая, о ком на самом деле говорит Ким. — Сокджин, ты меня слышишь? Джин кивает и немного отстраняется. Опускает заплаканные глаза, стараясь скрыть лицо от младшего. — Отвернись, у меня лицо опухло. — Джин, он любит тебя. Поверь мне, — Чон сжимает чужие плечи, которые сейчас кажутся ужасно хрупкими, — я знаю. Я же Чонгук, да? Джин снова кивает. — А если он посмеет сделать что-то, что тебе не понравится, возвращайся ко мне, я напишу ему гневный отзыв. Комната заливается икающим смехом. Ким прикрывает лицо рукой и Чонгук вспоминает, как неделю назад они с Сокджином сидели перед экраном огромного телевизора в зале. Остальные давно разошлись спать, а старшему приспичило пересмотреть "Титаник". Он тогда, словно ребенок, носился из кухни и обратно, такой уютный в своем домашнем свитере. Таскал попкорн и горячий чай, потому что Чонгук сказал, что у него болит горло. Устроился под боком, прижался близко, у Чонгука аж дыхание перехватило. Он за фильмом то почти и не следил, постоянно отвлекался, чтобы проследить за каждой эмоцией любимого хена. Джин в конце рыдал, тоже прятал лицо в ладонях и в шутку бесился на Чонгука. Смеялся и пихал того в бок. «Кому говорю — не смотри. Совсем страх потерял. Я не плачу просто зевнул неудачно.» Чонгук хранит это воспоминание, вместе со многими другими, на отдельной полочке в своем сердце. Бережно достает, иногда протирает пыль и любовно оглядывает. Все они очень важны. И даже это воспоминание с не его Джином все равно будет храниться на той самой полочке. — Говоришь, будто он какой-нибудь чайник. — стирает слезы с красных глаз Ким. — Старый алюминиевый такой. Не удивлюсь, если у него где-нибудь свисток есть. Надо будет гарантию его проверить. Младший улыбается совсем нежно и не может отвести глаз от чужого лица. Джин в эту секунду такой уязвимый, нежный и полностью его. Сердце снова заходится в торопливом ритме. *** Юнги передергивает от горечи, скользнувшей по языку. Кофе по утрам стал традицией чуть ли не на одном уровне с празднованием Чусока. Он облокачивается о столешницу и медленно болтает черную жидкость в кружке, смотрит в образовавшуюся небольшую воронку и зевает. Мысли все никак не хотят собраться в кучу, а уже пора бы. День начался отвратительно. Обычно он просыпался часов в восемь, едва заслышав мелодичное напевание Джина, роющегося в шкафу в поисках какой-нибудь футболки. Сегодня же Мин еле продрал глаза. Не услышав знакомый голос, он нахмурился, вытягивая шею и оглядывая комнату. Джин остался у Чонгука. Если бы не случайно брошенный в сторону часов взгляд, Шуга снова завалился бы спать, посильнее закутавшись в одеяло, но стрелки, застывшие на одиннадцати, гадко смеялись над Мином. В итоге он стал первым, кто проснулся. Цепь событий, запускаемая Джином, дала сбой: Мин не разбудил Намджуна сразу после того, как принял душ; тот, в свою очередь, не отправил Хосока спросить у младших, чего те хотят на завтрак. Чонгук же обычно просыпался раньше Джина и караулил того на кухне, чтобы урвать хотя бы пару минут времени наедине. Юнги не тупой и сразу все просек, поэтому иногда валялся в кровати еще минут двадцать, следуя зову сердца, насладившегося мягким голосом старшего, а уже потом шел к Намджуну. Сегодня же кроличьей мордахи нигде не было видно. Юнги хмыкнул и поднял взгляд на запертую дверь в комнату младшего: «Ну да, зачем ему вставать в шесть, когда хен под боком?» Он снова отпил из кружки. Все-таки у Джина кофе выходит лучше. — Почему не разбудил? — Нам устало трет шею и лохматит и так взъерошенные волосы. — Мы же хотели режим восстановить. — Мы-то хотели, но планы поменялись. — кивнул в сторону чонгуковой комнаты Юнги. — Так они… — Все еще спят, — он закатил глаза на вопросительный взгляд рэпера. — В обнимочку, полностью одетые. И, если тебе интересно, лицо Чонгука почти что треснуло от его этой улыбки. Если бы не я, он бы Сокджина придушил во сне. И тогда, куда бы возвращался наш Джин, а? Хорошо, что я смог отцепить эти грабли. Ты прикинь, мне даже показалось, что у него на ребрах синяки остались! Джун покачал головой, но улыбку прятать даже не пытался. — Они вчера болтали почти до двух ночи. Мне пришлось зайти к ним и напомнить, что за стеной пытается уснуть их любимый лидер. — Дети, — Юнги гордо задрал подбородок. Осознавать, что ты теперь тут самый старший, а значит и наиболее серьезный и уважаемый, хотя с последним можно было поспорить, было приятно. — На самом деле я рад, что Чонгук не заперся в комнате в одиночестве, обиженный на весь этот мир. — Ему давно не пятнадцать. Он перестал так делать еще до того, как у него первая щетина появилась. — Сплетничаем и без меня? — Тэхен, влетев в кухню, чуть было не поскользнулся на кафеле, но вовремя успел ухватится за ближайшую стену. — Пардон. Мокрые волосы говорили о том, что он только что вышел из душа. — Просто два взрослых человека обсуждают жизнь. Ничего больше. - Мин отпил кофе и машинально дернулся от горечи. Намджун прыснул в кулак и наклонился ближе к Тэ. — Он упивается властью. Еще пять минут, и ты бы застал меня режущим его омлет на ломтики по два сантиметра каждый. — Я вас слышу вообще-то. Еще не совсем глухой, — Мин буркнул в чашку и плюхнулся на стул. — Странно, думал у стариков обычно проблемы со слухом, — Тэхен весело хохотнул.— Теперь, когда старший хен — ты, весь наш нереализованный потенциал комиков ляжет на твои плечи. — Я — не Джин. Меня так просто не вывести из себя. Парни рассмеялись и Тэхен, наконец, отлип от стены, подходя к холодильнику. Чимин, по его словам, тоже проснулся, но предпочел поваляться в кровати еще пару минут. Ким не стал его доставать и просто пошел завтракать в одиночестве. Хосок присоединился к ним лишь тогда, когда запах ароматной яичницы со специями, которых Тэхен обычно сыпал слишком много, разнесся по всему общежитию. Лишь через час, когда все парни уже давно позавтракали и не спеша попивали горячие напитки, перекидываясь мнениями о предстоящем расписании, Юнги нахмурил брови и окинул взглядом всех пятерых присутствующих парней. Пятерых. — Я надеюсь, что Чонгук не задушил Джина, а теперь с тяжелейшим чувством вины боится показаться на глаза? Тэхен как будто только и ждал этого замечания. Ударившись о стол, он вскочил с места и бросил на ходу: «Я проверю их.» Парни проводили его удивленными взглядами, но лишних вопросов задавать не стали. Слишком неуклюжий и активный Тэхен — сигнал того, что парня что-то беспокоит. Возможно, это необычайно близкие отношения между старшим и младшим участниками. Мин прикусил щеку, совсем не больно, скорее, чтобы ехидная ухмылочка не вырвалась наружу. Ким младший всегда был окружен вниманием обоих парней и сейчас, в одну секунду лишившийся этого, был на взводе. Что ж. Шуга не мог что-либо с этим сделать, да и зачем. Они со всем сами разберутся. Сейчас его интересовала лишь перспектива снова засесть в студии и, наконец, закончить свою работу. *** Тэхен нервно помялся около чужой двери, руки почему-то ужасно чесались. Ким хмурит брови, карябая короткими ухоженными ногтями кожу. Вчера Джин не зашел к нему перед отбоем, и, казалось бы, что в этом такого. Тэхен уже достаточно взрослый, чтобы не волноваться из-за такого. Но Тэхен волновался. Чонгук не забежал утром забрать те самые «секси штаны, которые классно висят на тазобедренных косточках». Ким уже думал отдать их Чону насовсем, но ему нравилось болтать утром спросонья, и то ли во сне, то ли в реале слушать чонгуковы дифирамбы их любимому хену. Ким иногда свои пять копеек вставлял, но в основном просто слушал. Сегодня же он проснулся от премерзкого запаха кофе и сразу понял, что тут что-то не так. Джин варил превосходный кофе, который просто не мог пахнуть так отвратительно горько. Единственное объяснение — Мин почему-то встал раньше старшего. Именно осознание этого заставило Тэхена подняться с теплой постели, выйти из комнаты и, заглянув в кухню, увидеть засыпающего над чайником рэпера. Тэхен с пущей яростью принялся расчесывать уже покрасневшую руку. Так не пойдет. Нервишки у него и правда всю ночь шалили из-за ситуации со сменой тел, а тут еще и не особо приятное пробуждение сказалось. Парень тряхнул руками и, выдохнув, распахнул чужую дверь. Надо все возвращать на круги своя. Сокджин не принадлежит лишь Чонгуку. Он — общий. Тэхен имеет на него столько же прав, как и любой в этом доме. Прежнего Чона тоже нужно вернуть любой ценой. Они втроем хотели сегодня устроить турнир по Марио карт, и Чонгук пообещал сводить победителя в кафе. Тэхен собирался вырвать победу у Джина любой ценой, потому что обыграть младшего было несложно. А вот Ким был профи. Чонгук очень лоханулся, когда предложил им это пари. Тэ моргает пару раз, щурится и кривит губы от увиденной картины. Чон аккуратно накручивал на палец темные волосы парня, ритмично кивая на любое чужое слово. Джин, прикрыв глаза от удовольствия, мило дул губы и что-то тихо рассказывал, иногда слабо хмурясь. Его голова мирно покоилась на чужом животе и младший похоже почти что не дышал, стараясь создать максимально комфортные условия для парня. Они выглядели приторно сладко, хуже всех парочек из дорам. У Тэхена реально сахар на зубах заскрипел от подобного зрелища. Все это совершенно непривычно. — Мы там позавтракали уже, — с разбега плюхается прямо на старшего, с довольной улыбкой слушая чужие визги и очень громкие ругательства. — Тэхен, ты блять ахерел?! — Чонгук злобно рычит и трет пресс, скривившись от боли. — Ты отдавил мне почки. — Они чуть ниже, бро, — Тэхен хохочет. Вот так все должно быть. Шумно и весело. Он поворачивает голову в сторону старшего и замолкает. Тот растерянно смотрит на него и держится за живот. Сокджин не привык к такому Тэхену. Тэхен Джина тихий. Он смотрит и переживает издалека. Никогда не сделает чего-то подобного. — Хен, ты как? — Тэхен хмурится и закусывает губу. Возможно, он переборщил. Он мог не рассчитать силу прыжка или недостаточно вытянул руки, опираясь на матрац в момент падения. — Очень больно? Ким, забыв о хмуром друге, поближе подсаживается к хену, и аккуратно убирает чужие руки от живота. — Не думал, что так сильно ударю тебя. Он машинально приподнимает чужой свитер, чтобы посмотреть на синяк на животе, который возможно оставил, несмотря на слабые попытки Джина отцепить его руки от своей одежды. — Тэхен, — Чон грубо дергает парня на себя. — Ты хуево поступил и сейчас мое терпение на исходе. Мы разговаривали. Вдвоем. — Да брось, ты-то вообще почти не пострадал, да и втроем веселее. Разве нет? — вырывая руку из хватки, он снова поворачивается к старшему. — Ну так и вали к Юнги и Намджуну хенам. Джин качает головой и слабо улыбается, наконец сметая то наваждение, что плавало перед глазами эти несколько минут. Он смотрел на лицо Кима и ловил давно знакомые черты, скользил взглядом по чужому веселому лицу и озорной квадратной улыбке. У своего Тэхена он такую видел лишь пару раз. Дебют. Когда тело пронзают импульсы электричества, чувства обострены, а пот катится по лицу. В ушах все еще стоят крики толпы. Тэхен тогда смеялся, трепал Джина по макушке, как раздражающий старший брат. Джину тогда отчего-то становилось так легко, что губы сами растягивались. А еще тот раз. Тот, когда Джин совершил главную глупость в своей недолгой жизни. Чонгук тогда бесил неимоверно, когда лез к Чимину (на то он и фансервис). Лидер группы и самый старший — вот что нравилось фанатам. Он был глупым и до невозможности ревнивым. А Тэхен просто попал под руку. Ким прячет эти воспоминания глубоко, потому что знает — то, что он сделал, было мерзко не только по отношению к Тэхену, но и к Чонгуку. Старший тогда улыбнулся Джину искренне в последний раз. Тэхен продолжает сверлить парня взглядом. Вчера он был совершенно не таким, язвил, выглядел чересчур раздраженным, а сейчас какой-то слишком тихий. Прикусывает губу, в ответ на чужой, совершенно непривычный во всех вселенных взгляд и, долго не раздумывая над спонтанным желанием, наваливается на старшего всем телом, утыкаясь носом в яремную впадину, дышит и сгребает того в объятия. — Не злись, я правда не подумал прежде чем сделать. — Я не злюсь, а вот Чонгук даже очень, — фыркает на чужую макушку. Парень снова слабо пихается, но сжавшаяся на тэхеновой футболке ладонь, говорит больше, чем жалкие попытки отстраниться. Младший правда скучал за этим. В последнее время Сокджин стал слишком пассивным и много над чем-то думал. Тэ старался переключиться, оставить старшего в покое и не доставать, но это правда было сложно. Джин всегда был для него любимым хеном. Видеть, как тот уходит все глубже в свои мысли Тэ совершенно не нравилось. Еще и Чонгук, резко начавший проявлять слишком много внимания к старшему. Кажется, что весь мир потихоньку переворачивался с ног на голову. И лучше уж резко и болезненно, чем медленно и тревожно. — Чонгук, — Тэхен поворачивается на чужой груди и смотрит на немного раздраженного младшего. — Что происходит между вами? Вы будто отдалились от нас…. Чон в недоумении моргает. — Между нами? Ничего. — Между тобой и хеном, — более настойчиво спрашивает Тэ. — Понятное дело, что между тобой и этим Джином ничего и быть не может. Он не наш. Сокджин раздраженно прокашливается, заставляя чужую голову на своей груди немного затрястись. — Без обид. — извиняется Тэ. — О каких обидах идет речь. Чон долго молчит, с вопросом смотря в глаза «старшего» хена. Они говорили об этом все утро. Однако тот лишь злобно хмурит брови и поджимает губы, никакой помощи. — Я думаю это можно назвать чем-то вроде очень сильной привя… Ай! — прерывается Чонгук на полуслове. Чужая нога настойчиво пихает его в бедро. — Симпатией! Доволен?! Это было больно вообще-то! — Еще как, — отвечая, Джин прижимает Тэхена ближе. — Признать это вслух перед близким другом очень большой шаг. — Да что ты знаешь о больших шагах?! — заводится Чон. — Уж точно побольше тебя, — тут же огрызается Ким. — Судя по тому, что произошло сегодня ночью — ненамного. Тэхен, даже не глядя в сторону Джина, чувствует все его раздражение и злость и осторожно спрашивает. — А что случилось ночью? - Тэ тихо встревает в разговор. — То есть тебя не волнует то, что мне нравится хен? — Чонгук со злостью дергает к себе сокджинову руку, обнимающую Тэхена. — Ну нравится и нравится, чо бубнить-то, — и Тэ снова утыкается в чужую шею. Парни затихают. Атмосфера в комнате начинает давить. Чонгук глядит на свои ноги, пряча взгляд от чужих настойчивых глаз. Джин злится и пыхтит, но не спешит хоть, что-то сказать. — Как маленький. Мы тут вообще-то с твоими проблемами пытаемся разобраться, — наконец нарушает тишину.– Я просто хочу тебе помочь. — Помощь не мне нужна, хен. — шипит Чон, вскидывая взгляд. — Тебе она нужнее. Ты все молчишь и уходишь от темы, но я не слепой, вижу, что все пиздец запущено. Пока не разобрался со своими тараканами, ты не имеешь права раздавать советы. Тэхен удивленно хлопает глазами, явно не ожидая услышать такую тираду от Чонгука. — Сокджин, — начинает он осторожно. — Я понимаю, что ты, возможно, не хочешь делиться с нами, но кто еще сможет понять тебя так же хорошо, как мы? Я доверяю Чонгуку и, если он говорит, что что-то не так… — Вина… — шепотом роняет Джин. Он спихивает с себя нахмуренного Кима и прижимает колени к подбородку. — Ты винишь Чонгука? — Тэхен подтягивается ближе к затихшему младшему. — Да нет же, — он жует губы и собирается с мыслями. Брови медленно ползут к переносице. — Я виноват во всем. Это все моя вина. Я все испортил тогда. Шепот почти не слышен. Ком встал в горле. Джин всегда старался запихнуть это чувство поглубже. Мин бы его не понял. Никто не понял бы. А Чонгук… Он смотрит так искренне, затаив дыхание, ловит каждый вздох. Правда хочет помочь. Тэхен не отворачивается, не отводит взгляд, а лишь заинтересованно оглядывает его. — Но ты… — Тэхен возвращает его к разговору — Из-за меня вы, то есть… — снова замолкает. После недолгого молчания, тихо шипит и взъерошивает волосы, стараясь расслабиться. — Несколько лет назад кое-что произошло, — поднимает взгляд на Тэхена и заливается румянцем, уловив те самые черты, что ловил когда-то. — Между мной и Тэхеном. Чонгук шумно вздыхает и прокашливается. Все так же молчит и позволяет закончить. — Это все было не по-настоящему. Я просто… просто это был единственный выход. Так мне казалось. А Тэхен, он же правда, правда любил меня. Почему я не заметил этого раньше. Нет, я точно заметил. Почему-то просто решил не обращать внимания. А когда Чонгук наконец поговорил со мной, я просто выкинул хена как использованную тряпку. Я так ненавижу себя за это. С каждым днем все больше, с каждым брошенным на него взглядом, — он шмыгает носом, и утыкается мокрыми глазами в обтянутые тканью колени. — Это из-за меня они никак не могут прийти к миру, вечно спорят, ругаются. Даже Чимин ничего не может сделать. Я — проблема. И мне так страшно. Что, если это все станет реальной проблемой? Что, если Чонгук поймет, что я — проблема? Увидит, что я могу только рушить. Он же такой идеальный, а я… Джин прикусил губу, когда сильные руки обхватили его плечи и прижали ближе к груди. Чонгук гладит его по волосам и продолжает молчать. От ощущения тепла, обнимающего его тело, захотелось разрыдаться во весь голос. Джин посильнее вцепился в чонгукову майку, всхлипывая и заставляя чужую одежду слегка промокнуть. — Знаете, я иногда думаю, что нужно закончить все это до того, как мне разобьют сердце. Думаю это больно. Тэхену похоже было очень больно, — его пальцы немного расслабились, но продолжали подрагивать. — Это так сложно, я не понимаю себя. Хочу, чтобы Чонгук всегда был рядом, но разве я могу этого просить? Веду себя как придурок из-за постоянно преследующего страха. В глаза Тэхену не могу смотреть нормально. Мне проще закрыться и не доставлять им проблем. Никому из них. Если я слишком привыкну, а они узнают, какой я... Что я буду тогда делать? Чонгук поджимает губы. Ждет, когда Джин захочет еще что-то сказать. Продолжает зарываться пальцами в чужие волосы и прижимать напряженного парня к себе. Но Джин лишь тяжело дышит, будто марафон пробежал и тоже чего-то ждет. — Ты поступил очень херово. — Тэхен прокашливается и разрушает затянувшуюся тишину. Джин еще сильнее вжимается в чонгукову грудь. — Но это уже в прошлом. Ты ничего не можешь сделать с тем, как поступил. Не легче ли просто отпустить это? Я имею ввиду… — он замолкает и аккуратно касается чужого плеча. — Мне кажется, твой Тэхен давно простил тебя. Не думаешь? Держу пари, он сейчас тот самый гиперзаботливый хен. Стал бы он заботиться о тебе лишь из-за того, что вы в одной группе? Чонгук аккуратно отстранил от себя поникшего Кима. Тот выглядел измотанным и до невозможности печальным. — Сокджин, Чонгук простит тебе любую оплошность, любой прокол. Даже если ты случайно убьешь человека. — он ободряюще улыбнулся и поправил выбившуюся прядь на чужой голове. — Он будет тем, кто первым побежит прятать улики. Знаешь почему? Потому что он любит тебя, как и любой Чонгук, из любой вселенной. Это не изменить. Любовь зла, полюбишь и козла. — А вот последнее было уже лишним, — Джин засмеялся, усиленно стирая слезы с опухших глаз. — Я все продолжаю об этом думать, но знаешь. Мне правда стало легче, когда я, ну, высказался. Нежность в джиновых глазах готова была выплеснуться и затопить их. Чонгук в ответ наклонился чуть ближе и улыбнулся в ответ на чужой взгляд. — Вы еще поцелуйтесь. — Боже, Тэхен. — Чонгук рыкнул, запрокидывая назад голову и припечатывая к лицу ладони. — Надо же было испортить такой момент. — Да ладно вам. — Ким вскочил с кровати, уворачиваясь от летящей в него подушки. — Думаю, вам все же стоит выйти и поесть. А тебе, — он кивнул головой в сторону Сокджина. — Все-таки сходить к мозгоправу. Возможно Джину следовало послушать переживающего о его состоянии Юнги еще давно, раз даже здешний Тэхен продолжает повторять то же самое.